POV Егор
Не разбирая дороги, бегу по лесу. Ветки хлещут по лицу, под ногами хрустят прутья, я то и дело цепляюсь за коряги. Колючая трава переплелась, и мешает мне нормально передвигаться. — Верони-и-ика, — в который раз кричу я, с каждым разом всё громче и громче. Стрелки показывают первый час ночи, а это значит, что уже два часа девушка в лесу одна. Одна, промокшая до нитки, в темноте. Не могу простить себе допущенной оплошности: да чем я только думал, говоря такое? Только она убежала, меня будто ледяной водой облили, и я моментально пришёл в себя. Алкоголь в крови обычно держится около двух недель, но из меня всё вышло, когда я осознал, какой еблан. Шорты перепачканы, икры располосаны кровавыми струйками, к подошве прилипли старые листья, ошметки грязи и трава. Рукой провожу по лицу, вытирая влагу, но остаются грязные полосы. — Н-и-ка, вернись, пожалуйста, — хриплый крик срывается с губ, и я пытаюсь отдышаться. Этот лес бесконечный, я так и не вышел к озеру, сойдя с тропинки. Опираюсь рукой в дерево и вытираю пот со лба. Ну не могла же она просто так пропасть…Два часа назад
— Ой, блять, почему я не удивлена, что так вышло, — первой разрывает тишину Эрика, и все взгляды обрушиваются на неё. Смотрю с явным презрением, потому что именно из-за её развязных выходок это случилось. — Ну, а что? Она весь день истерила. Смотрю вслед убежавшей девушке, будто пытаюсь восстановить в памяти маршрут. Я и не заметил, что уже так темно, потому что у коттеджа установлено большое количество светильников. Меня кидает в пот, и только сейчас, окончательно отойдя от веселья, я чувствую озноб от вечерней лесной прохлады. А неподалеку озеро: к утру точно будет дико холодно из-за этой близости. Однозначно нужно найти Нику в ближайшие полчаса, иначе она, промокшая, простудится или, что еще хуже — заработает воспаление. Провожу рукой по волосам, оглядывая друзей: ВиаГра, собравшись вместе, промывают кости моей девушке, Маша, Настя, а заодно и Юля, хмурятся, переговариваясь парни поснимали со спинок лежаков вещи и одеваются. Матвей предлагает всем перебраться в дом, к камину. Уже в коттедже, натянув на себя шорты и футболку, не могу найти себе места. Стою у стеклянной двери, отделяющей гостиную-веранду от двора, и всматриваюсь в синюю даль, в танцующие от ветра деревья. Сжав ручку двери, готовлюсь в любой момент открыть её для вернувшейся Вероники. Проходит только десять минут, но они мне кажутся бесконечностью. В голове уже промелькнуло до ста вариаций несчастных случаев. Меня начинает потряхивать. Провожу рукой по волосам, влажная ладонь неприятно тянет корни. — Подожди еще немного, Егор, — женская ладонь ложится мне на плечо, и я слишком резко оборачиваюсь, напугав Машу. — Возможно, сейчас Ника не хочет тебя видеть. Кусаю щёки, сжав руку в кулак и второй упершись в стекло. Ждать — убийственно и точно не для меня, тем более, когда дело касается дорогих мне людей. Я виноват в этом и именно я должен все разрулить. Ждать — опоздать, а это недопустимо. — Егор, пожалуйста, — умоляюще произносит девушка, заставив меня развернуться и заглянуть в её темные глаза. — Оставь её и сам подумай, что стоит сказать при встрече. Выдыхаю: Мельникова права, и я сейчас слишком перегружен, чтобы говорить что-то толковое. Игнорируя косые взгляды и вздохи Эрики, обхожу кожаный диван и подхожу к бару. Алкоголя с меня на сегодня хватит, и мне даже не хочется, поэтому я достаю из холодильника бутылку с водой и делаю несколько глотков. Ледяная вода обжигает, что сильнее раздувает бушующие во мне чувства. Развернувшись спиной к стойке и прижавшись к ней, в упор смотрю на Герцег. Персиковое короткое платье, выбранное, как верно подметила Ника, не к месту, еле прикрывает ягодицы, которые выставила блондинка, нагнувшись. Её светлые волосы, закрученные в крупные локоны и собранные в хвост, стекают по плечам. Она такая