Говорящий со зверями: Песнь бубна

Крутится бубен, оббегая тайные тропы, звуком своим подбадривая путников, паломников и пилигримов. По одной из сумеречных троп, опираясь на вешки шамана-учителя, топает полный решимости с небольшой заплечной сумкой босоногий парень. Он улыбается открыто этому волшебному миру, подмигивает мелькнувшему расписному боку, что выкатился вдалеке по его тропе, подтверждая правильность выбранного пути. Вот его дорога мерцает вешками из звездной пыли, но скоро настанет то время, когда молодой странник будет оставлять свои. — Вот не поверишь, Лукич, но кто-то точно шарился у нас по лагерю, и Володя был прав, как никогда, — Илью ночное приключение весьма возбудило. — Думаешь, зверь? Рысь ваша? Мне Николашка говорил, что Володар следы якобы этой зверюги нашел недалеко от прежнего лагеря, — Лукич лихо крутил баранку уазика, объезжая глубокие лужи по краю. Володару пришлось сесть сзади с оборудованием, и он теперь, боком примостившись на лавке и облокотившись на столик, слушал задушевную беседу мужиков, выглядывая в окно за их спинами. — Да черт его знает, в том-то и дело, лапами так миски не переложишь, словно и не зверь вовсе, а человек... — пробормотал задумчиво Илья, чем удивил даже Володара, про голого парня он трепаться не стал, еще чего мужики не так подумают — что у него крыша того… поехала от недостатка цивилизации, или еще хуже к недоебу припишут и заодно засунут в партию голубых. — Хех, говорят, тут лесные люди ходят... те, которые снежные или бигфуты. Вы, случаем, рядом с отпечатками рыси следы большой ноги не находили? — ехидно спросил Лукич и, газанув, вытащил одним махом уазик с лесной дороги на главную трассу. Парни подпрыгнули, весело крякнув. — Уф, обошлось, после дождей вчера сел, еле вырулил из последней лужи, пришлось часть оборудования выкидывать на время из брюха... машина груженная. В общем, поминали ваши руководители вас обоих хорошими словами, пока туда-сюда грузили поклажу да машину толкали… Не икалось? Уазик газанул и, набрав скорость, уверено пошел по трассе. — Мне икается только когда начальство непосредственно в затылок дышит, а так пес с ними, — усмехнулся нагло Илья и, обернувшись к Володару, подмигнул. — Как насчет снежного человека, а, студент? Володар же, замерев, отвел взгляд, вспоминая так не кстати, что парень был голым и совершенно не шерстистым, во всяком случае лишней растительности на нем не наблюдалось, да и конечности, как и рост, были нормальными, ну может чуть крупнее его. А судя по той информации, что помнил Володар из всякой паранормальной хренотени — йети отличались особой лохматостью, мощностью и агрессивностью. Многие так называемые специалисты запихивали их не то к полуобезьянным гоминидам, не то к так и не вымершим до конца неандертальцам. Ночной гость точно таким не был. Да и вряд ли он им еще раз попадется, следующая точка, к которой они ехали, была в двухстах пятидесяти километрах по прямой. Кем бы ни был тот ненормальный обнаженный пацан, но отследить их на столь изломанной местности смог бы навряд ли. *** Встречали их радостно. Еще бы, две пары незаменимых молодых рук и спин. Как говорится, нет самосвала — возьми четырех солдат, в данном случае было только двое: аспирант и студент. На россказни Ильи отмахнулись всем главенствующим коллективом, намекнув на то, что молодняк без контроля либо выжрал запасы спирта, что был дан на протирку оборудования, либо обкурился травы, купленной в последнем так и не состоявшемся загуле по бабам. — То-то ты, Илья, с цыганами тогда нюхался, может чего и прикупил у них галлюциногенного? — гаденько хихикал Алексей Александрович и ему вторил, откровенно подухивая своим убойным голосом, Николай Федорович, из-под полы потирая рукой неудачно потянутую ноющую спину. — Точно-точно, вот вам и пригрезилось, и как только русалок на ветвях сказочных не узрели на пару — а то бы свезло несказанно. — Да какие русалки, Николай Федорович? Ну, вы и загнули! — обижался Илья. Володар же просто молчал, иногда перехлестываясь с угрюмым взглядом Василия Андреевича. — Как какие? Пушкинские! — не унимался геолог и ему теперь поддакивал геофизик. — Ага-ага! Федорович врать не будет, может и лешего видели, а? Или снежного человека до кучи, или эту, как ее… чудь белоглазую?.. Дальше шло вообще полное безобразие, с чего и Илья, и Володар просто затыкались и отползали подальше