***
– Итак, – начал актер на арене. – Шоу начинается! Восторг. Восхищение. Волшебство, творящееся у тебя перед глазами, ты сжимаешь ручки сиденья в зрительном зале, нервно закусываешь губу и ловишь каждое движение глазами. Глаза лихорадочно блестят, и ты понимаешь, что… Я хочу также!!! Я была готова рыдать, вцепившись в сиденье, от зависти и в то же время от восхищения. Спецэффекты с музыкой и подсветкой творили, безусловно, чудеса, но истинные чудеса и невероятную картину всего представления составляли люди на мотоциклах. Каскадеры… Какую часть тела я должна продать, чтобы у меня появилась хотя бы возможность делать и вытворять эти трюки вот так?! Конец представления. Я вскакиваю и, чуть не упав, громко хлопаю в ладоши, смотря на сцену, как на божий дворец. На глазах выступают слезы, и в голове появляется безумная идея пробраться за кулисы и отыскать двух каскадёров, напроситься к ним в ученики, даже если придётся продать свою неудачливую душонку самому дьяволу. Шапито стоит тут уже две недели, и если бы не афиша с каскадёрами, я бы прошла мимо цирка, даже не оглянувшись, но афиша поменяла весь расклад, а когда я убедилась, что каскадёры действительно будут, то наплевала на всё, наскребла все свои деньги и купила этот злосчастный билет в цирк. И не разочаровалась. Мне уже четырнадцать, я самостоятельно собрала себе мотоцикл, опробовала его, перевернувшись на нём, сломав себе ногу с рукой и прокатившись спиной по асфальту. Но я никогда не забуду это щемящее чувство восторга и свободы, как будто у тебя за спиной крылья и ты летишь по трассе среди ночного города. И плевать, что пока училась более уверенно ездить на скорости, чуть не убилась пару десятков раз. Попала в полицейский участок, как хулиганка, потому что шла домой в совершенно оборванном, вульгарном виде посреди ночного Лондона. С отцом и матерью я помирилась. Просто мы взяли и поговорили, и я, не скрывая, рассказала о том, кем хочу стать и посвятить всю свою жизнь. И нет, в бизнес я ни ногой, вон Скотт вполне не плох для этой роли. Отец молча смотрел, пока я расписывала свои планы на жизнь, а потом зашел в гараж и оценил моё творение, поджав губы, он вынес вердикт, что смирится с моим решением, если до двадцати двух лет я устроюсь в этом мире, а не буду шарахаться по подворотням, иначе меня ждет скоропостижное замужество. И он в моём устройстве помогать не будет. Всё сама, своими ручками, на что я лишь облегченно выдохнула, раз смогла собрать свою детку, то смогу и прожить как-нибудь. Мама была просто рада и, кажется, сбросила с плеч какой-то груз, что давил на неё всё время нашей размолвки. Скотт был в восторге и смотрел на меня с уважением, не веря, что его сестра-неудачница, которая откровенно ни в чем не блистала, в отличие от него, сделала что-то покруче доклада по биологии. Отец и мать даже расщедрились и на мое тринадцатилетние подарили защитный костюм черного цвета из кожи со специальными нашивками и щитками, а так же шлем. Черный цвет мне, конечно, казался слишком мрачным, так что я решила, что у меня обязательно будет фиолетовый костюм. Да и сама буду в фиолетовой гамме, так-то. На барахолку я больше не ходила. Тот мужчина, к счастью, не погиб– его вытащили напуганным и слегка пришибленным из под завалов. Неслыханная удача, его так и прозвали: «счастливчик». Впрочем, детали можно было найти и в другом месте, так что я c чистой совестью вздохнула и отправилась крутить гайки и мазаться в мазуте в своём гараже. Мотоцикл был откопан из-под мусора и утащен в моё логово уже через неделю, что стоило мне несколько часов нервотрепки. К слову сказать, то приключение не только поспособствовало появлению моих воспоминаний из прошлой жизни, но и срывом ограничителей в некотором роде. Теперь границы недозволенного и навязанного «нельзя» хорошенько расшатались. Что, кстати, сейчас мне на руку. Пролезть мимо циркачей было легко, а вот найти каскадёров непросто. В конце концов, я обнаружила их переговаривающимися в углу, недалеко от мотоциклов. – Выступление не очень, если честно. – Да уж, цирк теперь не так популярен, люди хотят новенького. – Неправда! – тут же выскочила я из своего укрытия. – Ваш номер был просто великолепен! Я в восторге! – Ты кто, малец? Упс… – Я? Эм… Скалл? – И что ты тут забыл, Скалл? – ехидно протянул один, выделяя имя. Я не знала, куда спрятать глаза. Может и правда имечко так себе? Меня схватили за руку и дернули, тут же усадив между двумя парнями на ящики. Только сейчас я заметила, что они близнецы-блондины с широкими улыбками. – Эм, ну.