Two months of love

      Вечер, уже стемнело. Из-за густого смога в Акре всегда темнело рано, еще до того, как солнце садилось за горизонт. Сегодня мисс Сапсан освободилась позже обычногo. Хоть старшие дети еще днем отправились на экскурсию с ночевкой в другую петлю, а младшие уже спали, она засиделась в библиотеке дольше обычного, перебирая документы. Она просматривала книги на полках и нашла коробку с виниловыми пластинками. Перебрав несколько, Алма выбрала одну, со сборником шотландской народной музыки, и поставила ее в граммофон. Вслушиваясь в мелодии она отвлеклась от реальности, позволив мыслям полностью захватить свое сознание.       Вне петли в этот день была гроза. Отвратительный ливень распугал всех желающих прокатиться на лодке, Шэрон решил, что не стоит мокнуть зря и завершил свои туры еще днем. Вернувшись в дом, он сбросил влажный плащ и, надев кофту с капюшоном, теперь он ещё тщательнее скрывал лицо, отправился бродить по этажам. Он заглянул в Панпетликон, о чем тут же пожалел, наткнувшись там на мисс Королек. Она мгновенно загрузила его скучной работой, отделаться от которой Шэрон смог лишь через пару часов. Тогда он продолжил шатался по особняку, периодически заглядывая в ту или другую комнату, старательно избегая встреч со всеми имбринами, кроме одной. И так, по счастливой для него случайности, зашел в библиотеку.       Имбрина стояла лицом к окну. В комнате звучала тихая музыка.       — Любуетесь пейзажами Дьявольского Акра? — услышав его голос, она вздрогнула и оглянулась. В глубине души Алма была рада его видеть, но виду не подала.       — Если честно, это место мало похоже на картины из галереи. Зато здесь можно подумать.       — Трудно не согласиться, — слегка усмехнулся Шэрон. Он не сводил глаз с имбрины и тоже думал, только не о жизненных вопросах, а о ней.       — Мистер Шэрон, я до сих пор так и не смогла вас поблагодарить за то, что вы, — она сделала паузу, подбирая слова получше, — вы поддержали меня в минуты моей слабости. Спасибо вам большое, для меня тот разговор был очень важен.       — Что вы, мисс, не стоит благодарности. Не мог же я вас тогда оставить, — после его фразы в комнате повисла тишина. Интересной темы для разговора не нашлось, а болтать чепуху он не собирался. Алма снова взглянула в окно и плотнее прикрыла створки, чтобы не было сквозняка.              Шэрон прошелся по комнате и остановился у стола с книгами, перелистывая некоторые из них. Они все были на древнем странном, так что их смысл остался ему неизвестным. Уходить же Шэрону отчаянно не хотелось. После того ночного разговора они почти не пересекались, каждый был занят своим делом. И, несмотря на это, Шэрон часто ловил себя на мыслях об Алме. Впервые увидев мисс Сапсан во дворе разгромленной крепости тварей, он уже не мог ее забыть. И теперь постоянно, пусть иногда и неосознанно, искал встречи с ней.       — Это странно как-то, вы так много времени проводите в одиночестве… — внезапно сказал Шэрон. Он не знал почему именно эта фраза слетела у него с языка, но, на удивление, Алма ответила.       — С чего вы взяли? — она повернулась к нему лицом, выглядя немножко удивленной.       — Как не увижу вас, всегда сами, — объяснил он свою мысль. — Я просто думал, что после воссоединения с детьми вы не отойдете от них ни на шаг. Ну или они от вас.       — Да, — согласилась Алма, — первые дни они ходили за мной хвостиком, но все время так невозможно. У меня есть обязанности, которые надо выполнять, а они должны учиться. Например сегодня они с мисс Пищухой и ее подопечными. Когда угроза со стороны моего брата устранена, я могу отпустить их на пару часов. К тому же, они уже неделю просились сходить в петлю девятнадцатое февраля 1937 года на карнавал в Рио-де-Жанейро, а я все никак не могла.              