***
-Вы не знаете человека по имени Уильям Мартин? — спросила я у хозяина местной таверны, который наливал мне выпить. -Боюсь, слышал о нем, но что-то не могу вспомнить хоть какую-то информацию. Я сразу поняла к чему он клонит. -Может, пара золотых монет освежит твою память? — предложила я и протянула ему немного денег. -Рядом с верфью есть большой особняк. Ты его сразу заметишь, поскольку он выделяется своим размером. Там и живет Уильям Мартин. Поблагодарив за информацию, я вышла из таверны и направилась обратно в порт, так как там находилась верфь. Приметить ее я успела еще во время швартовки, благодаря большой и яркой вывеске.***
Еще издалека я увидела тот самый дом. Трактирщик был прав: его сложно не заметить. Большой и красивый особняк с колоннами и множеством окон выглядел очень величественно по сравнению с другими домишками на этой улице. Спустя пару минут я дошла до самых дверей этого дома. Швейцары распахнули двери и я вошла внутрь. Сразу в глаза бросалась широкая мраморная лестница, покрытая бардовым ковром, ведущая на второй этаж. На стенах присутствовало разнообразие картин: больших и маленьких, но одинаково красивых. Благодаря этому весь зал походил на картинную галерею. Слева и справа находилось по две белоснежных с позолоченной резьбой двери, около каждой из которых стоял швейцар. -Извините, где я могу найти Уильяма Мартина? — спросила я у одного из них, так как совершенно не понимала куда идти, ведь такой огромный замок я вряд ли обошла бы хотя бы минут за двадцать. -Господина Уильяма Мартина сейчас нет дома. Он уехал с госпожой Элис Нелсон по делам. Я могу вас сопроводить до гостиной, если желаете подождать их. -Да, сопроводите. А не знаете ли вы, как долго мне придется ждать? Швейцар открыл дверь, рядом с которой стоял и пропустил меня вперед, а затем повел через множество комнат. -Не имею чести знать, но господа уехали рано утром и вернуться скорее всего к обеду. -А когда господа обедают? — задала очередной вопрос я, думая о том, какую же изысканную еду они едят, раз живут в таком роскошном доме! Я с завистью рассматривала обстановку комнат, интерьер, роспись стен и потолка, даже забыв о том, что за такого богатого человека я когда-то собиралась замуж! -В час дня. В одной из комнат, которая по размеру была чуть больше остальных, швейцар остановился. -Можете подождать тут, — сказал он и вышел из комнаты. В моей душе сразу промелькнула мысль выйти за Уильяма замуж лишь из-за его богатства, но она тотчас покинула меня. Не могу я выйти замуж не по любви! Семейная жизнь — это тяжелое, долгое, скучное бремя и я не хочу его нести.***
Через пол часа в комнату распахнулись двери и торжественно вошли долгожданные господа. Я, можно сказать, впервые видела своего избранника. Короткие, темные и слегка растрепанные волосы; серые глаза, светящиеся от охватившей радости, красивее которых наверняка нет ни у кого на всем Карибском архипелаге; богатая и изысканная одежда; длинная сабля с прекрасным эфесом, чем-то напоминавшим терновую ветвь. Внешность его была не просто симпатичной, а очень привлекательной. Теперь я понимаю, почему решилась на брак. Вот бы только и душа этого человека была такой же красивой как и внешность. Незнакомка была гораздо старше Уильяма и годилась ему в матери. Хотя, может она и есть его мать? Светлые волосы, карие глаза, шикарное платье с кружевами и вышивкой. Она была красива и чересчур худа не по возрасту, это выделяло госпожу Элис среди других немолодых дам. -Ты… Ты жива?! — бросился меня обнимать Уильям, а за ним последовала и дама. Я обняла их в ответ, но объятия длились недолго. Я быстро отпустила их, одновременно думая, кто эта Элис и почему она тоже ко мне неравнодушна. -Извините, мне многое нужно вам рассказать. Давайте вы сначала меня выслушаете, а потом будете обнимать и радоваться моему спасению, хорошо? В ответ оба лишь уставились на меня непонимающими, полными радости, удивления и одновременно волнения, глазами. Глубоко вздохнув, я начала все по порядку рассказывать. -Джейн, — только и сказала Элис, выслушав меня, едва сдерживая слезы, после того, как я окончила рассказ. Опять это имя! Да сколько можно? Мне надоело уже всем говорить, что не Джейн я больше. Может, и глупо предавать этому такое большое значение, но для меня это действительно важно. Я борюсь с собой, со своим характером, со своими привычками, а это не так уж и просто. И когда меня называют этим именем, создается такое чувство, будто вся эта внутренняя борьба не дает никаких результатов. -Я теперь не Джейн, я — Энна. -Джейн, или Энна… Ты все равно моя дочь, — сказала она со слезами. Ее взгляд стал пустым и поникшим, какой бывает у трупов. Я ее дочь… Мама жива. Ведь Чит говорил, что мою мать зовут Элис, а я даже не подумала о том, что у мамы и этой госпожи имена одинаковые! Но… она же умерла при родах. Теперь мне окончательно ничего не понятно. -Ты жива? — смогла я только у нее спросить. -Да. Тяжело это рассказывать заново. Я полагаю, ты ничего не помнишь. — и, не дожидаясь ответа, она начала свой рассказ: -Я ненавидела Тича. Он являлся самым ужасным подлецом, какие только бывают на свете: пил, каждую ночь спал с проститутками, грабил, убивал. Но я ему очень сильно приглянулась. Черная Борода пытался за мной ухаживать, а я отвергала его любовь. Через некоторое время он меня изнасиловал и я забеременела. Тогда, чтобы