Атлант

В этот раз я проспал почти двое суток. Просыпался, видел в темноте каюты призрачное сияние глаз Мерата и выключался снова: вряд ли кто-то сумел бы пройти мимо моего самозванного охранника. Стоило провалиться на двести лет в прошлое, чтобы количество тех, кто печется о моем благополучии, начало расти какими-то ужасающими темпами. Но всё имеет свой конец, вот и я наконец выспался достаточно, чтобы вылезти из гамака и понять, что мне немедленно требуется уборная, закурить и кофе. И пожрать, но это можно потом. Мы обошлись всего тремя кораблями, и теперь походный ордер представлял собой нечто вроде этакой призрачной галочки. Контуры соседних кораблей даже отсюда, с флагмана, виделись миражом: так, фата моргана, игра облаков и ветра, не о чем говорить. Зрелище было то ещё, поэтому я, поднявшись на корму за хорошим глотком свежего воздуха, так тут и остался. Шагов позади я не услышал, почувствовал его приближение каким-то другим чувством — с двузначным порядковым номером, не иначе. И обернулся, глядя, как весьма озадаченно смотрит на меня полный сдержанного достоинства и с трудом скрываемой тревоги сэр Илтерам Мерат, Старший Магистр ордена Водяной Вороны. Лоохи не предназначено для того, чтобы сидеть по-турецки, я всегда это знал. Это мне в моих дикарских одежках лучше всех, а вот сэру Мерату пришлось чинно сесть на пятки, чопорно оправив складки, когда я жестом предложил ему присоединиться ко мне за низким восточным столиком. — Понятия не имею, что с вами делать теперь, — в спиртовке под джезвой металось пламя. Заняться в дороге все равно было особенно нечем, так что я решил извратиться и для разнообразия не вытащить из Щели очередную чашку кофе, а сварить его самостоятельно. — Есть предложения? Может, существует место, где я смогу всех вас высадить, как только исцеляющий сон завершит свою работу? Все-таки изгнание лучше смерти. — Изгнание лучше смерти, когда у него есть цель, — Мерат возразил негромко, но твердо. — Позволено ли мне узнать, сможем ли мы сопровождать господина в его путешествии? Терпеть не могу, когда паранойя оказывается всего лишь разумной предосторожностью. — Я еще выскажу Лойсо за то, что он с вами сделал, — просто самураи какие-то, «в любой непонятной ситуации стремись к смерти». — Моё путешествие направлено за границы этого мира, а туда вам пока дороги нет. И понятия не имею, будет ли. Специи в кофе я собирал почти машинально, как и орудовал маленькой ручной мельничкой. Мелкая рутинная работа обычно помогала думать, но сейчас я не находил выхода. Моё дело в этом времени было закончено, и ребят Лойсо я вытащил почти случайно, пока искал источник страха. Смешно, но если бы не выдумка Малдо, мне и в голову не пришло бы заглянуть в резиденцию ордена Водяной Вороны. — Когда нам ждать возвращения господина в этот мир? — Лет через сто пятьдесят, не раньше, — машинально ответил я и прикусил язык, но было уже поздно. Когда-нибудь, Макс, этот важный орган точно станет причиной твоей гибели. — Тогда есть ли место, которое может нуждаться в нашем присутствии в ожидании вашего возвращения? — у этого сэра Пепла целеустремленность бронепоезда. Или в этом времени другие не выживали? Нет, ну если так ставить вопрос… Я остервенело поскреб подбородок и пообещал себе в следующий раз вытащить из Щели не одноразовый станок, а приличную электробритву и батарейки к ней. — Такое место есть, — возмутившаяся было совесть поперхнулась от быстро подсунутых воспоминаний об анавуйане и заткнулась плотно и насовсем, — но пока мы туда не прибудем, неизвестно, сможете ли вы там жить. Поэтому предлагаю оставить этот разговор до окончания плавания. Мерат только молча склонил голову. Он сдержал свое слово, и те пару дюжин дней, что потребовались нашей минифлотилии для того, чтобы почти достигнуть пределов Обратной Стороны Сердца Мира, прошли