Ветер завывал во все щели старых университетских окон, заглушая речь лектора. С выходных погода ни на йоту не улучшилась, скорее даже наоборот: теперь тучи, словно намертво приклеились к небу, не позволяя весеннему солнцу выйти наружу хотя бы на крохотное мгновение. Это, наверное, первый такой май, когда ему приходится надевать осеннюю куртку, а вместо охладительных напитков со льдом покупать в автомате горячий кофе. Их с Магнусом неосмотрительная прогулка в воскресенье с каждым прошедшим днем казалась все более и более беспечной. Хотя бы потому, что низкая температура в совокупности с легкой одеждой и отсутствием даже элементарного зонтика, кажется, бумерангом ударили по Бейну. Пускай, мужчина и раздосадовано отмахивался на стандартные вопросы о самочувствии, Алек — старший брат, что в его случае равнялось одновременно профессии медбрата и сиделки, так что уж кто-кто, а он видит, когда человек начинает заболевать. А это именно то, что происходило сейчас с Магнусом. Начиная от головной боли с легким насморком в понедельник и заканчивая… Ну, пока еще ничем не заканчивая, но не трудно было догадаться, чем все обернется.
Лайтвуд кинул непроизвольный взгляд на телефон. Это была лишь середина третьей пары из четырех, а парень уже практически полностью разрядил его. Но, черт подери, он ничего не мог с собой поделать — должно было прийти сообщение от Бейна, подтверждающего, что сегодня все в силе. Прошло аж два дня с тех пор, как они в последний раз виделись с Магнусом — с того самого понедельника. А после шли вторник и среда, что были заняты повседневными делами, которые включали в себя работу мужчины и сессию парня, о которой он уже успел и позабыть. Поразительно, как за такое короткое время этот человек полностью опутал собою жизнь Лайтвуда. Будто толстыми нитками обмотал, привязывая к себе. А самое грустное заключалось в том, что Алек ему это позволил. При этом прекрасно осознавая, что ничего хорошего из всего этого не выйдет. Но просто… отказываясь об этом думать.
После того, как Магнус его впервые поцеловал, Лайтвуда не покидало непередаваемое чувство эйфории. Такое внезапное и яркое. Словно в мире, где всегда царила ночь наступило вдруг утро. Взошло ослепительное и ослепляющее солнце, освещая собою все вокруг и даря ни с чем несравнимые ощущения. И да, Алек отказывался это анализировать, боясь прийти к таким выводам, которые ему совершенно не понравятся. Он просто блаженно плыл по течению, зная, что оно не бесконечно и в конечном итоге обязательно приведет к отвесному обрыву. А дальше долгое и болезненное падение. Как расплата за все то замечательное, что было. Но это все потом — в будущем. Впервые в жизни он решил попросту забить на последствия и наслаждаться тем, что имеет в данный момент. Возможно, это лучшее его решение, а может, как раз и наоборот.
Алек поймал на себе внимательный взгляд Рагнора и, смутившись, отвел глаза. Теперь, когда они в каком-то роде познакомились, было крайне сложно даже у себя в голове по-прежнему называть преподавателя профессором Феллом. Это звучало как-то…неестественно и странно — это же лучший друг его парня… Черт, все это до сих пор не укладывается в голове. Целый год ему здесь читал и читает лекции тот, кто по праздникам готов пропустить по стаканчику с Магнусом. С человеком, который подарил ему первый поцелуй, как бы это слащаво не звучало. Честно говоря, Лайтвуд был почти уверен, что после случившегося друг Бейна захочет с ним серьезно поговорить. Запугать или что-то в этом роде. У него в голове во всех красках разыгрывалась предполагаемая сцена: Вот Фелл оставляет его после пары, Джейс с Саймоном с тревогой переглядываются прежде чем покинуть аудиторию, всем остальным студентам плевать. Алек медленно, на потяжелевших ногах подходит к мужчине, а тот бросает на него полный презрения и недоверия взгляд из-под очков, а потом сухо произносит: «Если ты посмеешь хоть как-нибудь навредить моему другу, не видать тебе зачета, парень. Уж я об этом позабочусь». По крайней мере, нечто подобное могла сказать бы Иззи. Или Джейс. Но… ничего не произошло. Вообще. За исключением того, что сейчас мужчина стал обращать на него больше внимания. В котором преобладало скорее любопытство, чем что-либо еще. Наверное, Рагнор Фелл был уже слишком стар для всего этого дерьма, как сказал бы детектив Мерта.*
Звонок вернул его с небес на землю, напоминая, что он все еще на занятиях. А Магнус все еще не дал о себе знать. Проклятие.
