Говорящий со зверями: Песнь бубна

Вырос бубен выше человеческого роста, гудит сытыми пчелами, готовыми собирать с пряных таежных трав сладкий тягучий нектар, превращая его в целебный мед. Радует разнотравье глаз, спеют уже первые таежные плоды. Подрастает молодняк у зверья и птицы, вдоволь будет славной добычи и для хищника, и для охотника. Федорович ходил полдня хмурым как никогда, вообще для этого ерника такое смурное выражение лица было нехарактерно. — Николай, ты что, одну из моих винтовок брал? — Артем подошел к серому ликом геологу, сладко позевывая. Ночка была удачной, девочки сговорчивыми, в общем, мужики оторвались на славу, прикатив на базу далеко после обеда. Даже Илья видно нагулялся будь здоров, игриво подмигивая чистящему картошку у него под боком задумчивому Володару. — Да вот, думаю... мы тут след рыси видели на прошлой стоянке, размер больно странный. Ты в этом больше шаришь, глянь-ка. Он начертил на утоптанной земле какой, отчего чернявый Артем присвистнул: — Это не рысь, а мини-тигр с твоего рисунка, в природе таких точно не бывает. Даже лапы самца от силы имеют вот такой размер, — рядом нарисовали след куда поскромнее, — а это ж... если на задние лапы встанет... с человеческий рост, а то и больше будет, вон, точно выше вашего студента. Ехидно глянули на уткнувшегося в картошку Володара. — И я тоже подумал... также... — выдал невесело под нос Николай Федорович. — Чего? — повернулись обратно к геологу, не расслышав. — Да так, пить бросаю, а то глючит не по-детски, и еще это… Артем, винтовку мне пока в руки не давай, я вчера чуть Володара не пристрелил, пока вы по бабам моцион устраивали. С таких слов даже Илья замер, роняя половник на землю, бурча под нос из разряда, что хорошо, что начальник партии и его зам не слышат этот бредовый треп, а то влетит всем, в том числе и невинным агнцам. Кого под ними аспирант подразумевал, никто точно не понял, но все посчитали, что Володара. Меж тем самого Володара одолевали не менее тяжелые мысли, все происшедшее настолько казалось поутру бредом и сном, навеянным убойным наркотиком, если бы не одно «но». Укус, что он прятал под воротом свитера, налился синью и жутко чесался, ему точно не приснился этот придурок, и более того, в укусе прослеживались подушечками пальцев углубления от зубов крупного хищника, и его никак нельзя было принять за опухшее покраснение от паута* или другого кусачего насекомого. Но проверить догадку было пока не суждено, весь народ толпился в лагере, а этот полоумный, судя по предыдущим же встречам, к нему точно не выйдет. Да и то, что геолог вместо парня видел в его объятиях нереально крупную рысь, не по-детски настораживало. Как он его называл? «Говорящий со зверями» или «со зверьем»? Черт, он неточно запомнил, но то, что этот чокнутый не то святой, не то волшебный Посох, дубина — одним словом, Володар уяснил. А еще вспоминал странную реакцию этого ненормального, когда тот прилип к нему, приникая всем своим гибким телом, как будто гость поехал окончательно крышей или нехило обкололся, как последний нарик. В общем-то, чего гадать, пока вся эта толпа мужиков вертится вокруг Володара, он в безопасности, и этот ненормальный не появится, а еще всплывал в голове отчего-то Байкал и шаман... Может, и правда малой нажрался мухоморов? Так вроде пока не сезон даже для них. Но Володару не повезло дважды. Во-первых, геолог собрался до ближайшей горы пройтись пешком и, во-вторых, захватил себе в помощники именно студента. Вообще, Николай Федорович только и хотел припрячь Володара, но начальник партии прикрепил к нему своего родственника, буквально приказом обязав того прихватить с собой огнестрельное оружие. И потом, три мужика для поклажи звучало разумнее, чем два. Ну а с геологом, да еще и выполняющего кроме своей темы заветы почвоведов, обычно груза всегда было сверх меры. *** Они прошли практически половину пути, как на очередном привале после сухпайка всех резко сморило. Володар недоуменно уставился на храпящего Николая Федоровича и сопящего под его боком в глубоком сне Артема. Мужики только весело трепали языками, как их внезапно рубануло, словно волна какая прошла, и только хотел их будить, как услышал вкрадчивый голос: — Ты их не разбудишь, я, конечно, не самый умелый и юн, но кое-что могу и без Говорящего со зверями. — О-о-о-о, палка! — обалдел при таком наглом появлении этого ненормального Володар, место укуса подло зачесалось. — Посох, — поправили его хмуро, но все же подошли ближе и очень плавно приземлились рядом на бревне, прижимаясь бедром. Как только это чудо прильнуло к нему, из его рта понесся такой бред, что держись… — Нам же было так сладко той ночью, ты так мне отдавался, прогибался... и пел на моем члене. При свете дня Володар наконец смог рассмотреть льнущего к нему парня. Тот был одарен необычной мужской красотой ярких черных ресниц, бровей, четко очерченного пунцового рта, что нес всякую ересь о том, чего не было и вообще не могло быть. Песчаные густые волосы с рыжими яркими подпалинами гривой ниспадали ему на домотканую льняную рубашку с косым воротом, расшитым золотом травяного узора, а закатанные из точно такой же ткани штаны показывали спортивные налитые силой икры. — Ты точно охуел, — Володар в этот раз отодвинул от себя парня в легкую, тот словно вынырнул из пьяного омута воды и, встряхнув головой, оскалился выраженными крупными клыками. — Мы трахались, я тебя пометил, и