Смиренно склони голову перед фактами, но гордо подними её пред лицом чужих мнений. Джордж Бернард Шоу
Я всегда считала послушание правильностью, пусть даже если все происходящие на тот момент события говорили об обратном, я верила, что моё повиновение что-то да значит. Как часто Вы изменяли своим принципам? Я – никогда! До сегодняшнего дня… А теперь, стоя посреди огромного помещения, окутанного безграничным и величественным шумом, я считала секунды, ориентируясь на звук секундной стрелки. Мне не нравилась даже мысль о том, кем меня считают в родном Сиэтле, не говоря уже о том, как волнуется отец. А если он догадался… То лучше бы мне и правда потеряться со всех существующих радаров. Мимо меня сновали люди – работники этого внушительного каменного здания – поглощённые своими обычными делами и полностью увлечённые в обязанности, которые беспрекословно выполняли, точно так же, как и я зачастую. Они не знали меня, не видели, попросту не замечали, что было крайне непривычным в моём положении. Я ощущала себя бесплотным призраком, которому негде приткнуться и некуда податься. Казалось бы, как такое возможно, чувствовать беспросветное холодное одиночество в огромной толпе людей… Всё просто – я здесь чужая. И если в родном Кингсмэне со мной учтиво здоровался каждый рядовой сотрудник, старясь всячески угодить одной из тех значительных людей, именуемых Кингами, то в Британии совсем иначе. Ставлю сотню – упади я замертво прямо здесь и сейчас, это бы даже не привлекло внимания всех этих занятых людей, не знавших даже моего имени. – Мисс Кинг, прошу за мной. – Мэтью пронёсся мимо меня, легонько толкая в плечо. С того момента, как М официально занёс моё имя в список временно служащих, мистер Эдисон оставлял меня наедине с собой максимум на три минуты, и то после того как проводил меня в дамскую комнату. Как ещё туда не увязался, остаётся для меня непонятным. – Сейчас Вы получите минимальную необходимую экипировку, устройство слежения, которое будет видно лишь датчикам МИ-6. А также Вам будет присвоен отдельный, свободный на данный момент временный индивидуальный номер, выданы оружие и минимум одежды. – И как у него только язык не болит сколько болтать? Мэтью шагает довольно быстро, заставляя меня поторапливаться, чтобы поспевать за ним. Всё происходящее здесь делается быстрее, чем я привыкла, тем самым существенно сбивая с толку. Какой к чёрту номер!? В Кингсмэне отказались от этого ещё в прошлом веке! Ещё бы армейский жетон выдали! – Простите, а в чьём подчинении я теперь нахожусь? И будет ли у меня статист? – Кажется, Мэтью явно пропустил мои слова мимо ушей, увлёкшись своей болтовнёй, которая представляла неимоверную важность в данной ситуации, а может быть, просто сделал вид. В целом, меня устраивало нынешнее положение вещей, так как на большее здесь грех было надеяться, но я не оставляла надежды, что Мэтью когда-нибудь отпустит меня в свободное плаванье, или хотя бы передаст в подчинение менее болтливому служащему. Как оказалось, минимальный набор одежды – это чёрная кофта-гольф, штаны того же цвета классического кроя и солдатская обувь из натуральной кожи, которую выдают женщинам-служащим, с невысоким плотным каблуком. Из оружия мне не выдали ровным счётом ничего, не считая бесполезной кобуры с подтяжками на два плеча. Должна признать, новоиспечённому работнику «земли» в Кингсмэне не дали бы даже папку с личными данными, не то что уже всё перечисленное. Но вот с оружием дела у нас обстояли значительно лучше. По словам отца, Кингсмэн был одной из самых материально состоятельных спецслужб мира. Несмотря на это, деньги нашей семьи и корпорации не выходили за границы Соединённых Штатов. – Ваш порядковый номер на ближайшие семьдесят два часа – 43. Никак иначе, кроме как агент 43 обращаться к Вам никто не станет. Вы не будете разглашать свои реальные данные посторонним лицам, в том числе и служащим нашей организации, не считая меня, и напарника, которого Вам великодушно предоставит Он. – Господи… Как Мэтью вообще общается с людьми вне этих каменных стен? Да и стоит ли вообще говорить о том, как меня поражали нравы