Говорящий со зверями: Песнь бубна

Сверкнул бубен круглым боком на солнце, отразил другим краем позднюю луну. И покатил, с каждым кругом спирали забираясь дальше на север. Светлы ночи в Заполярье, солнце не садится, кругом кружит, вторя плясу бубна, только чуть края касаясь земли, когда затихает, замирая, все живое перед новым рывком дыхания жизни. Артем все время передергивал плечами, поправляя свою винтовку, и нервно поглядывал, как геолог молоточком отбивает необходимую ему породу на пробу. Глухой перестук практически не разносился из-за густого ниоткуда взявшегося тумана, что влагой пропитал их одежду, оседал каплями на волосах и словно душил. — Чего нервничаешь, а, бывалый охотник? — Николай Федорович упаковал только что взятый образец и передал его в руки Володара. — Вот ведь, умеет удивлять Урал, вроде все исползано вдоль и поперек, а сюрпризы то и дело сыпятся, как из праздничного мешка от щедрой мамки. — Да так, Николай... — чернявый поёжил лопатками под льнущей к нему влажной тканью. — Словно следит кто и по пятам идет аж от самого нашего лагеря. — Что, тоже заметил? Ну-ну, расслабься, это ж не гора Отортен, да и манси тут редко забредают, у них севернее угодья. — То есть, думаешь, у меня блажь от недосыпа или от вашего бесконечного распития спиртного? — обиделся Артем. — Сам посуди, на зверя не тянет и на обычного охотника непохоже, уж больно хорошо следы заметает. Остается только списать на вогула, хотя может кого и занесло южнее. Им закон — не закон, это их земля, испокон веков. И мы все тут пришлые люди, чужие, — говоря это, геолог мерил взглядом упорно молчавшего Володара, который задумчиво рассматривал у своих ног густой, усыпанный седыми капельками воды, мох. Укус полностью исчез, как и не было, отчего казалось, что все те странные встречи с Данко откровенным галлюциногенным бредом. — Уж лучше охотник манси, чем зверь... — буркнул Артем нехотя. — Да не скажи, правда, Володар? А вдруг та рысь мифическая с большой лапой, — фыркнул Николай Федорович. — Я вам серьезно, а вы все шутки треплете, — надулся Артем, помогая молчаливому студенту упаковать отобранные пробы в рюкзак с пристегнутой к низу сапёрной лопаткой. Но как бы ни было, ночевать на горе они не решились, спустились до кромки леса и там, расположившись на поляне, развели костер. Недалеко шумел, прыгая по перекатам, ручей. Подъем людей измотал буквально в хлам и даже спуск не расслабил. Болело все: ноги, руки, спина. Геолог разминал себе икры и, с великим блаженством стянув обувь, выставил ступни в промокших носках поближе к костру, от тех повалил пар, взмывая над языками костра и ускользая с искрами в хмарь неба. Артем сползал в первый небольшой лесок и притащил оттуда обтесанные топориком упругие осиновые жерди, на которых частично развесили мокрую одежду вокруг костра, пытаясь хоть немного просушиться перед сном. На других жердях, растянув брезент, сделали навес, отгородившись стеной от мрачного леса, стало уютно и ажно по-домашнему, даже редкие комары исчезли. Все страхи отступили прочь от освещённого круга костра, и полураздетые мужчины, согревшись, повеселели. После подогретого из собранной травы чая и остатков сухпайка сползали за лапником в первый же сосняк, расстелили спальники, потравили охотничьи байки. Под них Володар и уснул, притулившись с краю от Николая Федоровича и завернувшись в свой спальник с ушами. Геолог, сославшись на холодную старческую кровь, не будь дураком, залез между молодыми пацанами. Те только поржали про себя, вырубаясь на ходу... Костер догорал, и, когда последние угли потухли, над Володаром склонилась появившаяся из ниоткуда зыбкая фигура. Она кровожадно потянула к нему разлапистые руки ненасытными тенями-полосами, в темноте сверкнули рубинами налитые кровью голодные глаза. — Говорящий... сила... хочу молодой крови... — послышался хриплый не то вздох, не то шелест. — Уйди! — белым призрачным светом ударила в шевелящийся чернотой туман другая, — убирайся, они под моей защитой! Данко, одетый белым чарующим пламенем, вошел в потухший круг костра, и тот полыхнул с новой силой, охватывая всего его с головой, распространяясь и накрывая тонким светом спящих людей. — Это моя земля... — тень с мороком отступили чуть в сторону, но не ушли, затаились. — Была твоей, нападай на своих охотников, сынов этой земли, и не трогай чужаков, они мои, — не сдавался Данко. — Посох не выдержит долго без Говорящего против меня, и один из них не чужак мне, — не унималась пустота, пытаясь высосать из освещенного круга хоть немного жара жизни. Новый треск белого пламени разбудил Володара и он, не веря собственным глазам, уставился на парня, вокруг которого бушевало белоснежное холодное пламя. Володар почувствовал, как со всех сторон, сжимаясь вокруг стоянки, подползает древнее зло, оно шевелило липкими миазмами, пытаясь вытянуть их в