ты пахнешь моим семенем. Так чего упираешься? Володар ругнулся про себя, штаны он после того раза еще не стирал. — И потом, я тоже не сильно и впечатлен твоим видом, по легендам Говорящий красив как божество, со снежными искрящимися волосами, пьянящим голосом и прочим... он просто нереально чарующе прекрасен. А ты, извини за откровение, в общем, не фонтан, даже тот чернявый с винтовкой куда смазливее, не говоря о Илье, что шикарно у вас готовит. Володара этот монолог напряг, а затем сразу разозлил. Да кто этот вообще такой? Палка-дубина дранная, чтобы его обзывать, и мало обзывать, еще и кончать, невменяемо потираясь об него? — Знаешь, я к тебе и не лезу особо, не трусь об тебя как ненормальный и не спускаю свою сперму в штаны, говоря разные пошлости. Думаешь, у нас был секс — облом, этот трах существует только в твоем буйном воображении, блаженный. Так что, как пришел — так и уходи по своим тропам, вешкам или что у тебя там, до своего мифического Байкала и чертового шамана. Парень остолбенело выслушал весь Володаров наезд, а после хлопнул себя по лбу: — Только не говори, что у тебя родился от простой смертной ребенок. Володар прикинул, выходило что так, во всяком случае должен, утвердительно кивая этому Посоху. — Только не это, неужели Анатолий Михайлович просчитался? — с ужасом глянули в глаза злобно настроенного Володара. — Это какой такой Анатолий Михайлович? — обалдело спросили в ответ, единственный, кого Володар знал с таким именем и отчеством, был ректор его универа. — Ну, ваш главный, кто стоит выше всех, — витиевато подтвердили его догадки, а позже еще и добили большей бредовой информацией, — он из наших, полу-зверь, правда, разбавленная кровь, шкуру носить не может, но медведь славный, ты разве не знал, он же твой родственник как-никак, правда дальний. — Как родственник? — клацнул отпавшей челюстью Володар и все же неосознанно прошелся по покусу рукой, странно, но метка практически наощупь исчезла. — Ну, не в том понимании, что ты представил у себя в голове, не кровный, он дальний родственник волшебного Посоха твоего отца, что предал свой род и сбежал от священного обряда с обязанностями, и теперь в охраняющем северном круге здоровенная брешь. Звери танцуют непрерывно по краю северного бубна и пустоты тут неуместны. «Брешь», «бубен», «круг», «медведь», «Посох», «отец» — все смешалось в сознании Володара, и он, сползя с бревна на землю поджарой задницей, безумным взором уставился на этого ненормального. — Ты тоже медведь? — прошептали вяло его губы. — Нет, я из рода рысей, мы стоим также в круге бубна вместе с медведями и другими зверями, но исполняем свой собственный танец. Пацан сполз к нему, но пока не прикасался, чему Володар был рад неимоверно, трахаться с этим засранцем, как бы у него не горело, даже из-за отсутствия в тайге баб и неудержимого пресса шефа… — Мы точно не трахались? — жадно принюхались к Володару. — Нет. — И у тебя есть уже ребенок? — Ну... думаю, должен уже родиться, все сроки вышли. — Что же мне делать, о великие боги и духи! — воскликнул парень и схватил себя за лохмы, отчаянно подвывая. И все это казалось бы вообще полной жестью, если бы не один единственный факт, ведь Николай Федорович видел, как Володар обнимал рысь, а такой человек, как он, врать бы не стал, даже укуренный или под шафе. — Думаю, валить обратно, тем более до Байкала не близко, — поиздевался Володар над воющим пацаном. Тот резко заткнулся, а чуть позже знакомым взглядом нечеловеческих золотых глаз посмотрел в упор на ерника-студента. — Тебе легко говорить, дорога была открыта только до тебя и без Говорящего мне обратного нет пути. А вместо нежной и ласковой жёнушки мне достался неуправляемый пиздец. — Ну, извиняй, я тебе не баба, и потом, валил бы ты, парни проснутся — вот точно будет пиздец. А полезешь еще раз ко мне, зубы в глотку вкатаю, — показали увесистый кулак. Посох расстроено потер солнечное сплетение, куда ему студент в прошлый раз емко заехал, видно вспоминая неприятное, поморщился. — Ты чем слушал, они, как минимум, часа два проспят, вот если бы мы вместе наложили бы вязь заклятья, то тогда вообще несколько дней продрыхли, а может с неделю. Но я без Говорящего всего лишь слабый проводник для силы — ни то, ни се. Пара колдун и Посох созданы небесами. Каждый раз Посох выбирается из разной семьи зверей. Я так был рад, когда жрец указал на меня. И теперь история повторяется вновь... Говорящий предаст наши устои и таежный народ, а самое ужасное — брешь в защитном круге станет еще шире. Но я такого не допущу, не будь я Данко из рода Рысей, — лепетал, не особо вникая в угрозы Володара, Посох Данко, при этом тяжко вздыхая. Но тут пошевелился Артем, пьяненько протирая глаза. Что там дальше заливал сидящий с ним парень, студент не слушал и, судя по тому, как за чернявым просыпался седовласый геолог, про пару часов отруба Посох ему точно пробрехал. — Кем бы ты ни был, ну ты и враль редкостный, — начал было Володар и, замирая, впал в полный ступор. Там, где секунду назад на заднице сидел потухший, босоногий, растрепанный пацан с закатанными до колен штанинами, никого не было. — Вот же ж сморило, душный сегодня день, жаркий... Как бы грозой не накрыло. Грозы тут сильные и с шаровыми молниями. Лучше на открытой местности под них не попадать, — Николай Федорович сладко потянулся, разминая затекшие конечности. — Ну что, двинули, а, молодежь? И они полезли дальше в гору.