***
Ровно через неделю Эдвард отвез меня обратно в Порт-оф-Спейн, где мама и Уильям с радостью встретили меня и огромное количество золота, подаренное отцом на прощанье. Не могу сказать, что я была рада этим деньгам. Возможно, они избавили меня от мысли, будто я обуза, которая совершенно не нужна маме и брату, ничего не делающая, лишь бесплатно живущая, неизвестно откуда появившаяся. Почти все золото было отдано им как благодарность за все. Эдвард снова бросает меня на суше, оправдывая это каким-то тайным заданием. Он не рассказывает, чем конкретно занимается помимо грабежа и держит это в секрете. Мы на «Галке» даже поссорились по этому поводу и два дня не разговаривали, но заботливые матросы и скверный негр-квартирмейстер, будь они все тысячу раз прокляты, помирили нас, устроив забастовку на корабле и отказываясь работать ровно до тех пор, пока мы официально, при всей команде не попросим друг у друга прощение. Правда, Кенуэй после этого чуть всю свою команду за борт не выкинул, но побоялся не справиться с кораблем один. Я поражаюсь их наглой способности любыми способами вмешиваться в личную жизнь других людей!***
Прошел год. Мать его, год. Проклятый год! Только через столь длительное время Кенуэй соизволил навестить меня. Ненавижу его! Залепив ничего такую пощечину, я решила дать слово этому мерзкому ублюдку. —Ты зла… —Мягко сказано. — грубым тоном перебила я его. Он немного помолчал и продолжил: —Послушай, выяснение того, что меня не было год, можно отложить на потом. Сперва стоит рассказать новость, сообщение которой я долго откладывал. Приготовься к самому худшему. Я понятия не имела, что Эдвард сейчас скажет, но по его лицу было видно, что эта плохая новость огорчает и его. Неужели он уйдет в море на гораздо больший срок? Ну уж нет, я этого не позволю! —Твой отец… мертв. — еле слышно, хриплым голосом произнес он. Поток крови прилил к голове, я почувствовала, как вся покраснела. Руки задрожали, я попыталась сделать вдох, но не смогла. Еще раз, снова не смогла. После нескольких попыток мне удалось набрать в легкие воздуха. Тут же полились слезы. Сначала на моем лице не было никаких эмоций, лишь капли соленой воды стекали по щекам. Мое тело слабеет, мне сложно стоять. Я опираюсь руками об Эдварда, тот заключает меня в свои объятья, но я не хочу никого видеть. Вырываюсь и, собрав все свои последние силы, кое-как, бегом и спотыкаясь практически обо все на пути, бегу к дому. Все кружится, я ничего не замечаю вокруг, ноги сами несут меня. Кажется, Эдвард что-то крикнул мне в след. В пекло все. Плевать, на все. Порог дома… слуги… двери… моя комната… холодный как лед пол… Я упала, свернувшись на полу и, предаваясь эмоциям, разрыдалась еще больше. На лице, шее и руках не было сухого места. Дышалось с трудом, мне почти не удавалось вздохнуть. В комнату вбежала мама и бросилась ко мне. Что-то говорит, что-то спрашивает, а я и слова разобрать не могу. Кенуэй тоже уже тут, тоже бросается ко мне. —Оставьте меня в покое. — чуть не рыча, говорю я сквозь зубы. Снова что-то говорят. Звук и свет давят на меня. Это становится невыносимым. —Оставьте меня одну! — повторяю я, переходя на крик. —Уйдите! Спустя несколько секунд они нерешительно выходят из комнаты и закрывают дверь…***
Я очнулась вечером. Ни одной свечи, солнце почти зашло за горизонт. Тихо, пустынно, одиноко. Наверное, я случайно уснула. Сердце все еще разрывалось от невыносимой, но стихшей боли, лицо все липкое от соленых слез. Я чувствовала ужасную слабость и с большим трудом смогла встать с пола и лечь на кровать, при этом снова начав плакать. Я не так хорошо помню отца, но чувства к нему остались прежние. Прошел еще примерно час, как я успокоилась. Я чувствовала себя ходячим трупом, не испытывая абсолютно никаких эмоций. Боль прошла, осталась только пустота в моей душе. Кое-как встав с кровати, я решила пойти попить воды, чтобы слезы снова