Семнадцать мгновений

— Дядька Руф. — Что такое, кэп? — Если я не вернусь… можешь смело забирать мою подставку для письменных принадлежностей. Я знаю, ты на неё уже давно глаз положил. — Это та, что голубая и в форме кита? — У меня другой нету, — обречённо выдохнула, пытаясь скрыть лицо козырьком от казённой кепки. — Можно вопрос, Шайори-сан? — дождавшись утвердительного кивка, дядька Руф осторожно продолжил: — Отчего вы так не любите детей? — Я?! — от возмущения буквально захлебнулась потоком воздуха и смерила укоризненным взглядом коллегу. — Да не то, чтобы… Просто боюсь их, вот и всё. Они же неконтролируемые совсем. Говоришь одно — дети, как назло, делают наоборот. Если вообще делают. И постоянно куда-то пропадают или, опять же, всё время где-то поблизости ошиваются, не давая спокойно работать. — Мала вы ещё, кэп, — назидательно изрёк дядька Руф, едва слышно вздохнув. — Видать, не доросли. — И не дорасту, — мрачно пробурчала себе под нос, зажав под мышкой едко-зелёного цвета папку. — Читала где-то в каком-то журнале, мол, человеческий организм развивается вплоть до двадцати одного года. Так что шанс безвозвратно утерян. Видимо, придётся мне до конца жизни довольствоваться жалким метром с шапкой. — Брехня всё это, — дядька Руф начал самозабвенно чесать подбородок. — От образа жизни зависит, генетических данных и прочих других факторов. Но уж никак не от возраста. Вы бы лучше читали доклады, а не всякую ерунду в женских журналах. — Как будто ваши мужские намного адекватней, — во мне вдруг взыграл острый приступ феминизма. — Проходила сегодня утром мимо киоска. «Как повысить потенцию?» — жирным шрифтом, красными литерами и фотография такая характерная. А ведь там дети себе раскраски, комиксы покупают. — И то верно, — дядька Руф неопределённо пожал плечами, ясно дав понять, что спор окончен. — Кажется, это здесь. — Ты точно уверен? — заглянула подчинённому через плечо, рассматривая карту города. — Точно, кэп, — мистер Батлер с энтузиазмом ткнул указательным пальцем в точку на бумаге, чуть было не порвав лист. — Да и, вон, табличка висит. «Школа №2 им. Н. Е. Знайки»… Кто это такой — Н. Е. Знайка — случаем, не слышали? Сокрушённо помотала головой, пристально рассматривая большую синюю табличку с выгравированными на поверхности белыми литерами. — Без понятия, — поднялась по невысокой лестнице, остановившись только перед самым входом. — Почему так тихо? Меня это пугает. — Так ведь уроки же, — бесхитростно ответил дядька Руф и резко дёрнул дверь на себя. — Проходите, шеф, будем сейчас детишкам мозги вправлять.

