Грязное дело

Уилл Грэм сидел возле стойки бара, время от времени прикладываясь к виски, и пытался ни о чём не думать. Время от времени он оборачивался и окидывал взглядом слабо освещённый зал за спиной, в котором почти никого не было, но, не находя там ничего интересного, снова утыкался в стакан. Какая-то тень надвинулась сбоку, на миг приглушив и без того негромкую музыку. Уилл скосил глаза, оценивающе глянул на подошедшего: лет сорок пять, одет с иголочки, тёмные с проседью волосы аккуратно уложены. Обручального кольца не было, но, говоря по правде, Уиллу было бы плевать, носи он хоть три. — Хорошо, что вы сели рядом. Пить в одиночестве мне уже надоело. — Если вам нужен собутыльник, я вам вряд ли помогу. — Подошедший держал запотевший от холода стакан минеральной воды; отхлебнув глоток, поставил на стол. — Нет, собутыльник мне не нужен. Уилл. Меня зовут Уилл. — Ганнибал, — ответил тот, протягивая руку и внимательно глядя Уиллу в глаза. Пальцы у него были прохладные, а рукопожатие — в меру крепкое. — Красивое имя, Ганнибал. — Теперь я должен спросить у тебя, Уилл, почему ты пьёшь тут в одиночестве? Он рассмеялся. — Я хочу выбросить всё дерьмо из моей головы, но, кажется, его становится только больше. Ганнибал положил свои прохладные пальцы ему на запястье, выверено-небрежным жестом. Прикосновение не отталкивало, было даже приятным, а такое с Уиллом случалось не так уж и часто. — Виски не поможет. — Ладонь Ганнибала соскользнула вниз, коснулась колена. Он явно проверял Уилла, прощупывал, узнавал, чего же он хочет, и, судя по улыбке, результат ему нравился. — Иногда помогает. — Теперь Уилл нагнулся к нему, поправил чуть загнувшийся воротник пальто. — Не всегда, правда. В их уголке было почти темно. В этом мягком полумраке руки Уилла задержались возле воротника, потом поднялись чуть выше, коснулись волос. Кончиками пальцев он гладил затылок, наблюдая, как вспыхивают глаза Ганнибала. — Банальное место для знакомства, знаю, но лучше я ничего не смог придумать… Ганнибал. Ганнибал наклонился к его уху, и Уилла обдало сладковатым дразнящим запахом. Голос его стал тихим, шепчущим. — Уилл, ты безрассуден. Мы только что познакомились. Это может быть… — он придвинулся ещё ближе, коснулся губами мочки, — …опасным. Уилл повернулся — так, что его колени коснулись чужих коленей, а щека — чужой щеки. — Плевать, — прошептал он и почти невесомо поцеловал скулу. Этот Ганнибал, которого он видел первый раз в жизни, с которым он был знаком четыре с половиной минуты и у которого были такие нежные руки, вызывал в нём что-то, какое-то чувство, которое он сам не мог правильно назвать. Но у него уже определённо начал вставать. — Давай так, — тихо проговорил Уилл, беря его за запястье. — Я хочу заняться с тобой сексом. Прямо сейчас. Ты согласен? Ганнибал улыбнулся неожиданно голодной улыбкой. — Согласен… Уилл. Уилл встал, неловко одёрнул куртку на животе, пытаясь натянуть её на ширинку. Выходило не очень хорошо. — Пойдём. Они зашагали бок о бок по тёмному коридору — Уилл повёл его к запасному выходу, где было меньше людей. За поворотом он почти грубо схватил Ганнибала за плечо, развернул к себе и поцеловал, вжимая в стену. Ощущение было очень странным — как будто целуешься с тем, кого знаешь очень давно. Ганнибал запустил ему руку в волосы, другую положил ему на поясницу, а его язык скользил по губам Уилла, как будто пробуя на вкус. — Потрясающе, — пробормотал Уилл, ощущая чужую эрекцию даже сквозь все слои ткани. — Как будто ты окончил специальную школу поцелуев. Вместо ответа Ганнибал снова поцеловал его, на этот раз медленно и глубоко. Оторвавшись наконец, он спросил: — В машину? — Да. — Рука Уилла скользнула под чужое пальто и расстегнула пуговицу пиджака. — У меня вольво. — У меня бентли. — Убедил. Чёрный бентли Ганнибала был роскошным, насколько Уилл мог судить в темноте — припаркован он был в узком неосвещённом переулке между двумя глухими стенами. Мигнула сигнализация, Ганнибал открыл заднюю дверь. Уилл забрался внутрь и втянул его за собой. В салоне было тепло, стёкла были