излишне официальных британцев, в сравнении с необузданной простотой американцев, которая была присуща и мне. Я чувствовала себя маленькой девочкой в компании взрослых статных мужчин. На смену одежды и установку внутренних устройств связи и слежения я получила в распоряжение ровно пять минут, и уже за это стоило быть благодарной, потому что у меня было хотя бы пять минут покоя и небольшого сосредоточения наедине с собой, пока мистер Эдисон бесцельно болтался по офису. Закрепляя на ремне пустую кобуру, я бросила короткий взгляд в зеркало. Ничего необычного: привычный тугой хвост, завязанный на макушке, присущая стандартному агенту разведки классика в одежде, а также расчётливый и твёрдый блеск тёмных карих глаз. Я не хотела думать о том, что тело Чарли уже отправили домой. И когда упаковочная трупная камера придёт лишь в сопровождении одного рядового служащего интернациональной пересылки, меня начнут искать. Я знаю, отец сразу раскусит мой план, но не знаю, сможет ли простить. От таких мыслей в горле образуется тугой ком тошноты и горечи. В какой-то степени мне противно от самой себя, но в большей степени я верю в правильность своих действий. Выходя из индивидуальных комнат экипировки, я нервно сглатываю, всячески пытаясь замаскировать страхи и болезненные опасения, которые наверняка станут явью спустя семьдесят два часа, а то и раньше. Руку ещё немного саднит после введения нано-чипа в области запястья. В Кингсмэне такие вводили в шею, чтобы точно нельзя было вырезать, без причинения себе смертельного вреда. Что-то вроде страховки безопасности своих секретов и мгновенного распознавания предателей. Что ж, хорошо, что после маловероятного позитивного завершения операции на внедрённой службе в МИ-6, я с лёгкостью смогу расстаться с едва уловим, но излишне информативным аксессуаром. – Агент 43, я представлю Вас общей группе разработок, а после непосредственному напарнику в данной операции. Не имея никакого желания поддерживать разговор с Мэтью, я коротко киваю, продолжая следовать за ним. В привычной для этого места форме значительно легче влиться в ряды местных служащих. В какой-то степени, пусть даже самой малой, мне нравится быть частью столь могущественной сети разведки.***
Четыре, три, два… Последний патрон, и… Девять из десяти. Я быстро опускаю длинноствольный вариант классического Вальтера PPK, удерживая на лице привычное невозмутимое выражение. Должна признать, вооружение Британской контрразведки было впечатляющим и довольно удобным в своём величии и простоте. Странное ощущение, но я никак не могла избавиться от пакта сравнения. Отчасти меня радовало то, что с нашими деньгами Кингсмэн во многом лидировал, особенно в передовых технологиях, не говоря уже о человеческом факторе. Спецслужбы Соединённых Штатов делали большую ставку на количество, отдавая ему предпочтение перед качеством. Возможно, в этом была наша ошибка. – Восемь из десяти, 43! Свободна! – слышится голос Мэтью, что приводит меня в дикое раздражение. – Было девять! – Было восемь. На шестом выстреле у Вас дрогнула рука. Несмотря на попадание – выстрел не засчитывается. Я молчу, не желая в очередной раз выражать недовольство, насчёт разноплановых придирок Мэтью. Всё же это не Кингсмэн, и здесь мои умения оцениваются совсем по-другому. И если в Сиэтле я считалась агентом земли первого класса, со всеми полагающимися соответственно должности привилегиями, то тут я стреляла восемь из десяти, и с трудом зарабатывала восьмёрку по бегу. Как бы там ни было, в МИ-6 отдавалось предпочтение качественно выполненной работе, нежели наличию массовости. Когда я стянула наушники для стрельбы и направилась к выходу, дверь отворилась, сбивая меня с толку. В большую затемнённую комнату, с довольно мощной звуковой изоляцией вошёл мужчина, которого я уже видела ранее. Пожалуй, Дэниэл Грей был единственным человеком, которого я была рада видеть при данных обстоятельствах, и даже не потому, что он уже однажды спасал мою жизнь, а хотя бы потому, что он отлично управлялся с тем, чтобы затыкать рот вездесущему Мэтью. Сегодня агент 27 выглядел крайне чистым, если