не покатились из глаз. Путь проходил через столовую, где, к моему огорчению, сидели мама, и Эд. Разумеется, они сразу обратили на меня внимание. Мама встала и сильно обняла меня. Я тоже обняла ее в ответ, но потом зачем-то похлопала ее по спине, как делают друзья, а затем отпустила и отправилась на кухню. Взяла графин, налила в стакан воды, залпом выпила и разочаровалась, поняв, что нужно что-то покрепче. —Вино есть? — грубо спросила я. —Дорогая, может не стоит? — обратилась ко мне мама с искрой призрачной надежды в глазах. Но я лишь злобно уставилась на нее. Тогда она взяла мой стакан, отправилась в столовую и там с другого графина, что лежал на столе, налила мне вина. Вот ведь, заразы. Сами пьют, а мне не дают. Я залпом выпила содержимое, села за стол, со звоном поставила стакан и взялась обеими руками за голову, которая болела просто невыносимо. —Он ведь знал, чувствовал, что смерть близка, как никогда… Как он умер? — спросила я, на что Эдвард со вздохом ответил: —Его убили. Я был тогда с ним, на его корабле. —И не смог помочь? — снова вскрикнула я, но потом раскаялась, заметив свою чрезмерную и лишнюю грубость. —Да, прости… —Нассау тоже захватили. Захватили без боя. Издали указ о королевском помиловании всякому, кто решит оставить пиратство. Многие согласились, я же бежал оттуда. Энн, я прибыл сюда за тобой. Я хочу вернуть все. Ты, наверное, не помнишь, как мы вместе путешествовали, захватывали корабли… И ты никогда меня не слушалась: рвалась в бой впереди всех… Отправляйся со мной и нам больше не придется терпеть разлуку. Я хочу этого. Безумно хочу этого! —Я согласна. После моих слов мама зачем-то встала из-за стола и принялась расхаживать по комнате. —Знаешь, Эдвард… — начала она. —Однажды мне пришлось терпеть такую долгую разлуку, что ты себе и представить не можешь. Она росла с вами, с пиратами, была лишена нормальной семьи. Ее воспитывала какая-то гувернантка, а не родная мать! —Потому что ты ее бросила. — перебил Эд. Лично мне этот тон в их голосах вообще не понравился. —У меня не оставалось выбора, но сейчас не об этом. Вместо того, чтобы счастливо проживать свою молодость, она училась фехтованию, стрельбе, управлению кораблем, а заодно и жестокости. Вы с Тичем убивали ее доброту, порядочность и женственность. Приучили пить и ни капли не заботились о том, чтобы она стала хорошим человеком… Я не могла согласиться с тем, что она говорит, расхаживая по комнате, но сил возразить не было. И зачем, если мои слова ничего не изменят?! Кенуэй, похоже, думал тоже самое и лишь крепко сжимал ложку, что та даже погнулась. —И теперь ты хочешь ее у меня забрать? Чтобы она вместе с тобой убивала невинных людей? Энна, если бы он по-настоящему желал тебе счастья, то отказался бы от тебя. Ну вот. Теперь точно будет скандал. Эд этого не вынесет. А я не хочу, чтобы он от меня отказывался! Она подошла к Кенуэю и, стоя за его спиной продолжила: —И я никогда не позволю, чтобы тебя у меня забрали! С этими словами она резко взяла нож со стола и замахнулась на Эдварда… Холодное лезвие вонзилось в сердце, в ее сердце. Нож выскользнул из маминых рук и со звоном упал на пол. Клинок у запястья Кенуэя был весь окровавлен. Он подхватил ее уже бездыханное тело и медленно положил на пол. —Джейн. — дрожащим и полным ненависти голосом сказала я, вскочив из-за стола. —Что? — переспросил Эдвард, в ужасе глядя на меня. —Мое имя Джейн Тич и я больше никогда не хочу тебя видеть, ублюдок! Убирайся! — кричала я. Он убил мою мать… —Я… не специально. Это реакция… Прости, ради Бога!.. — запинаясь, оправдывался он. Я пуще прежнего начала кричать: —Я никуда с тобой не пойду! Уходи, вон! Ты испортил всю мою жизнь, убил мать, не спас отца… Я не хочу тебя больше видеть, никогда! Я упала на пол и обхватила руками колени, рыдая и снова ничего не замечая вокруг. Сердце невыносимо билось, холод подступал все сильнее. Он ушел. Навсегда.