В сумрак вечной тьмы

— Рада вас слышать, «Эндюранс». — И мы рады слышать тебя, Кэрол, — мягко ответил Брюс. — Мы не отстаем от графика? — Нет, вы как раз вовремя. — Хорошо. Это хорошо, — Брюс замолк. — За эти два года ничего не случилось? — Ничего, что имело бы значение. Червоточина все еще на месте. Только помните, что, оказавшись внутри, сообщения отправлять не получится из-за гравитации Гаргантюа. Стив слушал их разговор, который на самом деле был лишь фоном для его собственных глупых мыслей. Он смотрел, как Джеймс, переодетый в обычную одежду, вышел из отсека, вытирая волосы полотенцем. Он подошел ко Стиву, бросил полотенце и взял бутылку с космическим энергетиком — или что это, черт возьми, было такое? — Хватит делать вид, словно я щенка твоего пнул, — пробормотал он, плюхнулся рядом со Стивом и провел по лицу рукой. — Мне жаль, ладно? Я не жаворонок, и эти два года надо было как-то нагнать. Стив выдавил слабую улыбку. Проблема была не в этом, но он этого не сказал. Проблема была в том, что ему казалось, будто между ними с Джеймсом стеклянная стена. Этого он тоже не сказал. — Так мы будим фрика? — мрачно спросил Джеймс. Стив не сразу понял, о ком он. — Да, — ответил Стив, — я же дал слово, верно? Джеймс зубами откупорил бутылку. — Это херня. — Он сделал большой глоток, словно жалея, что там не алкоголь. — Ты же знаешь, что ему все равно, кто и какое дал слово. Но все равно ведешься на это. Долгое время Стив просто молчал. Но затем сказал: — Он потерял свою родную планету и застрял на нашей. Джеймс фыркнул. — То, что он, черт возьми, прошел через это, не значит, что стоит тратить на него время. Стив глянул на него, но Джеймс осторожно старался не смотреть на Стива в ответ. Прошла минута, и в комнате изменилось лишь освещение. Затем прошла еще одна. — Чего ты боишься? — в конце концов спросил Стив. Но, когда Джеймс усмехнулся, добавил: — Это справедливый вопрос. С чего бы ему вредить нам? Джеймс прикусил изнутри щеку. — Может, ему нужен «Эндюранс». — И куда он полетит? Господи, Бак, это тебе не Флэш Гордон. На несколько напряженных секунд Джеймс закрыл глаза, словно под веками пытался удержать какую-то картинку. Тем временем Стив отчетливо ощущал, что опять, не подумав, сказал что-то не то. Ему почти показалось, что в этот раз он поймет, что именно не так. Он даже слегка нахмурился и напрягся, но вдруг ход его мыслей прервал Брюс: — Денверс сказала, что мы должны его разбудить. Джеймс открыл глаза и, мрачно нахмурившись, потер правой рукой лицо. — Ладно, — сказал он. — Ладно. Давайте с этим покончим. * — Почему он синего цвета? — спросил Джеймс. Стив открыл рот, чтобы сказать, что тот выглядел так из-за жидкости в крио, но тут же вспомнил бледное тело Джеймса в том пластиковом мешке и понял, что сама жидкость бесцветная. Локи действительно был синего цвета — глубокого холодного синего цвета — и со странными отметинами на коже. Они все глянули друг на друга. — Ну, он инопланетянин и может менять форму, — пробормотал Брюс. — Его жизненные показатели такие же, как и были. Он должен быть в порядке. Он щелкнул по крышке крио и подождал, пока она медленно откроется. Без полупрозрачного наностекла странный цвет кожи Локи был еще более явным. Волосы остались такого же чернильного цвета, из-за чего линия волос сливалась с темно-синей кожей. — Почему жидкость не вытекает? — спросил Джеймс. Брюс немного нахмурился, а затем закатал правый рукав и опустил руку. Стоило его руке коснуться жидкости, как она начала яростно шипеть, напоминая кипящую воду. Брюс отдернул руку, закричав от боли, и рухнул на пол. — Брюс! — воскликнул Стив, падая рядом на колени. — Эй, ты… — Я в порядке, — сказал Брюс сквозь сжатые зубы. Он был настолько напряжен, что под одеждой были видны перекатывающиеся мышцы. Брюс все еще сидел на полу, будто весь сжавшись. Его лицо было вытянуто гримасой боли, но говорил он членораздельно и осознанно. — Дайте мне минуту. Вдруг Стив резко вспомнил Халка, и впервые за все время эта мысль ударила ему под дых — Брюс действительно мог выпустить монстра, и тот убил бы их всех. Халк был их пятым пассажиром. И теперь любая угроза, которую мог представить собой Локи, казалась смехотворной. — Черт, — прошипел Джеймс, и глаза Стива тут же метнулись к нему, когда он услышал безошибочный звук трескающегося льда. Джеймс, сильно нахмурившись, тряс свою металлическую руку. Лед склеил кончики его пальцев вместе, металлические пластины жужжали, пока он силой не разъединил их, раздробив лед, который неровными кусками упал на пол рядом со Стивом. — Какого черта? — спросил Стив, широко распахнув глаза. — Крио превратилось в какой-то жидкий азот, — ответил Джеймс. — Оно теперь что угодно заморозит. — Господи, — прошептал Стив. — Брюс, ты обжегся? — Да… — сказал Брюс, наконец немного расслабившись. Он перевел взгляд на правую руку — он не был осторожен, как Джеймс, потому в жидкость опустил ее целиком. Теперь вся область была голубого и черного цвета, как синяк. — Боже, — выдохнул Стив. — Она уже не болит, — мягко сказал Брюс. — Но Локи… Все подняли глаза. Если Локи замочили в модифицированном крио на целых два года, вряд ли он был жив, и неважно, что говорили его жизненные показатели. И словно по заказу Локи с респиратором во рту начал задыхаться, а затем вытащил его и принял сидячее положение, расплескав вокруг всю жидкость — капли шипели, приземляясь на пол. Он кашлял целую минуту, но потом сглотнул и, затаив дыхание, глянул на них всех. Его глаза были ошеломленными и словно затуманенными. А еще светились красным. — Что? — настороженно спросил он еще более хриплым, чем обычно, голосом. Даже Джеймс не знал, что ответить. Красные глаза Локи метнулись к поврежденной руке Брюса, а затем он сразу же перевел взгляд на себя и выругался под нос. Он отряхнулся и вышел из крио, немного шатаясь, как и Стив с Джеймсом, но по сравнению с ними Локи все равно казался более осведомленным в своих действиях. — Прошу прощения, — сказал он, и его кожа начала мерцать, снова становясь белой. — Я был неосторожен. Затем Локи окунул бледную руку в холодную жидкость, которая от его прикосновения начала словно дрожать. Вдруг все заработало, и жидкость начала утекать. Стив задался вопросом, почему жидкость не навредила Локи, но