сравнивать с его внешним видом в нашу прошлую встречу. Его выбор одежды был гораздо более впечатляющим и до скрежета зубов дорогим. Классический чёрный костюм самой дорогой именитой марки современности для мужчин Brioni. Я узнаю его где угодно, ведь именно такие костюмы, сшитые, по большей части, на заказ, предпочитают мой отец, дядя и брат – по принуждению. Что сказать, если каждый уважающий себя и довольно состоятельный агент мог позволить себе подобную роскошь. Чёрная рубашка, буквально на полтона светлее пиджака, скорее всего, Stefano Ricci, расстёгнутая на две верхние пуговицы, и непозволительное отсутствие галстука в подобных заведениях. Я невольно закусила губу, сама того не осознавая, когда взгляд пронзительных голубых глаз устремился в мою сторону. – Доброго времени суток, Мэтью, – проговорил Дэниэл, не отводя взгляда от меня, отчего хотелось ёрзать на месте. В Кингсмэне, да и в целом в штатах, я привыкла к такому изобилию пристального мужского внимания, лишь потому, что деньги и власть моей семьи могли сразить любого, даже самого никчёмного представителя мужского пола, но здесь, в Соединённом Королевстве, это существенно сбивало с толку. Особенно учитывая тот факт, что я мало походила на изящный идеал женственности и робкой красоты, которой обладала моя мать, да и большинство окружающих меня женщин. Ах да, ещё я была агентом-перебежчиком, с не лучшими показателями подготовки по уровням МИ-6. Я хотела было поздороваться, но агент 27 быстро прервал зрительный контакт, забирая у Мэтью папку с данными моих результатов, от чего все внутренности самопроизвольно сжались. Как бы там ни было, мне не хотелось опозориться в том единственном, что, как мне казалось, я умела делать первоклассно. Ещё буквально несколько секунд я раскачивалась на носках, нервно теребя кончик хвоста своих волос, когда Дэниэл резко поднял голову. – Значит, агент 43… – Он замер, оглядывая меня с ног до головы, будто оценивая, подхожу ли вообще под данную ситуацию. – Агент 27, показатели оставляют желать лучшего, физическая форма в целом 8 из 10, жизненная ёмкость лёгких в норме. Мощность и средняя скорость… – Мэтью вторит точное описание моих новоявленных данных, но, кажется, его уже никто не слушает. Дэниэл Грей лишь слегка усмехается про себя, осторожно подавая мне руку. – Что ж, добро пожаловать в МИ-6, агент 43. Пойдёмте. – Я ловко спрыгнула с небольшого возвышения, оставляя наушники и тренировочное оружие. Мэтью запнулся, нервно сжимая челюсть, но я слишком сильно устала от его назойливой компании за сегодня и не собиралась уделять ему ни малейшей секунды из отведённых мне семидесяти двух часов, пять из которых уже прошло впустую. – С радостью, – сквозь зубы процедила я, натягивая на лицо безразличную улыбку, адресованную больше Мэтью, нежели агенту 27. – 43, Ваше тестирование ещё не закончено. Нам необходимо получить показатели скорости и выносливости. А так же упражнение планка… – Мэтт! – довольно звучный голос Дэниэла разнёсся по комнате, заполняя её неким ощущением осязаемости. – Подготовьте всё оружие из поданного мною списка, а также двух свободных техников, одного статиста и машину. Пожалуй, в этот раз мою. И, да, – от напускного тона мистера Грея, я запнулась, стараясь подавить ребяческий смешок, – мистер Эдисон, не показывайтесь мне на глаза, как минимум до конца сегодняшнего дня. Окончив спокойную, но чертовски правильную тираду, Дэниэл открыл передо мной тяжёлую дубовую дверь и подмигнул Мэтью, оставив его наедине со своим недоумением и папкой с моими незавершёнными тестами. Оказавшись на относительно свободной территории, я с небольшим облегчением вздохнула, стараясь не отставать от агента 27. А он нравился мне всё больше и больше, в особенности тем, как красочно затыкал рот Мэтью. – Куда мы идём? – шепнула я, когда мы оказались перед служебным лифтом. Он выглядел более старым, а дверь закрывалась с небольшим, едва заметным скрипением. – На свободу, Натали. Вы же не хотите всё время, великодушно отведённое Вам руководством МИ-6, провести в компании Мэтью? – Однозначно, нет, – я непринуждённо улыбнулась, вызывая