навсегда исчезнуть, чтобы Чит ни меня, ни тебя больше не нашел, пришлось подкупить акушерку и она оповестила твоего отца о моей смерти при родах. Тебя отдали отцу, а я на время покинула Тортугу — город, в котором жила. Красть тебя было бессмысленным: он бы догадался, что моя смерть была подстроена и пришлось ждать очень много лет, чтобы вернуться за тобой. Я знала, что Тич станет заботиться о тебе, так как он хотел этого ребенка. Да, Энна, раньше он был не таким, какой сейчас. Прошло двадцать лет. Я вернулась. Ты восприняла меня не лучшим образом и пришлось дать тебе время, чтобы решится на серьезный шаг: сбежать. Мы год тайно виделись, разговаривали, гуляли и вскоре ты сказала, что готова. Мой племянник, а твой двоюродный брат Уильям Мартин очень богатый человек, который помог нам. Я всегда была с ним в хороших отношениях. Вы начали играть роман перед отцом и вскоре объявили ему о состоявшейся ложной помолвке. Благодаря денежной помощи Уила, мы подготовили два корабля: «Меркурий» и «Саванелла». На борту загруженного порохом «Меркурия», находились мы. «Саванелла» должна была отчалить через несколько часов после нас. На пол пути в Гавану наш корабль должен был остановится и подождать «Саванеллу», чтобы мы пересели на него и взорвали первый корабль, дабы сымитировать твою смерть. Но все пошло не совсем по плану. Ты была в сильной депрессии из-за отца и близких тебе людей, которых пришлось бросить. В тот момент, когда порох на «Меркурии» был подожжен, а второй корабль немного отплыл — ты с помощью каната перепрыгнула на другой борт. Плыть за тобой было рискованно: корабль вот-вот взорвется, тем более ты взяла пистолет на случай, если кто-то решит тебя спасать. Вот такая попытка самоубийства. Элис плакала. Ее голос ослабел и она через силу выговаривала слова. Я даже не знала, что на это ответить. Я не изменяла Эдварду! Это одна из самых приятных новостей за сегодня, теперь у нас есть надежда помириться. И мама… Она жива и все это было лишь имитацией. Я согласилась сбежать от Тича, но ведь он не такой уж и плохой человек, как оказалось! Тогда, в Нассау, он был весьма добрым ко мне. И сейчас я совсем не хочу от него убегать и прятаться, как делают только трусы. -Сестра, оставайся с нами. Пожалуйста. Я не хочу тебя потерять, — сказал Уильям. И он мне брат, а не жених! Предложение остаться было заманчивым и единственным возможным вариантом моего дальнейшего существования, ибо идти мне больше было некуда. Эти люди любили меня, хоть я и не любила их, а еще шикарный дом на берегу моря и тихая, безмятежная и счастливая жизнь. -Останусь… пока что, — согласилась я. Мама снова обняла меня. -Мне нужно попрощаться с Эдвардом, — я искренне желала рассказать ему все, как единственному другу, который ненавидел меня за измену, которой даже не было. -Кстати, я надеюсь, Тич не знает, что ты жива? — спросила Элис и обеспокоенно взглянула на меня. -Знает, — через небольшую паузу ответила я. Тогда мать лишь разочарованно кивнула и опустила голову. -Мне нужно идти, — сказала я напоследок и направилась к выходу.***
В таверне капитана не было, тогда я спросила у квартирмейстера Галки, куда он мог пойти. Как оказалось, Эдвард решил навестить старого знакомого и через четверть часа я была у ворот одного из домов на главной площади города. -А я уж думал, даже не попрощаешься, — нахальным тоном высказал свои предположения только вышедший из дома Кенуэй. -Как видишь, я пришла попрощаться. И мне нужно кое-что тебе сказать, — я понизила голос и опустила глаза. Эдвард внимательно меня слушал, не отводя глаз, в которых читалась грусть. -Уильям Мартин — мой двоюродный брат. Все оказалось не так, как ты думаешь. Мою смерть хотели подстроить, но кое-что пошло не так. -Ты хочешь сказать, что я был не прав насчет тебя и все неправильно понял? — тихо спросил он, все еще смотря на меня, отчего я смущалась. -Ты понял так, как надо было, но все это ложь. Я рассказала ему все: про меня, про папу, про маму, про брата, про тот несчастный план и попытку самоубийства. Эдвард явно не ожидал такого поворота событий, но он удивительно спокойно держался и почти ничего не говорил, лишь слушал. Я поняла, что без этого человека мне будет очень грустно. Я люблю его, пускай и не сильно, но люблю… Может, мы когда-нибудь и будем вместе, но сейчас слишком много чего произошло и мне просто нужно время, чтобы все спокойно обдумать и привыкнуть к новой жизни. -Эдвард… Можно вопрос? -Конечно. Я улыбнулась, немного покраснела и, собравшись с силам, спросила: -Ты меня все еще любишь? Улыбка появилась на лице Кенуэя, он немного помедлил, а потом поцеловал меня. Это было неожиданно, это было приятно. Лишь короткий поцелуй, но так много значащий для меня. Он простил, или… извинился? Хотя это уже совершенно не важно ни для меня, ни для него. -Ты надолго? — спросила я, надеясь, что он скажет «нет». -Как повезет, постараюсь вернуться через пару месяцев. -Убью, если не вернешься! -Сначала найди, — с очередной усмешкой сказал он. -Да куда ты денешься?! — смеясь ответила я и слегка ударила его кулаком в плечо, надеясь, что он хотя бы покачнется. Но этого не произошло, из-за чего Эдвард очередной раз усмехнулся. Теперь эти усмешки мне не казались такими уж и противными! Эта простота в нем и иногда агрессия мне нравились в нем. Теперь я принимала его таким, какой он есть и это делало нас обоих счастливыми.