женственная, даже красивая, но внутри оказалась совсем другой, противоположной своему образу. Меня это отталкивает, я даже не могу подобрать оправдание, почему однажды повелся на её чары. Стрелка на часах движется слишком медленно, я просто не в силах выжидать, но и вариантов будущего разговора с Вероникой нет. Я виноват. Я пиздец как виноват перед этой девушкой и не собираюсь оправдываться, потому что полностью признаю свою вину. Сейчас надо лишь, чтобы она меня простила. — Я иду её искать, — подхожу к друзьям. — Только кто-нибудь дайте мне телефон, потому что мой вот-вот выключится. Натан протягивает мне свой смартфон и предлагает разбиться на пары, чтобы охватить большую территорию и самим не потеряться. Девчонок мы просим остаться дома. Я отдаю телефон Мельниковой, чтобы, если вдруг позвонит Ника, та связалась с нами. Миша и Настя тоже вызываются на поиски, потому что, как оказалось, Эрика их вконец подзаебала своим спортивным интересом отбить меня. Марвин вместе с Юлей уходят к озеру, чтобы просмотреть его берега, а Мот и Натан берут левую часть леса. Девочкам достается центр. Я накидываю на плечи толстовку, и мы с Владом уходим по тропинке направо. Лес погрузился во тьму, из-за плотных крон деревьев лунный свет еле просачивается, и нас спасают только фонари, которые мы нашли в кладовке в коттедже. Влад постоянно шутит по поводу то и дело потрескивающих веток или воя ветра. Иногда мы слышим крики то Юли, то Насти, но вскоре все затихает. Стараясь вглядываться в каждый уголок леса, совсем забываю опускать глаза на ноги и то и дело цепляюсь за торчащие из рыхлой земли коряги и колючие кусты. Шипы больно врезаются в кожу и, кажется, оставляют окровавленные полосы, но меня это мало волнует. — Представляешь, как сыканули бы дети, оставшись одни в этом лесу, — всё говорит и говорит Влад. — Тут же не бывает тихо: то птица с ветки на ветку перелетит, то листва от ветра шелестит. Прям локация для фильма ужасов. — Заткнись, пожалуйста, — устало, но без какого-либо намека на раздражение говорю я, резко остановившись. — Кажется, я что-то слышал. Рамм тоже стал прислушиваться и направил свет мне за спину. Я стал кричать, выкрикивать имя девушки, но никто не отзывался. Не думаю, что Вероника стала бы игнорировать меня нарочно, ведь обстоятельства совсем не на её стороне. Разблокировав телефон, проверяю, нет ли пропущенных или сообщений от друзей — пусто. Снова зову, а в ответ лишь собственное эхо, вспышками разносящееся по макушкам деревьев. Уже и в горле пересохло, а я не могу позволить себе замолчать и надеяться, что Ника вернется сама или ее найдет кто другой. Земля под ногами становится слишком рыхлой, а я прилично проваливаюсь в грязь, и тапочки в ней застревают. Тропинка окончательно теряет очертания, превратившись в одно сплошное болото. Влад отстает от меня на несколько шагов, и я оборачиваюсь, чтобы проверить, все ли в порядке. Меня грузят слова Эрики о том, как переглядывается Влад с Никой. Значит, я не один это заметил, и это не дает покоя. Может, они знакомы? Или, возможно, всё наоборот, и девушка просто пытается привыкнуть к новому лицу в своем окружении. Лучше бы это было так. Пока я свечу Рамму на ноги, чтобы тот завязал шнурки, делаю небольшой шаг назад, на более твердую твёрдую поверхность, коей оказывается ветка. Но она тут же скользит назад, отчего я теряю равновесие, но моя попытка вернуться в прежнее положение оканчивается провалом: позади меня — обрыв — и я сваливаюсь с него, не успев ни за что ухватиться.POV Вероника