Поворачиваясь, Шэрон случайно зацепил рукавом одну из книг на столе. Он посмотрел на нее и перевернул еще пару страниц. Они все были густо исписаны незнакомыми словами, хотя местами встречались части и на английском. Шэрон сделал это просто так, чтобы чем-нибудь занять руки. Вдруг он услышал звук неровных шагов и повернул голову. Алма стояла почти рядом и смотрела прямо на него.       — Вы знаете, что это? — спросила она, указав на книгу. Шэрон отрицательно покачал головой и Алма объяснила, — древнестранный словарь, издание 1607 года. Таких осталось всего несколько.       Шэрон на всякий случай убрал от книги руки, опасаясь, что ее слова были замечанием. Ведь чем древнее издание, тем ценнее оно. На той странице, которую он открыл, было с десяток слов с множеством пояснений. Алма повернула словарь к себе и стала зачитывать слова, водя пальцем по строчкам. Из всего, что она назвала, Шэрон понял только одно — тэйрин. Ему показалось, что он уже где-то слышал это слово.       — Это значит «свободно парящая», но также встречается «птичья душа», или же просто «птица», — сказала Алма. — Перевод не совсем однозначный. Древние тексты часто записывали суржиком из нескольких языков, поэтому сейчас возникают трудности с расшифровкой.       — Звучит похоже со словом «имбрина*», — заметил Шэрон. — Они никак не связаны?       — Действительно, сходство есть, — она улыбнулась. — Никогда не задумывалась об этом. Но слово «имбрина» произошло от имени первой птицы, которая стала женщиной. Вероятно, это просто совпадение.       Из граммофона полилась новая мелодия, размеренная и приятная на слух. Алма медленно подошла к Шэрону вплотную, внимательно смотря на него. Он не выдержал взгляда ее пронзительных зеленых глаз дольше нескольких секунд и отвернулся. Сейчас она была на каблуках, но все равно доставала ему лишь до подбородка.       — Вы танцуете? — задала неожиданный вопрос Алма.       — Даже не знаю, — растерялся Шэрон. — Ни разу не приходилось.       — Тогда может попробуете? — с улыбкой предложила она. — А заодно скрасите мое одиночество.       — Только ради вас, мисс. — Алма положила руки на его плечи и пробежала пальцами по складкам плаща. Он несмело опустил руки ей на талию. Ему казалось, что надави он чуть сильнее и эта женщина разлетится на осколки. Настолько хрупкой и нежной она была в его глазах.       — Не бойтесь. Я не рассыплюсь, если вы обнимите меня сильнее, — будто прочитав его мысли, сказала имбрина и приободряюще улыбнулась.       Они начали медленно кружить по комнате. Сначала, Шэрон совсем не попадал в музыку, но с каждой минутой, повторяя движения Алмы, он понемногу стал понимать суть танцев. По крайней мере, с ней.              Находясь в непосредственной близости от женщины, Шэрон не удержался от того, чтобы украдкой полюбоваться на нее. Алма ЛеФей Сапсан казалась ему особой невероятно утонченной, истинной леди. Её красоте он не смог найти подходящего сравнения, а про себя называл Королевой. Очки же, которые она надевала во время чтения, нисколько не портили образ, а наоборот дополняли, придавали некой таинственности. Взгляд, мельком брошенный сквозь их стёкла, глубоко цеплял его каждый раз. А платье, которое она выбрала на сегодня, соблазнительно открывало глубокую зону декольте. Из-за разницы в росте он видел все, что положено и не положено, лишь слегка опустив голову.       Шэрон выдохнул, пытаясь согнать появившееся напряжение. Он поднял глаза и встретился взглядом с Алмой. Ему хватило секунды, чтобы понять, что его действия не остались незамеченными. Но вместо выражения негодования, она внезапно слегка улыбнулась. Шэрон поспешно потупил взгляд, флирт со стороны имбрины был для него большой неожиданностью и он не знал, что делать дальше.       С новой песней их движения поменялись. Ее левая рука легла ему на плечо, а правая — в его ладонь. Дыхание Алмы участилось когда Шэрон провел по ее спине рукой и чуть сильнее прижал к себе. От этого по телу Алмы прошла легкая, приятная дрожь и она слегка выгнулась навстречу. Шэрон постарался не реагировать на такое сближение с Алмой, хоть ему казалось, что тело само вот-вот его выдаст.       — Идти всегда начинаем с правой ноги, — она старалась не подавать вида, но дрогнувший голос выдавал ее с головой. Алма почувствовала такое же волнение, что и Шэрон, но, в отличии от него, не испугалась этого.              Раз — два — три              Пара двигалась по комнате, стараясь попадать в ритм, исполняя одну за одной фигуры танца. Алма внезапно отстранилась и прокрутилась под рукой Шэрона, от этого движения его коснулась волна прохладного воздуха. Он с облегчением выдохнул, но в следующий момент Алма опять была рядом с ним, она подняла голову, желая посмотреть ему в глаза, но смогла разглядеть только тусклые отблески света на маске. Он сбился с шага, пытаясь успокоить мысли, потревоженные действиями имбрины, а она сделала вид, что ничего не заметила. Пара снова следовала ритму.              Раз — два — три              Они кружились, застывали на секунду, и снова кружились, тянулись вверх и наклонялись. Переступали на месте, тогда ее каблуки лишь слегка отрывались от пола, или делали дорожку шагов — вперед, влево, назад, вправо, поворот-поворот, назад.       Шэрон едва успевал переставлять ноги в такт музыке, не говоря о том, чтобы вести танец. Это было оставлено за Алмой чему она не возражала. Имбрина понимала, что именно она является причиной такой неуклюжести и невнимательности Шэрона, поэтому наблюдала за его действиями с особым интересом. Плавные движения вдруг сменились более резкими — наклон и глубокий прогиб в спине. В этот момент их взгляды встретились, но они не остановились.              Раз — два — три              Войдя во вкус, Шэрон подхватил ее на руки и закружил. От неожиданности Алма вскрикнула, а после засмеялась и откинула голову назад, опираясь руками на его плечи. В эти радостные минуты она внезапно осознала что ей хорошо и спокойно рядом с Шэроном. Его сомнительная репутация абсолютно не смущала, зато сам он сильно привлекал. Ей хотелось чувствовать, чувствовать что-то новое, чтобы забыть старые мысли, воспоминания. Впервые забота о детях не могла спасти ее от кошмаров прошлого, имбрина нуждалась в новом и сильном чувстве. И, кажется, сердце Алмы уже сделало свой выбор.       — О, уже так поздно, — Алма только заметила, что стрелки на часах подошли к двенадцати. — Мы так увлеклись, что я потеряла счет времени.       — Для вас это не характерно. Имбрины, вы всегда следите за расписанием, за временем.       — Это наша обязанность, — она пожала плечами, — без этого никак.       — Что же, я, пожалуй, пойду. — Шэрон взял ее руку и поднес к губам и оставил на пальцах поцелуй. — Спокойной ночи, мисс.       — А у вас довольно хорошо получалось, — мягко улыбнулась она, подходя ближе к нему.       — Тогда можно надеяться, что я еще не совсем потерян для общества.       Шэрон уже собирался уйти, как вдруг Алма поднялась на носочки и притянула его к себе. Обвила руками шею, заставив наклониться, и поцеловала, властно, настойчиво и вместе с тем нежно. Обнимая, она случайно стянула капюшон и тут же почувствовала как Шэрон испугано вздрогнул. Имбрина на мгновение отстранилась. Его маска скрывала только половину лица, губы и подбородок были открыты, на них она увидела несколько широких шрамов. И, как ни странно, это не показалось Алме страшным или уродливым. Да, лицо было изувечено, но ее это не оттолкнуло. Она с той же страстью продолжила поцелуй, сильнее прижимаясь к Шэрону.       А он за ту секунду успел испытать массу разных эмоций. Боялся, что ужаснувшись, она прогонит его, или устыдить за, то что посмел засмотреться на нее. Но этого не последовало.       — Я люблю вас, Алма, — решился он на признание. Раз первый шаг уже был совершен, то зачем тянуть? Шэрон долго не знал как описать чувства, возникшие к имбрине, это было гораздо сильнее простой симпатии и он решился называть их любовью. И ее новый горячий поцелуй послужил ему ответом. Шэрон с жаром подхватил ее инициативу. В их поцелуе рождались новые, невероятно приятные чувства. С губ Алмы сорвался тихий стон, она прогнулась… И резко отстранилась.       — Знаешь, мы можем перейти на ты. — Алма подарила Шэрону еще один короткий поцелуй. — Спокойной ночи.       — Спокойной…       