тут его осенило — Локи и был причиной, почему она стала такой холодной. Должно быть, она таким образом среагировала на его инопланетное тело, что это вообще нельзя было предсказать. Локи казался почти смущенным. Он зачесал волосы назад обеими руками и снова глянул на Брюса, все еще сидящего на полу. — Можно посмотреть? — спросил он. — Лучше не стоит, — ответил Брюс, крепко сжав другой рукой поврежденные пальцы. На его губах была небольшая улыбка — для Брюса она была сродни броне. — Я не хотел навредить, — твердо сказал Локи. — Я в курсе, — отозвался Брюс, и Стив не мог понять, с иронией тот ответил или нет. Он стряхнул с плеча руку Стива, поднялся на ноги и с бесстрастным лицом засунул замерзшую руку в карман. Локи не настаивал. Джеймс теперь смотрел на него с еще большим недоверием, если это вообще было возможно. А Стив не знал, что и думать. — Ему понадобится скафандр, — озвучил Брюс странное и неестественное из-за своей нелогичности заключение. — Стив, не мог бы ты… Стив моргнул, но потом понял, о чем его просят и, главное, почему просят именно его. — Да, — медленно ответил он. — Конечно, пойдем, — сказал он Локи. Вдруг Джеймс сделал резкий жест, но Брюс второй рукой сжал его запястье, не дав ему высказать протест. Стив сделал вид, что не заметил, как Брюс пытался утихомирить Джеймса. В любом случае с Локи он и сам хотел поговорить. * — Хорошо спалось? — невинно спросил Локи, когда они, покинув отсек с крио, зашли в жилой отсек. — Не помню, — ответил Стив, захватив костюм, надевающийся под скафандр, и сам запасной скафандр. Затем задумался и поднял глаза на Локи. — Тебе вообще это нужно? — Думаю, лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. Локи попытался расстегнуть свой костюм для крио, но под его пальцами тот почти что крошился, как замерзшая паутина. Локи сморщил нос, но затем просто сорвал с себя костюм, как оберточную бумагу. Его тело было худым, белым и без каких-либо шрамов и отметин. Если бы всего пару минут назад Стив не увидел, как у того буквально меняется кожа, сейчас он посчитал бы это иллюзией. Стив отвернулся, чтобы дать Локи немного личного пространства, и посмотрел на вращающиеся в иллюминаторе звезды. — Почему ты прячешь свою истинную форму? — спросил он. — Я был приучен к этому, — ответил Локи. — К тому же, кажется, сейчас это модно. Стив решил на это купиться — собственно, почему нет? — Я знаю, что Беннер и Чехов не все мне рассказывают. И не то чтобы они это скрывают. — А. — Это все, что ответил Локи. Стив глянул на него — тот застегивал костюм, который был на нем как вторая кожа, а затем залез в скафандр. — Меня не это беспокоит, — соврал Стив. — Мне важнее, откуда ты об этом знаешь. Локи усмехнулся ему. — Я знаю все, мой дорогой Капитан. — Очень в этом сомневаюсь. — Я знаю многое, — поправил себя Локи. — Например, о твоем дорогом сержанте Чехове. Стив не позволил себя этим задеть. Локи действительно не изменился, но тот факт, что он решил ткнуть пальцем именно в этот аспект жизни Стива, значил, что даже Локи заметил, как они с Джеймсом близки. — И это все? — спросил Стив. — Не сильно ты стараешься. — Я вообще не стараюсь, — ответил Локи, просовывая в рукава руки. — Мои намерения предельно честны. Стив фыркнул. — Я и забыл, как ты любишь честность. Локи ему ухмыльнулся и загадочно сказал: — Я уверен, что ты забыл еще более важные вещи. — Локи посмотрел на себя. — Как я выгляжу? — Непривычно, — искренне ответил Стив. Увидеть Локи в скафандре было чем-то нереальным. Теперь они казались не такими огромными, странными и неуклюжими, как в двадцатом столетии, но официальность все еще сохранилась. И они были такими человеческими, что Локи совсем выбивался из картины. — Серьезно, — сказал Стив уже более тихим голосом. — Почему ты здесь? И где ты был все эти годы? Локи лишь улыбнулся. Он действительно выглядел уставшим. — И почему я должен рассказывать? — Потому что теперь ты тут, — просто ответил Стив, — с нами. А у нас есть только мы. Настала тишина. Локи облизнулся и отвел взгляд. — Я двинулся дальше, Капитан, правда, — он застегнул шлем. — Но вы не примете меня, и я сомневаюсь, что приму кого-то из вас. — Он махнул рукой на дверь. — Пойдем? * Когда Стив с Локи присоединились к Брюсу и Джеймсу в отсеке с командным управлением, те не разговаривали. Лишь надели скафандры и вернулись к вежливому молчанию, как и обычно. Но из-за их общего секрета воздух казался таким густым, что Стив, казалось, мог ощутить его вкус. Он пожевал губу, а затем сделал медленный и долгий выдох. Он доверял и Брюсу, и Джеймсу, но делать это становилось сложнее и сложнее. Но, когда Джеймс поднял глаза, Стив понял, что совершенно не мог поверить в то, что этот человек хотел ему навредить. Черт бы побрал его доверчивость. Стив выглянул в иллюминатор и увидел, как мимо проплывает Сатурн. Наверное, он никогда не привыкнет к такому. — Мы готовы? Брюс, как рука? — Я буду в порядке, — повторил тот мягко, но твердо. — Очень в этом сомневаюсь, — пробормотал Локи, но тут же поднял руки в защитном жесте, увидев, как на него глянул Джеймс. — Ладно. Молчу. Джеймс сжал челюсти, но затем опустился в кресло. — Полетели. «Эндюранс» закружился и рванул в космос, медленно оставляя Сатурн позади. Прошло несколько долгих минут, прежде чем они увидели червоточину. В двумерном пространстве на листе бумаги проход выглядел как дыра. Но в трех измерениях он был сферой, напоминающей висячий стеклянный шар, который отражал звезды из не попадающих в него созвездий. Он просто висел, неподвижный, зловещий, но все равно непостижимо прекрасный. — Так что, — сказал Джеймс Локи. Он, видимо, хотел, чтобы это прозвучало, скорее, грубо, но когда он напряженно сглотнул, весь эффект пропал, — дашь в последнюю минуту какой-то совет? Раз ты привык к путешествиям по космосу. Локи, вероятно, усмехнулся бы на это, но на его лице были такие же страх и благоговение. — Я не привык к такому. Джеймс облизнул губы, а затем подключил наушники. — Вот оно. Сейчас мы пройдем сквозь. — Вас поняла, «Эндюранс». И помните: вы там не одни. — Денверс остановилась и, чуть погодя, добавила: — Брюс? Брюс выпрямился в кресле и тихо ответил: — Я тут. Сначала Денверс молчала, и в этой тишине умещались годы работы, надежды и дружбы. Но потом