Мой куратор

      Мои плечи содрогались в немом плаче. Такого обезоруживающего состояния я старался избегать, как только попал в реальный мир, но сейчас это было именно тем, что мне требовалось так долго. Свою безоружность я мог проявить только при нем, когда мы оставались в одном помещении, пили кофе после ночных бесед. Да, Пик любил завалиться ко мне домой, в подвыпившем состоянии, и рассказывать о своих мыслях, которые посещали его, пока он был правителем своего королевства. Ведь сейчас те замыслы, заговоры были совершенно бесполезны…       Я скучаю…       От воспоминаний, теплых и осязаемых, я криво улыбнулся. Мне вспомнились слова короля: «в какие-то моменты появлялась черная дрянь внутри. Уверен, она тебе знакома, будто старый друг. И я ни разу не давал ей себя сожрать. И ты не давай. Лучше уж умри со мной в поединке. А то смерть от своих рук — довольно жалкое решение, даже для таких, как ты.»       Жалким, или же нет, но мое решение было твердым. Смерть для меня была уже не смертью, а отпущением, чем-то вроде награды за мучительное существование. — Разве хорошо так бессмысленно существовать, Король? — я обратился куда-то в небо, уже ощущая на себе непослушные солнечные лучи. — Нет. Поэтому я предлагаю тебе жить.       Хриплый голос давно не говорившего человека разрезал тишину. Несколько секунд, всего несколько мгновений подбросили меня вверх. У меня перехватило дыхание, слова застряли в горле. Я не мог поверить в то, что я снова услышал этот голос.       Я обернулся и застыл, мгновенно разочаровываясь. Про себя проклинаю свою дурную голову. Передо мной стоял высокий мужчина, годов под тридцать с темными волосами, почти черными глазами и выражением лица, будто его все в этой жизни достало еще больше, чем меня. Однако, неприятные галлюцинации. — Вы — не он, — бесстрашно, но устало отвечаю и отворачиваюсь к солнцу, постепенно выплывающему из-за многоэтажек. — Может и не он. Но совет могу дать, не сомневаюсь, что он мало бы чем отличался от его совета, — передергивает плечами, показывая небольшую неприязнь к разговору. — И какой же? — губы расплываются в горькой ухмылке. — Всегда помни — может рассветать не только в этом мире, — с этими словами незнакомец круто развернулся и пошел прочь, намекая на то, что я должен подумать над его словами. — Но бывает, что сгущаются тучи! — кричу ему в догонку, прекрасно понимая, о чем сказал мужчина. — А тучи разгоняет ветер, — на миг останавливается, вздыхая и доставая сигарету, закуривает и продолжает путь. — Ветер улетел в другой город… — произносят мои губы, почти неслышно, чтобы этот странный человек меня не услышал, но и они не остались во мне.       Чем больше я говорил себе, что его больше нет рядом со мной — тем больнее мне становилось. Но чем чаще я напоминал себе о свершившихся вещах, тем легче мне было их принять.       Мне надо домой. Меня ждет куратор, в конце концов. Только ему я и нужен, получается. Хотя, вернее сказать так: я ему интересен, как новенькая игрушка, к которой он потеряет интерес, как только она сломается. Грубо, зато честно и прямо.       Сощурившись от яркого слепящего света солнца, все же направляюсь домой, помещение, которое, вроде, принято считать уютным местом. И все же, меня насторожил этот мужчина. В мире, конечно, полно странных чудиков, удивляющих основную массу общества, но не мог же он просто так подойти к какому-то сопляку, да и к тому же самоубийце, и давать странные советы. Но в чем-то он был прав: Пик мог выразиться так же, но уж точно не обращаясь ко мне.       Ноги несли меня все дальше, кажется, я оказался уже довольно далеко от парка, от этого незнакомца, и от самого себя. Я ощущал, что что-то переменилось во мне. Это были незначительные перемены. Но в кои-то веке я почувствовал себя уверенней. В том, что я делаю.

***

«Ну как? Получилось?» «Сам понимаешь, по другому и быть не могло! Честно, выглядит не очень…» «Иди-ка ты в далекие края.» «Как скажешь. Но больше ни строчки ты от меня не получишь.» «Хорошо, беру свои слова обратно.»