— Ну, наконец-то, — буркнул Эрондейл себе под нос, с грохотом кидая сумку перед собой. Стол надрывно застонал, слегка завибрировав. Алеку показалось, что он услышал безмолвный крик о помощи.
— Блять, мужик, что у тебя там? Все-таки решил отдать ноут в ремонт? — нахмурился Саймон.
— Нет, — после небольшой паузы неохотно ответил Джейс.
Лайтвуд с удивлением заметил, что Эрондейл старательно пытается уложить все вещи таким образом, чтобы никто не смог разглядеть, что находится внутри. Так, это уже что-то новенькое.
— Джейс, в чем дело?
— Ни в чем, — просто сказал парень, а потом, быстро застегнув молнию, поднялся и широкими шагами покинул аудиторию. Алек с Саймоном озадаченно переглянулись и, побросав собственные вещи в сумки, засеменили следом.
В коридоре стоял жуткий галдёж, и это живо напомнило Лайтвуду, почему он так ненавидит занятия в Центральном корпусе. Они просто убивают одновременно, как его нервные клетки, так и барабанные перепонки. Студенты, как муравьи, заполняют собой все свободное пространство, и приходится прилагать огромные усилия на то, чтобы случайно не натолкнуться на кого-нибудь из них. Что, учитывая рост старшего Лайтвуда, было достаточно сложной задачей.
Льюис умудрился-таки догнать в этой толпе друга и развернуть к себе прямо перед тем, как они спустились на лестничный пролет. Позади них раздраженно зацыкали языками, недовольно обходя выросшее препятствие.
— Чувак, что за скрытность? — воскликнул Саймон. Рука его все еще покоилась на плече Эрондейла, но когда он увидел выражение лица парня, поспешно отступил.
«Вот именно такой взгляд и способен на убийство», — пронеслось в голове.
— Это не ваше дело, — произнес Джейс. И пускай, голос его звучал ровно, ноздри широко раздувались, выдавая всю степень злости.
— Не наше дело? — поднял брови Алек. — С каких это пор? Да ты мне рассказал все подробности своего первого секса. Дважды.
— Это другое, Алек, — поморщился Эрондейл.
— Ты вступил в какую-то секту? — набросился на него Льюис с неподдельным волнением на лице. — Тебе нельзя об этом никому рассказывать?.. Или может, Клэри вступила в какую-то секту и теперь ты не можешь её оттуда вытащить?
При упоминании имени своей девушки, Джейс непроизвольно вздрогнул. Значит, все дело действительно в ней. И почему-то Алек совершенно не удивился — эта рыжая просто не могла ни доставить неприятностей на чужую голову. Саймон, который тоже заметил мимолетное изменение настроения в друге, похоже считал иначе.
Он ахнул, а его глаза расширились. Затем, словно придя в себя, затараторил:
— Не может быть! Неужели моя старая подруга действительно во что-то ввязалась! Что она сделала? Или не сделала? Боже, я так и знал, что когда мы перестанем поддерживать ежедневную связь с ней что-нибудь, да приключится. Я…
— Успокойся, Саймон! — не выдержал Эрондейл. — Никуда она не вступила, ради всего святого! Перестань путать реальную жизнь с одним из этих идиотских сериалов по ящику.
Алек в смятении нахмурился. Он еще никогда не видел, чтобы его лучший друг так злился. По крайней мере, безо всякой на то причины. Вспыльчивость на ровном месте — конек Лайтвуда, в то время, как Джейсу для того, чтобы выйти из себя требовалось время. Они даже шутили иногда, что их втроем с Льюисом можно было отнести к той самой классификации вулканической активности: действующий вулкан прекрасно описывал натуру Алека, условно-активный характеризовал Эрондейла, а спящий больше относился к Саймону — хотя это уже спорный вопрос…
— Воу, тише, мужик, — Льюис поднял руки в жесте капитуляции. На губах появилась неуверенная усмешка. — Я просто пошутил. Но ты повел себя очень странно и судя по всему, в этом замешана Клэри, так что…
— Алек, мы можем поговорить?
