***
Алек ушел в начале седьмого, так как ему нужно было еще заехать домой за зачеткой. Перед этим он подробно расписал Магнусу, что и во сколько тот должен будет выпить. А затем, подумав, еще и записал все сказанное, положив вырванный из тетради листок около кровати. Там же он оставил тарелку с куриным бульоном и горячим — ну, теперь уже остывшим — чаем. — Я скоро вернусь. Постараюсь не задерживаться, — искренне пообещал он у самой двери спальни. — Пожалуйста, не вставай лишний раз. И никуда не ходи. Я уже предупредил на твоей работе, что ты заболел. Магнус лишь кивал, не зная толком, как на все это реагировать. Кто из них, черт побери, старше? Нет, Бейн, конечно, понимал, что в основном Алеком движет «старшебратский инстинкт» и именно оттуда берет корни эта чрезмерная опека. А Магнус всего-навсего попал под раздачу, но… все равно не мог никак избавиться от идиотской улыбки, которая появилась, стоило за Лайтвудом захлопнуться входной двери. Тот одолжил ключи от лофта и сам закрыл за собой, чтобы мужчине не пришлось подниматься. И это было… мило. Да, черт возьми, чего уж мелочиться — это один из самых романтических поступков, которые кто-либо делал для него. Проклятие, у него самый лучший парень на свете. Магнус даже готов был с кем-нибудь поспорить на этот счет, заранее зная, что выиграет. На этих мыслях его настиг еще один приступ, как бы возвращая с небес на землю. Боже милостивый, как же отвратительно болеть. Когда ему стало легче, он дрожащей рукой откинул со лба влажные волосы. Невыносимо захотелось принять душ, но, оценив свои силы, Бейн решил с этим повременить. Все равно до возвращения Александра еще как минимум часа три. И это, если очень сильно минимизировать. Ну, хоть головная боль прошла. Две таблетки аспирина, которые принес его парень, все-таки справились со своей работой. Магнус кинул взгляд на окно, где Алек предварительно распахнул бордовый занавес. Пасмурно. Опять. Возможно, к полудню еще, конечно, распогодится, но мужчина очень в этом сомневался. Эта весна, похоже, совершенно не собиралась становиться такой, какой её все ожидают увидеть. Надеюсь, Александр захватил с собой зонт… Кажется, он задремал, потому что когда внезапно зазвонил сотовый телефон, солнце все-таки вышло наружу, полностью опровергая предыдущие предположения Бейна. Теплые лучи пробивались сквозь стекло, весело обогревая холодную комнату. Недовольно завозившись, он рукой поискал надоедливый прибор. Вроде же оставлял где-то на кровати. Наконец, нащупав нужную вещь, мужчина поднес телефон к глазам. Мимоходом замечая, каким непривычно тяжелым он сейчас кажется. Рафаэль. Хм… Странно. Честно говоря, Бейн не смог вспомнить последний раз, когда Сантьяго связывался с ним с помощью сотового. — Наконец-то освоил чудо техники? — прохрипел Магнус в трубку, морщась от собственного голоса. — Рад слышать, что даже в таком состоянии, ты сохраняешь свое стариковское чувство юмора, — отозвался с другой стороны Сантьяго. — Ну, у меня оно по крайней мере есть, — усмехнулся Бейн. Насколько это было возможно в его состоянии. — Для меня до сих пор остается загадкой, почему ты этим так гордишься, — ровно ответил Рафаэль. Он звучал… как обычно. Дело ли в плохой телефонной связи, не способной в полной мере передать всю эмоциональную составляющую человека или в том, что и правда все было нормально — неизвестно. Или же Рагнор все это время был прав, и Сантьяго — это просто искусно созданный робот, на основе которого сделали мультфильм Валл-И. Тем временем, Рафаэль продолжил: — Так значит, ты и правда заболел. Очевидный вопрос «откуда ты знаешь?» так и остался не заданным, стоило Магнусу вспомнить слова своего парня: «Я уже предупредил на твоей работе, что ты заболел». Ну естественно, кого еще тот мог предупредить? Наверняка, великодушный Саймон поделился номером. — К сожалению. И мой самый замечательный в мире парень запрещает мне работать. Кто я, чтобы ему противоречить? — игривые нотки, в то