Из-за того, что я нахожусь в мокрой одежде, мне становится холодно очень быстро. Пронизывающий ветер пробирает до костей, да ещё и с озера неприятно тянет. Я прошла слишком далеко, не оглядываясь и даже не думая, куда иду. А между тем коттедж окончательно пропал из виду, как и огни фонарей. Стало темно, хоть глаз выколи, но деревья, хоть и слабо, но пропускали лунный свет. Пока я шла, много думала и, наверное, именно поэтому заблудилась и ушла с тропинки. Оглядываюсь по сторонам в поисках хоть какого-то ориентира, но ничего нет. Мот сказал, что, если идти по берегу озера, рано или поздно наткнешься на тропинку, ведущую к коттеджу. Но я не знаю даже пути к этому чёртовому озеру. Ноги тонут в рыхлой земле, смеси листьев и сломанных веток. Тапочки то и дело увязают и слетают, и я останавливаюсь, чтобы поправить их. Иногда, подняв голову, я теряюсь, поэтому сейчас стала запоминать положение луны и на неё ориентироваться. Лес живой: всё вокруг трещит, стучит, шелестит, ухает. И это только пугает. В особенности из-за того, что мой телефон не при мне, и даже часов нет. Всматриваясь во тьму, облепившую меня, стараюсь потушить все вспышки своей бурной фантазии, иначе сойду с ума, проведя ещё хоть немного времени одна в этом лесу. Ноги понемногу начинают замерзать, а касание открытой частью мокрой земли вызывают неприятное покалывание. Приходится греть руки, чтобы безболезненно касаться деревьев. Луна красуется высоко в небе, и становится немного светлее и проще передвигаться, да только нет сил. Я совсем замерзла, хотя даже не подозревала, что может быть так холодно. Внизу живота ужасные спазмы. Пройдя ещё пару метров, прижимаюсь спиной к широкому стволу дерева и скатываюсь по нему, поджав ноги. Обнимаю себя за колени и прижимаю их к груди. Надо было думать прежде, чем убегать в этот чертов лес. Эта излишняя беременная эмоциональность ни к чему хорошему не приведет, и вот я — живой пример этому. Да, Эрика — стерва, но это точно не повод убегать и портить жизнь себе, а ещё и, кажется, здоровье. А то, что она распускает руки — вполне поправимо, только бы карательные меры подействовали на неё с первого раза. Как меня это всё бесит… Почему только Егор ведёт себя с Герцег так мягко и не может поставить её на место даже при мне? Неужели они настолько хорошо общаются? Да и вообще, Крид реально думает, что я опаснее этой сучки? Падаю лицом в ладони и хнычу: ужас как не хочется провести в этом стрёмном месте остатки ночи. Какая же я дурная! Наверняка все ждут, когда я остыну и вернусь. Сама вернусь. По щекам стекают слезы, но даже они кажутся мне холодными и неощутимыми. Изо рта блеклым облаком идёт пар. Такой перепад температуры оказался некстати и вообще не ожидаемым, ведь в столице всё более менее стабильно и изменения если и есть, то только на пару градусов. И всегда духота. Сняв мокрый кардиган, ощущаю облегчение, потому что кожа вскоре высыхает, и становится не так холодно. С волос наконец перестает капать, и я собираю их в тугой пучок. Пальцы совсем онемели. Недолго потупив, смотря вдаль, поднимаюсь. Немного штормит и есть хочется, но надо скорее выбраться из этого дремучего места, иначе я околею. Но только я встаю на ноги, голова кружится, и к горлу подступает ком. Становится дурно. А по левую сторону что-то шуршит, будто кто-то идет и наступает на сухие ветки. Дергаюсь от неожиданности и чуть не падаю, но хватаюсь за выступающую кору. На мою талию ложатся руки. — Ника, Господи, вот ты где, — Влад одним движением разворачивает меня к себе лицом. — Знаешь, как напугала всех?! — встряхнув меня за плечи, всматривается в мои глаза. Сейчас я готова простить ему всё, лишь бы он отвел меня в тепло и навсегда исчез из моей жизни. — Всех? Не думаю, — шумно выдыхаю. — Меня… если не всех, то меня, — тараторит Рамм, но вдруг замолкает. Я пожимаю плечами и отвожу глаза, не выдержав долгого зрительного контакта с этим человеком. Парень вдруг прижимает меня к себе, каким-то образом поняв, что я готова расплакаться. — Не исчезай так больше. И почему ты убежала? Уткнувшись парню в плечо и прикрыв глаза, громко всхлипываю. Чего уже держаться, коли эмоции через край, а выдержать столько я уже не смогу. Влад проводит рукой по моей спине и