Нет ничего более обманчивого, чем откровенная истина. © Сиэль Фантомхайв
Ты быстро приходишь в себя. Вокруг холодно и сыро, снова звук капающей воды. Ты знаешь, где ты находишься. Тебе не больно, но неудобно, кажется, ты на стуле или кресле. Оно мягкое, похоже на то, которое стояло у тебя в кабинете. Вот только каждый твой палец стягивает ремешок. Собираешься с духом и открываешь глаза. Ты был прав — это та самая комната. Каменные стены и пол, огромная дверь, комната небольшая и пустая. Раковина, стул и передвижной столик, на котором служанки привозят завтрак своим лордам. Ты замираешь от ужаса, когда замечаешь, что на этом столике лежат иглы, самые обычные швейные иглы разных размеров. -Доброе утречко, милорд, — лицо твоего дворецкого появляется справа от твоей головы, и он прижимается щекой к твоей шее. Ты сглатываешь, стало очень страшно. — Я тут чуть не задремал, пока ждал вас. Сколько можно спать! Ты чувствуешь горячие слёзы, стекающие по щекам. Ты не можешь позволить ему продолжать это. — Хватит. Не используй его внешность. Он отстраняется и удивленно смотрит на тебя, потом по-дурацки широко улыбается и обходит кресло, опускаясь перед тобой на корточки. Все так же улыбаясь, он проводит кончиками пальцев по твоим: зафиксированным и онемевшим. — А мне кажется, что это довольно эстетично! Это так красиво! Вам не кажется, милорд? — он мерзко растягивает последнее слово. Ты всхлипываешь, твоя голова опущена, и он касается подбородка пальцами. — Не кажется… Тогда я покажу вам, что ещё более красиво. Он отходит к столику, и ты резко вздергиваешь голову, наблюдая за его действиями. — Где он? Он ведь жив. Его очень не легко убить, уж поверь мне, ты хоть знаешь, насколько сильно попал? — ты пытаешься нахально улыбнуться. Мужчина зло усмехается. — Ты съел его сердце, выпил кровь. Дважды! Искупался в ней. Тебе этого не достаточно? Ты зол на себя, но больше на это существо. — Ублюдок! — ты плюешь на него и попадаешь на фрак. Он смеётся, берет иглу и возвращается к тебе. — Какие слова могут сорваться с губ отчаявшегося лорда! — саркастически замечает он. — Это ведь его одежда. Ох, господин, вы ненавидели его? — Я ненавижу тебя! Я убью тебя. Он вздергивает бровь. — Да ну? Хорошо, не забывайте эти слова. Он медленно вводит иглу тебе под ноготь указательного пальца. Ужасная боль, чем глубже, тем больнее. Однако ты терпишь, стонешь сквозь плотно сжатые губы, но не кричишь. Ты не позволишь себе этого, хотя было бы легче, ты не издашь ни звука. — Я хочу услышать ваш голосок. Он такой звонкий! Почему вы не кричите? Как тогда, — он проводит по твоей ладони, и та отзывается резкой болью, ты видишь раны, оставленные от шипов, из них течёт кровь. Каждая диаметром примерно пять миллиметров. Ты откидываешь голову, прикусываешь губу до крови, мычишь. Он хмурится и берет другую иглу, толще первой, подносит к среднему пальцу. — Приступим. — сказал улыбающийся мастер пыток. Ты даже зарычал от безысходности.***
Ты не знаешь, сколько уже прошло времени, он ввёл тебе иглы под каждый ноготь. Все десять пальцев ужасно болели. Он ушёл, оставил тебя, и, хотя ты привязан и кривишься от боли, ты немного доволен. Ни разу ты не позволил крику сорваться с твоих губ! Ты вынес эту пытку, а этот ненормальный ушёл с довольно расстроенным видом. К ужасной боли так же добавляется и дикое желание помыться. Естественно твой мочевой пузырь не смог все удержать, не от страха — от боли. Хочется пить, а рядом как раз стоит специально оставленный графин с водой и ключ от двери. Если бы ты только мог освободить руку. Однако на каждом пальце плотно затянут ремешок. Можно было бы попробовать вытащить пальцы, но кисти так же крепко привязаны. — Что? — твой голос звучит так тускло, а челюстью очень сложно шевелить, настолько сильно ты сжимал зубы. Ты заметил, что правая кисть закреплена чуть хуже. «С этим можно работать!» — ты даже успел обрадоваться. Ты начинаешь расшатывать крепление, чувствуешь очень сильную боль, но не менее сильную надежду. Сейчас тебя даже не волнует, что это ловушка. Откровенная и коварная ловушка, своего рода пытка — давать и отбирать надежду. Изощренная и красивая, ты тоже пользовался этим, когда позволил нежеланному гостю спрятаться от дворецкого. Спрятаться в печи. Ты тихо хихикнул. «Тот ублюдок получил по заслугам!». За время раздумий тебе удалось достаточно расшатать ремень, застежка уже тихо звякала, а кисть можно было достаточно приподнять. Хорошо. Начинаешь тащить руку на себя, пальцы окровавлены, то, что нужно. Они медленно скользят, ты смотришь на дверь, вслушиваешься в тишину, пока чисто. Скорее. Ты сильнее дергаешь руку, и она освобождается! Но ты цепляешь ремни иглами и шипишь от острой боли. Тише. Сначала надо вытащить иглы. Этот псих выцарапал на твоей ладони пентаграмму, потому пальцы и были в крови, болит, её тяжело сгибать, но, не взирая, а боль, ты хватаешь зубами первую иглу и резко выдергиваешь, шипя и тряся головой. Ты больше не хочешь