Алек вздрогнул от неожиданности, когда его настойчиво потянули за рукав худи. Обернувшись, он увидел перед собой Тома. Непохожего на самого себя. Другого. Но что именно в нем было не так Лайтвуд не мог понять — отвлекали крики на заднем плане. Разговоры на повышенных тонах, если быть совсем уж точным.
— Том, что ты…
— Я хочу с тобой поговорить, — перебил его Уэлл. — Наедине.
Черт, как же ты не вовремя…
Алек кинул взгляд на друзей, но те, кажется, совершенно забыли о его существовании. В паре шагов от него, эти двое ни на кого более внимания не обращали, пребывая в каком-то своем мире. Где были только Льюис с Эрондейлом, да негативная атмосфера. Лайтвуд там будет явно лишним.
— Ладно, только быстро, — уступил он, возвращаясь глазами к Уэллу.
Том серьезно кивнул и тут же повернулся назад, в сторону аудитории, которую они только что покинули. За всю дорогу никто из них не проронил ни слова, что опять же было… не так, как всегда.
Рагнор уже ушел, но само помещение было почему-то открыто, а на стуле лежали чужие вещи — видимо, кто-то из преподавателей отошел ненадолго. Кто-то из очень недалеких преподавателей. Только сейчас Алек заметил, что над столом висит довольно внушающий барельеф, сверлящий каждого, кто на него посмеет глянуть свирепыми белыми глазами. Как забавно, второй семестр уже здесь бывает, а вот только-только обратил внимание.
— Алек, тебе не кажется, что мы с тобой отдалились? — Том начал без обиняков. Прикрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной, скрестив руки на груди.
В отличие от остальных, он был легко одет, а в руках даже не было какой-никакой кофты. Довольно безрассудно.
«Не следит Кэйтлин за своим парнем», — рассеянно подумал Лайтвуд.
И снова он только сейчас осознал, что красавицы факультета нигде нет поблизости.
— Ну, вроде как времени нет, знаешь. Сессия, зачеты… Отношения.
Собственное последнее слово показалось Алеку донельзя фальшивым. Захотелось откашляться, прочистить горло. Но он этого не сделал.
Тем более, Том, кажется не обратил внимания на заминку. Напротив, он ухватился за сказанное, словно клещ.
— Отношения. Вот именно! — воскликнул Уэлл и картинно возвел руки к небу. Слишком драматичный жест для капитана команды. — Чувак. Какого хрена мы с тобой превратились в тех парней, что забывают о дружбе, стоит только перед глазами замаячить юбке.
— Ну, перед моими глазами никаких юбок не маячит, — язвительно заметил Лайтвуд.
В глазах друга что-то поменялось. И снова Алек не смог разобрать нужную эмоцию.
— Ты понял, о чем я.
— Понял, — согласился Лайтвуд. — Но вот чего я не понимаю: чего ты хочешь? Чтобы мы забили на всё и всех и пошли на матч по бейсболу? Или куда-то там еще…
— А почему бы и нет?
А почему бы и нет… Эти слова Алеку показались неимоверно глупыми. В нем вдруг поднялось странное раздражение, граничащее со смутной злостью. К Тому, что подходит со всеми этими речами к нему так не вовремя, к Джейсу и Саймону, которые где-то в коридоре собачатся из-за какой-то хрени, к Магнусу, что до сих не написал. К себе, за то, что до сих пор пытается увидеть в этих словах что-то большее, чем есть на самом деле.
— Том, — собственный голос показался ему чересчур спокойным. — Не пори чуши. Я, конечно, понимаю, что у тебя с Кэйтлин, похоже, какие-то проблемы…
— У меня с Кэйтлин все в порядке, — резко прервал его Уэлл, а потом, будто опомнившись, так же резко смягчился. Что выглядело довольно пугающе. — Вообще-то мы даже собираемся съездить на природу. Прямо сейчас.
Алек нахмурился. Он почему-то засомневался, что девушка была в курсе этих планов. Отчего-то возникло ощущение, что эти самые планы возникли только что. Свалились с неба в виде спасительной соломинки. Потому что вряд ли светловолосая красавица одобрила бы идею посиделок на природе — в такую-то погоду. Может быть, конечно, это были всего лишь ощущения. Может быть.
— Не хочешь поехать с нами? Можем свалить с истории Америки.
А может быть и нет.