начинает медленно гладить, но это совсем не успокаивают, и я рыдаю в голос. — Все из-за Егора, — еле выговариваю, отчего это больше похоже на бульканье, а не на нормальную фразу. И тут же закашливаюсь. Парень шикает. Он позволяет мне до хруста сжать его руку, потому что мне хочется выплеснуть эмоции и кого-нибудь поколотить. Захлебываюсь слезами, произнося что-то невнятное. — В чем виноват Крид? Мне казалось, у вас всё хорошо, — спокойно отвечает Влад, когда я более-менее успокаиваюсь и затихаю. Всё ещё шмыгаю носом и вытираю слезы ладонью, но, по крайней мере, не реву. — Мы нормально общались, пока не появилась Эрика. Я думала, что у них всё кончено, а она всё равно вешается на него, — начинаю гневно, а заканчиваю слишком уныло. С одной стороны, хочется высказаться, а с другой — зачем лишний раз упоминать больное. — Не обращай внимания, — парень пожимает плечами. — Ну, а вообще, Эрика своего не упустит просто так. — Самое обидное, что Егор заступился за неё, — будто не слыша Рамма, заканчиваю свою мысль я и кусаю губу, опустив глаза в пол. Снова накрывает, не могу ничего с собой поделать. — Ну тут Булаткин поступил как последняя свинья, конечно, — Влад аккуратно берет меня за подбородок и большими пальцами стирает слезы. Они скапливаются в уголках губ, отчего я ощущаю солоноватый привкус. — Но не стоит из-за этого расстраиваться, Егор поймёт, что был неправ, и все встанет на свои места. В конце концов, если не срастется, есть я, — усмехается тот. — Эрика ведь заметила, что… — Я ненавижу тебя, Влад, — с улыбкой на губах отвечаю я и бью его кулаком в грудь. — И я не верю, что Егор не со зла. — Ну, а чего плачешь тогда? Рамм предлагает наконец вернуться в коттедж, потому что ему не нравятся мои холодные руки. Мы идём медленно, но зато выходим на тропинку, и это несказанно бодрит. Влад отзванивается другим ребятам, которые, оказывается, тоже отправились на мои поиски. Ноги гудят. Такое ощущение, что я бежала марафон расстоянием от Владивостока до Москвы и сейчас ощущаю дикий упадок сил. Мне холодно: Влад предлагал отдать свою футболку мне, потому что кроме нее у него ничего не было, но я отказалась, а кардиган, как потом вспомнила, оставила у дерева. Наконец мы добираемся до коттеджа. У бассейна никого нет, а в гостиной только Мот и Маша. Кивнув, я обнимаю перепуганную девушку и обещаю всё рассказать потом, потому что ужасно устала, и поднимаюсь на второй этаж. Из душа, чуть не столкнувшись со мной, выходит Егор. Его хмурое выражение лица сначала пугает меня, но вскоре я понимаю, что он так выглядит из-за моей пропажи. Булаткин перекидывает полотенце, которым вытирал волосы, через плечо, а меня тянет на себя, дернув за петлю на штанах. Я падаю в его крепкие руки. — Ты совсем больная, Вероника, — шепчет он, сжимая руки в кулаки за моей спиной. — Я чуть с ума не сошел. Ну как можно было додуматься до такого, а? Что-то еще ворчит, а я его не слушаю, потому что просто рада встрече. От тепла Крида я начинаю согреваться, понемногу приходить в себя и сильнее прижимаюсь к парню. — У тебя такие холодные руки… — произносит тот, отодвинув меня на себя на вытянутые руки и покачав головой. — Сходи-ка в душ, а я пока заварю тебе сладкий чай, — отрицательно верчу головой, пытаясь снова вернуться в любимые объятия. Егор цокает. — Давай, малыш. Погревшись в душе и смыв с себя всю лесную грязь, спускаюсь на первый этаж к бару. Булаткин уже залил в заварник кипяток, и всю комнату заполнил запах мяты и малины. Он сел на диван и поставил перед собой бутылек с перекисью. — Что случилось? — спрашиваю я, садясь рядом. — Почему у тебя ноги в царапинах, и руки, и… о господи, почему у тебя ссадина на щеке? — беру его лицо в ладони и поворачиваю к себе стороной с раной. Егор жмурится. — Давай я обработаю. — Закутайся в плед и возьми чай, Ник, — отнекивается тот и убирает мои руки, из-под носа забирает