у моего сопровождающего такую же милую улыбку. От одного вида безупречных ямочек на щеках Дэниэла мне хотелось неловко сжать колени. Лифт мгновенно тронулся, как только пальцы агента 27 коснулись панели управления. Про себя я отметила, что на его руке нет кольца. Конечно, с данной работой это и так можно было предположить, но мне было приятно подтвердить свою догадку. – Значит, Вы решили достойно расквитаться с Марино и тем самым подарить Британскому правительству миллионы долларов? – От прямоты и бесцеремонности вопроса я едва ли не подавилась собственной слюной. Отвечать прямо я не собиралась, хотя работая до абсолютной точности на их условиях, что толку было скрывать. – А Вы являетесь моим единственным партнёром в данной операции и вторым человеком, приказы которого я должна безоговорочно выполнять в целой Великобритании? – Один-один, Натали, – насмешливо фыркнул агент 27. В следующее мгновенье дверь лифта открылась, разрывая незначительное накаление в воздухе, созданное нашими неуместно риторическими вопросами. Первой вышла я, а после Дэниэл. Мы оказались в узком белом холле, отдалённо напоминающем нижние отделения большого здания в Кингсмэне. Только здесь всё было по-другому, включая моё собственное положение. Несколько мгновений мы оба не двигались с места, изучая друг друга невнятными и пустынными взглядами. Мне трудно было понять, что именно агент 27 пытается, увидеть в нынешней мне, а может, он просто таким образом указывал мне моё место. – Да, – одними губами шепнула я, возвращаясь к первому заданному мужчиной вопросу. – Да? – Да. Я хочу убить Марино и отдать все его никчёмные сбережения на Благо Англии и Её Величества королевы. – В таком случае, я Ваше единственное вышеупомянутое начальство. Не считая пристального наблюдения М за нашей предстоящей деятельностью, которое подразумевает примерно несколько звонков за все три дня. – Дэниэл кивает, расстёгивая пуговицу на пиджаке, а я лишь коротко и приветливо улыбаюсь. Обмениваясь взаимным согласием по различным вопросам, мы поднимаемся вверх и, открывая железную дверь, оказываемся на одной из верхних крыш самого охраняемого здания во всей Британии. За исключением Букингемского Дворца, конечно. Большая просторная местность и вертолётная площадка на несколько летательных аппаратов – впечатляет! Но ещё больше меня приводит в восторг незначительное чувство свободы, которое я могу испытать, покинув давящие кирпичные стены, в буквальном смысле. – Как же здесь красиво, – вырывается у меня на эмоциях от вида удивительной панорамы на самый красивый город целого континента, если не больше. Я не могу отвести взгляда от большого Лондонского колеса обозрения и Тауэрского моста, который так хорошо можно рассмотреть именно с этой точки. – Это лучшее место во всём квартале, не считая оружейной. – Лондон воистину прекрасен, – теперь я говорю уже более обдумано, оценивая малую толику увиденного. – Вы не видели лучшего, – коротко отвечает мистер Грей, и я искренне улыбаюсь. Не хочется признавать, но с каждым новым незабываемым видом, каждой минутой, проведённой в этом городе, я влюбляюсь в него. Как бы я не обожала родные штаты, там нет ни одного места, обладающего подобным величием и необыкновенной красотой, не говоря уже о консервативности и манерах людей. – Я бы хотела увидеть… – мой голос ровный и настоящий, без прикрас и излишней фальши, полон ноток обречённости и толики грусти. Я говорю правду, мне бы хотелось посмотреть на многие красоты Лондона, да что там… Я даже наивно мечтала поселиться в каком-то тихом квартале и прожить долгую жизнь не коренной британки, которая смотрит старые фильмы с титрами, и пьёт не слишком дорогое вино простых французских коллекций. После моего слишком честного ответа мы оба замираем. Дэниэл достаёт сигарету, предварительно протягивая мне золотистую пачку с тёмной матовой надписью Treasurer. Я предпочитаю любезно отказаться, не желая сейчас демонстрировать свои изъяны, хотя бы потому, что наивно хочу оставить хорошее впечатление, хотя бы в таких деталях как вредные привычки. Если мужчина с дорогой сигаретой вызывает