Из-за недавно покрашенной двери раздавался нестройный гул, где-то даже смех. С минуты на минуту должен прозвенеть звонок и вернется безымянный преподаватель. Возмутится, что они здесь находятся без спроса, а потом прогонит. После чего скорее всего проверит сумку на наличие возможных пропаж. Там, за дверью, Джейс с Саймоном, наверное, уже успокоились и теперь недоумевают, где он. А Уэлл стоит перед ним в своей помятой серой футболке и ждет ответа. Какого?
Сотовый в кармане завибрировал. Он уже и забыл, что сегодня сменил беззвучный звонок на что-то более… звучное. Дабы не пропустить весточки от Бейна.
Занятый мобильным, Лайтвуд не заметил появившейся досады на лице друга. На определители мигало оповещение о полученном сообщении. Магнус. От знакомого имени по коже пробежал такой же знакомый трепет.
— Это от Магнуса? — в голосе непонятная обреченность.
Алек кивнул, сосредоточившись на том, что было сказано в полученном сообщении. Перечитал трижды. Сердце на пару секунд ускорило ритм, а затем упало в пятки. В разочаровании и нарастающем беспокойстве.
— Вижу, ваша встреча сегодня отменяется, — неизвестно каким образом Уэлл оказался за его спиной, читая то, что написано в телефоне. Алек машинально дернул рукой, пряча то, что не должно было предназначаться чужому глазу. Жаль, что было уже поздно. — Так что насчет поездки на природу?
***
Звонок прозвенел две минуты назад, и каким-то неведомым образом за это время все студенты умудрились рассосаться по аудиториям. Вот только яблоку негде было упасть, а вот уже здание походит на дом с привидениями. Лишь скучные речи из-за дверей являются доказательством того, что университет не заброшен. Они, да и Джейс, что ждал его у все того же лестничного пролета. Выглядел он… виноватым. Саймона нигде не было.
— Ты куда пропал?
— Том хотел поговорить со мной.
— Хах, Том…
Молчание. Алек некстати вспомнил, что Джейсу никогда не нравился Уэлл. «Слишком он… искусственный… Не знаю… Ненастоящий, что ли». Разговор всплыл в голове сам по себе. Лайтвуд тогда, помнится, ничего на это не ответил. Даже мысленно — самому себе. Как же давно это было.
— Ну, и как? Поговорил?
— Ага. Хочет свалить с этой пары. На природу зовет.
Их голоса в пустом помещении отдаются небольшим эхом. Сразу возникает желание наконец-таки свалить отсюда. И не важно куда — на нужный этаж или на улицу. Куда-нибудь подальше от этого злосчастного коридора. Но они этого не делают.
— А что Магнус? Вы же хотели встретиться с ним сегодня.
— Хотели. Но он прислал сообщение. Говорит, что заболел. Кажется, грипп или что-то еще… Просит не приходить.
— Отстой, — в голосе Эрондейла неподдельное сочувствие. Которое никогда еще не возникало в сторону Тома. А ведь Уэлла тот знает гораздо дольше. — Нет ничего хуже, чем болеть летом.
— Сейчас только май, — неохотно поправил Алек. Поправил, скорее, по привычке. При том, что сам был согласен с лучшим другом. Заболеть в самое теплое время — это нужно постараться. Обеспокоенность о Магнусе никуда не делась. Казалось, даже наоборот.
— И все же.
Где-то сверху с противным скрипом отодвинули стул. Ножки жалобно заскрежетали по полу. Наверное, какой-то студент выходит к доске или просто отвечает с места. Пора отсюда убираться. Остается только вопрос — куда. Предложение Уэлла тяжелым весом повисло в воздухе, с силой давя на плечи. Возникло слабое, но вполне себе ощутимое желание позвонить Иззи, спросить совета. Или хотя бы просто услышать беззаботный голос младшей сестры. Но Лайтвуд упрямо игнорирует его, как и многое другое в последнее время.
— А что случилось с Саймоном? — вопрос задан чисто для того, чтобы что-то сказать. И как только Алек это понимает, то тут же испытывает прилив огромного, как небоскреб, отвращения к самому себе.
— Ну… — Джейс сглотнул, а взгляд его сделался загнанным. Что означало, что он полностью разделяет чувства друга. — Кажется, он немного… обиделся. Я сказал пару вещей. Вещей, о которых не стоило говорить.
— Например? — поднял брови Лайтвуд, хотя уже догадывался, о чем тот говорит.
— Ну, например, что какая бы у меня девушка ни была, у меня она хотя бы есть. В отличие от некоторых, — Эрондейл полностью подтвердил его догадку.
