Атлант

Полдень наступил для меня как-то внезапно. Вроде бы только моргнул, прикрыл глазами веки, а уже зачем-то полдня прошло, хоть ты учись управлять временем по примеру леди Сотофы. Но сейчас мне нужна была не она, а одна из её учениц. А для этого следовало все-таки встать, ограбить Камши на завтрак и отправить зов из покоев коменданта. Моё присутствие на завтраке, похоже, Камши не обрадовало. Впрочем, вопреки обыкновению, сейчас это меня не слишком волновало: я чувствовал себя разгоняющейся стрелой, несущейся к цели, ракетой с самонаведением, пластинкой Тонкой Смерти — всем сразу. Поэтому я даже не слишком заметил, что именно успел сожрать. Начал и закончил чашкой кофе, так чего мне ещё? Хейлах отозвалась почти сразу, страшно изумленная. «Макс! Все-таки ты удивительно вовремя, — торопливо заговорила она, — у меня как раз образовалась пара совершенно свободных часов, и я только собралась как следует поскучать от безделья. Ты придешь? Поскучаем вместе?» «Обязательно приду, — пообещал я, — а скучать не придется. Мне нужна твоя помощь». Договаривал я, уже шагнув в сад Семилистника. Дорожки расходились здесь разлапистым цветком или листком, и я только хмыкнул, поняв, что именно мне напоминает название. Обернулся я не на звук шагов — его не было, — а на восторженный девчачий визг. Хейлах уже успела приобрести невесомую летящую поступь, но всё ещё радовалась мне почти так же, как тогда, когда я только вернулся в Ехо. Впрочем, посерьезнела она стремительно — словно речная волна смыла с берега очередной песочный замок. — Что с тобой, Макс? — Хейлах, нахмурившись, обошла меня кругом, словно хоровод водила вокруг елки. — Кто это тебя так? Чем, ты говорил, я могу помочь? Идея моя была с одной стороны оглушительно идиотской: если бы идеи звучали, эта точно заменила бы пожарный гудок. А с другой — только и могла помочь мне не вляпаться в первые же минуты. Проблема в том, что у меня не было ни единого шанса сойти в прошлом за местного. Дерьмовых ясновидцев в Ехо тогда было еще больше, чем сейчас. Контекстом я не владел тем более, оставалось реанимировать старую легенду, придуманную Джуффином: про дикаря из Пустых Земель, вытащенного сюда зовом Сердца Мира. Моё дыхание и манеру отрывисто говорить я так и не сумел никуда деть за все время моей жизни в Ехо, а значит, быть по сему. Сойдет. А что, понимающим это скажет многое, а внимания остальных я надеялся избежать. Но для этого мне были нужны аутентичные шмотки. Чтобы до того момента, как я переоденусь уже у местных портных, ни одна слишком умная сволочь ничего не заподозрила. А таких там — пруд пруди. Примерно это я коротко изложил Хейлах — без ненужных деталей типа предстоящего путешествия по Мосту Времени — и выжидательно уставился на неё, мол, спасай. — То есть одежды тебе нужны наши, но не царские, о Фангахра, — задумчиво сощурилась она. И принялась обходить меня в другую сторону. То ли ворожила потихоньку, то ли думала, пока я пытался справиться с облегчением. Хейлах, сама того не знала, взяла и решила ещё одну проблему, о которой я задуматься просто не успел. Ладно, чего там — мне бы и в голову не пришло поднять этот вопрос. Речь шла, конечно, об имени. К своему я привык и, можно сказать, сросся, сроднился. Настолько, что во всех моих жизнях, то ли бывших со мной, то ли случившихся рядом, за тонкой пленкой иной судьбы, меня звали одинаково. Макс, и всё тут, чего вам ещё, спрашивается? Но раз уж я взялся создавать полноценную легенду, чужое царское имя мне пригодится. Как влитое сядет, будем честны. Не было Макса в прошлом, и не будет, какой с него спрос? А вот Фангахра местный. Отлично. Так ему