она сказала, тихо, но твердо, с присущими ей нотками стали в голосе: — Не уходи смиренно в сумрак вечной тьмы. Брюс улыбнулся, словно не мог сдержаться. — Не уйду, — прошептал он. — Пока, Кэрол. Затем они все подняли глаза на дыру, которую словно засунули в космос. Они видели темную сферу, которая смотрела на них в ответ миллионом своих глаз-звезд. Джеймс нажал на двигатели, и они двинулись в космос — или это космос двигался вокруг них, но в любом случае они приближались и приближались, пока не попали внутрь… в дыру, которая не дыра. Но когда дыра — это не дыра? Когда… когда это сфера. Вдруг звезды начали плавиться, казаться жидкими, яркими и белыми на фоне бесконечного черного космоса... Словно картина в полоску, но вверх ногами, и это все неправильно, неправильно, совершенно невозможно. Все вверх ногами. Все зеркалится и переворачивается, но совсем не так, как обычно... Невозможно.... Корабль действительно изгибается, боже, изгибается, ровные линии искривляются вместе с пространством, кружатся у сингулярности, которую они пересекли, и все так чертовски сильно трясется... И корабль сейчас разрушится, и… Господи, блядь, это еще что?.. Рука — какая-то размытая дыра в пространстве, по форме сильно напоминающая руку, и она собиралась коснуться Джеймса, она… сейчас коснется Баки... Но это еще что такое, черт возьми?.. Она коснется Баки! Джеймс был совсем неподвижен, широко распахнул глаза, висящая размытая рука задела его шлем, прошла сквозь него. А затем по линии челюсти. И пусть это было не больно, прошу, Господи, пожалуйста, пусть это было не больно. Локи говорил что-то вслух, читал поэму про не уходи смиренно в сумрак вечной тьмы, пусть тлеет бесконечность в яростном закате, пылает гнев, гнев на то, как гаснет смертный мир... Вдруг размытая рука исчезла, вернулась в небытие. Корабль трясло так сильно, вокруг было так много звезд, так много, а я и не знал никогда, насколько он большой и просторный, здесь нет ничего, и здесь есть мы.И еще здесь есть они. Их четверо, а снаружи все было бархатного черного цвета, невозможно скручивалось, но вдруг начало распутываться и проясняться. Бесконечное стало конечным, а невозможное — возможным, они вылетели… ...вылетели и увидели еще одну темную стену и неизвестные созвездия, находящиеся в световых годах от Земли и всего живого. Они увидели звезду, рядом с которой была гигантская масса черного цвета, окруженная ореолом настоящего света — Гаргантюа. Они были на месте. — ...на то, как гаснет смертный мир, — выдохнул Локи. На его губах была улыбка, а глаза с огромными зрачками были распахнуты. Стив повернулся к нему. — Это еще что? — спросил он. Локи сглотнул и улыбнулся. — Дилан Томас, судя по всему. Он указал на листок бумаги, прикрепленный к стене. Стив поверить не мог, что не заметил его раньше. Наверное, Брюс его туда приклеил. Локи просто читал вслух. — Мне показалось уместным. * — Ты в порядке? Это первое, что Стив спросил у Джеймса, когда они отстегнулись и сняли шлемы. — Да, в порядке, — ответил Джеймс. Он выглядел ошеломленным, но невредимым. — Какого черта это было? — Выглядело как рука. Ну, форма была как у руки. Она прошла сквозь твой шлем. — Мы все еще не знаем, кто в ответе за червоточину, — заметил Брюс. — Это могли быть они. Пытались протянуть руку. Кем бы они ни были. — И что ты почувствовал? — с любопытством спросил Локи. Джеймс мрачно глянул на него, но все равно ответил, пробормотав: — Не знаю. Тепло. Он потер подбородок и пожал плечами. — Если они могут с нами выйти на контакт, — сказал Стив, — почему они не делают этого сейчас? — Может, они могут это сделать только в червоточине, — пробормотал Брюс. — Джеймс, можешь остановить вращение? Джеймс молча исполнил просьбу, и они снова стали ощущать свой вес. Вид из иллюминатора перестал кружиться, и они смогли увидеть Гаргантюа во всей своей ужасающей красоте. Она была такой яркой, что было больно смотреть даже сквозь тонированные и стойкие к ультрафиолету стекла. Звезда рядом с ней казалась совсем маленькой и беспомощной. — Кем бы они ни были, — тихо сказал Брюс, — они за нами присматривают. Стив глаз не мог отвести от черной дыры. План А. Всего через несколько дней Брюс… Это план был смертью. Прямо там, снаружи, в ореоле света. Или даже чем-то хуже смерти. Стив не мог вынести этой мысли. Но проблема в том, что лучшего варианта он так и не придумал. Что-то громко просигналило на панели управления. — Новые данные, — сказал Брюс. Он пролетел по отсеку и сел в кресло. Стив заметил, что тот использовал только левую руку — правая была аккуратно спрятана. — Все три подают сигнал. — Какая планета ближе? — поинтересовался Джеймс. — Квилла. Планеты Чавеса и Дакена сейчас на другой стороне М-616. — Другой стороне чего? — спросил Локи. — М-616, — грубовато ответил Джеймс. — Это та звезда в иллюминаторе. Она находится на орбите черной дыры. — Я думал, на орбите черной дыры ваши три планеты. — Черные дыры всасывают в себя все тепло и свет, — сказал Джеймс. И один лишь его тон уже можно было посчитать оскорблением. — Планеты должны находиться на орбите какой-то звезды, чтобы быть пригодными для жизни. В противном случае они бы были лишь мертвыми шарами из камней и льда. Локи лишь невесело усмехнулся. — А, — пробормотал он. — Земляне. Взгляд Джеймса снова начал становиться буквально убийственным, и Стив был уже готов вмешаться, как Брюс, все это время собиравший информацию, вдруг воскликнул: — Черт. Стив моргнул. Это было настолько непривычно, что даже Локи раскрыл от удивления рот, но затем рассмеялся, заработав этим еще один испепеляющий взгляд Джеймса. — Что? — прорычал Джеймс. — О, ничего, — захихикал Локи. — Просто я думал, что вы все-таки примете во внимание искривление во времени. — Он подлетел к результатам Брюса, которые тот читал. — Речь об этом, не так ли? — Брюс, о чем он? — спросил Стив. — Об относительности, — вздохнул тот и потер переносицу. — Я надеялся, что все будет не так плохо, но у Гаргантюа очень сильное притяжение. Имею в виду, что чем мы ближе к ней, тем медленнее идет время. На данный момент один час на планете Квилла… — он пролистнул данные вниз, нахмурившись, — равен семи годам на Земле. Слова будто отдались эхом в оглушительной тишине. — Мы не можем «Рейнджер» посадить