весьма приятно. Я не стал будить остальных: моих сил было вполне достаточно, чтобы обеспечивать их восстановление, а в качестве собеседника Мерата мне и без того хватало с головой. Полагаю, он успел сделать на мой счёт массу каких-то своих выводов; во всяком случае, с каждым днем почтения в его голосе, взгляде и жестах становилось все меньше, а вот удивления пополам с уважением — все больше. Я тем временем проникся суеверным благоговением в отношении Меламори, хотя и несколько запоздалым — если уж меня периодически тянуло побиться головой о стену попрочнее, то не представляю, как маленькая опасная леди выдержала целый континент суровых самоотверженных вояк. «Как надену портупею…», мда. В качестве мелкой мести к концу первой дюжины дней я научил Мерата варить кофе. Вытащил ему пару мешков, шкатулку со специями и на этом счел свой просветительскй долг исполненным. Во всяком случае, даже тот кофе, который получался у него в первые разы, был несказанно лучше, чем то, во что в отдалении от Ехо превращалась камра. Ни капитан, ни команда флагмана нам не мешали. Уж не знаю, что конкретно было написано в раздобытых Шурфом разрешительных документах, но капитан со старпомом стояли за штурвалом круглосуточно, посменно, лишь бы быстрее доставить нас до места. Жемчужные воды начались как-то внезапно; просто на горизонте вспыхнул радужный купол и начал стремительно приближаться. Я позволил себе тихо выдохнуть — и принялся будить своих спящих красавцев. Неторопливо, постепенно, сначала только на флагмане. Мерату даже не понадобились мои объяснения — голос первого же проснувшегося он услышал прямо отсюда, с кормы, второго, третьего. А потом, стоило ему успокоить растерянных людей, я в один шаг уволок его на второй корабль. И на третий. За этим балаганом само причаливание к дощатому пирсу прошло как-то незаметно, можно сказать, буднично. Я устроился на причале, обвязанном сейчас швартовым концом, наблюдая за этой суетой, и спрыгнул вниз, только когда повисшая над толпой тишина стала оглушительно громкой. — Сейчас мы поднимемся вон туда, в город, — я начал как мог мягко, но они всё равно невольно отступили назад — и спасибо еще, что не согнулись в поклоне! — Я хотел бы, чтобы каждый из вас выбрал там дом, в котором предпочел бы жить. — Что будет, если один дом понравится двоим? — голос из-за спин толпы оказался громким и резким. С подъебом, определил бы я раньше и невольно напрягся, но теперь меня это уже не волновало. Слишком ясно я осознавал сейчас давление времени, очень похожее на ту силу, которая заставляет пенопластовый поплавок рваться к поверхности. — Договаривайтесь, — я пожал плечами, — вам жить. Встретимся у фонтана через час. По губам пробежали шепотки и стихли, я молча указал подбородком на гребень холма, и толпа начала перестраиваться в узкую, неуверенную цепочку по одному. Похоже, возглавил её тот — или та? — кто спрашивал меня о совместном проживании. Мерат остался в хвосте, рядом со мной, а я чутко слушал каждого воспитанника Лойсо, входившего в городок. Не шарахнется ли их разум от Темной Стороны, не запаникует ли, не повредит ли это место свежесотворенным телам и едва излеченным сознаниям? Но нет, пока все они справлялись прекрасно. Всё-таки Лойсо отбирал лучших. Синий урдерский камень мягко рокотал неслышным здесь, в центре города, приливом. Мерат тоже остался рядом, ожидая возвращения своих товарищей, и напрягся, когда я все-таки решился вмешаться ещё в одно дело. В конце концов, мне может и не повезти. — Ты владеешь заклятием Отложенного Возмездия? — спросил я, и он, расслабленно привалившийся к бортику затылком, вскочил. — Да, — осторожно признал Мерат, и я только мысленно развел руками: каких ещё тебе подтверждений, Макс? Действуй. — Через несколько лет сюда заявится Угурбадо, — негромко начал я. Запнулся, когда Мерат