боли, но тебе нужно продолжать. Пять игл лежат на твоих ногах, ты приступаешь к другой пятерке. Готово. Начинаешь дрожащими пальцами медленно, стараясь не произвести ни звука, расстёгивать ремешки. Наконец все закончено, ты свободен, тянешься к воде, пьёшь. Желанная влага, и, хотя у неё странный привкус, тебя это не слишком волнует. Ты чувствовал сильную жажду и вот, наконец, получил свое. Уже сделав пару глотков, ты выплевываешь набранную в рот воду обратно. Нет, она не становится кровью, просто до тебя вдруг доходит, что он мог туда что-нибудь подмешать. Осторожно ставишь графин на место и берёшь ключ. Медленно проворачиваешь его, замок тихо щелкнул, начинаешь тянуть дверь на себя, она тяжело поддаётся, но все же скользит без звука, даже удивительно. Ты протискиваешься в щель, даже забываешь про постоянную боль, а может ты уже привык к ней? В правую и левую сторону уходят два тёмных и узких коридора. Ты стоишь, прислушиваясь и поглядывая по сторонам, замечаешь, что у тебя немного болит голова и чувствуешь легкую тошноту. «Куда мне идти? Себастьян. Помоги, я знаю, что ты жив». — Это приказ! — шипишь ты, и твой глаз отзывается болью, по щеке тут же побежала багряная струйка. Кровь, опять. Только вот на этот раз твоя. Ты задаешься вопросом «Почему?», ведь печать договора все ещё осталась, значит он в силе. Значит он жив. — Несчастный демон, — со злостью и иронией шепчешь ты, — я тебе устрою праздник. И, хотя с левой стороны к тебе подлетает прохладный ветерок, ты идёшь в противоположном направлении. Идёшь долго, даже начинаешь сомневаться в своём выборе. Пальцы начали ныть, а ещё тебя уже сильно качает из стороны в сторону. Все же в воде что-то было. «Дурак… зачем?!» — ты проклинаешь себя и свою слабость, но с другой стороны, когда ещё ты мог бы выпить воды? Делаешь перерыв на то, что бы сходить в туалет. Терпеть уже нет сил, и, хотя тебя это сильно смущает, другого выбора нет. Идёшь дальше и вдруг замечаешь мелькающий впереди свет. Нет, это не он мелькает, это тебя шатает. Ты подошёл к выходу, свежий воздух ударяет тебе в лицо, и ты падаешь на колени, не в силах поверить в столь жестокую игру. Ты видишь дерево с белыми цветами, чувствуешь запах. Твой взгляд фокусируется на человеке во фраке, который с интересом читает книгу. Почему он не пришёл, когда ты звал его? Почему он сидит здесь, как ни в чем не бывало? Сначала ты чувствуешь злость, потом разочарование и сильное желание сорваться с места и броситься к нему. Но можешь ли ты? Ноги тебя не слушаются, ты осторожно поднимаешься и делаешь шаг, ещё один и снова. Ты уже прошёл половину пути, когда понял, что действуешь чисто на эмоциях, однако ты видишь его, он жив. Значит, и ты тоже будешь, он спасёт, ведь ты отдашь приказ. Глаз начинает болеть, однако ты, зажмурив его, идёшь дальше, но уже медленнее, спокойнее. Ты останавливаешься и протягиваешь к нему руку. — Себастьян, я приказываю: идем домой. Он никак не реагирует, а ты замечаешь, что волосы его немного другого цвета. Что-то не так, но он не враг. — Ты слышал мой приказ?! Вставай и спаси меня! Сильный ветер проносится мимо тебя, растрепав волосы мужчине на скамье. Да, мой лорд Слышишь слабый, измученный голос слуги. Однако он звучит больше в голове, настолько он слаб, где-то сзади. Ты разворачиваешься, но никого не видишь. — Кто вы, молодой человек? — ты слышишь до боли знакомый голос, прямо за твоей спиной. Так давно ты его не слышал, что сердце сжимается от боли, ведь ты не мог его услышать. Медленно разворачиваешься и смотришь в уставшие, темно-синие глаза. — Сиэль, — он нежно улыбается, встряхивает головой, осматривает тебя и, вскочив, прижимает к своей груди. Ты обнимаешь его в ответ. — Сиэль! Ты такой красивый, как я рад, что мы встретились! Мой мальчик, что произошло с тобой? — Отец, — ты всхлипываешь, это уже слишком. — Отец, я… помоги мне. Рядом раздается мерзкий смешок, и, повернув голову на звук, ты замечаешь своего мучителя. Ты не кричишь, не пытаешься бежать, не выражаешь эмоций. Ты просто смотришь ему в глаза, без страха. Смотришь с вызовом юного лорда. — Здесь никого нет, Фантомхайв, — ты на секунду меняешься, нахмуриваясь, и вновь холодеешь. Голос. Как же знаком тебе этот голос. — Здесь нет никого. Только ты и я. Ты смотришь на то место, где минуту назад стоял твой отец. И правда. Никого. — Чем ты меня накачал? — Лёгкий наркотик, а может и не очень лёгкий, но ты сам виноват! Ты фыркаешь. — Мы были слишком заняты, но мне давно хотелось спросить, — ты складываешь руки на груди и переводишь на него надменный взгляд, а он, вздернув бровь, хихикнул. Прикосновения приносят тебе ужасную боль, но ты терпишь, не показываешь ничего, — чего ты хочешь? Денег? Власти? — У меня есть все. — Ты животное, — ты зол, но сейчас не до этого. Ты пытаешься удержаться на ногах. — Грязное, мерзкое отродье! Он смеётся, а ты падаешь на колени, но смотришь не менее надменно. — Грязный здесь только ты. Ты видишь его, падая в забвение.