там, — сказал Стив. — Мы не можем заставлять Денверс ждать столько времени. — Планеты Дакена и Чавеса сейчас находятся достаточно далеко от Гаргантюа, чтобы искривления не было, — ответил Брюс. — Но у Квилла отличные показатели. На той планете вода. Жидкая вода. Стив замолк. Эти новости были важными и удивительными, и они все это знали. В конце концов Джеймс тихо спросил: — А что насчет двух остальных? Брюс поморщился. — Результаты Дакена… тоже хорошие. А Чавес — уже не настолько. — Но обе планеты пригодны? И обе вне диапазона искривления времени? — Да. — Тогда не будем рисковать, — сказал Джеймс. — Это разумно. Он коснулся панели управления и открыл цифровую карту, начав быстро добавлять туда новые элементы, совпадающие с данными Брюса. Гаргантюа располагалась по центру, а вокруг нее был синий круг — отметка начала зоны с искривлением времени. М-616 с тремя планетами на орбите находилась справа. Ближе всего до звезды находилась планета Чавеса. Дальше — Квилла и Дакена. Все три орбиты складывались в роковую синюю линию. Хотя на данный момент в зоне была только планета Квилла. Планеты Дакена и Чавеса — с М-616 между ними — находились в противоположной стороне вместе с черной дырой. Джеймс нажал на синий круг. — Мы полетим вокруг Гаргантюа, — сказал он, — прямо на грани зоны искривления времени. Сначала проверим планету Дакена, раз она ближе всех. И я бы хотел, чтобы при этом присутствовали вы, доктор. Брюс бесшумно вдохнул и сказал: — Будет быстрее, если… — Вы должны проверить первую планету вместе с нами. Вы остаетесь. Он не смотрел на Брюса, пока говорил это. На Джеймса смотрел Локи, причем так, словно точно знал, на что тот намекал. Но Стив в этом не был уверен — не был уверен, до какой степени на Земле за ними шпионил Локи. — Если планета Дакена недостаточно хороша, мы полетим к Чавесу. И по пути… — Бросите Беннера, — жестко закончил за него Локи. Верно. Значит, он все-таки знал. Джеймс бросил на него равнодушный взгляд, и этот, в отличии от угрюмого, Стива взволновал больше. — Знаешь, — сказал он, — как человек, чья жизнь полностью зависит от нас, вызвав желание вырвать тебе позвонки, ты многого не добьешься. Локи зловеще усмехнулся. — Не хватает смелости встретиться лицом к лицу со своими же решениями, да? Джеймс подорвался с кресла и угрожающе навис над ним. — Скажу тебе вот что, — произнес он до жути спокойным голосом. — Ты возвращаешься в крио. Локи глянул на него, и внезапно его улыбка совсем пропала. — Я так не думаю. — Будто у тебя есть выбор, — сказал Джеймс. Его лицо было бесстрастным, а тон — ровным. Он дернул левым плечом, и его рука слышно сдвинулась — перекалибровалась, став абсолютно цельной, без единого зазора. — У нас займет три дня, чтобы добраться до мира Дакена. Я не хочу, чтобы ты был рядом, пока мы спим. Так что ты идешь в крио, хочешь ты того или нет. Локи обнажил зубы и повторил: — Нет. Джеймс выглядел так, словно этого ответа и ожидал. Его глаза теперь казались совсем бездушными и спокойными. Он уперся ногой в панель и… Стив наклонился и резко нажал на кнопку — «Эндюранс» снова начал безжалостно вращаться, а гравитация вернулась. Джеймс и Локи, которые парили так близко друг к другу, упали на пол. — Успокойтесь, — твердо произнес Стив. — Мы зашли так далеко не для того, чтобы начать драться. Джеймс выглядел настолько ошеломленным этим движением, что это было почти забавно. А Локи не смеялся — он был все таким же бледным и все так же напряженно смотрел на Джеймса. — Спасибо, — с чрезмерной вежливостью сказал Брюс, словно Стив дал ему слово на каком-то симпозиуме по химии. — Джеймс. Я ценю, что ты беспокоишься, но я справлюсь с Локи. А вообще-то… — он улыбнулся, — я лягу на соседнюю кровать. Локи был все еще настороже из-за агрессии Джеймса, но распахнул глаза еще шире: — Прошу прощения? — Пока я сплю, мне ты не навредишь, — сказал Брюс чуть ли не с радостью. — И я смогу за тобой присматривать. Таким образом, никто не идет в крио, и все могут спать спокойно. Ни Джеймс, ни Локи не были воодушевлены этой перспективой. Но Брюсу, конечно, было плевать. Он слегка улыбнулся Стиву, и внезапно тот был очень рад, что Брюс рядом. * Автопилот был достаточно надежным — он сам летел вокруг Гаргантюа. Операция требовала, чтобы все астронавты после выхода из крио немного отдохнули — нужно было удостовериться, что все биологические процессы восстановились. После того, как они поели высушенную заморозкой еду — Джеймс все еще краем глаза наблюдал за тем, как ест Стив, хоть и пытался делать это незаметно, — выключился свет, и Брюс удалился в первый жилой отсек вместе с мрачным, но, казалось, смирившимся Локи, оставив второй для Стива и Джеймса. В маленькой комнатке оказались две узкие, но функциональные кровати. Стив и Джеймс особо не разговаривали — лишь обменялись парой формальных фраз. Они просто тихо и неподвижно лежали, пытаясь уснуть. Уже после первого получаса Стиву начало казаться, что он задыхается. Он резко встал с кровати, приоткрыл дверь и скользнул в отсек с крио, чтобы перевести дыхание. Гаргантюа проплывала мимо: то отсек заливал неумолимый белый свет, то возвращалась темнота. Стив закрыл глаза. Его виски были влажными от пота, и он провел руками по волосам, медленно и глубоко дыша. Он снова чувствовал себя тощим и замученным астмой. (И как только он выживал тогда?..) Когда он неспешно открыл глаза, то краем глаза заметил отблеск света. Он поднял взгляд и увидел, что дверь в другой отсек была не до конца закрыта. Сквозь щель просачивался золотистый луч. Он услышал приглушенные голоса. — ...