время как горло буквально жгет огнем — этим определенно стоит гордиться. — Так, вот только давай без этого всего, — Магнус практически видел, как собеседник скривился. — Я звоню просто, чтобы убедиться, что ты не симулируешь. И вы с этим Лайтвудом не занимаетесь… чем-нибудь не тем вместо работы. — Даже и не знаю, что и сказать на такое. Слишком много мыслей появилось от подобного заявления, — честно признался Бейн после секундной паузы. В трубку чертыхнулись. — Избавь меня от них, пожалуйста, — сухо пробормотал Рафаэль. — Тебе пришлют твою часть работы на почту. Надеюсь, Кларисса в курсе, чем занимается её начальник. — Разумеется. — Вот и замечательно. И… Магнус? — в трубке замолчали. Бейн терпеливо ждал, заинтригованный переменой. Когда Сантьяго снова заговорил, было заметно, насколько тяжело ему даются эти слова. — Этот твой новый… Эта твоя новая пассия. В общем, он куда лучше, чем все предыдущие. Я это признаю. Признаться, что Магнус был тронут — ничего не сказать. Подобного от своего старого друга он никак не ожидал. Может, конечно, это все из-за болезни — его так легко растрогать. Глаза как-то подозрительно защипало. Так, этого еще не хватало. Откашлявшись, Магнус тихо произнес: — Значит, по-твоему, эти отношения — не мелодрама для двенадцатилетней девочки? — Да, — просто ответил Сантьяго. И отключился. Очень в его духе. Бейн некоторое время просто лежал, сжимая в руке сотовый. Рафаэль прав, на этот раз действительно ему встретился кто-то особенный.***
Время, как назло, шло беспощадно медленно. Преподаватель подзывала к себе по одному человеку, причем по какому-то своему непонятному списку. А там уже с ним о чем-то невероятно долго разговаривала. Боже, неужели так сложно просто подсчитать баллы и отпустить человека? Алек нервно крутил в руках синюю зачетную книжицу, то и дело поглядывая на часы на стене. Уже почти десять. Прошло практически полтора часа с начала зачета. Он мог в это время уже быть дома. То есть, у Магнуса. Дома у Магнуса. Это очень важное уточнение, ведь дом Магнуса — не его дом. Может быть, если бы их отношения были более… настоящими, Алек имел бы право на подобную вольность. Но они не такие. К сожалению. К сожалению? А, черт. Обещал же себе не думать больше на эту тему. Чтобы как-то отвлечься, Лайтвуд стал смотреть по сторонам. Джейс сидел неподалеку от него. Хотя сидел — одно лишь слово, скорее лежал, опустив голову на руки. Широкая спина мерно вздымалась. Можно было бы даже подумать, что он спит… быть может, так оно и есть. Саймона нигде не было. На звонки Льюис так же не отвечал. Единственной причиной, по которой Лайтвуд пока еще не начинал беспокоиться и знал, что друг, по крайней мере, жив и не натворил глупостей — это скинутый в половину шестого номер Рафаэля Сантьяго. Через три минуты после первой лайтвудской смс-ки. Значит, просто где-то дуется, а зачет пойдет сдавать осенью. Тома так же не было видно, и вот это уже было странно. Ему-то какой смысл не приходить на зачет, где у всех стоит автомат? Не может же быть, что все было в том, что его так сильно задел проигнорированный Алеком звонок. Зато здесь была Кэйтлин. И то, каким взглядом она его прожгла, стоило их глазам встретиться, совершенно не понравилось парню. Лайтвуд быстро отвернулся. Как раз в этот момент преподаватель назвала его фамилию. Наконец-то. Когда он садился, она смотрела на него с каким-то нежным покровительством во взгляде. Как мамаша на своего самого удачного ребенка. Того, кого ставит в пример остальным детям. — Здравствуйте, Александр. — Здравствуйте, — он забыл её имя. Такая нужная прямо сейчас деталь напрочь вылетела из головы. — Как Ваше настроение? — Замечательно, как Ваше? — учтиво поинтересовался Лайтвуд. Теперь понятно, почему она так долго держала у себя каждого студента. Она растянула напомаженные губы в широкой улыбке, отчего, как ни странно, её лицо стало еще более старым. Вот тебе и избитый стереотип, что улыбка красит каждого. — Очень