"Колорадо"

Вчерашнее сумасшествие было правдой. Бет чувствует размеренное дыхание и крепкие мужские руки, обнимающие ее. Она качает головой, продолжая уверять себя, что это дебильный сон. Треджер вчера все-таки уехал домой или куда там ему нужно было. Она не хватала его за руку, не целовала… не спала с ним. Но чертова возня за ее спиной заставляет молодую женщину напрячься, словно струна. Маршалл хочет выбраться из этих объятий, хочет сбежать отсюда, но ей не дает это сделать стальная хватка. Тиг будто читает ее мысли, сгребая все сильнее. Ей уже нечем дышать. Ей просто жарко в его руках. Но кого это волнует! Бет обреченно вздыхает, закрывая глаза. Она снова проваливается в глубокий сон. Когда она просыпается, байкера уже нет в постели. Бет садится на кровати, прислушиваясь к звукам. В доме полная тишина, и женщина не знает – радоваться или злиться. Издав глухой стон, она падает обратно на подушки. Перед глазами снова Тиг. Губы еще горят от его жадных поцелуев, тело болит в тех местах, где он оставлял укусы, отрезвляя ее каждый раз, когда Маршалл почти уходила в нирвану. На талии чувствуются его сильные пальцы, словно он все еще сжимает ее, направляя в нужном ритме. Маршалл распахивает глаза и резко поднимается с кровати, подбегая к зеркалу. Черт возьми! На талии отпечатки от пальцев – наверняка будут синяки, - на груди парочка знатных засосов, которые точно еще не скоро пройдут. Отпечатки на ягодицах, на внутренней стороне бедра снова засос. Бет медленно закипает и даже жалеет, что это ебаного байкера нет рядом. Она бы отпиздила его. Ох, как бы отпиздила! Прохладная вода не отрезвляет, мысли все также разбросаны по разным уголкам ее бедной черепушки. Жесткая губка не стирает следы вчерашней слабости. А Бет все трет яростней, словно желает кожу содрать. Ничего не помогает. Кажется, синяки стали проявляться даже. Сейчас она ненавидит Треджера всей душой, проклиная его и ее слабость. Черт! Это ведь она – она сама! – заставила его остаться. Вино дало по шарам не хуже виски, выключив разум. Она сама не понимала, что тогда делала. Просто не хотела, чтобы он оставлял ее одну со своими демонами… Просто устала быть, а может казаться, сильной... — Блять! Маршалл выплевывает это в пустоту, закутываясь в махровое полотенце. Ей никого не хочется видеть, но через час нужно быть на работе, иначе Кит заподозрит что-то неладное. Она выходит из ванной, твердой походкой направляясь на кухню. Чашка горячего кофе ей не повредит. Ей срочно нужно прибраться в своей голове, выкинуть все ненужное и сосредоточиться на главном. А главное – это бар. Она достаточно времени провела за документами отца, чтобы понять, что Джеку было откровенно похер на то, как обстоят дела. Ему было главное, сколько зеленых приносило это место. Насрать, что многие документы не соответствуют правде. Насрать, что прошлый бухгалтер или кто там был у ее отца знатно набивал карманы. Положить на то, что он чуть не утопил то, что сейчас кормит его дочь. Теперь Маршалл-старший в трех метрах под землей и с него уже ничего не спросишь. Теперь это головная боль Бет на ближайшее время. Ей совершенно некогда встревать в любовную хуеверть с очередным байкером. Пока чайник закипает, Бет успевает надеть нижнее белье. А потом раздается трель дверного звонка, которую она ненавидела с самого детства. Этот звук всегда ассоциировался с пьяным или раненным отцом, которого втаскивали в дом его братья из клуба. Звук, приносящий с собой очередной скандал между родителями, мамины слезы и отцовский похуизм. Маршалл нехотя плетется к двери, забыв о том, что из одежды на ней лишь старый бюстгальтер и трусы. Она открывает дверь, щурясь от яркого солнца, ставшего таким непривычным из-за ее привычного ритма преимущественно ночной жизни. Бет фокусирует взгляд на высокой фигуре, и ей не требуется поднять голову, чтобы увидеть лицо. — Привет. Бет молча кивает на скупое приветствие, оставляя дверь открытой. Чайник свистит изо всех сил, напоминая о себе непутевой хозяйке. Маршалл опирается на кухонную тумбу и понимает, что у нее все трясется. Она ведь уже наделялась, что Треджер исчезнет с ее радаров, получив то, что, возможно, ему и нужно было. Но нет, блядь, он здесь. Снова у нее дома. Снова на ее кухне. Бет бы сказала, что это дежавю, но нет. Скорее всего, просто паранойя. — Ты будешь чай или кофе?