Самый тёмный час

Отдых и лекарства сделали своё дело: к великой радости Сэма по пробуждении Фродо почувствовал себя не в пример лучше. Уснула дёргающая боль в плече, лихорадка ушла без следа, и голова вернула ясность. Расстегнув рубашку и оглядывая рану, Фродо с удивлением обнаружил подсыхающую корочку на месте страшного струпа. Затянулись и другие мелкие болячки на теле. Сэм тоже подлечился и повеселел вдвойне – мазь Нарэтлона быстро заживила и его царапины, полученные на всём страшном пути по мордорским равнинам. За время сна им принесли обед (или ужин?): хлеб, суп и мясо и даже какие-то овощи. Хоббиты поели, на сей раз с аппетитом и плотно, и после трапезы набравшийся сил Фродо попросил Сэма подробно рассказать обо всём, что произошло с ними за время его болезни. Своим собственным воспоминаниям – пугающим и путанным, он не очень доверял. По окончании рассказа Фродо долго молча думал. – Вот как-то так, – в который раз смущённо повторил Сэм и встал со стула, чтобы собрать пустые тарелки и аккуратно сложить их в стопку – хоббичьи привычки не изжить. Фродо всё так же сидел без движения, невидящим взором глядя на окно, закрытое решёткой. – Вряд ли Гэндальф предвидел, куда заведёт нас эта дорога, – промолвил наконец он. Сэм сразу выпрямился и настороженно всмотрелся в лицо хозяина, а Фродо продолжил: – А если б предвидел, что б сейчас мне сказал? Надежды Средиземья умерли вместе с моей неудачей. Я вот всё думаю и думаю над этим, и наш путь из Шира вспоминаю как в тумане. Будто годы назад всё это было. Быть может, тогда, ещё в Раздоле не надо было мне за это браться? Мог ведь отдать Кольцо кому-нибудь из Мудрых, сильных... Возможно, так было бы вернее? – Вернее, не вернее, мастер Фродо, а всё же вы Кольцо до самой этой Горы проклятущей донесли, – ответил Сэм, и Фродо поднял на того изумлённый взгляд, настолько твёрд и серьёзен был голос бывшего садовника. – А вот подумайте, кто бы ещё на вашем месте сумел бы сделать это? Братство не устояло, а больше никто и не мог-то. И даже Мудрые и сильные, господин Глорфиндейл, владыка Элронд, да и владычица Галадриэль тоже… не взяли бы Кольцо. А смогли бы они предвидеть, что нас тут ждёт, в Мордоре? И даже бедный Гэндальф ведь не всё смог предвидеть. Так зачем же вам себя винить? Если даже сильнейшим это оказалось не под силу, то разве мы с вами смогли бы выстоять в бою против самого Врага? – Смотрю я на тебя, Сэм, а всё чаще думаю, ты это или не ты, – на лице Фродо впервые за всё время мелькнула слабая улыбка. – Если бы… – он осёкся, не договорив, но Сэм и сам смекнул, что для «если бы» и «когда» в их разговорах места уже не будет, и спрашивать не стал. Потянулись долгие тягостные часы, которые ничем не заполнялись, кроме ожидания безвестной участи и неважных разговоров по пустякам, из тех, чтоб можно было подбодрить друг друга. О страшном и предчувствии беды оба вслух не поминали. Но время шло, и ничего не менялось. Несколько раз за дверями слышался шум и глухие голоса, стражники передавали пост, и каждый раз звук приближающихся тяжёлых шагов заставлял сердца сжиматься в ужасе. Но часовые приходили и уходили, незаметно хоббиты привыкли и к этому, потому шум открываемой двери стал полной неожиданностью. Новый мальчик-слуга принёс еду, молча накрыл на стол и удалился. Едва проголодавшиеся пленники успели закончить ужин, как стукнул засов – в коридоре послышался знакомый голос, произносящий гортанные слова тёмного наречия. Нарэтлон шагнул через порог с большой охапкой свёртков в руках; карманы его повязанного поверх одежды фартука топорщились от мешочков со снадобьями. Сэм тотчас