и надо. Наконец сосредоточенная морщинка на лбу у Хейлах разгладилась. — Я поговорила о твоей проблеме с дядей Бархой, — решительно кивнула она. — Он согласен одолжить тебе одежду своего первого сына. Если отведешь меня к нему Темным Путем, вообще за час управимся. Зря я думал, что ситуация у меня уже такова, что ничем меня больше не проймешь. И не удивишь. Ой, зря. — Одолжит? — изумлению моему не было предела. — Но почему одолжит? Я вполне в силах её купить. Хейлах только усмехнулась, ласково и снисходительно — вышло нечто среднее между терпением высококлассного секретаря и будущим полным любви могуществом в духе леди Сотофы Ханемер. Но, конечно, принялась обстоятельно объяснять: — Во-первых, не знаю, насколько далеко ты собрался, но одолжив одежду, ты будешь помнить, что обязан вернуться сам — и вернуть её дяде Бархе. Ну, то есть, его сыну, — она даже на пальцах считала, видимо, для пущей убедительности, только не загибала, а разгибала, заставляя маленький твердый кулачок распускаться причудливым цветком. — Это отлично дисциплинирует: нередко оказывается, что чтобы сохранить рассудок или проявить больше осторожности, вполне достаточно вот такого вот мелкого напоминания. Во-вторых, если ты вернешься сам, но без одежды — ну, скажем, что-нибудь с ней такое случится непоправимое, степные муравьи на нитки растащат или через огонь возьмешься прыгать, неважно, ты понял. Так вот, считается, что вместе с погибшей на другом человеке одеждой погибли и те беды, которые могли с ним произойти, а произошли с кем-то еще, вот как повезло. Я впечатленно молчал, внимая. И даже никуда не порывался бежать, опасаясь прервать лекцию. Все-таки женщины Семилистника — это нечто. Очень им всем друг с другом и с леди Сотофой повезло. — В-третьих, когда ты все-таки вернешься и принесешь дяде Бархе одежду, — она снова кивнула, резко и как-то окончательно, словно гвоздь забила с одного удара своим маленьким упрямым подбородком, да так, что шляпка осталась едва видна, — это будет значить, что его сын получит одежду с твоего плеча. А это большая удача. Зная тебя, — так просто огромная. Немедленно вспомнилось полузабытое «наградить шубой с царского плеча», и мне, конечно, сразу стало смешно. Я, может, и попытался бы это скрыть, но — изначально гиблое дело. Незачем и начинать. К счастью, Хейлах не обиделась. А то по чьей еще протекции мне бы перепала такая роскошь? — Смейся, смейся, о Фангахра, отвечающий за народ Хенха перед небом, — Хейлах лукаво сощурилась, — единственный, кто привел к нам второго владыку, умеющего говорить с землей. Теперь к нам ласковы и поднебесные ветра, и степи, так что твое веселье — хороший знак. Тебе можно. — Я же отрекся, — попытался возмутиться я, чувствуя нереальный легкий холодок, коснувшийся затылка: вряд ли Хейлах, да и кто-либо кроме Джуффина мог знать, чем именно занимается на Муримахе раз в дюжину лет Гуриг Восьмой. Но эта ведьма, похоже, знала. — Нет, если вы считаете, что двое лучше, чем один, я не возражаю… — Конечно, отрекся, — покладисто кивнула Хейлах, — и нашим старейшинам в связи с этим привезли не одну громкую бумагу с большими красивыми печатями. Очень убедительную, ничуть не сомневаюсь. А сейчас, если ты решил ненадолго завязать с удивлением, мы можем появиться у дяди Бархи. Он ждет. Мне ничего не оставалось, кроме как предложить прекрасной леди локоть и шагнуть Темным Путем по названному ею адресу. Слегка контуженный новыми сведениями, весь следующий час я был удивительно безобиден. Кроток, незлобив и послушен, сказали поднять руки — поднял, покорно поменял три пары штанов, которые с каждым разом становились все длиннее, перемерил