***

Когда коммандер Риппер с грохотом ворвался в наше отделение — я ничуть не удивилась. Когда истерично потребовал видеть меня и Коби — немного испугалась, готовясь к худшему и мысленно перебирая в голове все возможные косяки, которые умудрилась сделать за последнее время. Но уж никак не ожидала, что начальник потребует провести детский утренник. Точнее, это не совсем утренник. Так, пропаганда Морского Дозора, коряво замаскированная под невинную «лекцию о соблюдении правил безопасности». Такие мероприятия были не в новинку, но проводили их зачастую рекруты и матросы-новички. Старшие по званию мудро экономили время для решения более важных дел. Не в этот раз. Как я поняла, коммандера Риппера здорово прижал стальной каблук Правосудия в отделении поговаривали, что приказ напрямую пришёл от вице-адмирала Цуру, так что, сами понимаете, пришлось в срочном порядке исполнять. Вот только возиться с малышнёй начальнику совсем уж не хотелось, поэтому он, не долго думая, решил переложить сию ношу на ответственные плечи юного капитана. Он-де и выше по званию будет… Но Коби, как оказалось, сам по горло в делах. В итоге я сейчас стою за кулисами и, упершись руками в подоконник, спешно заполняю очередную страницу дневника. До конца урока осталось всего пять минут, если верить часам. Мне страшно. Стая школьников, которым предстоит следующие сорок пять минут выслушивать сбивчивый лепет старшины Оосавы… Вся надежда на дядьку Руфа, уж он-то знает, как с детьми общаться. Не то, что некоторые. А ещё там будет Бэкки. Это ведь та самая школа, в которой она учится, если не ошибаюсь. Кабы только никого не подвести… — Шайори-сан, — резко подпрыгнула на месте, схватившись за сердце. — Директор Халявиус, не пугайте меня так! — Прошу прощения, Шайори-сан, — мужчина согнулся в едва заметном поклоне. — Кстати, сердце находится с другой стороны. — А. Точно, — на автомате передвинула руку левее. — Я, собственно, пришёл сообщить вам, что дети уже сидят в зале. — А разве у них не должно быть перерыва? — прикусила губу, пытаясь не смотреть в лицо директору. — Мы решили его сократить. Быстрее начнём, быстрее и закончим, так? — Действительно, — уныло изрекла. — Мне, наверное, стоит уже выходить на сцену? — Думаю, да. — Ну, я тогда пошла, — поднялась, шаркая ногами, по высоким деревянным ступенькам, спрятавшись за горчично-жёлтой портьерой. — Не бойтесь, кэп, — дядька Руф утешительно хлопнул меня по спине. — Вы сражались с пиратами, заполняли отчёты, выбивали премию у начальства… Неужто с детьми совладать не сможете? — Т-ты пр-рав, — зубы ритмично выбивали чечётку. Наконец, собралась с духом и вышла на негнущихся конечностях в центр сцены. — Здравствуйте, дети. Мысленно отвесила себе затрещину. Ну кто так, спрашивается, начинает? — Добрый день, госпожа дозорная, — школьники оказались вежливыми. Уже хорошо. Нашла глазами две длинные золотистые косички — Бэкки сидела в третьем ряду. — Вы знаете, о чём мы сегодня будем говорить? — трясущимися пальцами открыла папку с заранее подготовленным текстом. — Мировое Правительство опять припёрлось вербовать новеньких, — выкрикнул какой-то малолетний прыщавый пацан. — Разве не так? Грянул дружный смех. «Что смешного? Паршивое у подрастающего поколения, однако, чувство юмора», — кажется, у меня задёргался глаз. — Не так, Тоби, — на чистом лбу Бэкки пролегли едва заметные морщинки. — А ты вообще молчи, девчонка, — в устах пацана последнее слово прозвучало словно заправское ругательство. — Тоби, ты не прав, — директор нарицательно покачал головой. — Обижать девочек нехорошо. Кроме того, она младше тебя на целых два года. Если так пойдёт и дальше, мне придётся вызвать твоих родителей на душевную беседу. — Спешу тебя огорчить, милый мальчик, — моя улыбка больше напоминала злобный оскал. Папка резко захлопнулась. — У нас главное — дисциплина и уважение, а таких невеж, как ты, быстро ставят на место. Почистишь пару деньков палубы — мигом вся дурь из головы вылетит, гарантирую. Трудотерапией называется. — Хе! Ну и зачем мне, тётенька, становиться дозорным? Вы скучные, нудные, всё делаете по списку, а ещё батя говорил, мол, лижете задницы Тенрьюбито, — мальчик горделиво выпрямился, окинув взглядом аудиторию. — Когда я вырасту, то стану Королём Пиратов! — Кэп, постойте, — дядька Руф попытался схватить меня за рукав. Поздно. Ловко спрыгнула со сцены и в два шага оказалась около зарвавшегося пацана. — Бедный, бедный Буратино, — схватила школьника за ухо. — Тебя мама с папой разве не учили хорошим манерам? — Пустите! Ай, больно! Я родителям пожалуюсь! Они вас… да вы… — приподняла брови в лёгком удивлении, отстранёно наблюдая за тем, как Тоби ревёт, завывая похуже пожарной сирены. — Мда, по губам бы тебе дать за ругательства и неуважительное отношение ко взрослым, но это уже не моё дело. — «Задница» — не ругательство, а анатомическая часть тела! — Ну… и всё равно детям такие слова в лексиконе не нужны, тем более, подобные словосочетания. Могу сказать одно: с таким настроем к годам, эдак, двадцати станешь только Королём Плакс и Дураков. Настоящие пираты не ревут по пустякам. Смилостивилась и выпустила ухо Тоби, сложив руки на груди. Директор растерянно наблюдал за происходящим. Со мной он явно не хотел связываться. — Продолжим лекцию, — хлопнула в ладоши, поймав восхищенный взгляд от Бэкки и возмущенно-осуждающий от дядьки Руфа. Ну и пусть. Всё равно ведь начальство ругать будет, а так хоть задание закончу. И волнение куда-то пропало. Отлично. На чём там, бишь, остановилась? — Все вы, наверное, знаете, что такое правила безопасности…