Perfect body

Вывалившись вместе с разномастной толпой экипажа вечером следующего дня на серую взлетно-посадочную площадку космопорта Лилиум-5, Маккой намеревается отправиться вовсе не в туристическое агентство. И уж тем более не к местным целителям. Уверенный твердый шаг чеканит он в оболочке Эбигейл Вару по направлению к пересадочному пункту чтобы запрыгнуть в шаттл до центра. Сегодня он навестит заведения гораздо покруче аюрведических клиник, биосадов или оранжерей. К черту всю эту Шамбалу, единение с природой и поиски ответов. Указания команде промотдела по закупке медикаментов и некоторого нового оборудования он оставил, консультанта в лице Кристины Чапел к товарному листку прикрепил и теперь считал себя свободным от всех обязательств. А инвентаризацию закупленного он обязательно проведет, но только попозже, еще будет время заняться всей этой волокитой. Сначала он думал, что Кристина пошлет его вместе со словами «Мне нужно отдохнуть и развеяться, ты сможешь выполнить все сама?», но… Медсестра лишь понимающе кивнула и отпустила, задиристо подмигнув. Он точно поставит ей памятник, когда эта трехлетка подойдет к концу. Леонард в который раз дивится тому, что миф о женской конкуренции, которым несколько лет кормила его жена и всякие программы по тв — полная брехня, лишь настраивающая людей друг против друга. Странно, но после разговора с Ниотой в столовой, после того, как он наконец открыл старый диалог с Джимом, после этого всего… У него действительно пропало желание заниматься поиском ответов о своем перевоплощении или посетить какое-нибудь сафари, отдохнув душой. У Маккоя буквально сорвало крышу. Наверное просто в определенный момент происходит эмоциональный срыв, падение устоев. Леонард считает, что может позволить себе намеченное. Он и так слишком долго держался. О нет, никакой лирики, сегодня ночью Боунс собирался пойти в клуб, напиться там, как самая мерзкая дрянь, и трахаться с парнями. Он остро ощущал необходимость быть оттраханным, желание испытать новые эмоции буквально сжигало изнутри. Ну не к парням же из инженерного ему было бежать? К чему потом все эти глупые сплетни, взгляды и пересуды? Ребята-то они трепливые. Нельзя сказать, что он не мог держать свое либидо под контролем или что вдруг решил примерить на себя амплуа эдакой развязной тусовщицы, которая придерживается кредо «все или ничего», нет. Но ему нужны было выплеснуть куда-то накопившуюся внутри энергию, стресс, мысли, переживания, хотелось почувствовать себя слабым. В последние часы смены Лен особенно остро испытывал необходимость побыть вдали от экипажа, особенно, вдали от Кирка; потому что отовсюду периодически слышалось «капитан Кирк там, капитан Кирк сям, это и то», а это еще сильнее действовало на нервы. Захотелось «почистить» голову, а самым лучшим способом Леонард всегда считал для себя пьянку и секс. Это же восхитительно — градус и половые связи (главное, чтобы безопасные). Да, тело новое, но привычки старые, и ему не противно от мысли, что секс будет с мужчиной. Хотя кто мешает ему попробовать и с женщиной, м? Леонард даже совсем не думает о том, что такой способ развеяться на этот раз может и не помочь, не избавит от душевных метаний. Он же теперь не мужчина в физическом плане. Не думает и о том, что это как-то мерзко — отдаться первому встречному. Но если подумать, то у него вроде как и не так много вариантов, да? Маккой никогда не признается сам себе в том, что именно Джим послужил триггером для подобных желаний. И уж точно не признается, что хотел бы видеть Джима рядом с собой в постели, яро вдалбливающегося в него и опаляющего кожу поцелуями. Даже кивнуть головой не подумает, если кто-то скажет, что он на капитана заглядывается, рисует в голове фантазии, почти чувствует фантомное присутствие чужих рук на талии. Интересно, каково это, чувствовать на себе Кирка? Джим — его лучший друг, черт возьми. Это все неправильно. Лилиум-Сити оказывается гораздо больше, чем написано в путеводителе, который Лен читал, и гораздо заманчивее, чем он себе представлял. Когда шаттл приземляется на стоянке неподалеку от центральной площади, неоновые огни поглощают внимание Боунса. Это не принципиально-целомудренный Асфорит с редкими вкраплениями забегаловок на окраине столицы, это что-то, напоминающее Леонарду Лас-Вегас или Сакраменто, и он с улыбкой подмечает: здесь есть где развернуться. Из всего многообразия баров он выбирает тот, у которого наименее яркая вывеска, а уже внутри с удовольствием обнаруживает, что здесь находятся преимущественно гуманоиды, хотя и