затемнены, и Уилл тут же стащил с Ганнибала сначала пальто, потом и пиджак. — Господи, зачем на тебе столько одежды? — пробормотал он, обнаружив под пиджаком ещё и жилетку. — Это костюм-тройка, — ответил Ганнибал, расстёгивая пуговицы его рубашки и одновременно целуя его подбородок, отчего слова вышли неразборчивыми. На заднем сиденье всё равно места было недостаточно. Они сталкивались локтями и коленями, целовались, но всё равно не могли прижаться так плотно, как каждому хотелось. Извернувшись, Уилл отбросил свою рубашку и жилетку Ганнибала на переднее сиденье. Ганнибал откинулся назад, тяжело дыша. От его идеальной укладки не осталось и следа, губы покраснели и чуть припухли — Уиллу стало даже стыдно за свою колкую щетину. Рубашка Ганнибала измялась, но снимать её Уилл не стал, а лишь расстегнул и прильнул губами к ключицам, заскользил ниже. Ганнибал, не сдержавшись, застонал так громко, что Уиллу пришлось закрыть ему рот поцелуем, и лишь потом вернуться вниз. Кожа Ганнибала была горячей, удивительно нежной, от неё чуть пахло чем-то душистым и свежим. Рот Уилла добирался всё ниже и ниже, пока он не уткнулся в пряжку ремня. — Ты не против? — хрипло поинтересовался Ганнибал, гладя по его голым плечам. Уилл поднял голову, посмотрел на него снизу. — Нет. Пока Уилл расстёгивал ремень и ширинку, стаскивал вниз брюки и трусы, Ганнибал достал откуда-то презерватив в матовой упаковке. — Пожалуйста, Уилл. Волосы на лобке у Ганнибала были жёсткими, курчавыми, и Уилл сначала зарылся в них носом, вдыхая запах. Коснулся языком налитого члена — Ганнибал был необрезан, и это было… красиво, чёрт побери! Потом натянул на него презерватив: разумная мера предосторожности для одноразового секса. Медленно, не торопясь, Уилл взял в рот член Ганнибала, и тот снова тихо застонал. Через тонкий латекс плоть ощущалась странно, никакого вкуса, лишь тепло и упругость. Рука Ганнибала легла ему на макушку. Подчиняясь его ритму, Уилл послушно двигался вверх и вниз, одной рукой вцепился в обтянутое тонкой шерстью брюк колено, а другой обхватил член Ганнибала у основания. Возбуждение, затопившее Уилла, было странным: лаская другого, он ощущал внутри себя растущее удовольствие, как будто он одновременно был ими обоими. Он желал, жаждал всем телом принести удовлетворение, и он старательно заглатывал всё глубже, пока Ганнибал не вздрогнул и не кончил. Тишина нагретого салона пахла духами, кожей, спермой. Ганнибал небрежно стянул полный презерватив, бросил его прямо на пол с таким выражением лица, что Уилл засмеялся. — Тебе помочь? — спросил его Ганнибал, проводя большим пальцем по его уху. Уилл прижался к его тёплому мягкому животу, зажмурился. В голове было блаженно пусто. — Нет. Мне хорошо, очень хорошо. Удивлённый, Ганнибал всё же замолк. Он гладил его, а Уилл жмурился, впитывая всей кожей чужое удовольствие. Потом он приподнялся, и они снова целовались — медленно, долго, со вкусом, изучая друг друга. Краем сознания Уилл отметил, что Ганнибал, в отличие от большинства, отлично смотрится с приспущенными штанам, размякший после секса, вспотевший и разгорячённый. Он с наслаждением подставлялся под губы, скользящие по его плечам, груди, животу, под умелые руки Ганнибала, и большего ему пока было не нужно. Прошло, может, несколько минут, а может, несколько часов, пока Ганнибал первый не очнулся. — Уилл, — проговорил он, и звук собственного имени прозвучал как музыка. — Я давно закончил колледж. — Можно подумать, ты ждал от секса в машине чего-то другого. Припухшие губы Ганнибала сложились в какую-то почти неприятную ухмылку, но она тут же исчезла. Он отстранил Уилла и принялся неторопливо приводить себя в порядок — подтянул бельё, застегнул ширинку, попытался непослушными пальцами вдеть в петлицы маленькие пуговки рубашки. — И ты сам согласился, — продолжил Уилл. Он почти залез на колени, помогая справиться с пуговицами, стукнулся головой о потолок, чертыхнулся. — Кстати, мне понравилось. Ганнибал протянул Уиллу его рубашку. — Мне тоже. Отчего-то не было привычной неловкости, неизбежно возникающей после