потому что у меня не было выбора. Но в этот искусственный сон я больше не пойду. Он хотел меня тут оставить, — все звучало так, словно Локи разговаривал сам с собой и использовал присутствие Брюса как оправдание. — Лучше бы ты рассказал, почему ты здесь, — размеренно сказал Брюс. — Джеймс точно бы немного успокоился. Локи усмехнулся. — Барнсу на меня плевать, доктор. У него просто нет другого способа выплеснуть свое разочарование. Вот и все. Барнс, одними губами произнес Стив. В прошлый раз Локи тоже так его назвал. Оно звучало как… Стив ощутил головную боль в районе правого глаза. Он сдавил висок и подошел чуть ближе к свету. — Откуда ты о нем знаешь? — спросил Брюс. — О, не валяй дурака, тебе не идет, — вздохнул Локи. Его голос звучал приглушенно, будто он тер руками лицо. — Тор рассказал тебе о моей смерти очень вовремя. В то же самое время суть правления Одина внезапно сменилась. Конечно, ты все понял. Брюс не отреагировал. Лишь сказал: — Это не объясняет, откуда ты знаешь про Джеймса. Стив осознал, что совсем перестал дышать, и тут же глубоко вдохнул, но через секунду снова остановился. Подсознательные функции его тела отказывались работать. Ему пришлось заставлять себя вспоминать, как дышать и как моргать. Ему нужно было вспомнить… Гаргантюа снова осветила все помещение, окрасив все цветами, нехарактерными для ночи. Но и для дневного времени — тоже. Затем снова наступила темнота. У Стива перед глазами плыли черные точки. Он попытался сморгнуть их. И вдруг задохнулся — снова перестал дышать, не осознавая этого. — Я смотрел за тобой, — устало признал Локи. — Я смотрел за всеми своими подданными, пока Рагнарёк не положил этому конец. Я видел твои попытки дать Барнсу другую причину жить. Он сдвинулся на кровати, зашелестев простынями. — Возвращение Роджерса... Вряд ли он пробовал яд слаще, — сказал Локи. — И если вина… — Что ты делаешь? — прошептал Джеймс, закрыв Стиву уши руками. Стив, наверное, должен был испугаться, обернуться и стряхнуть с себя руки Джеймса. Но он был словно загипнотизирован. Будто он стоял на краю чего-то такого же огромного и ужасающего, как и черная дыра снаружи. Голова пульсировала резкой и покалывающей болью. — Я… Он вздрогнул. Ноги отказывались его держать. Голова болела. Яркий свет залил все вокруг и будто ножом ударил ему в глаза. Затем исчез, оставив Стива ошеломленным и не различающим цвета. — Иди сюда, — Джеймс осторожно потянул его назад, в их собственный и безопасный отсек. Не включая свет, он усадил Стива на кровать и осторожно прикрыл ногой дверь. Было совсем темно. Настолько, что даже улучшенное зрение Стива не помогало ему ничего увидеть. Он ощутил, как руки Джеймса соскользнули с его ушей и обхватили лицо. Комната была настолько тесной, а расстояние между их кроватями — настолько маленьким, что их ноги соприкасались. Глаза Стива были распахнуты, но он ничего не видел. Лишь чувствовал тепло Джеймса и ощущал его явное присутствие. — Эй, — шепнул Джеймс. — Скажи мне, как тебя зовут? — Я… — Стив сглотнул. — Стив. Стивен Грант Роджерс. — Какой сейчас год? — Тысяча девятьсот сор… — он сглотнул. Подумал. — Две тысячи девяносто девятый. — Где мы? Его голос был спокойным и ровным. Это помогало. — На… — Стив поморщился. — Мы на «Эндюрансе». — Кто я? Он пытался найти опору, которую, как оказалось, потерял. Полная темнота могла все усугубить, но руки Джеймса были теплыми и крепкими. Большими пальцами он легко проводил по скулам, и это заземляло. — Джеймс, — прошептал он. — Джеймс какой? — спросил тот так тихо, что Стив еле услышал. Его голос был хриплым, успокаивающим и знакомым. Перед ответом Стив очень долго колебался, хоть и не знал, почему. — ...Джеймс Чехов, — в конце концов сказал он. Он все еще ничего не видел, но почувствовал, как Джеймс сделал слегка дрожащий выдох. Стив сглотнул и несколько раз моргнул, хоть это и было бесполезно. Джеймс был совсем рядом. Они соприкасались ногами, а Джеймс держал лицо Стива в руках. Стиву хотелось увидеть его взгляд, но он лишь мог ощущать, насколько грубой была ткань его штанов, насколько гладкой была металлическая рука и насколько теплой — другая. — У меня… — он снова сглотнул, пытаясь собраться с мыслями. — У меня была паническая атака? — Что-то вроде того, — тихо пробормотал Джеймс. Еще одно мгновение Джеймс держал в руках его лицо. А затем поцеловал. Стив совершенно этого не ожидал. Поцелуй был нежным и теплым — лишь касание губ. Но это казалось ему целым миром. О каком просторе космоса была речь? Все сузилось до единой точки соприкосновения. Когда Джеймс отстранился, то выдохнул: «Прости», и Стив будто ощутил это слово и на своих губах. Затем руки Джеймса исчезли. Исчезли его руки и тепло. Стив услышал шелест простыней и понял, что тот лег в кровать и повернулся к нему спиной. Стив, ошеломленный, еще долго просто сидел на кровати. Потом он замерз и укрыл себя одеялом. Потом почувствовал, что все затекло, и лег в кровать на бок. А потом наконец ощутил усталость и заснул. * Когда Стив проснулся, уже горел свет, а гравитация была отключена. Он, запутанный в одеяле, парил в двух дюймах от матраса. Джеймс чистил зубы, а затем кивнул Стиву, сглотнул зубную пасту — в космосе некуда сплевывать — и набрал в рот воды, чтобы ополоснуть щетку. — Беннер хотел получше разглядеть аккреционный диск Гаргантюа, поэтому вращение приостановлено, — сказал Джеймс, объясняя. — Вот. Он бросил Стиву щетку. Неспешно кружась вокруг своей оси, она полетела через крошечный отсек в сторону Стива, пока тот не поймал ее. За ней последовали бутылка воды и тюбик зубной пасты. Стив поймал и их. — Нормально спалось? — не глядя на Стива, спросил Джеймс и стал завязывать в пучок отросшие волосы. — Я слышал, как ты вставал ночью. Стив лишь изумленно посмотрел на него. И с медленно возрастающим ужасом осознал, что понятия не имел, чем были размытые воспоминания о прошлой ночи — сном или реальностью. Выражение лица Джеймса, который вел себя так, словно ничего не произошло, было таким же безучастным, как и всегда. Может, и правда ничего не произошло. Стив просто не знал. Он даже почти решился спросить. Что случилось на самом деле? Стив не мог вынести непонимания в его глазах, не мог принять факт, что сам все придумал. Потому что он был одержим Джеймсом. Стив посмотрел на его полные губы, которые были слишком яркими для такого бледного лица. Он посмотрел на резкие черты лица, контрастирующие с удивительно проникновенными глазами. Его тело было сильным, оно будто вибрировало мощью и концентрацией. Все это ужасно отличалось от его спутанных волос — от того, как он пренебрегал собой. Вдруг Стиву стало больно от осознания — Джеймс себя так наказывал. Как и Стив, когда перестал спать и есть. Наказывал себя за то, что его недостаточно. За то, что его не было рядом. За то, что дал волю боли и смертям. За то, что не смог спасти что-то важное. «Прости». Стив все еще чувствовал, как ему в губы выдохнули это слово. Он это