… Быть каскадером – это моя мечта! Я специально сюда пришла сегодня! Ваш номер – это нечто! И… это… возьмите меня в ученики, вот! Ой, простите… – от восторга, я по привычке начала размахивать руками и одному из близнецов зарядила ладонью по носу, тут же сложив руки в молитвенном жесте и умоляюще посмотрев на одного из братьев. – Пожа-а-алуйста! – Ха-ха, а ты забавный малый! – хохотнул, потирая нос один. – Кстати, юный каскадёр, а тебе сколько лет-то? – Четырнадцать и, между прочим, я – девушка! Рука, треплющая мой волосы, замерла. Взгляд двоих братьев пробежался по мне, остановился на совершенно плоской груди, скрытой футболкой, и вернулся недоверчивым прищуром на мою макушку. – Да ла-а-адно, – протянули они одновременно, недоверчиво рассматривая меня. – Шоколадно, – буркнула. – Кстати, меня зовут Энсин. – А меня Эмсим. – Можно Энс, – протянул первый брат. – Эмс, – кивнул второй. – Скалл, а Скалл, ты вообще хоть в мотоциклах разбираешься? – спросил Энс. – Конечно, я же свой сама собрала! – Сама? – недоверчиво уточник Эмс. – Ага. – С нуля? – Энс. – Да-а, – протянула, вздернув нос. С этими парнями было на редкость легко. Не было этого чувства стеснения и смущения, желания спрятаться и закопаться куда-нибудь. С ними было спокойно и легко общаться и говорить, что вздумается. – Понимаешь, Скалл, мы бы рады взять тебя в ученики, но через неделю мы уже отчаливаем, – покачал головой Энс. – Но, возможно, ты найдёшь себе учителя здесь? – Нет, – покачала головой, мрачно ковыряя носком кроссовок землю. – Меня учить здесь никто не хочет, а со своей везучестью я убьюсь с первым же своим трюком. – Тогда возможно стоит оставить и переключиться на что-нибудь другое? – Нет! Это моя мечта, и я…! – Да поняли мы, – вздохнул Эмс. – Если бы ты была сиротой, было бы гораздо проще. Возможно, мы могли бы уговорить нашего шефа, и на тебя оформили опеку. К тому же, я так понимаю, ты занималась чем-то? – Гимнастика с уклоном в акробатику. – Во-о-т, но теперь, увы. Вряд ли твои родители согласятся отдать тебя в наш цирк, к тому же мы путешествуем по странам и следующая наша остановка это Италия. Ясен пень, что никто меня отпускать не собирается. Я печально вздохнула. Впрочем, можно было бы и раньше догадаться, что не всё так просто. – Не расстраивайся, Скалл, – попытался меня подбодрить Энс. Эмс лишь кивнул, потрепав по голове. Близнецы отличались только цветом глаз. Пока я сидела здесь и могла разобрать кто из них кто по тому, как они сидели возле меня, но теперь я нашла ориентир, по которому их можно различить. У Энса глаза были голубыми, а у Эмса зеленые. – Ну, ты если что забегай, пока мы тут, может, парочку советов дать всё же успеем, – задумался Энс, что-то прикидывая в уме. Я уже собиралась ответить, как кто-то резко дернул меня шкирку, заставляя тихо пискнуть и захрипеть от пережатого тканью футболки кислорода. – Ну и кто это тут у нас? – божественный баритон мужского голоса вызвал у меня дрожь… от испуга. – Пус…ти… те, – прохрипела я. – Шеф! Отпустите, вы же её задушите! – подскочил Энс. – Её? – меня освободили, и я, промахнувшись задницей мимо ящика, рухнула на пол, ударившись локтем об этот самый ящик. Уй, как больно-то, а… Жесткие серые глаза заставили поежиться. Что-то в этом человеке меня пугало. Просто орало, что этот мужчина опасен. Что-что, а вот на опасных людей у меня был нюх, так что я их видела