секса даже между знакомыми. Ганнибал вёл себя так, как будто каждый вечер ему делали минет едва знакомые парни — может, так и было? Во всяком случае, Уилл не ощущал никакого стеснения, и это тоже было приятно, хоть и странно. — Уилл. — Снова этот странный тон, как будто Ганнибалу было приятно произносить его имя. — Я рад нашему знакомству. Он уже надел пиджак и доставал из внутреннего кармана небольшую расчёску. Уилл, успевший набросить куртку, взялся за ручку двери. Они вышли почти одновременно, и холодный ноябрьский ветер с дождём тут же хлестнул в лицо. Ганнибал, так и не надевший пальто, обошёл автомобиль, притянул к себе Уилла и на прощание поцеловал. — Мне нужно ехать. Это был отличный момент для того, чтобы попросить телефон или оставить свой, но Уилл мешкал. Вновь завёрнутый в свои слои ткани, Ганнибал показался ему тем незнакомцем, кем он, в сущности, и был, как будто не он полчаса назад запрокидывал в экстазе голову на заднем сиденье и стонал в голос. — Хорошо. — Уилл тряхнул головой, отступил назад. — Мы можем повторить. Когда-нибудь. Ганнибал прищурился, размышляя. — Когда-нибудь, Уилл. И прежде чем Ганнибал сел за руль, Уилл уже повернулся и зашагал к своему вольво. Следующий раз они с Ганнибалом увиделись спустя три недели. Не то чтобы Уилл много думал о нём в эти дни. Но иногда, перед самым сном или во время завтрака, он вспоминал запах и вкус его кожи, тёплую тесноту салона автомобиля и безупречный крой пальто. Возможно, всё-таки стоило взять телефон или хотя бы узнать фамилию этого Ганнибала. Пару раз Уилл заходил в тот же бар, но неизменно уходил один, пока в пятницу поздно вечером не заметил знакомую спину в дальнем тёмном уголке. Он сам удивился тому, что сердце у него забилось быстрее, а во рту пересохло. — Я уже думал, что мы не увидимся. — Ты бы жалел об этом? — Ганнибал обернулся. В его глазах мелькнула сдержанная радость. Уилл сел рядом, так близко, что ощущал чужое тело сквозь одежду. Пальто Ганнибала было то же самое, с бархатным чёрным воротником, но костюм был уже другой; под подбородком алел крупный узел галстука. — В прошлый раз мне понравилось. Тебе, кажется, тоже. Язык Ганнибала быстро мелькнул между тонкими губами. — Я рассчитывал встретить тебя здесь, Уилл. — Надо было взять у тебя номер телефона. — Или оставить свой. Уилл рассмеялся, наклонившись почти к самому его плечу, коснулся чуть влажного шерстяного рукава. — Я знаю номер твоей машины, знаю твоё имя. Найти тебя было бы проще простого. Ганнибал сжал лежащую на его руке ладонь своей — сильно, почти больно, так что пальцы хрустнули. — Но ты не искал, верно? — Искал бы, если не увидел сегодня. Когда Уилл произнёс эти слова, он понял, что это правда. Минувшие три недели показались ему вдруг слишком пресными, слишком пустыми, до раздражения однообразными. На столе стоял наполовину пустой стакан с холодной минеральной водой, на его запотевших стенках были видны следы от пальцев. Уилл взял его, допил до конца. Как только донышко пустого стакана глухо стукнуло о пробковую подставку, Ганнибал сообщил: — Сегодня ночью я намерен довести до конца то, что мы начали в прошлый раз. В ответ Уилл быстро и мокро поцеловал его в ухо. Он не успел отодвинуться, как пальцы Ганнибала стиснули его челюсть, развернули лицом к себе и он его поцеловал, задержав поцелуй чуть дольше, чем следовало в людном месте. — И сегодня, Уилл, — не отнимая руки и не отстраняясь, проговорил он, — тебе не удастся улизнуть. Уилл слабо укусил Ганнибала за нижнюю губу — нагло, с вызовом: сбить его спесь, его покровительственный тон. — Мне понравился твой бентли. Да и ты тоже. Бентли был припаркован там же, что и в прошлый раз. По его капоту стекали капли дождя, и Уилл как можно быстрее забрался на заднее сиденье. — Ты идёшь? — спросил он, видя, что Ганнибал медлит снаружи. Тот несколько мгновений стоял неподвижно, потом, словно очнувшись, последовал за ним. На бархатном воротнике осело несколько капель, и это выглядело очень красиво. Но Уиллу не дали времени на то, чтобы рассмотреть их: чужие руки бесцеремонно рванули