недобро, диковато сверкнул глазами, — он будет искать здесь силу Обратной стороны Сердца мира. — Убить его? — Мерат уточнил почти с радостью — такого рода приказы явно были ему приятны и понятны. — Вы пропустите его к фонтану и позволите уйти, если он пройдет обычное испытание, — продолжил я, не обращая внимания на чужое разочарование. — Но перед его уходом я прошу тебя обезопасить тех, кого он захочет принести в жертву своему самолюбию, этим заклинанием. — И оно причинит ему тот же ущерб, — закончил Мерат. Разочарования в его голосе хотя и поубавилось, но оно не исчезло окончательно. Орден Водяной Вороны и вынужденный компромисс — неожиданная встреча, неприятная для обоих участников. — Сделаю. Я благодарно кивнул; если всё пройдет как нужно, анавуайна соберет гораздо менее богатую жатву в Ехо. А большей награды мне и не требуется. К концу означенного часа вернулись все. Странным образом я чувствовал себя скорее гидом при туристической группе и был весьма озадачен этакой пунктуальностью. Посмотрите направо, посмотрите налево, не пей из фонтана, козленочком станешь. — Ваш Старший Магистр в самом начале этого путешествия сказал мне, что изгнание лучше смерти лишь тогда, когда у него есть цель, — начал я. Глотнул холодного кофе из забытой на бортике чашки и продолжил: — Так вот, хотя я не согласен, предложить вам цель, соразмерную вашим возможностям, я всё-таки в силах. Они молчали. Молчали и смотрели, и самым трудным оказалось не отвести взгляд от этой полубезумной надежды, жажды приложения себя в этих глазах. — Этот город — Обратная Сторона Сердца Мира. Он дает силу каждому, кто пройдет испытание — и сейчас он едва жив, как иссякает озеро, из которого берут больше, чем оно успевает восполнить. Нехорошее оживление снова качнуло ряды. Угуландские колдуны, жадные до могущества. Да, это должно было их всех заинтересовать. Без исключения. — Как едва не иссяк каждый из вас, почти выпитый неведомой тварью, — я едва не поморщился от прямолинейности аналогии, но эти великовозрастные питомцы Лойсо заледенели от сравнения так, что бортик фонтана едва не покрылся инеем от одной только тишины. — Поэтому я прошу вас оберегать это место до тех пор, пока вы не перестанете нуждаться в нем. Каждый из вас выбрал дом; защищайте его, и тайны, которые он вам подарит, будут получены вами от друга, а не взяты насилием. Второй глоток остывшего кофе оказался не таким омерзительным. — Я не знаю, вернется ли Лойсо, но я расскажу ему о вас, если встречу, — я развел руками, — мои обязательства, впрочем, тоже таковы, что в Мире меня не будет примерно два века. И когда я вернусь, я хотел бы знать, что не зря вытаскивал вас из пасти этой твари. Они расходились медленно, неохотно. Не желая верить, что больше им ничего не скажут, и никто не возьмет за руку, чтобы вывести из лабиринта по единственно верной дороге. — Мне ты тоже ничего не скажешь напоследок? — Мерат наконец закончил сверлить взглядом спину последнего ушедшего и повернулся ко мне. — Как я могу, — хмыкнул я в ответ, опуская руки в тень за бортиком и с натугой выволакивая оттуда целый поддон с саженцами. — Вот, держи. — Эт-то… что? — он хватанул воздух и умолк от изумления пополам с возмущением. — Это саженцы кофейного дерева, — пояснил я, вытаскивая из-за пазухи еще и книжицу с подробной инструкцией по выращиванию. — Надолго тебе моих мешков не хватит, местная камра ужасна, а заняться тут особенно нечем — так что вот, пользуйся. — Ну, ты и… — Мерат ошалело покрутил головой. — А если по возвращении я смогу выпить в Ехо кофе из зерен, выращенных здесь, в Мире, — очень прозрачно намекнул я, — то и вовсе можешь считать, что мы окончательно квиты. Илтерам Мерат, Старший Магистр ордена Водяной Вороны, сосредоточенно кивнул и вдруг расхохотался, легко и свободно. Наконец-то. А я теперь мог отправиться домой. Меня ждут.