Он не любит его с января... наверное

Закрыв за собой дверь, Эчизен прошел к своему шкафчику, на ходу стягивая с себя футболку. Машинально свернув вчетверо, он положил ее на полку и взялся за приготовленное рядом полотенце. Пальцы обхватили было мягкий хлопок и тут же разжались, опустившись на ткань. Рема устало облокотился одной рукой на верхние полки, спрятав лицо в изгибе локтя и закрыв глаза. В давящей тишине раздевалки сердце стучало волнующе быстро и громко. Юноша медленно выдохнул, сам не заметив, как задержал дыхание и почти не дышал. Щеки его горели, а в висках слегка покалывало, не давая сосредоточиться. Убрав все еще лежавшую на полотенце руку, Эчизен едва уловимо коснулся пальцами пересохших, припухших губ. «И что это… было?» Он, почти не касаясь, провел двумя пальцами по нижней губе. Накатившее там, возле раздевалки, внезапное оцепенение, приправленное затягивающим взглядом темно-голубых глаз, смотревших пристально, словно гипнотизирующее, сейчас медленно отпускало, а вместе с тем потихоньку закручивалось и понимание сложившейся ситуации. И чем больше Эчизен осознавал, тем мрачнее становилось выражение его лица. «Чтобы Атобе да… вот же самонадеянный придурок! Совсем, что ли, свихнулся на почве собственного высокомерия? С какой стати ему приспичило меня целовать, да еще посреди дня и рядом со школой?! Молись, чтобы нас никто не видел, иначе я не знаю, что с тобой сделаю… Куда подевалось твое хваленое английское воспитание в лучших традициях семей голубых кровей, а, Обезьяний король? – не сдержавшись, нервно усмехнулся. – Голубее просто некуда… Мало мне издевательств Реги и его «братских нежностей» с пошлыми намеками, так еще и ты туда же… чтоб ты провалился!» Застывшие над нижней губой пальцы сжались в кулак, и Эчизен с силой потер губы тыльной стороной ладони, силясь стереть малейшие признаки произошедшего. Прожив большую часть своей жизни и все детство в свободной от предрассудков Америке, на солнечном побережье Лос-Анджелеса, среди таких разных, открытых и общительных людей, он имел представление о возможных отношениях между парнями, вот только никогда не думал, что сам станет участником таковых. Да он в принципе не придавал никакого значения этой стороне жизни, пока в поле его зрения был теннис. Но сколько сейгаковец не гнал из памяти воспоминание о неожиданном инциденте, оно то и дело прокручивалось перед глазами, словно издеваясь, вновь и вновь напоминая, как от чужого, греховно притягательного тела исходило удивительно приятное тепло, как кружил голову одуряющий аромат, такой естественный и утонченный, как чувственные губы дарили настойчивую ласку, перемешанную со страстью и проскальзывающей нежностью… - Чертов Атобе, - тихо выругался Эчизен, уже готовый головой об стену биться, лишь бы не думать, не вспоминать и не хотеть повторения. Ему не с чем было сравнивать, но он и так готов был признать, что Атобе целуется просто крышесносно. Шум по ту сторону раздевалки все нарастал – уставшие, но довольные воскресной тренировкой теннисисты неспешно шли со стороны тщательно убранных кортов. Капитан умел быть строгим, когда ситуация того требовала, а попасть под недобрый взгляд золотых глаз, со временем ставший для ребят неприятнейшим из всех наказанием, никому не хотелось. А потому работу свою делали на совесть, так что комар носа не подточит. - Я хочу массаж, - потянувшись и хрустнув косточками, проныл Хорио. – Что за адская неделя тренировок… а впереди еще несколько!.. - Что поделаешь, - миролюбиво заметил Качиро, - противники в этом году будут сильные. - Да и время до Национального пролетит так быстро, что и не заметишь, - подхватил Катсуо. - Мое тело очень даже заметит, - проворчал Хорио и устало зевнул. Вытянувшийся и возмужавший, он уже не напоминал того задиристого первогодку, хотя некоторые черты его характера все так же оставляли желать лучшего. - Как сказал бы Эчизен, «ныть будете после того, как выиграем», - Качиро тихо рассмеялся. - Просто мастер мотивации, - закатил глаза Хорио. Они подошли к раздевалке, и Сатоши привычно схватился за ручку двери, намереваясь с силой