Осознание

      Но это был еще не конец. Он медленно двигался внутри него, и Нацу, переживая совершенно незнакомые ощущения, принял его ритм, поднимая бедра, шевелясь так же, как он, напрягая мускулы, чтобы хоть немного его задержать. На него нахлынули раскаленные волны, набегая одна на другую. У Гажила на лбу выступил пот, капли стекали по лицу. Его кожа сияла в мягком ночном свете луны, потемневшие глаза пристально смотрели на Нацу. Он двигался все быстрее и быстрее, стремясь проникнуть в него до конца. А он пылал, и огонь внутри разгорался с каждой секундой. И с каждой секундой он уносился выше, в небеса. Наконец очередной сильный рывок — и Нацу утратил рассудок. Все потеряло смысл, кроме сверкающей яркой вспышки. И тут же Гажил последовал за ним. Нацу открыл глаза и с удивлением увидел, что пейзаж вокруг него изменился, поляна сменилась огромной комнатой. Да и сам Нацу стал совершенно другой. Гажил погладил его руку и притянул к себе.  — Хочешь есть?  — Умираю от голода, — признался он. Он засмеялся и поднял его с кровати, потом заметил кое-что на покрывалах и замер. Нацу посмотрел туда же, куда смотрел Гажил.  — Ты ничего не хочешь мне сказать? — с растерянным видом, спросил Гажил.  — Зачем мне говорить что-то, если ты и так всё понял? — опустил голову Нацу, изображая виновного.  — Кажется, ты что-то бормотал во сне, — сказал Гажил, нахмурив лоб, — Говорил что-то на счет недели, — его глаза гневно сверкнули. Нацу кивнул.  — Да? По-моему, такое иногда случается, когда… — он замолчал, пытаясь найти нужные слова. Это оказалось необязательным. Судя по лицу Гажила, тот все понял.  — Значит… — Гажил всплеснул руками. — Черт! Почему ты мне не сказал?  — Ты не спрашивал. — Нацу старался говорить как можно беззаботнее, но Гажил бросил на него мрачный и недоброжелательный взгляд. Он пожал плечами и отодвинулся. — Ну и что же, теперь-то какая разница? Гажил опустил руку, хлопнул себя по бедру и шепотом выругался. Потом пристально посмотрел в глаза Нацу и положил ладонь ему на талию.  — Я сделал тебе очень больно?  — Нет, — сказал он и, поняв, что Гажил ему не верит, тут же кивнул, — Только на минутку.  — Ты должен был мне сказать, — произнес он, — Я бы действовал медленнее. Он накрыл руку Гажила своей.  — Ты действовал именно так, как мне хотелось. Он поднес к губам руку Нацу ладонью вверх и нежно поцеловал, не отрывая от его глаз. Он подхватил Нацу на руки, отнес на первый этаж, потом на одну ступеньку вниз, к неглубокому бассейну. Встал на колени и опустил его в воду, продолжая поддерживать одной рукой за плечи.  — Ты богатенький сынулька чтоли? — поражался Нацу, габаритам бассейна.  — Ну типо того. Только никому, — подмигнул в ответ Гажил, погружаясь в воду. Сначала Нацу ахнул, оказавшись в тепловатой воде, но уже через секунду ощутил блаженство. Сбоку в бассейн стекали струи воды, и казалось, что они с Гажилом оказались у собственного ручья. Нацу перевернулся и поплыл, оставляя за собой серебристый след.  — А вот и я! — Гажил вынырнул рядом с ним, развернул к себе, и они опять поцеловались. Удивительно, но Нацу уже снова предвкушал занятия любовью. Догадавшись, о чем он думает, Гажил коснулся губами его груди. Волнение Нацу росло с каждым восхитительным движением его языка. Гажил подтянул Нацу к ступенькам и улыбнулся, восхищаясь мускулистым телом. Потом поцеловал в обе груди, провел языком вниз, обвел им его пупок — и Нацу охватило невероятно мощное желание. Его рука легла Нацу на бедро и вдруг замерла. Гажил поднял голову.  — Тебе еще больно? Нацу покачал головой, не желая разговаривать и мешать его нежным ласкам. Гажил кивнул и продолжил осторожно исследовать тело Нацу. Он вздохнул, наслаждаясь сильным чувством, которое вызвали его прикосновения. Гажил остановился, и на миг Нацу почувствовал себя покинутым, как вдруг Гажил оказался у него между ног, и на него нахлынули ощущения, которых ему никогда раньше не доводилось испытывать. Нацу ахнул, его веки затрепетали. Он зажмурился, пытаясь не смотреть на его темноволосую голову там, но оказался не в силах избавиться от этого эротического образа и так же от пронизывающего электрического разряда, который терзал его все сильнее и сильнее, пока он не понял, что дальше терпеть невозможно. Тогда Гажил вошел в него, исполняя его страстное желание. Он уносился выше, и наконец мир раскололся, и Нацу ослепила вспышка, разлетевшаяся мириадами крошечных светящихся огней.  — Спасибо, — прошептал он, когда его дыхание пришло в норму.  — Это тебе спасибо, милый. Потом они лежали рядом, слушая звуки ночного тропического леса. Их тела нежились в плескавшейся вокруг воде. Нацу счастливо улыбался. Сегодня он действительно стал счастлив, хоть это и не на долго. Нацу это понимал, несмотря на неопытность… На следующий день Гажил заказал для пикника корзину с едой. Они сели в прогулочную лодку с навесом и поплыли вдоль берега острова на пустынный пляж. Песок был белым и чистым, небо — безмятежно-лазурным. Они решили поплавать. Гажил ловко снял с Нацу плавки, и их тела крепко прижались друг другу в теплой воде. Потом они сели в тени ярко-полосатого зонта и перекусили салатами, куриными крылышками и пирогом с заварным кремом и ягодной начинкой, запивая все это шампанским. И снова занялись любовью, чувственной, томной, после чего упали на покрывало, в объятия друг друга. Гажил пошевелился и приподнялся на локте. Нацу ошибся, думая, что тот полностью отключился.  — Как умерла твоя мать? Гажил моргнул. Вопрос Нацу застал его врасплох.  — Я точно не знаю. Он нахмурился, и Гажил, пожав плечами, перевернулся на живот, перебирая пальцами песок.  — Наверное, это звучит странно, но так оно и есть. Мне было всего ничего лет, но я знал, что мама давно уже страдает, что она ужасно несчастна. Однажды ночью я услышал, как она кричит и плачет во сне. Такое и раньше случалось. Но на этот раз все было по-другому. Я так испугался… — Он сжал в кулак руку с песком. — Как бы то ни было, на следующий же день мама попыталась со всем этим покончить. О деталях мне не рассказывали, наверное, щадили мои чувства. Приехала «скорая помощь» и увезла ее в больницу. Я ждал ее. Меня уверяли, что она поправится. Но они солгали! Она так и не пришла в себя. А я даже не смог с ней попрощаться. Отец даже не разрешил пойти на похороны. Сказал, что я расстроюсь, — и больше никогда не говорил о ней. Нацу наклонился к Гажилу, взял за руку и переплел их пальцы.  — Ты был так юн.  — Может быть. Но, по крайней мере, ее образ остался в моей памяти. Близнецы были совсем маленькие, они совсем ее не помнят, только нескольких нянь, которые появлялись у нас дома. Гажил вздохнул, наслаждаясь прикосновением его руки. Из жизни матери он извлек урок, жесткий и прямой. Береги свое сердце, никогда не отдавай его. Гажил прожил жизнь в соответствии с этим уроком, и он ему помогал. До сих пор. Теперь Нацу пробудил в нём ощущения и чувства, испытывать которые ему еще не доводилось, нашел способ его покорить. Сейчас Гажил мог думать только о его объятиях. Долго ли ждать, когда он начнет мечтать о большем? Гажил высвободил руку и лег на спину. Ему хотелось быстрее сменить тему.  — Расскажи мне что-нибудь о своих родителях. Они жалеют, что не смогли переехать сюда, вместе с тобой?  — Это было невозможно. Из-за лечения моего отца, — Нацу тоже лег на спину, — Я говорил тебе, что у него рак. Ему сделали операцию, а теперь он проходит химиотерапию. Как будто все идет хорошо, — у него вырвался долгий, глубокий вздох, — Но я знаю, что они очень хотят приехать сюда, когда будут праздновать тридцатую годовщину свадьбы.  — Тридцать лет — это очень большой срок, — медленно проговорил он, — Не могу представить, чтобы люди жили вместе так долго, не говоря уже — счастливо. Наверное, для этого нужна особенная любовь? Внезапно Гажил сел.  — Нам пора, — сказал он, пристально глядя в небо. Он повел маленькую прогулочную лодку обратно к причалу. Они ехали молча, и Нацу терялся в догадках: чем же он так расстроил его? Но через пару часов они снова стали общаться легко и дружелюбно. Обедали только что извлеченными из раковин устрицами, вьетнамскими креветками и блюдами из морепродуктов в азиатском стиле. Запивали все это отличным австралийским белым вином. Они провели на острове еще четыре восхитительных дня. Часы и время не имели значения, пока не наступил вечер перед отъездом. Они поужинали, погуляли по залитому лунным светом пляжу, а потом вернулись к себе, чтобы принять душ. Оба с нетерпением ждали очередной страстной ночи. Нацу знал, что очень скоро все изменится, встанет на круги своя. Но он так же узнал жизнь, с совершенно незнакомой для него стороны. Понимал ли Гажил, как сильно успел его изменить? В то последнее утро Нацу проснулся и долго смотрел на него спящего. Гажил не брился два дня и теперь напоминал пирата, сильного и опасного. Всего несколько дней он принадлежал Нацу. Они пробыли вместе шесть потрясающих дня и ночи, почти не ссорились, и Нацу на миг даже подумал, что, может быть, у них получится что-нибудь хорошее. Но потом, он вернулся к жесткой реальности и снова почувствовал страх. Этот мужчина провел свою жизнь, со столькими людьми. Нацу был просто парнишкой, который скрасил его одиночество. Долго ли он будет приходить к нему в постель после того, как окончится этот день? Нацу проглотил подступивший к горлу ком. Ему действительно повезло. Могло быть и хуже. Раз он любит Гажила, то не должен расстраиваться, чем бы он ни занимался. Но он не мог притворяться, что это не имеет значения, — это был вопрос гордости. По крайней мере сердцу Гажила, не грозит ничего. Итак, пока он согласится на все, что Гажил предлагает. Он уже дал ему чувства и ощущения, о которых Нацу раньше понятия не имел. Нацу был усердным учеником, и, может быть, однажды, что бы дальше ни случилось, они оба будут рады вспомнить, как провели несколько волшебных дней на острове. Но, последний день прошел совершенно незаметно. Нацу стоял в мраморной ванной, не сводя глаз с плитки. Он всё думал, зачем же он согласился на всё это? Может это глупость? Или же, он искренне верит в то, что Гажил изменится?  — Что-то не так, Нацу? — поинтересовался вошедший в ванную Гажил.  — Нет, всё хорошо. —даже не повернувшись, буркнул Нацу.  — Ну я же вижу, что с тобой, что-то не так, — не унимался Гажил, положив руку на плечо Нацу, — Расскажи мне, что тебя терзает? Неожиданно, Нацу почувствовал на другом плече, безжизненно-холодную руку.  — Да Нацу, расскажи нам, — томный голос опалил шею Нацу, вгоняя в жуткое осознание. Осознание того, что теперь всё не будет как прежде. Нацу подскочил, скинув с себя обе руки. Одну руку, любимую и такую желанную, а вторую, которая любит Нацу больше жизни. Зачем? Почему именно сейчас? Он пришёл тогда, когда Нацу наслаждался последними минутами с любимым.  — Нацу, Нацу, Нацу, — с толикой печали повторял Зереф, подходя тихо к Нацу, — Я то думал, что хватит и одной жертвы, а тут вон как выходит, — размышлял он, смотря в расширяющиеся глаза Нацу. Нацу не знал о чём говорил Зереф, но подозревал, что произошло что-то страшное. Гажил с беспокойством смотрел на Нацу, который в свою очередь, выпучил глаза в стенку. Он понимал, что с ним что-то не так, но не понимал, что именно.  — Наверное ты думаешь, что можешь делать всё что хочешь. И при этом не платить? — Зереф подошел в плотную, — Ну уж нет, ты заплатишь с полна, дорогим для тебя человеком, — шептал на ухо он, как змея искуситель. Нацу бросало то в жар, то в холод. Гажил уже не знал, что делать. Он пытался до него докричаться, но все попытки были в пустую.  — Гажил, — вдруг подал голос Нацу. Он не мог допустить, чтобы Зереф что-то сделал с ним. Он взял его руку в свою и долго молчал. Если он сейчас не уйдет, то жизнь его любимого, может оборваться в мгновение ока. Он не мог этого допустить, — Гажил, береги своё сердце, отдай его достойному. Нацу поднялся с мраморного пола и побежал прочь незная, что Гажил пойдёт за ним. Нацу сбился с ног, не знал сколько времени он бежал. Да это было и не важно. Важно было то, что он защитил своего любимого от Его гнева. Наконец, Нацу дошёл до той самой поляны, с которой всё и началось. Зереф следовал за ним как тень, не отставая ни на шаг. Но ему надоело это быстро. И он схватил Нацу за руку. — Остановись! Благородно, ничего не скажешь, — он смотрел на его спину, видя как он вздрагивает от каждого его слова, — Ты думал, что я его убью? — спросил Зереф, увидев в ответ кивок, — Ну я ж не зверь какой-то, хотя ты и думаешь иначе.  — Ты что-то говорил на счёт жертвы, — Нацу резко развернулся, чуть не ударив его локтём,  — Что ты имел в виду? —Ах это, — вспомнил недавний разговор Зереф, — Да так. Не сильно важная, раз ты только сейчас о ней вспомнил.  — Не тяни кота за хвост! — Нацу уже выходил из себя. Он вырвал свою руку, из руки Зерефа и отошёл на несколько шагов назад.  — Я говорил про эту доставучую девчушку. Ей следовало, знать своё место. Если бы она не была такой глупой, такого бы не случилось.  — Что ты с ней сделал?! — закричал Нацу, убегая в сторону дома Люси. Снова, Нацу бежит. Бежит изо всех сил, которые у него только есть. Вдалеке, виднелся огромный особняк семьи Сердоболиев, где и жила его подруга Люси. Она осталась в этом особняке одна. Её мать умерла, когда она была ещё маленькой, а отец..отец вечно сидит в своём кабинете. Чтобы она не в чём не нуждалась, на неё переписали огромное наследство. За ней всю жизнь, присматривают прислуга и няньки. Нацу всей душой тоже хочет заботиться о ней, но его желание может сейчас рухнуть.  — Нацу, стой! — окликнул его Зереф, где-то позади. Но Нацу и не думал останавливаться.  — Не смей, даже приближаться ко мне! — крикнул в ответ Нацу, поворачивая голову на бегу.  — Прости, Нацу, но я должен тебя остановить! Это всё, ради тебя же! — Зереф сорвался на крик, остановившись не далеко от Нацу. Он не мог допустить, чтобы Нацу увидел то, что он натворил. Но не знал, как.  — Так это ради меня, ты навредил Люси?! — очень громко спросил Нацу, резко останавливаясь и подходя к Зерефу, беря его за чёрный ворот.  — Именно. Только ради тебя, — Зереф положил свою руку на его, от чего Нацу почувствовал слабость. Он видел вокруг Зерефа чёрное пламя, но не мог даже пошевелиться, не то чтобы бежать, — Нацу, поверь мне, они причинят тебе столько боли и страданий. И скоро ты это поймешь… Ведь они всего лишь смертные, — сказал тихо Зереф, смотря на уснувшего Нацу.