издалека и старалась не попадаться. Это тебе не полицай, от которого можно улизнуть, тут что-то другое. От чего сбежать непросто, если не невозможно. Под взглядом серых глаз я поежилась. Напряженно посмотрела, избегая прямого взгляда. Ощущение было, будто я под прицелом у снайпера. От пули не убежать. – Кто ты такая? – Я… – Она пришла к нам. Ей очень понравилось наше шоу, – поспешил помочь мне Эмсин. – Нда? – подозрительно протянул мужчина. – Ага! – выдала я одну из идиотско-восторженных улыбок. Когда я нервничаю, я начинаю нести всякий бред, топя окружающих в ненужном трепе. – Понимаете, Сэр, у меня мечта стать каскадёром, а ваше шоу мне так понравилось… Через две минуты моих непрекращающихся восторгов, мужчина усмехнулся. – Ладно, я понял. Эй, братья-акробаты, под вашу ответственность, – кивнул мужчина, ещё раз прорентгенив меня своими жуткими глазенками и ушёл. – Ушёл, – выдохнула я с облегчением. – Скалл, ты бесподобен, – выдал Энс. – Чего? – Ты смог заболтать нашего шефа, считай, ты совершил чудо, – почесал затылок Эмс. – Да я, в общем-то… – Да ладно, забей, пошли, мы тебе тут всё покажем, раз уж разрешение официально есть. – А почему в мужском роде? – хлопнула я глазами. – Потому что ты наш человек, мужик! Да и знаешь, ты на девушку, уж прости, совсем не похож, не в обиду тебе, – Энс взглядом показал на мою плоскую грудь. – Эй! – вскинулась я. – Да и много ты встречал девушек, которые в четырнадцать мотоциклы собирают… – …и мечтают стать каскадером? – закончил Эмс за брата. Я фыркнула. – Так что с этого дня ты у нас парень, ясно? – обхватил меня за шею Энс, весело улыбаясь, потянул за цепочку от губы до уха. – Не трогай, – мрачно изрекла я. – Да забей! – усмехнулся Эмс, заложив руки за голову. – Разве тебе не хочется подурачить людей? Я вздохнула.***
Я как всегда приходила домой затемно, совершенно довольная и уставшая. Конечно, иногда я ночевала в гараже, пусть мама и бурчала на это, но почему-то именно сейчас захотелось в мягкую кроватку, а не на жесткий продавленный диван в окружении всякого барахла. Лезть через окно по водостоку в дом у меня не было никакого желания, честно говоря, и поэтому я в кой-то веки решила зайти, как нормальные люди, через дверь. И какой черт дернул меня это сделать? Всё по закону Мерфи. Пора было бы это всё уяснить, но у меня всё ни как у людей, честно слово. Ключи от дома, как и от гаража, я таскала с собой всегда. Так что первая странность это когда я, отчаянно зевая, вытянула связку из кармана и замерла, так как косяк моего дома был разбит в щепки. Точнее замок от сильного удара выбит, превративший в труху часть косяка. Что за черт? Так, стоять. Отбросить панику, честно слово, мало ли. Тихонько толкнула дверь, которая с едва слышным скрипом, который прозвучал почти как жалобное завывание скрипки в доме с призраками, что с раскатом грома. Неестественная тишина и темень. Из-за вечно нависших свинцовых туч, которые ночью стали черными, выглянула на секунду луна. Господи, как в фильме ужасов. Появилось страстное желание обернуться, схватить стоящий у крыльца мотоцикл и умчаться гонять по ночному Лондону, чтобы, вернувшись, обнаружить всё как обычно. Нет. Одернула себя, решительно сжав кулаки и ступая в темноту коридора. Сделав два шага, я рухнула, запнувшись обо что-то, но приземлилась почти бесшумно. Стараясь проморгаться, нащупала в кармане свой простенький телефон и зажгла экран, тусклым светом освещая то, на что я упала и обо что споткнулась. Что за черт? – Папа? – тихо и удивленно воскликнула. – Ты чего, пап? Я попыталась обхватить его за лицо, чтобы он пришел в себя, когда рука наткнулась на что-то липкое и вязкое. Замерла. Слипшиеся волосы на затылке и неестественно холодная кожа, как у трупа, под другой рукой. Медленно подняв руку, я со страхом посмотрела, чуть подсвечивая на свою ладонь. На руке, переливаясь в тусклой подсветке телефона, размазалась черная кровь с алым отблеском. Экран погас.Шоу начинается...