перекись. — Тебе нужно отогреться. — Булаткин, если ты сейчас не заткнешься, я оболью тебя зеленкой. Понял? — бью Крида по рукам. — И за что мне такое? — смеётся он и тянет меня на себя, но снова шипит, когда я касаюсь его лица. Вздохнув, беру ватный диск и смачиваю его. Прошу Егора потерпеть и сначала обрабатываю порез на щеке, периодически дуя на рану и наблюдая с умилением, как подрагивают ресницы парня. Потом спускаюсь к рукам, ногам, вымывая оставшиеся частички грязи и крови из ран. Закончив с этим, наношу пахнущую чайным деревом мазь на порозовевшую кожу. — Ты молодец, — убираю все в сторону и целую Егора в лоб. — Но, может быть, ты расскажешь мне, где так пострадал? Булаткин не хочет этого, и это заметно по выражению его лица. — Егор, — требовательно произношу я, посмотрев ему в глаза. — Да ладно, ладно, — тот начинает ворчать и достает из-под себя аккуратно сложенный плед. Парень припоминает мне давно остывший чай и его не отблагодаренные старания, а я только хихикаю. — Только, пожалуйста, наконец сделай то, о чём я тебя прошу. Накинув мне на плечи плед и вручив кружку с горячим чаем, Крид садится рядом, точнее, наваливается на меня и вытягивает ноги. Мне становится теплее от его присутствия, я бы всю ночь просидела на этом диване, лишь бы Егор был рядом. Я кротко целую его в лоб, но этого оказывается мало, и парень тянется к моим губам. Пустую чашку ставлю на пол, позволив Булаткину подняться ближе ко мне. Он подминает меня под себя и, накрывшись пледом, устраивается между ног. — Если ты надеешься, что так я забуду, что хотела знать историю твоих увечий, то ты сильно ошибаешься, — в губы блондина шепчу я. — Между прочим, это твоя подружка вывела меня из себя. — У меня только одна подружка, милая, и это ты, — отвечает тот, цокнув. — В общем-то, нечего тут рассказывать. Когда мы разделились, и я с Владом пошел тебя искать, свалился с крутого обрыва прямо к озеру. Там напоролся на колючую проволоку, которой была обтянута зона с капканами для животных. Это еще хорошо, что я их вовремя заметил и полез обратно по своим же следам. — О господи, — прижав руку к губам, заглушаю стон. — А всё потому, что одна истеричка, решила показать свой характер, — ворчит тот, скривившись. Он утыкается носом мне в шею и тяжело вздыхает. — А если бы мы тебя не нашли… ты представляешь, что бы я тогда чувствовал? — Был бы хоть один человек, который точно бы обрадовался, — отвечаю я. Пальцами забираюсь в волосы парня и опускаю глаза. — Держу пари, она уже сделала куклу Вуду. Мою куклу. — Ты просто параноик: напридумывала себе и придерживаешься этих теорий. Сколько тебе можно повторять, что у меня с Эрикой ничего нет и не было?! — Булаткин поднимается на локтях и впивается в меня гневным взглядом, отчего мурашки по коже. Его глаза вмиг наливаются каким-то космически тёмным, глубоким, синим цветом, и это пугает. — Она сама ведет себя как шлюха, — тихо отвечаю я, прикусив губу, но Егор прав, и картинки в голове как на проекторе начинают мелькать перед глазами, — Согласись же, что не просто так притащил её к нам в квартиру, пока меня не было, — Крид замирает, морщась от злости, а я кусаю щёки. — Ведь я права? Меня играем в гляделки, но никто не нарушает зрительного контакта. Егор взбешён и одновременно расстроен, хоть и пытается это скрыть. А я… я просто хочу знать истинные причины его поступков, не более. — Ты невыносимая, — на выдохе произносит парень и, рывком меня усадив, прижимает к себе. Я обнимаю его за плечи и утыкаюсь в плечо, прикрыв глаза. — Но я уже не представляю, что бы без тебя такой вредной делал. Поднимает мою голову, взяв меня за подбородок, и накрывает мои губы своими. Электричество, которое растекается по телу, могло бы обеспечить вкусным чаем всю планету, а в добавок и обогреть. Но сейчас это всё для меня, весь Егор и вся его теплота. — Больше никогда так не пугай