бросился помогать. Нарэтлон проследил за его метаниями с лёгкой усмешкой. – Мне это кажется, или вы выглядите более бодрыми? Я могу надеяться, что и чувствуете вы себя уже сносно. Да, Фродо Бэггинс? Ведь тебя так величают? Фродо встал с кровати и поклонился. – Да. Я не имел возможности ранее принести свою благодарность. Спасибо тебе за доброту и участие. – Приятно слышать такую вежливую и учтивую речь. Принимаю твою благодарность. Вижу, силы к тебе возвращаются. Как твоя рана? – Благодарю. Мне куда лучше. – Да? Это я буду судить, – Нарэтлон подошёл ближе, взирая на хоббита с высоты своего роста. – Давай, показывай. Снимай рубашку. Фродо смущённо попятился назад, одёргивая свою одежду за полы. – Не нужно. Я почти здоров. – А ты целитель? – осведомился Нарэтлон. – Вряд ли. Позволь всё же тебя осмотреть. Я здесь не для того, чтобы причинить тебе какой-то вред. Я лишь прошу – и только. Пришлось признать – в его словах была правота. Пожелай Нарэтлон и в самом деле что-то сделать с пленниками, ему достаточно было бы просто крикнуть стражу. Фродо расстегнул рубашку. Нарэтлон наклонился, осторожно дотрагиваясь до краёв раны самыми кончиками пальцев. – Да, уже намного лучше, – удовлетворённо сказал Нарэтлон. – Смотрю и ссадины поджили. Отъесться бы вам ещё – кожа до кости… Не так у нас здесь, как в Светлых землях – ни ягод, ни кореньев, ручьёв и речушек нет. Еду негде брать. А если ты чужой и приметы скрытых родников не знаешь – пропадёшь. Ядовитые испарения зато встречаются с избытком. Там, где вы гулять удумали – их как раз было достаточно. До сих пор удивляюсь, как вы ещё лёгкими-то дышите… За дверями послышался грохот. Лязгнул замок. На пороге молча возникли два человека в кожаных доспехах. – Они вас проводят, – сказал Нарэтлон и, увидев побелевшие от испуга лица, добавил: – Не на допрос, не бойтесь. Связывать вас не будут, да это и не нужно, думаю. Я распорядился нагреть воды в купальню. Отмоетесь, наконец, не грязными же вам и дальше ходить. И не в этих лохмотьях. Сэм и Фродо покорно вышли в коридор. Идти оказалось недалеко. Несколько поворотов – и их подвели к крепкой дубовой двери. Первый человек раскрыл её. – На скамьях одежда, полотенца, – просто указал он. – Мыло. Горячая вода в избытке – в баке, не жалейте. Холодная – в бочке. Мойтесь себе. Фродо поклонился. – Благодарю тебя. Их оставили одних. Хоббиты осмотрелись. Купальня была теплой, чистой и даже уютной. Пол не каменный, а с деревянным настилом. Две жестяные ванны – впору для Верзил, а уж полуросликам тем более было, где развернуться. Холодной и горячей воды действительно припасли предостаточно. На скамейках мыло и мочалки. Даже скребок для ног. Ни с чем не сравнимым блаженством показалось снять заскорузлую от грязи одежду и окунуться в ласковую воду, уносящую усталость и тревоги вместе с потом и пылью. Сэм даже вспомнить не смог, когда же он в последний раз мылся в настоящей купальне, и ужаснулся этому. – В Дольне? Нет, в Лориэне. Ну, ещё в Андуине Великом тонул, однако, это не считается. Ох, как же это давно было, мастер Фродо, только представьте себе! Фродо рассмеялся. Вытягивающее нервы напряжение долгих дней ослабило свою хватку, и он принялся старательно тереть с кожи грязь, внимательно следя, чтобы случайно не задеть рану. В какой-то момент он с удивлением обнаружил, что Сэм тихонько мурлыкает под нос только что сочинённую купальную песенку:

Ушат воды – на плечи лей! И мыльной пены не жалей! Горячий ковш – ты мне любим, С тобой мы грязь всю победим И ковшиков ещё пяток – Дабы смыть пыль с усталых ног. Мочалка – ты моя мечта! Потру ей спинку. Красота!