придумал? Или ему приснилось? А что, если нет? Тогда это значило, что Джеймс врал ему прямо в лицо. И надеялся, что убедит Стива — это был сон. Или — Стив не знал, чего боялся сильнее, — действительно ожидал, что Стив все забудет. — Я вставал? — спросил Стив, изо всех сил стараясь, чтобы это прозвучало небрежно, а затем открыл пасту. — Не помню этого. Джеймс лишь пожал плечами и отвернулся. Его глаза вновь казались мертвыми и уставшими. * В конце концов сомнения заставили Стива молчать. Может, так будет лучше. Им все равно нужно было выполнить миссию, а запутанные чувства и затуманенный рассудок не особо помогут. Тем более, эти чувства сначала надо было признать. Потому он ничего и не сказал. После недолгого обсуждения они решили отключить гравитацию — она никого не тревожила, а еще можно было насладиться видом зловещей и удивительной Гаргантюа. Стив пытался ее нарисовать. Он взял с собой на борт блокнот и пару карандашей, но в итоге разочарованно все стер, отчего стружка от ластика разлетелась по всему отсеку. Поэтому он решил рисовать людей — они были настолько же увлекательны. Это не давало ему заскучать на протяжении всех трех дней путешествия. Он начал делать грубые наброски людей, которых помнил. Лицо Сэма в его памяти было четким. Оно светилось от искренности, даже когда он постарел, когда поседели волосы, а глаза были в морщинах. Но они были такими добрыми и грустными, что было больно рисовать их. А образ Пегги становился более абстрактным, но свой след она все равно оставила. Он нарисовал ее молодой, с темными губами, пронзительными глазами и лицом, обрамленным кудрями. Потом он нарисовал Тони. Со смеющимися глазами. И этот смех всегда был искреннее, чем тот, что срывался с губ. С торчащими волосами, бородкой и пятнами от машинного масла на лице. Клинт у него усмехался и тянулся рукой за спину, чтобы достать стрелу, и его усмешка и была счастливее самого Клинта. Затем Наташа. Тяжелее всего было рисовать именно ее — мельчайшие изменения на ее лице было невозможно запечатлеть, но Стив пытался. У него не удавалось, но он пытался снова. Страницы были усеяны такими тонкими штрихами, что с ними не сравнилась бы даже паутина. Тора Стив не рисовал. Перед глазами все еще стояли его пустой взгляд и безжизненное тело. Вместо этого он сделал набросок Денверс. Он нарисовал ее ирокез, яркую одежду, энергию, приносящую лишь радость, и решимость, напоминающую настоящую сталь. Затем он рисовал Брюса, парящего в закрытом отсеке. Вокруг него — до самых краев страницы — он нарисовал космос, чтобы показать Брюса, свернувшегося в калачик, как бомбу, ждущую, чтобы взорваться, или младенца в утробе матери. Потом он нарисовал Локи. Просто портрет на весь лист. Он нарисовал его волосы настолько черными, что потратил на это полкарандаша, а кожа его была настолько безупречной, что Стив даже не коснулся бумаги. Он нарисовал Локи без улыбки. Тот выглядывал из окна словно из страницы. И смотрел на что-то, чего никто больше не мог увидеть. Потом он нарисовал Джеймса. Стив нарисовал его так, что казалось, будто он смотрел на того, кто бы взял в руки портрет. Его глаза были потрясающими и ясными. Они будто светились. Его лицо Стив решительно набросал резкими четкими линиями, полные губы были сжатыми от злости, а скулы — заостренными от изможденности. Под челюстью он добавил немного тени — щетину. И еще немного под глазами — обозначил усталость. Стив не хотел прятать все это за длинными волосами, поэтому сделал их покороче. Рисунок был полным вопиющей силы воли. Когда Стив закончил, то понял — он не мог долго смотреть, ему казалось, он смотрит на Солнце. Затем Брюс позвал всех посмотреть на планету Дакена, и Стив отложил блокнот с каким-то облегчением, хотя в то же время чувствовал сильное желание — будто избегал чего-то невероятно опасного, но ужасно привлекательного. Он протиснулся через отсек к иллюминатору и оказался возле Брюса. Ему вдруг стало очень больно, когда он заметил, что Брюс все еще прятал правую руку в кармане толстовки, не давая никому ее увидеть. Стив понимал, что задавать какие-либо вопросы по этому поводу бесполезно, поэтому просто медленно встал рядом и спросил: — Где она? — Прямо тут, — ответил Брюс. — Видишь? Локи и Джеймс тоже встали рядом. Локи был справа от Брюса, а Джеймс — слева от Стива. Они хотя бы оба понимали, что им лучше не приближаться друг к другу. Когда «Эндюранс» приблизился, они увидели серебристую сферу, которая буквально светилась на фоне черной пустоты. Рядом с ней была еще более яркая и огромная М-616. — Почему она такая яркая? — спросил Джеймс. Брюс переждал несколько секунд и признался: — Она покрыта льдом. Когда Локи и Джеймс оба глянули на него, тот чуть ли не сжался. — Это не моя вина. Она дальше всех от звезды. Но данные Дакена говорят, что поверхность пригодна. Локи неприятно засмеялся. — А ты в отчаянии. — Да, — прорычал Джеймс. — Прямо как ты. Локи даже глазом не моргнул. Он смотрел на серебристую планету с такими же холодными и сверкающими глазами, как и на рисунке Стива. Его решительность тревожила как минимум потому, что Стив не мог ее понять. * — Прости за… лед, — пробормотал Брюс, когда они со Стивом отлетели в разные стороны, чтобы надеть костюмы. Стив слабо улыбнулся. — Ничего страшного. Приспособлюсь. — Да, — вздохнул Брюс. — Ты всегда так делаешь. Тоска в его голосе вдруг заставила Стива на чистом инстинкте схватить Брюса за руку и притянуть свое невесомое тело обратно. — Брюс, — сказал он, — вы что-то от меня скрываете. Брюс даже не стал отрицать — как и Джеймс. Он лишь смотрел на Стива в ответ, не пытаясь отвести взгляд или начать извиняться. И прямо как с Джеймсом, терпение у Стива вернулось так же быстро, как и лопнуло. — Просто… — начал умолять Стив, — хотя бы скажи, что у вас есть на это хорошая причина. — Не уверен, что она хорошая, — тихо ответил Брюс. — Но другого выбора у нас нет. И, черт, Стив ему верил. Брюс разбудил его раньше Джеймса и попросил помочь Джеймсу пережить шок от пробуждения после двух лет в крио. Это явно что-то значило, даже если попытка успокоить не удалась. Стив ощущал ужасное разочарование. Не из-за Брюса или Джеймса, даже не из-за Локи. Из-за себя. Будто он — мышь, оказавшаяся в лабиринте. Будто от него чего-то ожидали, а