Какао

« Я у твоего дома. Впусти меня Нура, нам надо поговорить» Я у твоего дома. Нам надо поговорить. Я у твоего дома нам надо поговорить. Сколько раз я произнесла эти слова, я точно не знаю. Я повторяю их, словно мантру. Он у моего дома и хочет поговорить. Чёрт, он же ждёт. Готова ли я его увидеть? Я не знаю. Исак внимательно следит за мной, наверное, думает, что я сошла с ума. — Нура, что там? Показываю ему сообщение, но он ничего не понимает. Приходится объяснять. — Это от Вильяма. Он здесь. — И что? Ты просто так пойдешь к нему? Просто так покажешь, что он победил? Что ты без него не можешь? Да? Ты сдашься? — Но ведь это действительно так, я не могу без него. Ведь ты не можешь без Эвана? — Это другое. Нура, он меня не бросал… Здесь я не могу не вмешаться. Для меня вошло в привычку напоминать, что это я разрушила наши отношения. — Это я уехала от него. Я! — Знаешь, делай, что хочешь. Это твоя жизнь. Это моя жизнь. А так ли это? Я знаю, что люблю Вильяма, но не знаю, что он чувствует ко мне. Из-за размышлений я совершенно забываю о ходе времени. Телефон освещает комнату, прошло тридцать минут, с тех пор как Вильям написал сообщение, он, наверное, ушел. Я даже не плачу. Кажется, что во мне не осталось слёз. Просто лажусь на диван и смотрю стеклянным взглядом в стену. Потом я проваливаюсь в сон. Громкий будильник завершает мой сон. Мне ничего не приснилось. Может, оно и к лучшему. Голова разрывается из-за ночной истерики. Придётся принять таблетку. Последующее время я провожу как зомби. Хаотично готовлю завтрак, и также хаотично его ем. Хаотично выбираю что надеть, хаотично собираюсь выходить. Но только я открываю дверь как… Как вижу его. Он сидит под дверью, с опущенной головой. Так и застываю на полу шаге. Он прождал здесь ночь. Значит, он что-то чувствует. Что-то чувствует ко мне. Подавляю рыдание, но тихий всхлип всё же вырывается из моих уст. Этот всхлип заставляет его поднять на меня взгляд. — О Боже, Нура… Он ждёт от меня ответа, но что я могу сказать? Разве по мне не видно? — Нура, это ты. Он поднимается и хочет обнять меня, но я резко делаю шаг назад. Сейчас я не вытерплю его прикосновения, а вдруг он пришел попрощаться? — Нура, прости меня. Пожалуйста, прости. Его руки тянутся ко мне, но я всячески пытаюсь не допустить малейшего контакта. Сама не знаю, откуда во мне столько уверенности? Пытаюсь что-то ему сказать, то, что тревожило меня столько времени. Но я просто говорю: — Ты прождал здесь всю ночь? — ничего себе нейтральный вопрос. Лучше бы спросила насчёт погоды. — Я готов был прождать ещё дольше. А вот я нет, я чуть не умерла в ожидании тебя. А ты, видимо не спешил. Но не решаюсь сказать этого. — Мне нужно идти… — Неправда, нам нужно поговорить. Он перегородил мне выход из собственного дома. Его тело в опасной близости. — Ты же сказал, что готов ещё подождать. — Нура, не злись. Мне тоже было больно. И тут я взрываюсь, и высказываю всё, что накипело у меня за несколько месяцев. Пусть услышит. Наплевать, что потом я расплачусь. Плевать. — Не злиться?! Тебе было больно?! Да что ты знаешь о боли?! Ты знаешь, как я тебя ждала?! — Нура… — НЕ ЗАТЫКАЙ МЕНЯ!!! Хотел поговорить, теперь слушай! Я каждый, чёртов вечер, думала о тебе! Каждую ночь просыпалась в слезах! Каждый день ждала, когда ты придёшь! А ты развлекался в Лондоне! — меня трясёт, голос срывается, слезы текут по щекам, но мне плевать, — А я надеялась, что ты вернешься! А ты! Ты! И тут он подходит ближе, хочется отойти, но я не могу. Его руки обнимают меня, а я продолжаю плакать, навзрыд. Вильям зарывается носом мне в волосы, не разрывая объятий. Поначалу я пыталась вырваться, но поняв, что это бесполезно, просто стояла и наслаждалась моментом. Всё было как раньше, так тепло и уютно. Весь мир был мне неважен, ни время, ни чего-либо другое. О времени я вспомнила только тогда, когда Исак вышел из дома и пошел в школу. Как он не пытался, удивление скрыть не получалось. — Мне нужно идти… Его объятия от моих слов стали лишь крепче. — Нет, мы будем стоять здесь. — Но мне нужно в школу… — Не иди туда. Ради меня. Как много я делала ради него, и что из этого вышло? Страдания. При мысли об этом меня передёргивает. Вильям берёт моё лицо руками, заставляя посмотреть ему в глаза. О, эти глаза! Как долго я вас не видела! Ждёт несколько мгновений и целует. Целует так, как не целовал меня раньше. Так, будто боится меня потерять. Это чувство нельзя передать словами. — Вильям… Смотря прямо мне в глаза, он говорит: — Нура Амалие Сатре, я люблю тебя. — Как я могу верить тебе? — Нура, прошу, прошу, прости меня! Я не хотел! Я не мог поступить иначе! Но почему-то я не верю его словам. — Мне пора. Я не хочу опаздывать. Он разжимает объятия, и я начинаю спускаться вниз. Не обернуться, не обернуться. А вдруг это наша последняя встреча? Ну, значит так и должно быть. Уроки идут как обычно, для всех, кроме меня. Я не могу, сосредоточится на чём-либо. Постоянно думаю о Вильяме. О его глазах, о его губах, целующих меня, о его руках, обнимающих так сильно, что становиться трудно дышать. Мы сидим с девочками за нашим столиком, тем самым за которым когда-то я спорила по СМС с Вильямом, называя его Вильгельмом. Только я позволяю эмоциям унести меня, как приходит сообщение. « Нура, я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь. Но почему ты тогда уехала? Поверь, я хотел вернуться, но не мог. Отец, он не отпускал меня к тебе» Печатаю ответ. « И что, отпустил?» Сообщение не заставляет себя ждать. « Нет, я сбежал. К тебе, как только смог купить билеты, так сразу» « Почему я не верю тебе?» « Я знаю, для тебя это сложно. Но я не хочу потерять нас» Он не хочет потерять нас. Нас. Во снах, он говорил, что нет никаких нас. А сейчас утверждает, совершенно обратное. « Давай встретимся и обсудим это, Вильгельм» « Я буду ждать у твоего дома, Нура» « P.S. Не называй меня Вильгельмом» Он всё помнит, а я ему верю. Но учти, это твой последний шанс.