– Потру ей спинку. Красота! – пропел Сэм. Хоббиты плескались вдоволь, не жалея горячей воды, и постепенно оставляли в ванне усталость, пыль дорог и пот. Чистая кожа раскраснелась, волосы вернули прежний цвет, глаза заблестели. Вытершись полотенцами, хоббиты обнаружили одежду – чистые полотняные рубашки и короткие бриджи, подогнанные под их размер на удивление точно. Свои старые изодранные штаны и куртки они аккуратно стянули в свёртки. И тщательно прибрали за собой. Молчаливые конвоиры отвели их обратно. Пришедший слуга собрал и унёс посуду, на освобождённом столе Нарэтлон разложил свёртки с травами и что-то сноровисто крошил. – А! Что, ожили? То-то же, – сказал он, весело поглядывая на них. Сэм предложил свои услуги в приготовлении лекарства, получил ступку и ложку и сел на указанное место. Случайно глянул на окно – немногим более светлое на фоне чёрных стен. – Интересно, а купание это считать следует как утреннее или вечернее? – спросил он. – Запутался я, что сейчас вообще-то – день всё-таки? Или уже вечер? – Солнце село час назад, – охотно ответил Нарэтлон. – Сейчас около семи вечера. Кстати, по вашему календарю сегодня двадцать девятое марта, понедельник. Двадцать девятое марта? Только сейчас хоббиты в полной мере осознали, насколько же они потерялись в днях и датах. Сэм вздохнул. Зима закончилась; в краях, где небо одевается лазурью, а тучи скрывают солнце лишь на время, уже дуют ветры весны. В землях за Мглистыми горами впору зеленеть садам. И Шир, должно быть, тоже стряхнул с себя сонную оторопь зимы, умылся весенними свежими дождями и радостно захлопотал в преддверии сезонных посевных работ. И больше месяца минуло с тех пор, как они ушли вдвоём вниз по Андуину, и столько же они не получали вестей об оставленных позади друзьях. Фродо устало присел на край кровати. – Ты позволишь задать тебе вопрос, господин? Нарэтлон поднял глаза от доски, на которой ловко шелушил какие-то сухие соцветия. – Отчего же нет. Спрашивай. – Нас собирались отвести, дабы мы предстали перед твоим Владыкой. Ты отсрочил наш допрос. Можем ли мы узнать, когда Он снова пошлёт за нами? Нарэтлон небрежно кивнул. – В ближайшее время вас вряд ли куда поведут. Порадуйтесь этой передышке, отдохните. Вот окрепнете для этих разговоров, тогда и посмотрим. А пока я с вами здесь вожусь. – Ты делаешь это по Его приказу? – Да, такова воля Властелина. Ну и я сам вызвался помочь. – Благодарю тебя, – искренне сказал Фродо. – Мы… не смели ждать помощи и участия... – От слуги страшного Врага? Ну-ну. Мне даже несколько обидно, что вы так предвзято обо мне судите. С вашим-то народцем Мордор никогда не воевал. – Саурон послал Чёрных Всадников за мной, – сказал Фродо. – Да, верно, – легко согласился Нарэтлон. – Чтобы вернуть Кольцо. Которое ему принадлежало по всем правам: владельца и создателя. И то, как оно было отобрано у него – во все времена люди с совестью именовали честно – мародёрством. Или ты с этим не согласен? На это Фродо и не нашёлся, что ответить, но лишь подумал, что самого его и Бильбо в краже винить бы не за что... – Но знаешь, не ударься ты в бега или вспомни вовремя о законе собственности, древнем, как сам мир, всё могло быть по-другому, – продолжал Нарэтлон. – Тебя бы не обидели. Саурон умеет быть благодарным. Но что сделано, то сделано. Кольцо наконец вернулось сюда, на предназначенное ему место. Иногда и не поймешь эти хитросплетения судьбы. Фродо всё молчал. Как подданный Саурона Нарэтлон имел все причины для довольства – с возвращением Кольца мощь его Повелителя вновь воспряла, и победа Мордора была предрешена. О том, как воцарение власти Саурона отзовется дальше в судьбах обречённых на рабство народов Средиземья, слуга Врага, похоже, не задумывался или не желал себя этим утруждать. Но для других надежды не осталось. Так будет – пыль и пепел. Цветущий Шир станет страной рабов – ибо не устоят хоббиты перед армиями Тьмы, но и с родной земли уйти не смогут. – Мы и правда ни с кем не думали враждовать, – прошептал Фродо. – Я не думал, что всё получится так. – Но так получилось, – веско заметил Нарэтлон. – И ты действительно не думал. Вы жили далеко от войн и сражений под крылом благодатного Запада. Все события древних лет оставались для вас просто интересными историями на страницах книг. А как всё на самом деле – к такому вы оказались не готовы? Фродо с горечью взглянул в окно. – В нашей стране, господин, Мордор – просто