меня, — шепчет парень, позволив мне коснуться губами его виска. — Иначе я тебя убью. Ближе к обеду нового дня все начинают собираться. Никто и не вспоминает, что произошло вечером, и общаются со мной как ни в чём не бывало. Это радует, как и тот факт, что Герцег с утра вызвала себе такси и уехала, даже никого не предупредив. Егор уходит вниз, к машине, чтобы проверить, всё ли в порядке. Я складываю в сумку грязные вещи, а после надеваю легкое пёстрое платье. Как же охота солёной красной рыбы. Аж слюнки текут только от одной мысли об этом. Не так легко справится с беременностью, особенно, когда ты держишь этот факт в тайне от девяносто восьми процентов своего окружения. И что я скажу Мельниковой и Мировой, если придется сделать аборт? Не сразу соображаю, что рядом со мной вибрирует мой телефон. На экране высвечивается фотография подруги, и я сразу отвечаю. — Привет, — тянет девушка, только я беру трубку, — рассказывай, как вы съездили отдохнуть. — Мы еще не вернулись домой, только собираемся. Но если честно, вообще никак, — отвечаю я, отложив сборы и подойдя к окну. — Что опять натворил Булаткин? — голос Леры звучит одновременно грозно и смешно, и я понимаю, насколько соскучилась по этой особе. — Я его скоро просто убью, и мне плевать, что он отец твоего ребёнка. — Не факт, отцом ребенка может быть и Влад, — выдыхаю я, погладив животик и слабо улыбнувшись. За спиной тихо хлопает дверь. Но, обернувшись, я никого не вижу и поджимаю губы. Надеюсь, тот, кто оказался за дверью в этот момент, ничего не слышал или, по крайней мере, не понял, о чем идет речь. — Тему не переводи, — отвлекает меня от мыслей звонкий голос подруги. — В общем, Егор начал петь, а эта курица стала на него вешаться и говорить какой, он офигенный, — выдыхаю я. Вернувшись на кровать, ложусь на спину и прикрываю глаза рукой. Когда же закончится весь этот ужас? Внизу живота больно кольнуло, и я корчусь. С каждым днём я сильнее осознаю реальностью происхолящего и то, что давно уже не одна. Прошло всего ничего с того момента, как я увидела две полоски на тесте, и это даже ещё не малыш, а лишь точечка на снимке УЗИ. Но он живой… — Курица — это Эрика? — переспрашивает подруга. Молча киваю, но по тишине Лера понимает, какой ответ. — Ну я надеюсь, ты ей волосы все выдрала? — хихикаю. За какие заслуги я заслужила такую замечательную подругу? Это главный подарок мне, лучше новых навороченных гаджетов, модных платьев и отдыха на Бали. И тут даже спорить бесполезно: в одном человеке собралось всё, чего мне не хватало для самой счастливой жизни. — Волосы остались на месте, а вот её медийное личико я подправила, — Лера смеётся, а я вместе с ней. — А потом она обвинила меня в том, что я флиртую с Владом, представляешь, — моментально мрачнею. — Рамм тоже был там? — удивленный тон подруги мне знаком, ведь я тоже была удивлена, когда Влад приехал. — Не только был, мы с ним ещё и поговорили нормально, даже не ругались, как всегда, — вспоминаю нашу встречу в лесу и невольно улыбаюсь. Пожалуй, это лучшее, что между нами было. Я благодарна ему за то, что он не только нашел меня в этом грёбаном лесу, но и дал выговориться, а не стал стебаться и насмехаться. Надеюсь, на этой ноте наши пути разойдутся. — А Егор как отреагировал? Ну, на её слова, — Леру, кажется, заинтересовала эта ситуация. — Ему было плевать, как мне показалось, — отвечаю я, тяжело вздохнув и сев на край кровати. Мы с Лерой еще недолго болтаем, но скоро приходит Булаткин и просит спускаться, потому что он готов ехать. Я прислушиваюсь к его словам, чтобы вовремя услышать ту самую интонацию, но Егор ведет себя как ни в чём не бывало. Значит, он ничего не слышал и ни о чём не знает. Сев в машину, я пристегиваюсь, а всю дорогу домой мы обсуждаем предстоящий тур длиною в несколько месяцев с краткими двух-трех дневными передыхами между выступлениями. Скоро все решится.