он все так и продолжал врезаться в стены на своем пути. — Я не сдаюсь, — сказал он, не зная, кого именно пытался этим предупредить. Затем он отпустил Брюса и полетел по отсеку в поиске своего скафандра. * Все четверо в полной готовности сели в «Рейнджер». «Эндюранс» находился в ожидании на орбите прямо над маяком Дакена. Через лобовое стекло была видна планета — она была серебристой и блестела. Ничего не говоря, Джеймс отсоединил «Рейнджер» от станции, а затем включил двигатели на полную мощность и направил его в сторону планеты Дакена. Сбоку светилась М-616, а позади была Гаргантюа. Стив все еще чувствовал разочарование и гнев после короткого разговора с Брюсом, но стоило атмосфере поглотить их, как все заботы испарились. Его сердце наполнилось странным возбуждением. Он прожил долгую жизнь, видел много чудес, но это другая планета. Другой мир. Непостижимая темнота вместо неба начала растворяться. Оно стало… не голубым, а каким-то бледно-серым и полупрозрачным. Гаргантюа исчезла из поля зрения, но М-616 стала светиться еще ярче — как настоящее Солнце. Все выглядело почти как дома, но вдруг перестало. Под ними была какая-то необузданная масса белого цвета, испещренная голубым и серым и напоминающая мрамор. Она замерзла, и ее форма состояла из ребер и гребней. Все выглядело диким, инородным, но почему-то знакомым. Стив не мог понять, почему. Руки Джеймса сжались на панели управления, когда они осознали, что поверхность ближе, чем казалось. Они настолько сильно задели кораблем острый край айсберга, что сбился курс. Услышав этот царапающий звук, все подпрыгнули. После тишины космоса все казалось намного громче обычного. — Какого черта? — спросил Джеймс низким голосом, молниеносно корректируя курс. — Уже поверхность? Мы же только вошли в атмосферу. — Это ведь не ледник, — прошептал Локи. Он смотрел на покрытый льдом пейзаж холодными и пронзительными глазами. — Это замерзшие облака. Стив смотрел на них и не понимал, но когда Локи сказал это словами, все стало очевидно. Это были облака — огромные, пугающие и полные льда. — Как мы узнаем, что можно приземляться? — выдохнул он. — Мы следуем за маяком, — с полным спокойствием ответил Брюс. Джеймс кивнул, выглядев при этом настолько же спокойно. Люди — некоторые люди, например, Стив или Локи — могли вызвать у него эмоции. А чужая планета, казалось, оставляла его настолько же равнодушным, насколько холодными были замерзшие облака, царапающие дно их корабля. — Вот она, — пробормотал он. Когда Стив увидел над этой небольшой портативной базой флаг нового Щ.И.Т.а, его сердце пропустило удар — было очень странно видеть его среди этой чужой и заледеневшей пустыни в другом конце вселенной. «Рейнджер» приземлился с удивительной мягкостью — земля под ними напоминала губку и продавливалась под тяжестью корабля. Стив глубоко вдохнул и проверил шлем. Показатели говорили о том, что воздух в атмосфере непригоден для дыхания. — Что за человек этот Дакен? — спросил Стив, когда они начали отстегиваться. — Мертвый, скорее всего, — ровным тоном ответил Джеймс. — Акихиро был нашим первым добровольцем, — более мягко сказал Брюс. — Он один из последних выживших после чумы Х-гена. Стив полностью замер и уставился на него. — Там были выжившие? — Не так уж и много, — тихо ответил Брюс. — Она была слишком заразной, и мы все были носителями. Единственный способ выжить — изолировать себя от контакта с людьми и ждать, пока вирус не вымрет. — Но чума длилась почти двадцать лет. — Так и есть, — просто сказал Брюс. — Я впервые встретил Акихиро в каком-то заброшенном бункере где-то в Альберте, а через несколько месяцев вернулся и предложил ему работу. Подумал, что ему нужен хороший повод уйти оттуда. — Он встал с кресла и проверил шлем. — Он был полным решимости. И очень храбрым. Локи зловеще улыбнулся. — Звучишь слишком восторженно. Они открыли вход «Рейнджера» и вышли. В белом небе ярко сияло солнце, но тепла оно не приносило. У Стива мелькнула мысль, что им стоило подготовить небольшую речь, но так как кроме них ее услышать было некому, она бы прозвучала по-идиотски. Тем более, что среди них был инопланетянин. Производить впечатление было не на кого. И, не успев ничего осознать, он ступил в снег. Это небольшой шаг для человека… Стив поднял глаза на М-616. Вообще-то, довольно большой. Он пошел первым, даже не думая, и осознал, что, быть может, и не стоило. Но было слишком поздно — Джеймс уже последовал за ним, сканируя глазами все вокруг, как и на многочисленных симуляциях. Стив ощутил, как у него сжалось сердце от какого-то непонятного чувства, и попытался от него отмахнуться. Сейчас были дела и поважнее. Остальные за ними тоже зашагали. Лед, осознал Стив, шагая, беспокоил его не так сильно, как он ожидал. Это был не Северный Ледовитый океан. Этот лед был бесконечно опаснее. До базы они дошли за пару минут. Локи молчал. Они все молчали. Зайдя в хлипкое здание, они не нашли ничего, кроме запертого крио. Они сняли шлемы и глянули друг на друга. Стив снова взял на себя инициативу, шагнул к кровати и открыл крышку. Звук вытекающей жидкости казался знакомым. — Сколько он тут пробыл? — тихо спросил он. — Тяжело сказать, учитывая искривление во времени, — пробормотал Брюс. — Несколько лет, наверное. Крио открылось. Внутри оказался бледный и удивительно молодой человек с короткими и черными как смоль волосами. Стив узнал его. На Земле он сто раз проходил мимо его фотографии. Его руки обвивали племенные татуировки. Глаза были закрытыми, а губы — плотно сжатыми вокруг респиратора. Стив вынул его и стал ждать. Вдруг Дакен закашлялся и сел ровно, хватаясь руками за края крио, чтобы остаться в вертикальном положении. Его узкие глаза приоткрылись, он пару раз моргнул и остановил взгляд на Стиве. Он, не двигаясь, ошеломленно просто смотрел на него. В следующее мгновение он ухватился за костюм Стива и уткнулся ему в грудь, начав рыдать. Он пытался сдержаться, отчего его лицо исказилось гримасой боли. — Все… все хорошо, — опешив, сказал Стив и неуклюже обнял его за плечи. — Все хорошо. Хорошо. Дакен сделал пару дрожащих вдохов. — Молись, чтобы никогда не узнать, — хриплым голосом сказал он, — как же хорошо снова увидеть человека. * — У меня даже изначально не было особой надежды. А