страшное слово из старых сказок, а про вашего Властелина – как его и зовут на самом деле – не знает никто. Тем более, про эльфов и про Кольца. Это я один такой, сунулся… Вот и Сэма притащил… – Выходит, вы вмешались из героических или, скорее, романтических порывов? По своему незнанию влезли в то, что не вы начали, да и заканчивать не вам. Какое маленькому народцу вообще может быть дело до древних ссор правителей былых Эпох? – Ведь речь уже не о былых ссорах, – заметил Фродо. – Мордор готов начать войну со Средиземьем. Мы видели войска, шагающие от Минас Моргула, и бесчисленные отряды, идущие к Чёрным Вратам… – Сейчас на Западе собираются силы людских королей, – задумчиво ответил Нарэтлон, – но приказ к штурму границ Гондора отдан не был. Чёрные Врата не открывались. До поры до времени. – Но почему? – вырвалось у Фродо. – Ведь Он вернул Кольцо! – Такова воля Властелина Мордора. Хочешь задать этот вопрос Саурону сам? Тогда спроси при личной встрече. Варево забулькало, закипая. Нарэтлон снял его с огня, отцедил, добавил растолчённых Сэмом семян и снова поставил лекарство вариться. Сел за стол, заложив ногу на ногу. – Готовиться будет ещё десять минут, – пространно сообщил он. – Ну, расскажите хотя бы, как там в вашем Шире на самом деле. Если, конечно, это не тайна от меня. Фродо не сразу нашёлся с ответом. Умом он понимал, что прямой отказ мог прозвучать сейчас невежливо и грубо, но, даже преисполнившись благодарным чувством, не смог бы позабыть, что в собеседниках у них прислужник Саурона… Впрочем, подумав, сообразил Фродо, у Врага и без того достаточно соглядатаев и шпионов, даже в далёком Шире. Каких бы важных новостей он понадеялся узнать? – Я могу рассказать, – осторожно начал Фродо. – Да только будет ли тебе это интересно? – А почему нет? Я уже много лет не выбирался никуда из Мордора, так почему бы не послушать, как живут там за горами. День у меня был долгий и утомительный, но время ещё есть, и этим вечером я не против добрых разговоров. А что вы? До сих пор ничего предосудительного в беседе Фродо для себя не видел. Возможно, слуга Врага и впрямь хотел просто поболтать с забавными пленниками. Решив, что стоит для начала просто посмотреть, куда будет дуть ветер, Фродо сел за стол напротив, а верный Сэм тут же занял место за спинкой его стула. – Мы не против. Но наверное, для тебя Шир покажется совсем обыкновенным и скучным. Нет там древних Твердынь, и легенды о нём не поминают. Но для нас это любимый край, родной дом. Живут там хоббиты просто и незамысловато – пашут, сеют, садят. Любим мы нашу землю, и она нам тем же отвечает. А Брендибаки – это семейство хоббичье одно, страсть как рыбу ловить любят, по Брендивайну летом на лодках катаются. Так мы по-своему реку Берендуин зовём, что берёт своё начало от озера Дрёма, у Северных холмов. Нарэтлон нахмурился, что-то, видимо, припоминая, а потом просветлел лицом и кивнул, позволяя продолжать. – Ничем особенным народ наш никогда не значился, по меркам Верзил, то есть людей. Дружелюбны хоббиты и гостеприимны, и так уж повелось, праздники очень любим, пиры и вечеринки, подарки дарить и получать. И нет большинству интереса до дел за границами. Многие даже за всю жизнь и Реку-то ни разу не пересекали, про Древлепущу я и говорить не стану! – Древлепуща? – переспросил Нарэтлон. – Это что? – Лес старинный, – ответил Фродо, про себя рассудив, что ничего опасного в ответе он не видит. – За Рекой и за Баклендом сразу начинается. Только не ходит туда никто. – Отчего же? – Да страшно там, – вставил Сэм. – Многое про лес этот слухов нехороших ходит. Не любят хоббиты его… Не давая Сэму шанса сболтнуть лишнего, Фродо поспешно перехватил нить беседы и начал обстоятельный пересказ знакомых с детства каминных баек Брендибаков о бродячих деревьях, за ночь способных осадить двор, и о таинственных тропинках, будто умевших проложить сами себя, хитроумно заводящих неопытных путников в болота. Нарэтлон выглядел глубоко задумавшимся, постукивал пальцами по подбородку. – Лес… ну надо же. Островки того легендарного, должно быть. В те древние годы люди много деревьев пустили на строительство своих кораблей... Не оттого ли ненависть пошла? А живёт ли там кто, в лесу? Фродо замялся. О Хозяине, пришедшем им на помощь в трудный час, он заговаривать не стал. Вместо этого ответил словами Мерри: – Как сказать. Кто-то обязательно живёт. Ведь те же тропинки откуда-то берутся? Хоббиты