с десяток пар мягких сапожек, и только с меховым жилетом наши отношения сложились сразу. Всегда бы так. Мои неаккуратные лохмы отлично уместились под банданой, и даже тонкие перчатки с обрезанными пальцами не прошли мимо меня: взглянув на мои руки, Хейлах едва заметно усмехнулась, но так ехидно, что я заткнулся, даже не начав объяснять, что обошелся бы без таких излишеств. Митенки отлично скрыли под собой мою левую ладонь без каких-либо линий, заодно и тайное имя, начертанное на ней, перестало быть достоянием всякого сведущего в древнем языке Хонхоны. Весь этот балаган кончился внезапно, хотя и по приятному поводу. В определенный момент я вдруг понял, что мне удивительно удобно. Все части одежды слились вдруг в какой-то гребаной симфонии телесного довольства, словно не на менкальей шкуре в юрте топчусь, а дома сижу с книжкой, завернувшись в плед, да еще и чашка какао с зефиринами рядом стоит. Хейлах, рывшаяся в очередном сундуке, тоже остановилась. Резко обернулась, пристально глянула — и вздохнула с облегчением, даже воображаемый пот со лба утерла. — Ну наконец-то, — она устало мне улыбнулась, — я уже стала подозревать, что за время жизни в Ехо разучилась творить единое из целого. А это просто ты такой… уникальный. — Беспокойный, ты хотела сказать, — примирительно поправил я, — просто меня много. Хейлах молча кивнула и напоследок повелительно хлопнула в ладони. Проводила взглядом уже ненужную одежду, которая начала расползаться по сундукам совершенно самостоятельно, и благодарно улыбнулась, когда я протянул ей чашку очень густого горячего шоколада, подозреваю, что просто растопленного молочного, даже не разведенного сливками, с корицей и ванилью, и куманский медовый коржик. Сочетание странное, но ничего более сладкого я в тот момент выдумать не смог. Так что вернулись в сад Иафаха мы еще более колоритной парочкой, чем уходили: уставшая, но довольная Хейлах с шоколадными разводами в уголках губ и пальчиками, липкими от меда, и я — в вызывающе дикарском наряде. Собственно, именно прилипающие ко мне взгляды пробегавших мимо послушников ненавязчиво намекнули, что, может быть, стоило одолжить у Кофы укумбийский плащ. Ради сохранения общественного спокойствия. — Зови меня ещё, Макс, — Хейлах аккуратно сняла свою ладошку с моего локтя и отступила на шаг, — с тобой мне пока непросто, но всегда интересно. И постарайся не лишить сына дяди Бархи шанса носить твою одежду. Тебе не жалко, а ему будет полезно. Я только кивнул, прощаясь. Обычно такая немота мне совершенно не свойственна, но сейчас я был слишком занят: с некоторым изумлением исследовал сигналы собственного тела. Кажется, оно пребывало в культурном и сенсорном шоке. После возвращения в Ехо я всерьез рассчитывал, что ощущение удобства и довольства постепенно сойдет на нет, много ли времени нужно, чтобы привыкнуть к новой одежде? Но у одежд народа Хенха было совершенно другое мнение по этому вопросу. И плевать они хотели на мои ожидания, словно были заколдованы. Стоп. Ну конечно. Не «словно», а вполне себе заколдованы. Наверняка. Хейлах же что-то ворожила такое, а сейчас я явился к Сердцу Мира, и с мелким степным колдовством произошло то же самое, что случилось с пиратскими тряпками. Вот почему девчонки расстались со своими шмотками далеко не сразу, и с великой неохотой. А то и вовсе зачаровали точно так же свои столичные наряды. Эта мысль меня успокоила, и я, наконец, смог отвлечься. То есть, на самом деле, все мои оправдания и попытки оттянуть предстоящую встречу на этом кончились. Так что я шагнул сначала в собственную спальню в Мохнатом доме, а потом, не позволяя себе передумать, провалился