потянуть на себя. Та не поддалась. - Аре? Заело ее, что ли? – подергав немного, потом еще сильнее, парень обхватил ее двумя руками и потянул. – Не открывается, - растерянно молвил он после ряда тщетных попыток. - Эй, кто уходил последним? – тут же сориентировался Нагаи. - Ну, я, - нехотя отозвался Даики. - Ты закрывал раздевалку на ключ? – поинтересовался Катсуо. - Ну да, как и всегда. - Ничего не сломал? - Да нет. Вроде бы… - Так нет или вроде бы? – хмыкнул Нагаи. – Значит, не уверен? - Чтоб тебя, - прошипел Сакаи. – Да все нормально с этим старым замком было! - Так, ладно, - вздохнул Маруяма, деланно поправляя очки. – Где ключ? - У меня нет. - Как – нет? - Отдал же. - Кому? - Так капитан ведь раньше ушел, - удивленно напомнил парень. - И из школы, скорее всего, уже тоже, - вслух подумал Качиро. – И ключ с собой унес? - Только не это! – взвыл Хорио. – Он ведь, если задумается о чем-то, все остальное мимо себя пропустит! Члены команды тихо вздохнули. - Эм, - Хидэ удивленно оглядел всех, - а запасной ключ не взять? - Такада! – широко улыбнулся обрадовавшийся Сакаи. – Ты просто гений! - Ну, поумнее тебя несложно кого найти, - ехидно заметил Нагаи. - Ка-дзу-я, - прошипел тот, прищурившись и зловеще надвинувшись на одноклассника. - Для тебя Кадзуя-сан, деревенщина. - Нахрена мне вообще покойника знать! – взбесился Даики и с места рванул в сторону товарища по команде, чистосердечно желая закопать того прямо под клумбой у раздевалки. - Они же говорили, что вроде устали, - делано-безразлично заметил Маруяма. – Не остановишь их? - И быть помятым за то, что прервал любимое развлечение? – Такада улыбнулся, покачав головой. – Я хочу и завтра играть в теннис, а эти двое от меня и мокрого места не оставят. - Черт, я хочу домой! И жрать! – несколькими минутами позже взвыл чуть потрепанный после очередной локальной заварушки Сакаи. - Тогда вали за ключом, балда! – в довесок ко всему предыдущему пнул его Кадзуя. – Хоть какой-то толк с тебя будет, а то как с козла молока. - Че сказал?! - За ключом сходи, придурок! - Да я тебя сейчас как, командир недобитый… Схватив друг друга за грудки, они сцепились взглядами, взаимно обещавшими сладкую месть, и чуть не прослушали тихий щелчок замка. - А-а-а?! Эчизен?! – хором возопили Хорио, Качиро и Катсуо. Рема оглядел парней, ненадолго остановившись взглядом на сцепившейся парочке – те тут же отскочили друг от друга на пару метров, слегка смутившись под спокойным и абсолютно нечитаемым взглядом желто-зеленых глаз. - Что вы тут делаете? – поинтересовался капитан, закидывая на плечо теннисную сумку. - Нет, это ты нам скажи! – возмутился Хорио. – Ты все это время был в раздевалке и не слышал, как мы ломились? Что ты там делал? - В закрытой, - скромно вставил Катсуо. - А? – Эчизен удивленно посмотрел на них, перевел взгляд на раскрытую настежь дверь и, пожав плечами, развернулся в сторону ворот. – Захлопнулась, видимо. Я ушел. Закройте за собой все и не сломайте тут ничего. Семеро пар глаз проводили его растерянными, недоуменными взглядами, пока брюнет шел по дорожке и не скрылся за поворотом. Пробурчав что-то себе под нос, Хорио зашел в раздевалку, Качиро и Катсуо вместе с ним, а за ними, продолжая переругиваться на полтона ниже, Кадзуя с Даики. Маруяма, потянувшись, двинулся было следом, но заметил, что Такада до сих пор смотрит вслед давно ушедшему капитану. - Такада… - Я слышал слухи среди других команд, - тихо молвил тот, - что прошлые выходные капитан провел с Атобе-саном. По всей видимости, именно с этим парнем, и вот они снова вместе. По-твоему, это нормально? Какэру вздохнул. - Тебя не должно это волновать. Дела капитана никого из нас не касаются. - Но он даже хотел уйти с тренировки! – обвиняющее продолжил шатен. – Ты разве этого не понял? - Мне кажется, что это ты как раз не понял, - остудил его пыл одноклассник. – Мы сегодня задержались гораздо дольше обычного, разве не так? Хоть впереди у нас и Национальный, но нам нельзя перетруждать себя тренировками, иначе толку-то от нас потом, вылетим в первом же круге. Такада только поджал губы, ничего не ответив, помолчал