— вопрос вылетает из ее рта автоматически, и она просто не успевает вовремя прикусить язык. — Кофе. Их диалог окончен. Да после этой ночи между ними вообще все должно быть покончено. Он знает, что она была женщиной другого мужчины, его друга. Разве в нем нет ни капли скорби по Козику?! А она, гребаная шлюха, знает, что не должна была впускать его к себе домой, не должна была позволять нарушать границы ее крепости. — Держи,— Бет ставит перед ним чашку обжигающего кофе, устаиваясь за соседним стулом так, чтобы создать пространство, чтобы байкер не смог ее коснуться. — Прости, что свалил как последний сыкун,— тонкие губы дергаются, изображая усмешку. Тигги не смотрит на нее, сверлит взглядом кружку, в которой дымиться черный напиток.— Но мне нужно было принять душ и переодеться… — Зачем?— Маршалл хмурится, скрещивает руки на груди. Очередной жест защиты ото всего мира, от него. — Зачем ты все это говоришь мне? Треджер за долгие десять минут своего нахождения на территории, которая снова стала для него чужой, поднимает взгляд на эту ледяную воительницу. Ей только щита не хватает и шипов, от которых он незаметно для нее избавлялся. Но они снова выросли. К Маршалл снова не подойти. — Да хрен его знает,— байкер всплескивает руками, хлопая себя по коленкам. Это первый его честный ответ. Или ему просто действительно нечего сказать.— Я сам себя спрашиваю, нахуя… но ответ… Он хочет сказать, что ответ на все его вопросы сидит напротив него, нацепив броню и схватившись за копье. Но Тиг молчит, сглатывая свои слова. Он переводит взгляд на ее тело, а у Бет мурашки от этого взгляда по телу вооруженным отрядом несутся. Она видит, как меняется пленительный взгляд его глаз, как Тихий океан сменяет Северо-Ледовитый. Бет вспоминает, что сидит перед мужчиной в одном белье, что он прекрасно видит последствие этой яркой ночи. — Прости,— выдает байкер, сокрушительно мотая головой. Ей хочется подойти к нему, запустить пальцы в темные кудри и сказать, что это ерунда, пройдет.— Я не хотел… Я перестал себя контролировать. Бет впивается пальцами себе в ладони, удерживая свою пятую точку на стуле. Она пытается совладать с собой и собственным телом, которое мгновенно предало ее. Женщина усмехается, поднимаясь с места. — Пройдет,— она сама удивляется, откуда столько холода и безразличия у нее в голосе. Ей нужно одеться, привести себя в порядок.— Мне на работу нужно. — Я могу отвезти. Бет смотрит на Тига, приподняв голову, чтобы видеть его лицо. Ей точно нельзя заглядывать в эти голубые, полные печали глаза. Нельзя – иначе пропадет. Или уже пропала, но все равно пытается не признавать этого. Она кивает. Добираться не ближний свет, хоть Чарминг и небольшой городок. Идти пешком желания и сил нет, а ездить на такси она просто не любит. Она бы отказалась, но здравый смысл одерживает победу. Темные джинсы и черная майка под рубашку. Бет чувствует, что Треджер наблюдает за тем, как она натягивает на тело майку. Или же просто осматривает свои маленькие победы на ее теле. Она не с первого раза попадает в рукав клетчатой рубашки. Руки трясутся, ладони потеют, будто ей снова пятнадцать, а Дик Ралтон ее впервые пригласил на свидание. — Я готова. Тиг кивает, не сводя с нее взгляда, и Бет ощущает себя какой-то подопытной крысой, за чьими движениями и действиями внимательно следит очередной профессор. Она проскальзывает мимо него, хватая на ходу сумку, телефон и зачем-то водительские права. Пока она закрывает дверь, Треджер уже ждет ее в машине, на которой он привез ее вчерашним вечером. Бет запрыгивает в салон, не пересекаясь с байкером ни взглядами, ни жестами. Пусть думает, что вчерашняя ночь была просто сексом, решает про себя молодая женщина, отвернувшись к окну. Ни к чему все усложнять. Ни к чему снова бросаться с головой в пропасть, зная, что крылья не вырастут волшебным образом, зная, что там могут не поймать. Маршалл даже не замечает, что машина уже стоит у входа в «Колорадо». Лишь неоновая вывеска даже посреди дня бьет в глаза. Она ставит себе в голову заметку «Отодрать всех, кто вчера работал, за то, что не выключили эту похабщину». Отстегивает ремень и уже собирается выйти из машины, но крепкие пальцы хватают ее за руку, чуть ли не дергая обратно. Она поворачивает голову, натыкаясь на этот взгляд. — Я заеду после работы. Треджер уже все решил для себя. Ему не особо важно ее мнение. Он заедет – эта мысль бьет женщину гаечным ключом по голове. А потом холодные губы накрывают ее губы, но не как вчера. Сегодня этот поцелуй нежный, ласковый, какие бывают у супругов или у нормальной пары. — Я заканчиваю в три. Маршалл выпрыгивает из салона, оказываясь на свежем воздухе, и вдыхает полной грудью. Губы горят хуже, чем вчера. Мозг крутит пальцем у виска, показывая на тупость и кретинизм своей хозяйки. Бет не оборачивается, только таких соплей ей не хватает в жизни. Руки сами тянутся к горящим губам, касаясь их. Она слышит, как стальной зверь срывается с места, оставляя за собой пыль. Бет останавливается у самой двери, хлопая себя по лбу ладонью. — Идиотка!