на Темную Сторону. Потому что Джуффин, конечно, был прав, а заставлять ждать прекрасную леди и вовсе никуда не годится. Даже если у вас не было предварительной договоренности. Перед радостью Темной стороны ненадолго отступила даже моя свежеприобретенная целеустремленность. Безмятежное счастье обняло и закружило, и я, следуя за ветром, даже сделал пару почти танцевальных шагов, сам себе не веря, но так и не сумев застесняться. Собственно, где угодно, только не здесь. Но потом все-таки пришел в себя. Встряхнулся и шепнул: — Я хочу встретиться с леди Рани. Мне даже в голову не пришло поискать её сначала у Джуффина. Как-то очень понятно было, что её визиты на «лицевую» сторону Мира кратки и мимолетны, и если уж надо о чем-либо обстоятельно поговорить, то только здесь. Её смех рассыпался по леденцово-алому небу еще до того, как я сообразил, откуда он доносится. Только потом догадался поднять голову — и с удовольствием полюбовался, как леди Рани съезжает вниз по ветру, словно на санках скатывается с исполинской горки. И визжит совершенно как девчонка, и цепляется за осязаемые, видимые потоки, то ли руля, то ли пытаясь притормозить, чтобы растянуть удовольствие на подольше. Она соскочила с ветра почти у самой земли, согнулась, упираясь ладонями в колени, торопясь раздышаться, и весело глянула на меня: — Что-то ты зачастил, Макс. И ведь не боишься, что с ума сведу, такой молодец. Давненько ко мне не приходили по делу. Я только виновато развел руками — и заставил себя заново вспомнить процесс «общения» со Стержнем, отчетливо и старательно. Едва не вспотел, пытаясь. Ну, почти — во всяком случае, когда я попытался вытереть взмокший лоб, ладонь наполнилась мелким серебристым песком, сухим и колючим. — Да, дела, — леди Рани нахмурилась, — но чего ты хочешь от меня? Причудливым эхом или же громкой мыслью до меня донеслось немного другое: «от нас». Ну да, чего удивительного? Я не зря при первой встрече посчитал леди Рани персонификацией Темной Стороны. Это, конечно, была вопиющая ошибка, но такая, в которой правды больше, чем неточности. — Проблема в том, что сейчас меня тащит инстинкт, — я даже глаза прикрыл, вспоминая, откуда родилось это безошибочное чувство необходимости. — Я должен помочь Стержню, как смогу, и чутье тащит меня в прошлое. И я решил спросить вас: если я там надолго застряну, должен ли я что-нибудь особое знать? Ну там не давить бабочек, не чесать левой рукой правое ухо, не жрать пирогов Чакката. Вам виднее. Вы, как я понял, только что оттуда. Молчание было мне ответом. Я торопливо распахнул глаза, испугавшись, что перегнул палку, и безмятежная наивность все-таки окончательно мутировала в наглость, возмутив мою собеседницу настолько, что она предпочла исчезнуть, лишь бы не отвечать. Но нет, обошлось. Ура. Леди Рани все так же задумчиво смотрела на меня, слегка наклонив голову, и синий ветер играл с её кудряшками. — Если я окончательно обнаглел, считайте, что ничего не говорил, — попытался я спасти ситуацию. Разбираться, что именно было сказано не так, стану потом. — Я, конечно, к Джуффину еще раз пристану, и к сэру Мабе Калоху, в общем, никого не помилую, дотянусь с вопросами, но все-таки ваш совет кажется мне наиболее актуальным. Леди Рани тряхнула головой, словно отбрасывая какие-то навязчивые мысли, и наконец разомкнула уста: — Я только одного не могу понять — откуда ты узнал о Вековечном банке? Точнее говоря, о той его части, путь в которую может открыть моя рекомендация? — Каком банке? — счастливый у меня день выдался сегодня. Как начал изумляться, так никак остановиться не могу. — Никогда о нем не слышал. — Это, насколько