немного, вздохнул и слабо кивнул, признавая свою неправоту. Маруяма чуть улыбнулся ему, похлопал ободряюще по плечу и подтолкнул в сторону раздевалки, откуда доносились уже такие родные крики, гневный ор и громкий веселый смех. Стоявший подле лимузина водитель приглашающе открыл серебристую дверь, едва Эчизен показался в пределах школьных ворот. Брюнет только проводил смутно знакомого мужчину чуть удивленным взглядом, но ничего не сказал, лишь хмыкнул про себя неопределенно и сел в машину. Недолго гадая, он положил свою сумку на широкое, вытянувшееся вдоль сиденье напротив себя и устроился поудобнее, бросив искоса короткий взгляд на молча сидевшего рядом Атобе. Тот не обращал на него ровным счетом никакого внимания, скучающим взглядом смотря в тонированное окно. «Вот и ладненько. Игнор, так игнор. Сделаем вид, будто и не было ничего», - мысленно, с облегчением вздохнул сейгаковец и точно также перевел взгляд за окно. Лимузин плавно тронулся с места. Несколько минут они ехали в полной тишине, незаинтересованными взглядами изучая мелькающий за окнами городской пейзаж, поток разномастных машин и снующих туда-сюда людей. С шумных улиц Токио не доносилось ни звука, радио не играло, и в салоне было удивительно тихо. Вот только тишина эта, царившая вместе с приятной прохладой, казалась натянутой, а посередине мягкого, обтянутого темной кожей сиденья, между теннисистами будто бы возвели стену из колючей проволоки. Наконец, Эчизен тихо, продолжая смотреть за окно, произнес: - Мы задержались сегодня дольше обычного, - и, подумав немного, нехотя добавил: - Почти на два часа. - Я рад, что ты чувствуешь за собой вину, - не сразу отозвался Атобе. – Оказывается, ты еще не совсем потерян для общества. Сейгаковец недовольно нахмурился, но промолчал. Крыть было нечем, он действительно чувствовал себя виноватым, что было для него в новинку и не совсем приятную. - Считай, что я великодушно тебя простил, но впредь постарайся составлять свое и мое за компанию расписание удобно для нас обоих. - За свое сам беспокойся, - тихо буркнул Эчизен, насупившись. – Это было в первый и последний раз. - Ты в этом уверен? – хмыкнул блондин и, наконец, посмотрел на собеседника. Почувствовав на себе этот насмешливый, уже ставший таким знакомым, взгляд, Рема повернул голову в сторону хетейца и подозрительно прищурился. - Да, уверен, а что? – с вызовом спросил он. - Да нет, ничего, - а губы, напротив, изогнулись в самодовольной усмешке. Против воли брюнет коснулся их взглядом, вспомнил о тех нескольких минутах и отвернулся к окну, молясь про себя, чтобы щек не коснулся даже самый легкий, предательский румянец. До сих пор он пребывал в непрошеном смятении, но искренне не желал, чтобы его состояние кем-либо было замечено, а уж Атобе и подавно. Он ведь наверняка затеял все это не всерьез, так?.. «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы меня во все это не втягивало», - мрачно понадеялся сейгаковец. Только вот сам король Хетей поглядывал на юношу лукавым, снисходительным взглядом, все прекрасно понимая и наслаждаясь результатами своих недавних трудов. В салоне вновь воцарилась тишина, на этот раз чуть более уютная и свободная. Теннисисты ехали молча, вернувшись к созерцанию вида за окнами, но некоторое время спустя блондин поинтересовался: - Ты голоден? - Нет. - Больше непунктуальности я терпеть не могу, когда мне врут, да еще так неумело. Помешкав немного и вздохнув, Эчизен тихо признался: - Немного перекусить не отказался бы. - Вот это другой разговор, - Атобе одобрительно хмыкнул и посмотрел на наручные часы. – Ужин будет в восемь, у нас есть еще четыре часа. Пожалуй, для «легкого перекуса» подойдет один неплохой французский ресторан неподалеку отсюда. - Эй, Обезьяний король, притормози, - сейгаковец нахмурился. - Чего опять? - Ничего, - передразнил его тот. – Я несколько не одет для ресторана, если ты не заметил. Хетеец скользнул по нему изучающим взглядом, и Рема невольно напрягся. На нем были светло-голубые, искусственно состаренные джинсы и белоснежная майка с форменной курткой Сейгаку поверх, полностью закрывающей