свои знают, так чьи тогда чужие? – Ну-ну, – непонятно протянул Нарэтлон, снял с огня зелье, отцедил в стакан и подвинул его по столу. Фродо послушно выпил обжигающе горячее питьё с горьким вкусом незнакомых трав и, удивительное дело, почти тут же ощутил, как по телу разливается умиротворяющее тепло. – Вот так-то, – с одобрением заметил Нарэтлон. – А ответьте, давно ли вы, хоббиты, в тех краях живёте? – Да завсегда жили, – не задумываясь, ответил Сэм, но Фродо покачал головой. – Нет, не завсегда. В Шир предки наши пришли, наверное, в начале Третьей Эпохи. С востока пришли. Перевалили через горный хребет и остались жить. Во всяком случае, так говорят древние предания. А сколько в них правды… – Столько же, сколько во всех старых сказках, – промолвил Нарэтлон. Сэм отвёл глаза в сторону. Внезапно нахлынула тоска – да такая, что сердце сжалось и заныла грудь. Воспоминания о доме разбередили ноющий рубец. Теперь, когда отступили страхи за жизнь Фродо, вновь вернулись прежние тревоги, и среди них – то давнее страшное видение из зеркала Владычицы Золотого леса, которое не получалось больше гнать прочь, как не старайся. – Что такое, Сэм? – услышал он голос Нарэтлона. И как тот догадался? Фродо тоже удивлённо обернулся через плечо. – Нет, ничего, господин, – пробормотал Сэм. – Просто вспомнилось… Спокойно ли там, дома-то… – С чего бы и не быть? О чём волнуешься? Шир ваш отсюда далеко. Сэм стоял ни жив, ни мёртв, не зная, как и отвечать, случайно не выдав тайну Галадриэли. Фродо, видно, о чём-то догадался и открыл было рот, но Сэм и сам нашёлся с ответом. – Не изволь беспокоиться, господин, глупости это на самом деле. Сон мне дурной приснился, – жалобно добавил он. – По дом… и что нехорошо там как-то. – Ах, вот что. Ну не переживай. Сны редко являют людям настоящее или будущее. Ты вряд ли прозришь грядущее даже в видениях наяву. Это могут только Видящие. – Кто? – спросил Сэм, и Фродо поднял любопытный взгляд. – Не слышали такого имени в балладах? Ведь с эльфами вы очевидно знаетесь. – Ну, – пробормотал Сэм. – Я с детства многие баллады даже помню наизусть. И по-эльфийски тоже. – Да? – спросил Нарэтлон. – И какие же? Мне даже любопытно, что из эльфийских песен читают на память хоббиты в далёком Шире. – Так уж и все хоббиты читают, – сказал Фродо, кидая на Сэма предостерегающий взгляд. – Наверное, огорчим мы тебя... дом, сад, обед, хорошо набитая трубка, кружка доброго пива – для хоббита вещи привычные. А вот эльфийские стихи… Это лишь Сэм у нас такой головастый. Он всё дядюшке покоя не давал, да в книги заглядывал. – Вот как? – заинтересовался Нарэтлон. – А сказание о Дориате, волшебном королевстве эльфов, вам знакомо? Эльфы очень любят поминать о нём в балладах. – Отчего же, – ответил Сэм, а Фродо был безмерно поражён. Как можно было ожидать, что эльфийские легенды перешагнули цепь Пепельных гор, и в Чёрных землях столь хорошо их знают? Более того, спокойно поминают вслух? – Да, я слышал кое-что, – осторожно ответил он. – В древние времена в лесном королевстве Дориат правил мудрый король Тингол. Дева Лютиен, его дочь, была принцессой Дориата. Нарэтлон кивнул в знак одобрения. – Верно. Хотя, когда речь заходит о глубинах мудрости Тингола, эльфы предпочитают помолчать. Но к истории это отношения не имеет. Видящей была Мелиан. О ней вы слышали? Сэм неуверенно пожал плечами. Фродо покачал головой. – Мелиан происходила из бессмертного западного народа. Она была королевой Дориата, супругой Тингола и матерью Лютиен. Мудростью своей и способностью предвидеть будущее она отвела немало бед от своего королевства. Чары помогали ей читать грядущее в шёпоте ветров, в пламени свечи и в отражении водной глади. Кое-что из своих знаний она передала эльфийскому народу. Фродо вздрогнул, но постарался скрыть смятение: могли ли Зеркало Галадриэли черпать силу в том же волшебстве? Ведь в чарах Владычицы Золотого Леса сам-то он не сомневался. Нарэтлон поднялся из-за стола и посмотрел на хоббитов. – Предания говорят: настоящие прозрения способны видеть только Видящие. И то, вся истина никогда не открывается даже им. Всё остальное, что приходит в смертный мир – вещие сны или видения – только тени возможностей. Поэтому не переживайте попусту и не забивайте голову ненужными тревогами. Он аккуратно собрал свёртки и посуду с помощью Сэма. – Что ж. Оставлю вас. За рассказ – спасибо, развлекли немного. Отдыхайте. Позже я ещё зайду.