куртку, бросили её куда-то вниз, взялись за ремень. — Эй, полегче! — запротестовал он, хватаясь за плечи Ганнибала. Он лишь грубо прижал его к спинке кресла, принялся расстёгивать рубашку. Уилл выдохнул — судя по всему, Ганнибал знал, что делает. — Пальто хоть сними, — посоветовал он, глядя, как тонкие пальцы ложатся ему на ширинку, сжимают яйца сквозь ткань брюк. Ганнибал сбросил пальто, остался в сером клетчатом костюме. Уилл ослабил узел его галстука, стянул его через голову. — Уже лучше, — сообщил он и тут же застонал, ощутив язык Ганнибала на мочке своего уха. — Будет ещё лучше, — пообещал Ганнибал, и тон его голоса не оставлял в этом сомнений. Больше Уилл не говорил ничего. Он сполз чуть вниз, устраиваясь удобней, а Ганнибал прижался к нему сбоку, скользя ладонями по его телу. Он задел затвердевший сосок, и Уилл вздрогнул, прогнулся, подставляясь ласке. У него затвердел уже не только сосок, член выпирал, и хотелось поскорей избавиться от мешающей одежды. Ладонь переместилась ниже; взвизгнула молния на брюках, и Уилл приподнялся, чтобы удобней было снять их. Ганнибал опустил их ровно настолько, чтобы можно было достать член. — Прекрасно, — пробормотал он, и Уилл был готов поклясться, что он принюхивается к нему. Он мимолётно порадовался тому, что принял душ перед выходом. Движения руки Ганнибала оказались внезапно медленными, тягучими, почти издевательскими. Уилл вновь застонал, заёрзал, но второй рукой ему чувствительно сжали волосы, заставляя сидеть неподвижно. В этот раз вёл Ганнибал, а Уилл лишь подчинялся. Убедившись, что он не собирается больше бунтовать, Ганнибал поцеловал его. Его язык двигался в том же ритме, что и рука на члене; Уилл закрыл глаза и отдался этому ритму. Его мышцы напряглись, и он легко кончил, пачкая спермой руку Ганнибала. Уилл не открыл ещё глаза, а он уже отодвинулся. Раздался шелест ткани — Ганнибал лишь теперь снял пиджак. Уилл видел сквозь опущенные ресницы, как он расстёгивает брюки, наклоняется вперёд; охваченный тёплой истомой, он следил, как Ганнибал кладёт ладонь на свою головку, поглаживает её, начинает двигаться. Пересев ближе, Уилл вновь приник к его губам — горячим, мягким, чуть распухшим. Он не отрывался, пока Ганнибал не выдохнул свой оргазм ему прямо в рот. Уилл уткнулся в плечо Ганнибала — не хотелось шевелиться или говорить, хотелось сидеть так, полураздетым, ощущая блаженную пустоту в голове и лёгкость в яйцах. Ганнибал тоже молчал; он так и остался в рубашке и жилетке, даже брюки не снял, только расстегнул, и его обмякший член остался снаружи. — Ты запачкал брюки, — проговорил наконец Уилл хрипло, покосившись вниз. Ганнибал издал недовольный звук, что-то среднее между ворчанием и вздохом. Достал из кармана белоснежный носовой платок, аккуратно вытер капли спермы с клетчатой шерсти. — В прошлый раз я было подумал, что ты импотент, — ответил он, пряча платок и застёгиваясь. Уилл приглушённо засмеялся. Ему было так хорошо, что эти слова его нисколько не задели. — Тогда я бы не пошёл с тобой. Ганнибал обнял его за плечи — трогательный, слишком близкий жест. — Это твой способ расслабиться? — В каком-то роде. — Уилл лизнул его в шею. — Я так делаю иногда. Ну ладно. Я делаю так достаточно часто. Рука Ганнибала, поддерживающая его, чуть напряглась. Кто-то другой мог подумать, что он шокирован этим признанием, но Уилл хорошо видел, что это не так. Он прищурился, словно присматриваясь к чему-то. — Ганнибал, ты редко идёшь на спонтанный секс, верно? Ганнибал кивнул — чёлка скользнула по его лицу. — Это исключительный случай. Откуда-то внутри Уилла появилось чувство неуместной гордости — ради него Ганнибал изменил своим привычкам. Он приподнялся, поцеловал Ганнибала в скулу. — Охуенный случай. И теперь ты просто обязан оставить свой телефон. Из внутреннего кармана пальто Ганнибал извлёк небольшой блокнот — кожаный переплёт, золотой обрез. Он быстро нацарапал несколько цифр, вырвал лист и протянул Уиллу. — Спасибо, — поблагодарил тот, складывая плотный лист пополам. — Я не намерен больше ждать три недели до следующей встречи.