руки, но юноше казалось, будто пристальный, насквозь пронизывающий взгляд темно-голубых глаз свободно проникал под слои ткани и касался загоревшей кожи. Иначе с чего вдруг по ней табуном проскакали мурашки? А в памяти, словно насмехаясь, вспыхнула картина недавнего поцелуя. «Да не смотри ты на меня так! – борясь с все возрастающим ощущением дискомфорта, медленно закипал сейгаковец. – Не взгляд какой-то, а чертов рентген». - И вправду, - наконец, скорбно признал Атобе. – Придется выбрать другое место. - Я хочу суши, - тут же не преминул заявить Эчизен. - Какой с них толк? – недовольно отозвался блондин. – Ты ими не наешься и даже чувство голода не утолишь. - Ты же вроде говорил про легкий перекус? Так вот тебе идеальный вариант. - И как ты потом собираешься играть? - Молча. - Ты-то? Не смеши меня, - хмыкнул Атобе и вздохнул. – Ладно, суши, так суши. Но потом не жалуйся, когда свалишься с ног посреди игры и снова мне проиграешь. - Или же я снова у тебя выиграю. - Некоторые современные дети все еще верят в чудеса, и как ты только оказался среди них? - Опытным путем, - и Эчизен широко, насмешливо улыбнулся, добавив: - Еще два года назад. - В первый и последний раз, - снисходительно посмотрел на него блондин. - Вот сегодня и узнаем, последний ли. - Если что, ты знаешь, где меня искать, - ухмыльнулся Атобе. – И куда звонить – тоже. Кстати, интересное дело, откуда ты узнал мой текущий номер? Рема неожиданно помрачнел. - Неважно. - И все-таки? - У дьявола, - нехотя процедил он. Хетеец понимающе хмыкнул. - Инуи, как всегда, весьма привередлив, когда речь заходит об оплате его услуг? Брюнет метнул в него раздраженный взгляд и проигнорировал вопрос. - Я просто восхищен, на какие жертвы ты пошел ради меня, - насмешливо протянул Атобе. – Ты так сильно жаждал меня увидеть? О, право, не стоило так рисковать, обращаясь за помощью к самому Инуи. Ты мог просто прийти в Хетей. - Заткнись, - прошипел сейгаковец. - Но я, безусловно, сражен твоей храбростью и настойчивостью, - продолжал юноша. – Какая отвага! Только представлю, что мог попросить Инуи за такую ценную информацию, так даже меня в дрожь бросает. Может, сегодня мне стоит дать тебе небольшую фору? Так сказать, в утешение? Да, пожалуй, это будет отличный ход. - Иди ты со своей форой, знаешь, куда? – мрачно глянул на него Эчизен исподлобья. - Не продолжай, - усмехнулся Атобе. – Хорошо воспитанные мальчики не ругаются. Сделай хотя бы вид такового, что ли, и не расстраивай папочку с мамочкой. - Предлагаю поехать на корт прямо сейчас, - процедил сейгаковец. - Предложение отклонено, - мигом посерьезнев, отрезал блондин. – Ты и так бледный, я не собираюсь возиться с тобой в случае голодного обморока. - Меня не морили голодом, и я не такой уж беспомощный, как ты себе, видимо, представляешь, - обозлился Рема. – И я тебе что, девчонка, чтобы в обморок падать? - Так или иначе, сначала ты поешь, - непререкаемым тоном заявил Атобе. – Хотел суши? Ты их получишь. - Аппетит пропал, - пробурчал тот в ответ. - Меня должно это волновать? – скептически поинтересовался блондин. – А на корт попасть мы всегда успеем. - Мне бы еще желательно домой попасть, - ехидно добавил Эчизен. – Сегодня. - Посмотрим, - туманно отозвался Атобе. - Что за?.. - Как вести себя будешь, - искоса посмотрев на него, усмехнулся капитан Хетей. Рема наградил его долгим непроницаемым взглядом, вздохнул обреченно и повернулся к окну, тихо пробурчав себе под нос: - Маньяк. И на что я подписался?.. Когда Атобе осведомился, в какой суши-бар Эчизен хочет сходить, тот чуть не ляпнул на автомате «Кавамура – суши», но вовремя опомнился и прикусил себе язык. «Там же Така-сан! – мысленно дал он себе подзатыльник. – Может, он и простоват, но дважды два сложить явно сможет. Не хочу, чтобы он видел меня в компании Обезьяньего короля, - подумав об этом, юноша помрачнел. – Хотя Инуи-семпай уже наверняка пустил новые сплетни, а я от старых-то едва избавился, да и то лишь в Сейгаку… И почему всем всегда есть дело, с кем и где я провожу свободное время? Какая, черт побери, разница? – чем больше Рема размышлял о своей