— Мда… Вот
это действительно отстой.
Джейс ничего не ответил. А Алек возненавидел девчонку Фрей еще сильнее. Пускай, и понимал, что это глупо, и в эмоциональном взрыве Эрондейла она виновата меньше всего.
Они молча спустились вниз по скользкой и неровной лестнице, пока не оказались в главном холле. Здесь было почти так же пусто, как и наверху — у входной двери лишь сидела пара дежуривших студентов. Нужный этаж с историей благополучно остался позади.
Телефон, который вернули обратно в карман, снова завибрировал. Но на этот раз Алек не спешил брать трубку. «Так что насчет поездки на природу?». И правда, а что с ней? Магнус его красиво продинамил. Это, конечно, была не его вина, совсем. Но все же. Лайтвуд так рассчитывал на этот день. На то, что сможет забыть о надвигающихся зачетах, к некоторым из которых даже допуск до сих пор не получен. А ведь уже почти июнь. Обо всем остальном даже думать не хотелось. Компания Бейна всегда действовала на него… успокаивающе. С самой первой их встречи. Магнус буквально стал спасительной гаванью, куда непременно хотелось попасть. Причем это «хотелось» очень близко граничило со словом «необходимо».
Но, видимо, не судьба. Может, стоит найти Саймона? Или таки позвонить Изабель? Или же ответить на звонок и провести сегодняшний вечер с запутавшимся Томом и раздраженной Холл? Возможно, это не такая уж и плохая идея.
— Тебе звонят, Алек.
— Да, я знаю.
Лайтвуд нарочито медленно достал телефон. Может за эти выигранные пару секунд он успеет придумать, что делать дальше. На экране мигало имя Уэлла.
***
Когда Магнус вышел с работы, снова шел дождь. Не то чтобы он удивился, но все-таки хотя бы домой хотелось вернуться, не промокнув при этом до нитки.
— Надо покупать машину, — пробормотал он себе под нос, раскрывая над головой зонт.
Сегодняшний день можно было официально назвать самым длинным из всех до этого прожитых. Даже две таблетки аспирина не уменьшили ломоту в висках, кажется лишь раззадорили её. На обеденный перерыв ломота уже переросла в боль, к которой затем присоединились тошнота, слабость и чертов кашель. Хорошо, что от насморка удалось избавиться.
Но как бы сентиментально это ни звучало, еще хуже он себя чувствовал, когда отменял встречу с Александром. А полученное в ответ: «Все так плохо? Позвони мне, как придешь домой!» всего на немного улучшило настроение. На какие-то жалкие пять процентов из ста.
Почти прямо перед носом пронесся лихач на автомобиле, Магнус чудом успел отскочить от поднявшейся грязной воды. Стиснул зубы, чтобы не выругаться.
Был всего лишь седьмой час, но на улице быстро темнело. Фонари не успевали зажигаться желтым светом. Поднялся холодный ветер, прогоняя людей по своим домам. Даже музыканты напротив торгового центра, которые всегда оставались здесь допоздна, в спешке собирали инструменты, ссыпали полученную за день выручку в потрепанный рюкзак. Вот он, конец мая.
Как ни странно, несмотря на плохое самочувствие, домой возвращаться совершенно не хотелось. Заходить в пустой и холодный лофт, где наверняка даже Председатель Мяо его не будет ждать, свернувшись где-нибудь клубочком — та еще перспектива. Он слишком привык к вечному присутствию Александра рядом. Настолько привык, что его отсутствие теперь кажется чем-то абсолютно неправильным, почти сверхъестественным.
Автобус пришлось ждать пятнадцать минут, а потом еще двадцать ехать. Магнус устало прислонился к окну, наблюдая за тем, как капли скатываются по стеклу — некоторые медленно, некоторые нет. Немногочисленные пассажиры превратились в деталь интерьера, такие же бессмысленные и бесполезные.
Руки чесались написать Алеку. Спросить, где он. Чем занимается. У студентов жизнь бьет ключом — все радужно и просто. Хотелось бы думать, что он где-то проводит время с Изабель или друзьями.
Не хотелось бы думать, что одним из этих друзей является блондинистый Том.
Где-то внутри привычно зашевелилось раздражение. Магнус отказывался признаваться даже самому себе, что каждый раз, когда в голове всплывает
он, на мужчину тут же накатывают непонятные и неприятные волны ревности. И уж тем более, Бейн никогда не скажет об этом Алеку. Иначе просто сгорит со стыда.