человеческие лица мелькают. Играет негромкая музыка, гул голосов на разные лады, позвякивания кружек и бокалов на заднем фоне. Неплохо. Он не боится встретиться с кем-нибудь из команды, однако даже лучше, что здесь много инопланетян. Выпивка будто сама льется в него. С присущей лишь ему элегантностью, он вливает в себя различные напитки, двигаясь от меньшего градуса к самому крепкому. Уже примерно через сорок минут Леонард вообще смутно соображает, какие у него там существуют проблемы, но то, за чем он сюда пришел, от него все же не ускользает. Взгляд и вся поза Маккоя не заставляет находящихся в баре мужчин и нескольких свободных женщин сомневаться в цели визита этой миловидной земной девушки, вливающей в себя пинту за пинтой и развратно облизывающей губы. На Леонарде до неприличия обтягивающие штаны, обрисовывающие каждый сантиметр его задницы, и футболка с достаточно большим вырезом, и хотя сверху накинута куртка, выглядит он блядовато и готовым на все. Самое то для быстрого привлечения внимания. Как и ожидал Маккой, долго ему ждать не приходится, и после четвертого ядреного коктейля на барный стул слева от него приземляется коренастый молодой афроамериканец. Что ж, мужчина, значит мужчина. Хотя с женщиной было бы повеселее. Леонард понятия не имеет, как нужно соблазнять парней, но он знает, что им нравится. Наверное это будет легкая добыча. — Хэй, красотка, почему ты такая грустная? — мужчина до ужасного банально и глупо начинает разговор, в речи присутствует ничем не прикрытый акцент. Новый знакомый неприятно щурит глаза и кривит губы в усмешке. Леонард выдает в ответ нечто еще более ужасное, чем реплика его собеседника: — Жду тебя, — после этих слов Эбигейл Вару усмехается и наклоняется к парню ближе, демонстрируя декольте своей футболки. Боунсу не хочется разводить никаких долгих диалогов, вдаваться в подробности, что-то выяснять о жизни этого мужчины. Парень, да ты мне нахрен не сдался. Просто дай мне выпустить пар. — Так раз я тут, может самое время заняться делом? — взгляд у него до жути сальный и оценивающий, но Маккою в общем-то все равно. Он даже почти не морщится, когда замечает, что мужчина открыто пялится в промежность чуть разведенных ног Эбигейл и уже мысленно стаскивает с него эти штаны, пристраиваясь сзади. Эбигейл Вару выдает с усмешкой «Ага», спрыгивает со стула и почти тянет за рукав за собой своего будущего любовника. Чем быстрее все это закончится, тем лучше. Просто нужна разрядка. И главное — не представлять на его месте другого. Черт, с этим правда могут быть проблемы. — Меня, кстати, зовут Финниг- — Неа, дорогой Финниган, мне о тебе ничего не интересно, — мотает Вару головой, затаскивая парня в одну из кабинок женского туалета. Раньше бы Маккой поморщился на подобное времяпрепровождение, секс в туалете он точно не одобрял, но сейчас ему так все равно, если честно, ведь он видит этого мужчину в первый и последний раз. На реплику странной девушки афроамериканец лишь пожимает плечами. Мало ли таких чудных он уже повстречал в барах и клубах Лилиума, всего-то очередная дамочка, строящая из себя крутую. Но все они раздвигают ноги одинаково. Финниган быстро шепчет Эбигейл в ухо: «Грязная шлюшка, так хочешь быть выебанной, да? Хочешь почувствовать в себе член? Иначе ты не сидела бы там, ведя себя как потаскуха». Он моментально разворачивает Леонарда лицом к стене, заставляя опереться о нее руками, поднимает его футболку до подмышек и, грубо стянув с мягких бедер кожаные штаны, хватается за затянутую в бюстгальтер грудь и пристраивается сзади. Чужая тяжелая ладонь ложится Эбигейл на спину, заставляя сильнее прогнуться, что и приходится сделать. Все действительно оказывается так, как Боунс и представлял себе: никаких прелюдий, смазанные движения, похабная обстановка зашарпанной кабинки, все в лучших традициях жанра. Все выходит рвано, неуклюже, даже неловко. Секс совсем не удовлетворяет Леонарда, даже не помогает разрядиться. Партнер оказывается каким-то чересчур томным, но грубым, даже эгоистичным и просто использует Эбигейл как живую дырку, вовсе не заботясь о ее удовлетворении. Пару раз все же мужчина выбивает из Эбигейл стоны, но ничего приятного непосредственно сам Боунс не получает. Леонард начинает нервничать, когда понимает, что испытывает нечто вроде чувства вины. Это отвлекает, но не от того, от чего хотелось бы. Мысли о Джиме не исчезают, они накатывают вместе с лавиной стыда. Он испытывает лишь чувство заполненности и чувствует грубоватые подушечки пальцев на своих сосках, лобке и талии и думает о том, что этот