незавидной доле, тем ниже опускалось его и без того не очень-то веселое настроение. – Чувствую себя подопытным кроликом каким-то… только вот опыты семпаи ставят весьма своеобразные». Подумав немного, Эчизен милостиво дал добро хетейцу на выбор любого ближайшего суши-бара, и плевать он хотел, какой там окажется уровень сервиса. Есть дают – и то хлеб, а все остальное не его проблемы, и пусть Атобе справляется со своей брезгливостью, как хочет. В результате блондин устроил водителю допрос с пристрастием, выясняя, где есть поблизости достойный его, Оре-сама, уровня суши-бар, и только ангельское терпение, с годами выработанное на службе у Атобе Кейго, спасло водителя от срыва и неминуемого за ним увольнения. И если Эчизен втайне лелеял надежду, что они действительно пойдут в первый подвернувшийся суши-бар, где оскорбленный до глубины души средненьким обслуживанием Атобе будет брезгливо морщиться и тем самым веселить сейгаковца, то его чаяния с треском провалились благодаря потрясающей находчивости водителя. Тот весьма быстро сориентировался в районе, который они в данный момент проезжали, и несколько минут спустя подъехал к изысканному ресторану традиционной японской кухни, ориентированному на взыскательный вкус бизнесменов и туристов. «В суши-баре Така-сана получше будет», - с тоской думал Эчизен, без энтузиазма уничтожая заказанный набор суши и роллов, разочарованным взглядом обводя богатое убранство ресторана, вышколенный персонал, раздающий посетителям заученные улыбки направо и налево, и с содроганием вспоминал цены в меню. «У него все так по-простому и со вкусом, дешево и сердито. Уютно… - юноша подавил печальный вздох, понимая, что любимая кухня неожиданно не вызывает у него аппетита. – К чему вся эта мишура?» И Атобе, казалось, был доволен, что отнюдь не прибавляло Реме хорошего настроения. Хотелось поскорее убраться отсюда и вернуться туда, где он чувствовал себя комфортно, словно рыба в воде, где не было нужды переживать о делах житейских и всяких бесполезных мелочах жизни, полностью отдаваясь лишь одному – любимой игре с достойным противником. Судьба сегодня явно не благоволила к желаниям теннисного гения. Вопреки намерению поскорее вернуться в лимузин и уехать уже, наконец, куда там они собирались, Атобе вдруг вздумалось проследить за тем, чтобы Эчизен должным образом «перекусил», одним щелчком пальцев превратив легкий перекус в полноценный обед. После такого брюнет зарекся когда-либо еще встречаться с Обезьяньим королем после длительной тренировки, а уж тем более на вопрос «Ты голоден?» отвечать согласием. Он даже удивился бы неожиданно проснувшейся… заботе? хетейца, если бы все его мысли на данный момент не были заняты сожалением о том, что он банально не научился складно врать. Сегодня этот сомнительный талант ему весьма пригодился бы. Они провели в ресторане практически час, а возвращаясь в машину, Рема все не переставал недоумевать: как можно провести столько времени в столь бесполезном месте? Пятнадцать минут – и они, утолившие легкий голод, были бы снова в дороге, на пути к кортам, сыграли бы матч да разошлись по своим делам. Или разъехались. Даже, скорее, разъехались, и то поздней ночью, если вспомнить, сколько времени в среднем занимает их самая короткая «королевская» игра. А когда их лимузин несколькими минутами позже намертво застрял в пробке, Эчизен с плохо скрываемой (вообще не скрываемой) обреченностью понял, что его намерение вернуться домой сегодня также обернулось прахом и что матчи-реванши – это не его. А раз такое дело, то теперь он еще сильнее невзлюбил проигрыши. И сегодня вечером он хоть костьми ляжет, но ни за что не проиграет Обезьяньему королю. Ближе к вечеру они свернули со слегка освободившейся магистрали и въехали в один из фешенебельных районов Токио, располагавшийся практически на границе с пригородом, довольно далеко от шумного и тесного делового центра мегаполиса. Скучающе смотря на мелькавшие за окном одно- и двухэтажные коттеджи, Эчизен отстраненно подумал, что ему опять придется просить Атобе об одолжении, чтобы тот сегодня-завтра одолжил машину и отвез его