смешанное чувство восхищения и внутреннего тёмного желания, то женщина, увы, нет. Стоит агенту 27 сделать одну глубокую затяжку, как я отрываюсь от пристального изучения впечатляющей панорамы, переводя взгляд в его сторону. Не в моих правилах увлекаться мужчинами, в особенности, если они мои стратегические коллеги. В Кингсмэне мужчины мне настолько приелись, что смотреть в сторону некоторых отдельных кадров мне попросту противно. Здесь же, в Британии, мужчины совершенно другого типажа и более высоких правил, что уже заставляет смотреть на них другими глазами. – Почему Вы привели меня сюда? – осторожно спрашиваю я, не отрываясь от укромного изучения Дэниэла Грея, такого чертовски горячего мужчины, предающегося утонченному удовольствию. – Вам нельзя выходить из здания, Натали. Но не увидеть всей красоты Лондона было бы преступлением. Считайте, что я обманул систему, – мужчина выпускает длинную струйку густого дыма, подходя ближе к краю значительной двадцатиэтажной конструкции. – Вы не зовёте меня агентом 43, не хотите смотреть мои не очень-то удачные тесты, и вместо поучений и нравственных пререканий задаёте мне неуместно прямолинейные вопросы… В чём подвох? – продолжаю свою мысль я, подходя на несколько небольших шагов к Дэниэлу. Из-за ветра приходится говорить громче, и стоять значительно ближе, чем мне того хотелось бы. Агент 27 смотрит вдаль, делая ещё одну затяжку, от которой я невольно закусываю губу. Он стоит неподвижно, отвернувшись от меня, словно перебирает варианты своих возможных ответов, а может просто не считает нужным говорить со мной на подобные темы. Я делаю ещё несколько шагов к мистеру Грею, таким образом оказываясь в двух метрах от него, если не меньше, когда мужчина резко оборачивается. Он выдыхает густой белый дым, который мгновенно развевается безжалостными порывами ветра. Чтобы избежать излишне пристального взгляда пронзительных и чертовски красивых голубых глаз, я смотрю в небо, в попытке определить, как скоро пойдёт дождь. Для Лондона, ровно как и для Сиэтла, такая погода систематическая, что не может не радовать, ведь я предпочитаю именно такие средне-угрюмые погодные условия. – Я читал весь Ваш послужной список службы в Кингсмэне, где до мелочей расписаны Ваши всевозможные достижения и результаты тестов. Что говорить о последних испытаниях, которые так рвался провести Мэтью, так я уверен, что Вы бы завалили большинство постановочных заданий. Не говоря уже о том, чтобы получить минимальный проходной балл. Навряд ли бы М оценил уровень Вашей подготовки, мисс Кинг. – От подобной бесцеремонности и наглости, я открыла рот. Но произнести ничего так и не решилась. – К тому же, мне нет смысла высказывать Вам о той глупости, которую Вы намереваетесь совершить. Ведь что толку доказывать, если Вы, минимум, пошлёте меня к чёрту, если не отвесите хлёсткую пощёчину в своём манерном американском стиле. И да, – голос Дэниэла становится ниже обычного, заставляя меня сглотнуть. Он приближается на шаг ко мне, сокращая расстояние между нами до полуметра. Лучше бы ему на этом моменте заткнуться, так как его опасения подтвердятся, и я таки отвешу ему звонкую пощёчину, в своём американском стиле – с кулака! – Мистер Грей… – начинаю я. Но мужчина, манерно выбрасывает недокуренную сигарету, тем самым привлекая моё внимание и заставляя умолкнуть, не закончив свою речь, которая наверняка бы состояла из типичных американских ругательств. – И да, – вновь повторяет он, – я не зову Вас агентом, мисс Кинг, лишь потому, что звание агента МИ-6 нужно заслуживать годами. – Теперь Дэниэл Грей оказывается очень близко, так близко, что я могу уловить исходящий от него, сладковатый запах ментола и самого дорогого, из известных мне, табака. Ещё буквально несколько мгновений я усердно подбираю ответы, стараясь выискать лучшие ругательства, которые готовила явно не для агента 27, но он таки в полной мере их заслужил. Невероятно приятный и увлекающий запах мужчины, бесспорно, сбивает с толку, но злость берёт своё. В глубине души я знаю, что каждое слово, слетевшее с красивых изогнутых губ этого мужчины – правда, но