я успела понять, не показатель, — леди Рани неожиданно фыркнула, тепло и насмешливо, — но да. Есть такой. Строго говоря, их два. — Два Вековечных Банка, — тупо повторил я, надеясь, что звучащая речь пробудит во мне хоть какую-то ассоциацию. — Нет, ни разу не сталкивался. Леди Рани подобрала подол, уселась прямо на ветер, словно на табурет, и принялась рассказывать. — Вековечный банк сначала был Королевской казной. Он и сейчас располагается рядом с Канцелярией Больших Денег, — начала она. — Но в определенный момент в Ехо появились те богачи, которые не умели или не могли колдовать достаточно эффективно, чтобы защитить свои капиталы. Король пошел им на встречу, несмотря на насмешливый ропот аристократии, кичившейся своим могуществом. Я сосредоточенно кивнул. — А потом сэр Маба основал свой Орден, — леди Рани смотрела куда-то вдаль, болтая ногами. — И он сам, и его воспитанники известны тем, что умеют договариваться не только и не столько с людьми, но и с окружающим миром. Но все же при достаточно дальних путешествиях им не хотелось слишком уж беспокоиться о бытовых мелочах: откуда взять деньги, на что поесть и снять квартиру. Ты понимаешь. Ещё бы я не понимал. И не превратился в огромный вопросительный знак только потому, что с высокой вероятностью этим моя карьера на Темной Стороне и закончилась бы. — Поэтому сэр Маба установил так: каждый адепт Ордена, желающий отправиться в прошлое, может поместить свои капиталы в казну. И получить нечто вроде магического обязательства: когда бы он ни пришел за своими деньгами, он получит ровно столько, сколько ему нужно — потому что уже внес их. Точнее говоря, когда-нибудь внесет. Леди Рани перевела на меня взгляд, пронзительный и ласковый одновременно. — Как раз то, что тебе нужно, верно? — и продолжила, не дожидаясь судорожного кивка. — Когда сэр Маба распустил Орден, казну он, конечно, роздал. А вот его казначей получил высочайшее Королевское соизволение присоединиться к Вековечному банку и пополнить, так сказать, перечень оказываемых ему услуг. Какой, оказывается, обширный сервис можно предоставлять, если приложить к делу немного фантазии и много магии. Впрочем, эту фразу мне хватило такта промолчать. А что, самоирония регулярно спасает мой рассудок. Пашет, не разгибаясь, на этой делянке. — Единственная сложность заключается в том, что сэр Тулха Лехтирам — колдун старой закалки. Верность конкретной магической традиции дает ему право требовать от нового клиента двух обязательных условий: рекомендации от того, кто уже пользуется такой услугой, и наличие следа недавнего путешествия по Мосту Времени. Как ты понимаешь, с первым тебе повезло. Я помогу. Леди Рани вдруг улыбнулась, мечтательно и безмятежно. — Джуффин наверняка забыл сказать тебе спасибо, а ведь ты притащил нам отличную загадку. Ну ничего, зато я скажу. И даже появлюсь в Мире ради такого дела. Тем более, что другая помощь тебе не требуется: раз ты не знаешь, в когда попадешь, ориентиров у тебя там нет, имя и одежду ты сменил. С деньгами уже, считай, разобрался. Еще и ждать тебя есть кому. Редко мне встречались настолько толковые новички. — После таких комплиментов я ни за что не признаюсь, что это не моя заслуга, так и знайте, — я все-таки отверз уста. А то не дело: прекрасная леди столько всего мне наговорила, а я даже восторженным мычанием поддержать беседу не мог. — Это все книги, книги моего мира. — Не прибедняйся, мальчик, — леди Рани насмешливо сложила пальцы в щелчок, но так и не сдвинулась с места. Впрочем, это совершенно не помешало мне ощутить прикосновение. — Любые книги мало прочесть, надо еще суметь ими воспользоваться. Идем?