от умудренных летами расшалившихся ученых, у которых нездоровая фантазия поперла из всех щелей. Шофер уже давно свалил, прихватив все отобранные пробы керна, обратно в город, и, как им объявили, в следующий раз к ним решили прикрепить раньше времени Артема. Уж больно биологи выли о медвежьей напасти этим летом и как раз в их следующем районе исследований. Возможно поэтому Василий Андреевич хоть и был хмур, но к своим подчиненным не цеплялся, да и никто Володара не отправлял копать, как обычно, почвенный профиль, а, к удивлению всей научной братии, целенаправленно прикрепили к Алексею Александровичу. Здесь физической работы было куда меньше, следи за показаниями приборов, заноси в тетрадь, строй промежуточные графики в компе — делай выводы на свежую голову. Володар даже почувствовал себя немного ученым. Что ж говорить, пацан был неглуп и, попав в нужное русло, раскрылся во всей красе. Воспоминания о голом ночном госте практически перестали его беспокоить, правда во сне стал всплывать желтый пристальный взгляд странных глаз и их узкие нечеловеческие зрачки словно кого-то усердно выглядывали, расстроенно исчезая в хмари каждого утра, так и не найдя искомого. Как через две недели и раньше времени к ним припилил на крытом фермере Артем, и это словно дало новую точку отсчёта. Мужики тут же разложили карту и, узрев небольшое селение в шестидесяти километрах по проселочным дорогам от них, решили свалить на пару дней поблядовать. Естественно, решение снова оставить оборудование на Володара всплыло неоновыми огнями, только в этот раз к нему присоединился Николай Федорович, сославшись на больное горло и непроходимый завал по работе. Как понял студент, это был просто повод никуда не мотаться и отоспаться всласть подальше от надоедливого руководства. Они даже бурение забросили, как только начальство смылось из лагеря, прихватив с собой смазливого аспиранта в качестве живца, на которого, с их же слов, все местные бабы велись как блаженные. *** Ночью Володара подняло старое знакомое чувство беспокойства, он выбрался из палатки и, усмехнувшись на бравый залихватский храп из соседней, обошел дозором их молчаливый лагерь. Сумеречного света хватало, чтобы разглядеть даже детали, но все же он прихватил фонарь, правда пока его не включал. На кухне было тихо, впрочем, лишней еды они с геологом сегодня не оставляли, перекусили привезенной Артемом колбасой, нарубив ее на свежепахнущий хлеб аппетитными бутербродами, заедая все это богатство пучками зеленого лука. Он уже хотел повернуть обратно к своему спальному месту, но из-за кромки леса всплыла луна, и в ее свете снова появился ночной гость. Володар замер каменным изваянием... И, хотя сегодня парень был в штанах и рубашке, но это точно был он — тот самый, с золотом нереальных внимательных глаз. — Ты пахнешь сучкой, и ты звал меня, — прошептал незнакомец. Отчего Володар выпал из камня в осадок, отмирая: — Даже не помышлял в душе. — Звал, я же слышал, а еще пахнешь так, словно трахаться все время хочешь, скажешь, нет? — гнул ночной посетитель свою чумную линию, прожигая Володара тяжелым взглядом. — Кто ты? — пропуская весь вздор, что нес этот молодой про сучку, запах и трахаться, отрешенно думая, откуда свалился этот сумасшедший. — Я — Посох, — выдал гордо пацан, чем еще сильнее опрокинул в нереальность Володара. — И я шел за тобой по тропе. «Посох» звучало еще бредовее, чем все, что озвучили до этого. И о каких таких тропах это чудо ему вещало? Володар уставился на босые ноги в закатанных по колено штанах и хмыкнул язвительно: — Далеко шел? — От Байкала, как шаман послал, указав путь — так и отправился, — оповестили Володара вполне разумно. Правда «шаман» и тем более «Байкал» веры в слова незнакомца не внушали, но ведь как-то этот блаженный преодолел двести пятьдесят километров, следуя за ним с прошлой стоянки. А студент мог точно поклясться, что тот голый и этот полуодетый одно и то же лицо. Может на мотоцикле за ними катил или машине, хотя на такой пустынной дороге они бы его все равно заметили. — М-м-м, что, так босиком и топал? Однако путь неблизкий, — съязвил Володар. — Да не особо, если тропу уметь читать и свои вешки на ней иметь, вот только беда, я молод и не так исходил мир. А пользоваться чужими вешками — это как плутать в плотном киселе тумана. «Может сектант какой?» — подумал Володар, снова таращась на босые ноги. — Это