парень явно из рабочих. Возможно, какой-нибудь работяга на автомобильном частном заводе или пекарь, да кто угодно, но не военный и уж точно не научный офицер, не с такими руками. Однако эти самые чужие ладони на талии наконец-таки помогают каким-то образом выбросить из и так затуманенного выпивкой разума все посторонние мысли и заставляют сосредоточиться на ощущениях. Ничего. Разумеется он не возбужден, он даже не видит партнера, даже не чувствует. И ему отчасти противно. Хотя чего еще можно было ожидать в подобном месте при подобных обстоятельствах. Но может оно и к лучшему. Поначалу партнер пытается держать темп, но ближе к развязке совсем сбивается, причиняя Леонарду лишь боль: впечатывает того щекой в кафельную стену, грубо оттягивает волосы, сводит лопатки. Теперь Боунс может с уверенностью сказать, что Эбигейл Вару не является любительницей жесткого секса. Сейчас ему нужно не это. Как только этот самый Финниган со стоном кончает, Леонард стремительно отстраняется, приводит свою одежду в порядок, хватает в руки старую куртку и пулей вылетает из туалета. Мужчина кричит ему что-то вслед из кабинки, но Маккой не слушает. Он старается как можно быстрее расплатиться у терминала за свою выпивку, потому что боится даже оказаться второй раз рядом с этим парнем. Он уже не хочет ни чужих прикосновений, ни заигрываний ни перестреливаний глазками. Какой же ты идиот Боунс, ну разумеется это не помогло. Это не помогло бы в любом случае, тупой ты придурок. Тебе нужен Джим. Нужен во всем: душа, мысли, тело. Лишь он. Леонард практически вылетает из бара, который, оказывается, называется «Космическая бабочка». Ну да, Маккой, браво, полностью отражающее твое сегодняшнее поведение название. Боунс напяливает на себя объемный бомбер, который носил еще в бытность мужчиной, и практически прячется в нем, шагая обратно на остановку. У него нещадно саднит задница — шлепки его любовника, и болит левое плечо — тот его неслабо укусил. Еще он знает наверняка, что скоро на ребрах появятся гематомы и отпечатки грубых пальцев. «Боже, чувак, ты не только удовлетворить меня не смог, но еще и покалечил», — проносится у Лена быстро в голове, но без ненависти. Финнигана ему винить не в чем. Какой-то совсем неудачный первый сексуальный опыт с мужчиной в новом теле. С удивлением так же Маккой про себя отмечает, что никаким образом не пытался занять доминантную позицию во время секса, подстроить партнера под себя, он просто позволил этому парню себя трахнуть. Жестко, неуважительно, больно. Единственное, за что он готов отдать должное этому Финнигану, — тот использовал презерватив для защищенного секса, поэтому Маккой вовсе не переживает о каких-либо инфекциях или возможности забеременеть. Но как только он запрыгивает в шаттл до космопорта, то все же проглатывает заранее прихваченную противозачаточную таблетку, чтобы исключить даже малейшую вероятность. Воды у него нет, поэтому пилюля царапает гортань, и на глазах Эбигейл Вару выступают слезы. Ну так тебе и надо, дура. Когда же Леонард оказывается в родных стенах нерасквартированного Энтерпрайза, ему становится спокойнее, но душу тянет моральное ярмо. Ему везет — он не сталкивается ни с кем из экипажа на пути в свою каюту, что не может не радовать — сейчас Боунс даже и слова бы выдавить из себя не смог, а ноги еле волочатся, хотя его походка на удивление расслаблена и адекватна. В каюте он сразу заваливается на застеленную кровать, лишь стянув с себя ботинки, и сворачивается в позу эмбриона, пришпорив голову сверху второй подушкой, как бы пытаясь отгородиться от всего, не дать чему бы то ни было проникнуть в голову. Но после такого в голову лезет всякое, знаете ли. Где-то глубоко внутри него кричит растоптанная и униженная чужая женская гордость, вопит от боли и обиды, но сам Боунс сдерживает эти тошнотворные эмоции и пытается не думать о себе, как о падшей женщине. Но может он пал задолго до этого? Нужно просто забыть про этот вечер, да, стереть его, как ненужный файл. Нужно отделаться от этих фантомных прикосновений. Может быть у него и получится. Остро не хватает джимовых объятий и глупых шуточек. Джим бы сейчас смог его склеить. В который раз. п/а: Ха, а вы наверное думали, что первая откровенная глава в этой истории будет про секс Джима и Эбигейл-Боунса? Ан нет! Это же скучно :) И да, я знаю, что порой нелогична в некоторых вещах, но честно? Я могу позволить себе наконец оправдывать это табличкой «я так вижу», иначе зачем я тогда что-то пишу. Не забывайте делиться своими мнениями и оставлять отзывы, это важно для меня!