сторону живых душ и отбросить живительный свет. — Данко, — Володар и сам не понял, как оказался с ним рядом, просто откуда-то он видел, что без него тот не выстоит и десяти минут, и почему-то точно знал, что должен помочь. — Что мне делать? — Возьми мою длань своей и признай всем своим сердцем перед этой землей, небом, людьми и духами, что я часть тебя — я твой сияющий Посох. — С Данко тек обильно пот и было видно, что слова даются с великим трудом и что Посох из рода Рысей сейчас рухнет в неравной борьбе, отдавая на погибель ничего не подозревающих людей. Володар вцепился в его руку своей и зажмурился, ибо не знал, как это делать. — Быстрее, намного меня одного не хватит… — прошептали побледневшие губы рыси. — Кабы я знал, как это делается, — прошипел тот от злости на себя сквозь зубы. — Просто почувствуй мир: лес, что шумит рядом с нами… ручей… землю, что дарит полученное от солнца тепло… ветер… и тот жар огня, что окружает нас... Володар вначале ничего не понял и ему казалось, что ничего не поменялось. Вот он стоит в зыбком затухающем пламени рядом с этим ненормальным и вокруг них дышит настоящая смерть. Вот дыхание кровожадных духов он чувствовал даже слишком сильно и как бы не хотел его отодвинуть от себя — проигрывал. Изначальное зло накатывало на них волнами, каждый раз продвигаясь чуть ближе. Но незаметно что-то изменилось... Он услышал сначала чистый звук струящейся воды, потом почувствовал, как сквозь высохшие носки подогревают подостывшие угли, дыхание ветра сняло на секунду с его лика удушающую маску страха, шелест леса успокоил метущуюся душу, теплая ладонь в его руке поддержала… — Молодец, а теперь просто открой глаза и посмотри древнему страху в лицо. И когда Володар послушно распахнул глаза, увидев напротив мертвые, вспыхивающие углями багряные голодные очи духов, страха уже не было, только торжество жизни над смертью. — А теперь просто произнеси вслух — признаю, — подсказал тихо Данко. — Признаю, — выдохнул еле слышно Володар и даже охнуть не успел, как вспышка света, словно молния, взмыла вверх от их ног и, ударив в купол неба, на несколько мгновений осветила все вокруг, как днем в яркий полдень. Володар еще промаргивался, как Данко пошатнулся в его руках и, оседая на колени, срывая с себя одежду, пояснил: — Ушли... все ушли, сил больше нет... И Володар с удивлением увидел, как в свете выглянувшей из проредевшихся вспышкой облаков луны, обнаженный человек принимает облик зверя... как перестраиваются кости, как по-иному перекраиваются мышцы, как обнаженное тело покрывается густым мехом... Это было чарующе прекрасно, волшебно... Минута, другая… и рысь легла, тяжело дыша, на пузо прямо на бывший костер. — Шкуру попортишь, — Володар собрал разбросанную одежду Данко, наклонился к крупному зверю и, подхватив его под мощное брюхо, понес от стоянки в лес, ничего теперь не боясь. — Перекидываться в шкуру вот точно не дело, рядом со мной два заядлых охотника, особенно тот, что тебе приглянулся — чернявый Артем. Рысь фыркнула в усы и, уткнувшись в его плечо мордой, мысленно ответила: «А ты добрый, несмотря ни на что, и очень сильный колдун. Такой сильный резонанс и в первый раз, шаманы никогда не ошибаются!» Мысли выплывали четко прямо в голове Володара, но это казалось естественным и необходимым. «Ошибаются все, — также про себя ответил Володар, он донес зверя до шумящей воды и положил на берег. — Уходи, я не могу пойти с тобой». «А я не могу уйти без тебя, — уперлась обиженно рысь, но, полакав воды, встала на нетвердые лапы, прихватила в зубы свою одежду, предупреждая: — Утром идите прямо в лагерь, туда страж этих земель не проникнет. Вы бы еще в самое сердце древнего погоста сунулись и там бы свой костер разожгли. Эх, люди-люди». «Так вроде тут долина всегда обычной была, да и гора не обнесена никакими предупреждающими знаками древних?» — Володар смотрел на крупную рысь, что лапой пробовала наощупь воду, отвернувшись от него. «Ты так и не понял? Тебе лучше не подвергать опасности простых смертных. Долина была безопасной до этого самого момента, пока идиот-колдун с неограниченной неконтролируемой силой не вздумал залезть чуть ли не в ее сердце и не разбудил своим присутствием давно спящее тут зло, — рысь вошла в проточную воду по брюхо и обернулась, золотыми глазами смотря на Володара. — Чем дольше ты присутствуешь рядом с этими людьми, тем сильнее подвергаешь их опасности». — Но раньше такого не было! — взорвался Володар, ему не нравилось то, что он и сам начинал ощущать с каждым мгновением. «Раньше рядом с тобой и меня не было — твоего Посоха. А теперь ты подтвердил связь с моим родом навечно, и хочешь ты или нет, но прошлой твоей жизни просто уже не будет». Рысь сделала мощный скачок прямо из воды и растворилась в кустарнике на противоположном берегу реки, оставив Володара с тяжелыми мыслями наедине.