домой, ибо в душу закрались сомнения относительно того, а ходит ли в этих местах, столь отдаленных, транспорт простых смертных. Спустя минут пять они уже миновали гостеприимно распахнутые массивные ворота, въезжая на территорию. Эчизен настороженно наблюдал, как они плавно приближались к красивому двухэтажному коттеджу, бывшему раза в три меньше особняка Атобе в Каруидзаве, но отчего-то вызывавшему куда более приятные, даже теплые чувства. Были ли виной тому последние лучи заходящего солнца, окрашивавшие белокаменный фасад и длинную террасу на втором этаже, изящно увитую плющом, в нежные оранжевые цвета и маняще-алые всполохи на французских окнах и витражах, сейгаковец не знал. Но здесь он явно чувствовал себя значительно комфортнее, чем неделей ранее в другом доме хетейца, и неожиданно для себя расслабился, даже настроение приподнялось, когда лимузин, сделав полукруг у фонтана, остановился вровень с парадной лестницей, а спустя буквально несколько секунд дверь с его стороны приглашающе открыли. - Здесь и корт есть? – с интересом спросил Эчизен, выйдя из машины, и с удовольствием потянулся, окидывая взглядом весьма скромный, по меркам Атобе, ухоженный сад, что раскинулся вдоль подъездной дорожки. - Есть, - хмыкнул блондин. – Иначе привез бы я тебя сюда? - Да вот кто знает, что у тебя на уме, - насмешливо протянул Рема. – Я уже ничему не удивлюсь. - Хочешь сказать, готов ко всему? – ухмыльнулся хетеец. - Дурак или прикидываешься? – заботливо поинтересовался юноша. – Я только удивляться не буду, а вот врезать, если что, всегда успею. - Когда это мы успели стать такими грозными, а? - Взрослею, умнею… - наигранно вздохнул Эчизен. – Жизнь нынче сурова. - Устами младенца… - съязвил Атобе, поднимаясь по лестнице к приветливо распахнутым дворецким дверям. Сейгаковец, не переставая с интересом крутить головой и изучать обстановку, последовал за ним с закинутой на плечо спортивной сумкой. - Готов к игре? – деловито бросил через плечо блондин, пересекая холл и направляясь к витиеватой лестнице, ведшей на второй этаж, где располагались хозяйская да гостевые спальни, небольшая библиотека с рабочим кабинетом, откуда был выход на ту самую террасу, да ванные комнаты. Этот коттедж, по мнению самого хозяина, был действительно маленьким, но, вопреки всему, вызывал неожиданно приятные чувства. Эчизен шел за хетейцем по пятам. - Как и всегда, - отозвался он. - Отлично, - Атобе резко остановился, так что сейгаковец чуть не вписался носом ему между лопаток, но вовремя притормозил, а блондин тем временем обернулся и вопросительно вскинул бровь. – Эчизен, что за растерянное выражение лица? Шагом марш на корт и разминайся, слуги тебя проводят. Но сперва переоденься где-нибудь, здесь все комнаты свободны. Или ты… - капитан Хетей скосил взгляд на двойные двери позади себя и понимающе хмыкнул, - передумал относительно матча? Желаешь провести время в моей компании за иным занятием? – последнее он спрашивал уже тихим, интимным шепотом, наклонившись и почти касаясь виска юноши губами, что предательски норовили изогнуться в самодовольной усмешке. – Понравилось, да? – соблазняющее прошептал он, намекая на инцидент у раздевалки, и уже едва ли не коснулся виска брюнета губами в легком, невинном поцелуе, как Эчизен внезапно отскочил, метнув в хетейца слегка растерянный, чуть смущенный и очень раздраженный взгляд, вытеснивший все прочие эмоции. - Не припоминаю ничего такого, чтобы мне понравилось в твоей компании, - быстро взяв себя в руки, независимо произнес сейгаковец и снисходительно улыбнулся. – Разве что матч-другой игры в теннис, да и то сомнительное удовольствие. Буду ждать тебя на корте и готовься проиграть, Обезьяний король, - почти что пропел брюнет и, развернувшись, знакомой хетейцу кошачьей походкой отправился обратно к лестнице. - Вот же мелкая зараза, - мстительно ухмыльнулся Атобе, провожая того взглядом, и зашел к себе в комнату, на ходу приговаривая: - Не припоминаешь, значит. Стареешь, Эчизен, а? Ну, так я тебе с удовольствием напомню, да так, что ты заикнуться о внезапно взыгравшей амнезии больше не рискнешь.