ты тырил нашу еду? — Только ту, что ты оставлял на кухне, излишек. Я знаю правила этикета и никогда не пойду на воровство. Твой красивый друг вкусно готовит, а ты так умеешь? Незнакомец, говоря с Володаром, не подходил ближе, словно чувствовал, что это пока рано и студент этого явно не хочет. «Красивый друг» резануло ухо, и Володар немного обозлился, даже не понимая с чего. — Ну, так и иди к нему, раз Илья тебе приглянулся. — Пошел бы... он красивее тебя, веселее и готовит отменно. Но проблема в том, что именно ты Говорящий со зверями, а я твой волшебный Посох. — Кто? Что за волшебная палка? Кажется, ты не просто сбежал из дурдома, но еще чего-то наширялся, — прифигел с такого окончательно Володар. Этот ненормальный только усмехнулся и, вмиг оказавшись рядом, прижался всем телом к нему: — Но твой безумный запах похоти текущей сучки покрывает все недостатки, думаю, ты будешь хорошей и верной женушкой. Научишься хорошо готовить, шить одежду и делить со мной постель, полностью мне отдаваясь... Володар попытался отжать этого наглеца, но ни хрена не вышло. Пацан был силен и немного его крупнее, он вцепился в него мертвой хваткой и, потираясь о бедро Володара своим зажатым в штанах стояком, кажется, совершенно не воспринимал реальность. — Вот так, раскройся, дай мне тебя покрыть... ну же, не зажимайся... — бормотал этот умалишенный и, вцепившись в бедра Володара до синяков, стал делать поступательные движения, словно по-настоящему его трахал. Чем-то это все напоминало невменяемого кобеля во время гона, который, обняв ногу хозяина передними лапами, пытается ее покрыть, выполняя пошлые движения. — Эй, волшебная палка, вернее Посох, по-моему, у тебя глюки, — выдал Володар в попытке разжать захват и оттолкнуть этого горе-любовника. — О, да... ты прекрасен, такой, м-м-м… сладкий, крышесносный... — в шею громко задышали и, неожиданно тяпнув зубами, затряслись в оргазме, кончая. — Млять, — Володар схватился за токающий укус. Он не поверил, что этот чокнутый только что слил в штаны, потираясь об него, и для этого на свой страх и риск скользнул под его пояс рукой. Там все оказалось изгваздано и мокро. — Вот утырок, — наконец-то ему удалось скинуть ослабшие после всей этой ненормальной феерии удерживающие его руки и оттолкнуть этого придурка от себя, емко ударив в солнечное сплетение. Ночной гость, как кот, выгнулся в падении и рухнул на четвереньки, непонятно не то вскрикнув, не то мявкнув. — Бля... не верю своим глазам... — сбоку обалдевшего Володара с винтовкой в руках нарисовался встревоженный Николай. — Я что, все еще сплю? Володар непонимающе уставился на моргающего и протирающего глаза геолога. — Николай Федорович, что случилось? — выдавил он из себя и вдруг, сам не понимая, почему-то шагнул вперед, закрывая этого ненормального, не то палку, не то Посох, от шальной пули, так как винтовка точно смотрела в сторону рухнувшего парня. Да кем бы тот ни был, но стрелять в человека — это точно было последним делом. — Это я должен был у тебя спросить... Впервые вижу, чтобы кто-то в обнимку торчал со стоящим на задних лапах самцом рыси. Ты что, дрессировщик зверей? — буркнул тот, а после, переведя пьяный взгляд за Володара, сплюнул на землю, опуская ружье. — Можешь не прикрывать его, твой лохматый друг дал деру. Володар развернулся спиной к геологу, то, что тут кто-то был, свидетельствовала помятая трава. Но как так? Он не видел никакой рыси, а лишь молодого босого парня. Геолог же до сих пор стоял рядом и периодически щипал себя за руку. — Вроде не спал или все же почудилось... Да не, не может быть... Да и рысь нереально крупная, точно самец. Может Илья что в еду добавил, так не сезон для грибов, да и мы, кроме колбасы, ничего с тобой и не жрали сутки как. А может морок какой, вон как туманом все заволокло... — Наверно морок, Николай Федорович, я не видел никакой рыси, — выдавил из себя Володар. — Да и как я с ней мог... обниматься? — И то верно, видно приглючилось. Ладно, хоть тебя не пристрелил, пора бросать пить, а то до белой горячки можно докатиться, — геолог пьяно помотал головой и, пошатываясь, потопал в сторону палатки. Рука же Володара до сих пор была в липком подсыхающем нечто. — А может и не привиделось... — он поднес ладонь к лицу и, понюхав, поморщился. Пахло обычной спермой, и Володар, не думая, вытер ее о свои брюки энцефалитки за неимением ничего под рукой.