Автобус остановился на нужной остановке. Вместе с Магнусом вышла молодая девушка. Наверное, возраста Александра. Кинула на него любопытный взгляд, но наткнувшись на стену безразличия, моментально стушевалась.
Длинная стрелка часов была практически на семи, когда Бейн дошел до нужного дома. Повозившись немного с поисками ключей, которые мужчина вечно закидывал в разные карманы плаща, он наконец-таки оказался внутри. Встречаясь со спасительным теплом. Черт, он только сейчас обратил внимания на то, насколько истощил его этот марш-бросок с работы до дома. Голова разболелась еще сильнее, во рту было сухо, перед глазами плавали красные круги.
Но все это отошло на второй план, когда Магнус вышел из лифта на свой этаж. Сделав пару шагов по направлению к своей двери, он удивленно остановился.
— Александр?
Кого-кого, а своего парня он не ожидал здесь увидеть. Вот совсем. По правде говоря, он ощущает себя застигнутым врасплох. Но Алек был здесь: привалившись спиной к двери, читал книгу, которую, судя по всему, взял в домашней библиотеке Бейна. При звуке своего имени парень вздрагивает всем телом, чтобы после чего подскочить на ноги, все еще судорожно сжимая синий корешок.
— Магнус!
Алек выглядит растерянным и донельзя смущенным. Не в своей тарелке. А это не то чувство, какое Магнус хочет, чтобы его парень испытывал у его дома. Поэтому на трясущихся ногах он обходит Лайтвуда и с тихим щелчком отпирает входную дверь.
— Проходи, Алек.
В лофте прохладно. Не так, как на улице, но мужчину все же берет озноб. Небрежно бросив сумку на пол, он машинально обхватывает себя руками.
— Ты окна не закрыл, — произносит Лайтвуд и, не спрашивая разрешения, идет в гостиную.
Не то чтобы Магнус был против.
Пока Александр хозяйничал у него дома, Бейн успел лишь разуться. А затем почувствовал на плече заботливые руки. Сначала на плече, потом они спустились под локоть.
— Я думал, что отменил встречу. Или мне настолько плохо, что это была вызванная болезнью галлюцинация? — голос немного хриплый. Но могло бы быть и хуже.
— Нет, я получил смс.
Пауза. Стены покачивались из стороны в сторону, словно какой-то аттракцион. Но Алек держал его крепко, не позволяя упасть. Судя по всему, он вел его по направлению к спальне.
Магнус все ждал, когда, Лайтвуд скажет что-то еще, но тот, видимо высказал уже все, что хотел.
— Тогда что ты здесь делаешь? — к счастью, вопрос прозвучал совершенно не грубо. Скорее, устало.
— Ну… — Лайтвуд вдруг замялся. — Я все думал, куда пойти после пар и пришел к выводу, что это место — единственное, где я хочу быть.
Нет, не обращать внимания на затопившую сердце нежность.
— И я беспокоился, — скромно добавил Алек, окончательно добивая Бейна. Своей заботой, смущением в голосе. Тем, с каким трепетом и осторожностью, Александр поддерживал его. Все это — слишком много для одного больного человека.
Слова как-то потерялись. Все, кроме одного.
— Спасибо, — пробормотал он полушепотом.
— Тебе не за что меня благодарить.
Алек уложил его в постель, перед чем помог переодеться. Магнус впервые порадовался поднявшейся температуре, на которую можно свалить появившийся румянец. Как ни странно, самого Александра ничего не смутило. В его глазах читался некий профессиональный блеск.
Хочется сказать: «Я же тебя могу заразить, глупый ты Александр», но и одновременно хочется ничего не говорить вообще. Хочется, чтобы все вот это продолжалось очень и очень долго. Когда о нем в последний раз так заботились? Когда он в последний раз ощущал себя таким… нужным кому-то? Были ли такое вообще когда-нибудь?
Александр укрыл его.
— Сейчас принесу чай, — произнес он, и уже хотел уходить, когда Магнус поймал его за руку. Удивившись собственной ловкости.
— И ты, что же, сидел под моей дверью весь день?
Алек даже не моргнул, хотя Бейн был уверен, что в душе тот был совершенно неспокоен. Отчего-то ему так казалось.
— Как я сказал, я беспокоился. И хотел сделать сюрприз.
Сюрприз…
— У тебя получилось.