***

             Вечером следующего дня Алма обнаружила букет в своей комнате. Семь темно-красных роз, перевязанных лентой, лежало на столе. Лицо Алмы озарила улыбка, она сразу поняла кто принес ей подарок. Имбрина оценила этот жест внимания, про себя отметив, что он угадал и с цветами, и с их цветом. Поставив букет в воду, она направилась к Шэрону.       — Я надеялся, что ты придешь, — сказал Шэрон, только Алма переступила порог его комнаты. Его голос звучал несколько неуверенно. — Как ты? Все хорошо?       — О, я не могла оставить такой прекрасный букет без внимания. А, точнее, его отправителя, — в ее глазах сверкнули веселые искорки и она, улыбаясь, подошла ближе. — Спасибо, он просто чудесен. И я в порядке, тем более теперь.       — Рад, что смог тебя порадовать. Ты достойна лучшего.       — Да, смог, — Алма резко увлекла Шэрона в поцелуй. Она положила руки ему на грудь, чувствовала как быстро стучит его сердце. Шэрон обнимал ее за талию, плотно прижимая к себе. Алма прикусила его губу и коснулась своим языком его. Шэрону казалось, что она играет с ним, дразня этим поцелуем, но ради ее внимания он был готов позволить руководить собой. Жар ощущений стал захватывать разум, но Шэрон почувствовал как Алма стала отстраняться и перестал сжимать ее талию. Они остановились только потому, что закончился воздух.       — У меня есть еще кое-что, — в тоже время Шэрон хотел, чтобы она была заинтересована им, чаще вспоминала о его словах и действиях. — Что скажешь, если я предложу встретиться в правом крыле дома на верхнем этаже возле лестницы? Часов так в одиннадцать.       — Я скажу, — имбрина выдержала короткую, но волнительную паузу, — да. А зачем?       — Пока секрет, но тебе понравится, — Шэрон оставил на щеке Алмы легкий поцелуй.       — Тогда до вечера. Увидимся, — она улыбнулась и вышла в коридор.              Весь день Алма гадала, что может ожидать ее в том коридоре, но действительность оказалась лучше предположений. Шэрон устроил ей сюрприз — закрыв глаза и взяв под руку, он повел ее на крышу здания. Какое-то время они просто стояли, обнявшись, и наблюдали за ночной жизнью Акра. На улицах, тех, что рядом с главной, горели редкие огоньки, иногда мелькали люди. В свете луны квартал приобретал иной вид, не такой унылый как днем. Темнота скрывала некоторые недостатки, туман добавлял таинственности.       — Звездное небо — это единственное, что было красивым в этой дьявольской дыре, — внезапно произнес он.       — Было? — Немного удивленно спросила имбрина. — А сейчас?       — А сейчас — ты, Алма.       Шэрон приблизился к Алме, от его горячего дыхания по ее телу пробежали мурашки. Его губы накрыли ее. Поцелуй был мягкий, чувственный. Алма тихо застонала и обхватила руками плечи мужчины. Вдруг послышалось хлопанье крыльев. Влюбленные едва успели отскочить друг от друга, как на крышу сел королек. Шэрон едва слышно выругался, глядя на птицу, но она не была им заинтересована. Имбрина несколько секунд смотрела на Алму, после взлетела. Чирикнув что-то, от чего Алма нахмурилась, она сделала круг над ней и Шэроном и исчезла за углом.       — Кажется, завтра у меня будет сложный разговор с мисс Королек… — С досадой сказала Алма, прижимаясь к Шэрону.              На утро старшие имбрины действительно пригласили Алму на разговор. Хотя, это больше было похоже на выговор, чтение нотаций молоденькой и наивной девочке. Говорила в основном мисс Королек.       — Как ты не понимаешь, — настойчиво повторяла Баленсьяга. — Это опасно. Сидеть ночью на крыше с бывшим амброманом. С ним небезопасно оставаться наедине. А, по-хорошему, общение с такими вообще надо свести к минимуму — рабочие разговоры или просьба о физической помощи. Все, не более!       — Дорогая, может не стоит быть такой категоричной? — Эсмеральда попыталась слегка успокоить коллегу. Старшая имбрина считала, что Алма давно стала самостоятельной имбриной и уж точно могла решать с кем ей общаться, а с кем — нет.       — А может не стоит быть столь беспечными? — возмущениям Баленсьяги не было предела. Она была потрясена легкомыслием Алмы, особенно после того, что они пережили. Да и ты же Глава Совета, фактически главный представитель новой власти в Акре, вдруг кто-нибудь из недовольных решит напасть на тебя?       Алму назначили на этот пост пару недель назад на одном из заседаний. Не все поддержали эту инициативу, но они оказались в меньшинстве. Мисс Шилоклювка, мисс Овсянка и мисс Королек были уверенны, что она прекрасно справится. После собрания, некоторые подошли к мисс Сапсан, чтобы поздравить ее. Мисс Стриж пожелала Алме удачи и сил для решения всех проблем, которые теперь опустятся на ее плечи. Мисс Кукушка сразу дала подруге несколько важных советов и сказала, что она всегда может обратиться к ней за помощью. Поблагодарив Изабеллу, Алма пообещала взять ее слова во внимание. Она радо обнималась со всеми коллегами, отвечая благодарностью на их пожелания.       Но не все разделяли эти чувства. Мисс Зяблик была возмущена таким решением старших имбрин, так сама рассчитывала на этот пост. Мисс Коноплянка испытывала сомнения по поводу того насколько хорошо у Алмы получится совмещать обязанности директрисы и Главы Совета. К тому же, у мисс Сапсан были воспитанники, которые могли жить в настоящем, а значит могли захотеть уйти из петли, так что Элла не считала это назначение разумным. Тем не менее, за мисс Сапсан проголосовали двадцать две из двадцати семи имбрин, спорить с этим она не могла и ей пришлось смириться с выбором большинства коллег.       — В таком случае Шэрон как раз может меня защитить, — Алма ловко повернула аргумент Баленсьяги против нее же. — Мисс Королек, я, конечно, понимаю ваше беспокойство, но мне кажется я уже давно выросла и могу сама принимать решения, — осторожно начала отстаивать свою точку зрения Алма. — Тем более мы просто разговаривали, все в порядке. Он уже давно не амброман и не занимается ничем противозаконным. Шэрон исправляется, а мое благоприятное влияние может ускорить этот процесс.       — Алма, естественно мы помним об этом, но я все же хочу тебя предостеречь от необдуманных решений, — нравоучительным тоном произнесла мисс Баленсьяга, категорически отвергая все аргументы Алмы. А Алма, слушая ее, лишь удрученно вздохнула. — Такие люди могут быть очень опасны, мы до сих наверняка не знаем, что он из себя представляет. Пусть Шэрон и не сотрудничал с тварями, но все же! Кто знает, что у него на уме?              От мисс Шилоклювки и мисс Королек Алма вышла очень недовольная. Она понимала, что мисс Королек желает ей добра и беспокоиться, что Шэрон может причинить ей вред, но была опьянена внезапно вспыхнувшими чувствами, что ей не хотелось даже слушать о чем говорила Баленсьяга, не то что думать об этом. Алма практически влетела в библиотеку, хлопнув дверью слишком громко. К счастью, на это некому было обратить внимание. Дошла до середины комнаты и резко остановилась. Ее возмутило, что ей не настолько доверяют. И от этого ей еще сильнее хотелось снова увидеться с Шэроном. И не только увидеться, Алма облизала губы, вспоминая вчерашнее свидание. Она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, смесь эмоций бурлила в ней, затмевая разум.       — Это было слишком, — ее пальцы, с похожими на птичьи когти, ногтями вцепились в спинку кресла.       — А я-то думал, ты никогда не теряешь самообладания, — раздался слегка насмешливый голос позади нее. — Что, сильно досталось от мамочки?       