потом ее и вовсе не осталось. Дакен выпил немного горячей воды. Его голос был словно окутан дымом — подернут и одновременно пропитан им. Стиву стало интересно — он всегда был таким или, пробыв в этом чужом мире, просто поменялся ? — Я даже не установил дату пробуждения, — на его тонких губах появилась тень улыбки. — Вы в прямом смысле этого слова вернули меня из мертвых. — Он глянул на всех, словно действительно видел их впервые. — Профессор Беннер. Сержант Чехов. Значит, в конце концов «Эндюранс» прибыл, — он снова опустил глаза на воду. — Это хорошо. — Расскажи про свой мир, — поторопил Стив. — Мой мир. — На его лице снова мелькнула улыбка. — Он холодный и жестокий, но красивый. День длится шестьдесят семь холодных часов. Достаточно холодных, чтобы убить вас за пару секунд. Ночь длится шестьдесят семь еще более холодных часов. Сейчас мы находимся на облаках — в воздухе тут слишком много аммиака. Но внизу, на поверхности — а она тут есть, — хлор испаряется. Тем воздухом можно дышать. Еще там тепло. Возможно, даже есть жизнь. Стив потерял дар речи. Так это он? Дом. Их дом. — Мы… эм, — кашлянул Брюс. — Нам понадобятся… безопасные места. Для обитания. Дакен кивнул. — Я знаю парочку. — Еще нам придется отправить зонд обратно в червоточину, — сказал Джеймс. Это был первый раз за беседу, когда он заговорил. — Чтобы сообщить Денверс, что планета Дакена подходит. — Ваш корабль рядом? — Дакен встал со стула и отставил воду в сторону. — Мы можем одновременно сделать и то, и то. Брюс нахмурился и метнулся глазами к Локи, который слегка приподнял брови. Стив сразу понял — что-то было не так. Что-то, что они оба заметили. — Я останусь тут, — сказал Брюс, — чтобы поближе взглянуть на твои результаты. — Что? — запротестовал Дакен. — Конечно… — Мне все равно нужно взглянуть на плечо Чехова, — буднично ответил Брюс. — Ты сказал, что протез плохо отреагировал на холод. — А. — Джеймс моргнул. — Да. Стив встал и сжал плечо Дакена. — Тогда пойдем. — Я с вами, — невинно сказал Локи. * Как только они выбрались наружу и надели шлемы, Стив активировал наушники и шепнул, отвернувшись от Дакена: — Что происходит? — В наших предварительных показателях с орбиты не было никакой второй поверхности, — ответил Брюс. — Мы думали, что облака и являются поверхностью. Джеймс мне поможет проверить данные Дакена. А ты просто займи его чем-то, пока мы не узнаем, в чем дело. Стив выключил наушники, опустил руку и повернулся к Дакену, надеясь, что сделал это достаточно быстро. — Семьи у тебя нет, верно? — спросил он. Локи — молчаливая тень сбоку — тихо фыркнул на очевидную попытку Стива отвлечь Дакена. Дакен даже не моргнул. — Верно. Это было одним из требований. У меня был лишь отец, но и он погиб от чумы. — И представить не могу, как ты выжил, — мягко сказал Стив. — Таким образом, я привык к одиночеству. В каком-то смысле... — он улыбнулся, — эти двадцать лет в Роаноке были началом моей подготовки к космическим путешествиям. Стив снова ощутил старую вину — все еще свежую после стольких лет. Он мог остановить это, он знал, что мог. В конце концов он не был идеальным. Он не был героем, каким его все считали. — Я гарантирую, что, даже без близких рядом, желание быть среди людей удивительно, — продолжил Дакен. — Эта эмоция лежит в основе того, что делает нас людьми. — Он посмотрел на Стива. — Ты знаешь, почему мы не отправили роботов? — спросил он. — Потому что нельзя запрограммировать страх смерти. Наш инстинкт выживания — единственный источник вдохновения для нас. Он посмотрел вперед. Они приближались к «Рейнджеру». — Довольно жестоко, но это и стало твоей погибелью, — сказал он. — Тебя заставляют потерять все, чем ты дорожил. Просто чтобы прожить еще одну минуту. Стив нахмурился. — О чем ты говоришь? Дакен остановился и посмотрел на него. — Я знаю, кто ты, Капитан. Я узнал тебя с первого взгляда. Я и не мечтал, что за мной придешь именно ты. Затем он повернулся к Локи и сказал ровным тоном: — А тебя я не знаю. И он ударил Локи прямо через шлем — разбивая его и распарывая щеку. Локи закричал, и этот крик превратился в предсмертный хрип, когда в шлем попал аммиак. Он упал на колени, пытаясь вздохнуть. На снег лилась кровь, тут же замерзая. — Не двигайся, Капитан, — три когтя впились в костюм Стива в месте возле шеи. Те самые, что проткнули костюм и плоть Локи. Они выходили прямо из костей Дакена, как показалось Стиву. Мутант. Раньше он даже и не интересовался его способностями. Глаза Дакена были непостижимо темными. — Мне больно говорить это, но я даже и не рассматривал возможность того, что моя планета не единственная. — Его глаза метнулись к небу, но затем тут же вернулись к Стиву. — Я годами боролся с искушением. Но мне лишь нужно было нажать на кнопку, и меня бы спасли. На его лице снова появилась тень той улыбки. — Все не так, как хотелось бы. Стив уже был готов атаковать, но вдруг менее чем в миле позади их взорвалась база. В пустое небо поднялся столб пепла и огня. Мысли Стива превратились в один вопль, полный чистого ужаса. — БАК! — закричал он. Вдруг его живот пронзили три холодных когтя. — Никто из нас не является человеком на сто процентов, — сказал Дакен, когда Стив рухнул на землю. — Но все человеческие недостатки мы все же сохранили. Он бросил взгляд на Локи, но тот уже перестал двигаться. Затем посмотрел на дымящийся кратер — базу. — Твои друзья не смогли удержаться от того, чтобы перепроверить мои фальшивые данные. Ты не удержался и, потеряв их, отвлекся. Как и я не удержался, отправив зонд с положительными результатами. Не смог. — Ты… — прохрипел Стив, обхватив свой истекающий кровью живот. — Чертов трус… — Да, — грустно согласился Дакен. — Да. Но не осуждай меня. Немногие подверглись такому испытанию, как я. Он снова вонзил когти в Стива — прямо в место под сердцем — и прокручивал руку, разрывая плоть настолько сильно, пока не услышал, что Стив кричит. Затем вынул их. Стив не мог произнести и слова — он сплевывал кровь внутрь шлема и распахнутыми глазами смотрел на Дакена. — Мне жаль, — сказал тот с настоящей болью, звучащей в его голосе, и обхватил руками шлем Стива. — Мне жаль. Я осуществлю план Б, обещаю. Я почту вашу память. Он повернулся и побежал к «Рейнджеру», оставив Стива в снегу рядом с телом Локи.