хорошо. Спасибо, что спросили, Александр. Мой внук с успехом сдал первый экзамен в школе. Я почти уверена, что он без труда пройдет сюда на бюджет. Остались еще три экзамена, конечно… Но это же мой Дэниэль. Нет ничего, с чем бы он ни справился, не правда ли? — Разумеется, — мне все равно. Поставь мне уже эту оценку и отпусти. — Кстати, что там у меня по баллам, не подскажете? Вопрос задан настолько вежливо, насколько это было возможно. Она издала какой-то странный писк, который, наверняка, считала очаровательным, и опустила взгляд себе в тетрадь, где у неё значилась информация по каждому студенту. — Ох, Александр, несомненно подскажу. Мы ведь здесь для этого собрались, не правда ли? Алек вымученно улыбнулся, надеясь, что скрип его зубов никому не был слышен. — У Вас ситуация, мой дорогой, намного лучше, чем у других. И Вы всё всегда сдавали вовремя, что тоже большой плюс. В принципе, можно было бы даже поставить пятерку. Ну, или как говорят на вашем студенческом сленге — более девяносто баллов. Это не сленг, это обыкновенная форма оценок в университете. Лайтвуд скосил глаза на строку со своим именем. Всего лишь за две работы из десяти стоит не отлично. — Знаете, Вы мне чем-то напоминаете моего внука. Дэниэль ведь точно такой же! Прилежный, ответственный. В школе его всегда ставили в пример. Одноклассники смотрели на него с уважением. Что-то я сомневаюсь. Скорее всего, какой-нибудь робкий очкарик, которого, наверняка, пару раз избили в раздевалке. Чтоб не зазнавался. Таких в школах не любят. — Уверена, когда он перейдет сюда, ничего не изменится. Естественно, он станет лучшим в группе. Возможно, даже лучшим на потоке! И… — Простите, всё это, конечно, безумно интересно, — перебил её Лайтвуд, когда терпение подошло к концу. — Но не могли бы Вы просто поставить мне зачет? Меня парень дома ждет. Её лицо перекосилось. От злости и отвращения. Поджав губы, она молча взяла из рук чужую зачетку и синей пастой поставила жирную семьдесят шесть*.***
Когда Алек вернулся в лофт, Магнус спал. Сейчас он выглядел куда лучше, чем вчера вечером. Видимо, лекарства хоть немного, да помогли. От вида такого незащищенного, такого расслабленного, умиротворенного и полностью доверяющего ему, Алеку, мужчины, сердце наполнилось такой отчаянной нежностью. Таким теплом и… чем-то еще. Чем-то настолько сильным и значимым, что в груди начинало болеть. Хорошей такой болью, правильной. Если такое, конечно, возможно… Не сдержавшись, он подошел ближе и аккуратно разгладил сбившееся одеяло. Коснулся немного покрасневшей от температуры щеки. Появилось непреодолимое желание коснуться приоткрытых губ. И Алек уже наклонился, опаляя своим дыханием, когда хриплый голос заставил его подскочить на месте. — Поцелуешь меня, и я тебя убью, — пробормотал Магнус. И разлепил воспаленные глаза. На его лице появилась легкая улыбка. — Прости, дорогой. Но я не позволю тебе тоже заболеть. Хватает того, что ты и так постоянно рядом. — Магнус! Перестань меня все время так пугать, — возмутился Лайтвуд, но не смог удержаться от ответной улыбки. Магнус был слишком заразительным, слишком ярким. Даже в таком состоянии. Странно, что для всех этих несерьезно-ненастоящих отношений, он выбрал самого заурядного человека на свете. — Прости, Александр. Не могу удержаться, ты так очаровательно пугаешься. — Я не очаровательный, — буркнул Алек, присаживаясь рядом. — Мне виднее, — покачал головой Бейн. Алек промолчал, не зная, что на это ответить. Чувствуя, как на щеках появляется такой привычный румянец. Его руки осторожно коснулись. Сначала чуть-чуть, совсем невинно. А потом по-настоящему, переплетая пальцы. Кажется, ему стало трудно дышать. — Как зачет? — тихо спросил Магнус. И Алек почему-то был уверен, что тому действительно интересно. — Все хорошо. И впервые Алек вдруг осознал одну вещь: когда все это закончится, и Магнус найдет кого-то достойного, чтобы начать что-то серьезное, Лайтвуду будет очень сильно не хватать всего этого.