Мисс Сапсан повернулась. Не говоря ни слова, она в три шага сократила расстояние между собой и Шэроном, притянула его к себе за воротник и требовательно впилась в его губы. Шэрон ответил с той же страстью, легко прикусив ее нижнюю губу. Это был прекрасный момент их уединения, но длился он слишком мало.              Вдруг двери библиотеки распахнулись и в комнату вбежали дети, заполняя все своим смехом. Оливия и Сэм играли в догонялки с Енохом и Майклом, мальчиком из петли мисс Сиалии, спасенным из лабораторий Каула. Имбрины специально совершили вылазку в 1940 год и забрали оттуда Сэм и Эсме, про которых рассказала им Бронвин. Некоторые, конечно, были против, но они оказались в меньшинстве. И, несмотря на все опасения, младшая сестра смогла войти в петлю как странный человек. Как выяснили позже, она была прорицателем, умела находить потерянные вещи, а иногда — людей, которые потеряли их. Это выяснилось, когда Сэм случайно нашла в столовой потерянное кольцо и тут же сказала, что его надо отнести мисс Кукушке. Хотя сама эту имбрину ни разу не видела. Пусть странности и проявлялись через много поколений, но если один ребенок в семье рождался странным, то все его родные братья и сестры тоже были такими.       — Кажется, нам сегодня хронически не везет, — с легкой грустью произнес Шэрон, когда Алма поспешно выскользнула из его объятий. И немедленно занялась детьми.       — Милые мои, что вы так раскричались? И почему бегаете в библиотеке? А ну быстренько все в коридор, играйте там, — мисс Сапсан провела подопечных строгим взглядом и повернулась к Шэрону. — О нас никто не должен узнать. Понимаешь? Никто. Это мое условие.       — Я принимаю все твои условия, Тэирин, — он ответил с легкой улыбкой. Алма посмотрела на Шэрона слегка удивленно, будто спрашивая что он имеет в виду. — Это слово, какое значение не выбрать, оно будто про тебя. Я подумал, может ты позволишь так себя называть? Когда мы вдвоем.       — Мы только познакомились, а ты уже даешь мне прозвище? Неужели тебе так не нравится мое имя? — шутя спросила Алма. Сначала она удивилась его просьбе, а потом поняла, что ей приятно такое сравнение.       — Очень нравится, у тебя красивое имя. Я просто хотел… — Шэрон не знал как правильно объяснить то, о чем он подумал, чтобы Алма не обиделась, но она сама его прервала.       — Называй, — сказала Алма. — Я не против, — она улыбнулась, а Шэрон коротко поцеловал ее, обняв за талию.              Малыши, играя в свою игру, переместились в гостиную. По дороге в нее они встретили Клауса, своего нового друга из другой петли, и теперь впятером носились по комнате. Кроме них там были некоторые из воспитанников мисс Дрозд и дети из Плимутской петли. За последними временно присматривала мисс Рисовая Птица, их имбрина была в отъезде по важному делу, а Элис с радостью согласилась присмотреть за подопечными подруги.       Анна и Драган сидели на диване, парень расположил руки на талии девушки, а она положила голову ему на плечо. Судя по всему, отношения между ними были более, чем дружеские. Иногда они обменивались краткими поцелуями и краснели, если кто-то в эти моменты смотрел на них.       Магна и Эмбер устроились рядом на ковре, обнимая маленьких двойняшек — Диану и Поля, а в кресле напротив Мелина не отпускала от себя Питера-и-Джоэля. Как выяснилось, тесный контакт творил чудеса с теми, у кого твари изъяли часть души. Будь пострадавший ребенком, или взрослым, несколько часов крепких объятий и человек возвращался к нормальному существованию с полностью восстановленной странностью. Таким образом исцелилась и имбрина, мисс Птица-Носорог, которая была найдена в главной лаборатории Каула. Уже после двух сеансов такого лечения она отлично себя чувствовала и настояла на том, чтобы отправиться в другую петлю с заданием Совета.       В доме царили относительные покой и тишина. Но ровно до того момента, пока не прозвучал сигнал к ланчу. Тогда жители особняка шумной толпой, младшие с криками и визгом, старшие с шутками и разговорами, направились в столовую.