All you gave away Все, что ты отдал All you, all you left behind Все, что ты оставил позади All you hope to find Все, что ты надеешься найти All you gave away Все, что ты отдал
Aria
Он выглядел растерянным и немного помятым: его футболку явно не гладили, на лице у него была трех — нет — четырехдневная щетина, а его волосы были в беспорядке. За прошедшие годы на его лице появилось несколько новых морщин, но от этого он не выглядел менее красивым — скорее наоборот. И в целом он выглядел так же, как тогда, когда я его видела в последний раз. Его глаза имели все тот же шоколадный с вкраплениями голубого оттенок, который когда-то я так любила, его широкие плечи по-прежнему были гордо расправлены. Он смотрел на меня в недоумении, широко распахнув глаза. Мне ужасно захотелось обнять его, сказать, как я скучала, рассказать ему все-все-все, но в последний момент я остановилась: он больше не вчерашний выпускник Холлиса и завтрашний учитель, а я не ученица Роузвудской школы. У него другая жизнь: жизнь без моих невеселых — а порой и страшных — проблем, без трудностей с социальным положением, без надобности прятаться и скрываться, без жутких СМС…В общем, без меня. Да и я больше не думаю о нем… По крайней мере, не так часто. Поэтому я не могу позволить себе такие мысли и поступки. Он сглотнул, и я проследила за судорожными движениями его кадыка. — Привет, Эзра, — неуверенно улыбнулась я. Его губы дрогнули, и он улыбнулся в ответ — такой же неуверенной улыбкой, как и я. Боже, я и забыла, как чудесно он улыбается.Ezra
Пора купить новые шахматы. Эти уже совсем старые, и по ним видно, что они вот-вот развалятся. Я сидел и задумчиво крутил одну из фигурок в руках. Затем отложил ее в сторону и кинул взгляд на газету, лежащую на столе. В ней что-то говорилось о новом супермаркете на Главной Улице, о правилах ухода за растениями в зимний период и даже о выборах нового сенатора, но больше всего меня заинтересовала статья, красовавшаяся на второй странице. Это была статья про суд над Шарлоттой ДиЛаурентис. Элисон — ее сестра, с которой я был неплохо знаком лично — утверждала, что та полностью вылечилась и просила горожан поддержать Шарлотту и дать ей второй шанс на нормальную жизнь. Конечно, все это было написано куда более сухо, но суть была именно такая. Однако вряд ли многие захотят ей помочь, ведь никому не хочется, чтобы преступники разгуливали на свободе. И если у большинства наблюдались обычные опасения на этот счет, то у некоторых имелось на все это свое мнение. И основания у них тоже были. Например, у меня. Лично я не желал видеть ее на улицах этого маленького города, встречать ее в магазинах и парках. И вовсе не потому, что я ее боялся, а потому, что был все еще очень зол на Шарлотту и не был уверен, что смогу держать себя в руках. Конечно, это, я думаю, оправдано, но мне все равно было стыдно за такие свои мысли — ведь она действительно могла вылечиться, хотя в то же время я и не мог с этим ничего поделать. Просто не мог простить ей всего, что она сделала за то время, пока была на свободе. Не думаю, что когда-нибудь дружелюбно посмотрю на нее без задней мысли. Хотя, безусловно, я не главный пострадавший в этой истории — меня это, конечно, коснулось, но не настолько. Интересно, что думают об этом главные пострадавшие? Еще пару лет назад я бы мог запросто позвонить и узнать, но сейчас моя рука даже не потянется к телефону. Я не общался с ними много лет и сейчас даже не знаю, где они могут быть. И я, честно говоря, не нахожу этому достаточно веских причин. Хотя нет, возможно есть одна: мы все хотели забыть про то время, а вся эта история Шарлотты была главной вещью, которая нас связывала. Конечно, мы не ненавидели друг друга и даже не испытывали друг к другу неприязни, но тем не менее все равно не общались. Я все еще мог подойти к Тоби, ставшему теперь офицером полиции, или к Калебу, занимающемуся борьбой с хакерами — хотя он и сам был профессиональным хакером, и это создавало некую иронию, похлопать их по плечу и спросить что-то вроде: «Как погодка? Как сам?», но не более того. С девочками, ставшими теперь взрослыми женщинами, я совсем прекратил общение. При желании, конечно, можно было с ними связаться, но у меня такого желания не возникало.