признавать это крайне трудно. – Бросьте, Натали. Вы не так хороши, как хотите показаться. Девушке Вашего возраста и социального положения не место в подобных учреждениях, не говоря уже о таких вещах, как убийство! Я помогу Вам с Марино, но только потому, что не хочу, чтобы Джону Кингу пришлось отскребать тело столь юной дочери с асфальтированных лондонских дорог, – мужчина говорит так расчётливо и холодно, что если ранее у меня были хоть какие-то аргументы, то сейчас они исчезли вовсе. – Моё учтивое отношение к Вам, Натали, только благодаря пользе, которую Ваша идиотская затея может принести нашей организации. Смиритесь и прекратите валять дурака! По истечению семидесяти двух часов возвращайтесь домой, и вновь посещайте Англию только в амплуа туриста. А то, знаете ли, меня не будет рядом каждый раз, когда Вам приспичит связаться с картелем, или свалиться с обрыва на окраинах Лондона. Я молчу, продолжая смотреть в одну точку, и молю всех Богов о том, чтобы собрали крупицы моего терпения воедино и не дали мне съездить по этой симпатичной физиономии парочкой американских приёмов. – Нам пора возвращаться, Мэтью наверняка уже поднял на ноги всех имеющихся статистов и более или менее внимающих техников. Будьте добры, не отставайте, держитесь за мной, и вовремя подавайте оружие, если конечно поймете, какое. И может тогда Вашей прекрасной заднице удастся добраться до штатов в целости и сохранности. – Голубые глаза Дэниэла Грея смотрят на меня с таким расчётом, что мне трудно удерживать себя в руках. Этот мужчина не то что переходит все границы, он попросту не знает об их существовании! Каждая клеточка моего тела пылает беспросветной злостью, отбиваясь агонией даже в кончиках пальцев. Чёрт меня дери, будь я в штатах на нём бы живого места не осталось даже за первое предложение, высказанное им в мой адрес! Но твою же мать! Я в Соединённом Королевстве, где ни одна живая душа меня в грош не ставит, норовя лишний раз ткнуть носом, будто нагадившего вредного котёнка. Я стискиваю зубы, и пытаюсь посчитать до десяти. В этот момент я проклинаю всех, во главе с собой, Дэниэлом Греем и своим психологом! Чёрта с два, миссис Карутерс, это не помогает! Я пробую элементарно выровнять дыхание, чтобы не сбросить с крыши самовлюблённого говнюка, так удачно спасшего мою никчёмную жизнь. Мне не то что не нравится всё происходящее, я как маленькая девочка хочу забиться в угол и расплакаться, как позволяла делать себе лишь в глубоком детстве, и то, когда ломала себе что-то. Я всем своим существом ненавижу то, во что мне хватило ума ввязаться. Но я сама обрезала все канаты, которые могли вернуть меня домой с наименьшими потерями, если мне хватит совести так сказать. А теперь я могу лишь засунуть всю свою обиду и злость куда подальше, в ту самую задницу, о которой говорил агент 27. Он чертовски раздражает меня своей значимостью и таким прямолинейным поведением, но он прав. И пусть мне до зубовного скрежета не хотелось соглашаться с ним, не то что уже врезать прямо здесь и сейчас, но я Кинг, а значит, не имею права отказываться от своих слов и предложений, которые сама же сделала, не в силах совладать со злобой от желания отомстить и бесконтрольной яростью. Ещё секунду я упорно выдерживаю взгляд Дэниэла Грея, всячески стараясь не выкинуть ещё какую бесцельную глупость на почве оправданной обиды и злости. – Есть, сэр, – наконец выдаю я, настолько твёрдо, насколько только хватает голоса и терпения. Я не отвожу взгляда от голубых глаз, в которых читается предвзятость, напыщенность и что-то ещё, что понять мне не удаётся. Агент 27 демонстрирует мне нарочитую улыбку и кивает в сторону двери, которая выведет меня вновь к унылым и относительно спокойным кирпичным стенам. Я не хочу пропускать вперёд британского козла, который, должна признать, казался мне симпатичным и даже красивым, до определённого момента, и упорно шагаю к выходу, стараясь лишний раз не оборачиваться. Когда мы оба останавливаемся перед лифтом, Дэниэл Грей держится на незначительном расстоянии, а я проклинаю весь белый свет за свою беспросветную глупость и унылое смирение.