около 5 лет назад
Стратегически важной задачей Легиона Разведки были санкционированные экспедиции за Стену с целью сбора и аккумуляции информации о Титанах. Однако, в связи с последними неудачными вылазками, граничившими с колоссальной потерей бойцов, Правительство становилось все менее сговорчивым, опасаясь возникновения вспышек недовольства среди простого люда, направленных на реальное непонимание распределения собственных налогов. Именно на налоги населения Легион снаряжал походы. Которые, в итоге, и были нацелены именно на благо этого же народа. Но получить «добро» на экспедицию становилось все сложнее и сложнее. Как не странно, виной тому стало неоправданная, по мнению Правительства, растрата людских ресурсов, в виде солдат, погибающих за пределами Стен. Не мало важной причиной высокой смертности солдат становились не только Титаны, но и их непредсказуемое поведение. Все чаще группа Титанов следовала за аберрантом — Титаном, способным не отвлекаться на внешние раздражители в виде людей, и преследовать собственную цель. Участились случаи засад, что, в свою очередь, ставило под сомнения факт о неразумности Титанов. Они чаще стали появляться организованными группами по несколько особей, и это значительно усложняло их ликвидацию и зачистку территорий. Стычки солдат и Титанов постоянно заканчивались потерями со стороны как тех, так и других. Но если Титаны истреблялись как непосредственная угроза человечеству, то солдаты просто становились расходным материалом в руках Киса Шаддиса — главы Легиона Разведки. Цели, преследуемые командиром, иногда в разрез шли с заявленными на Военном Совете. Каждый участник экспедиции, выходивший через главные Внешние ворота, с одинаковой вероятностью мог не вернуться обратно. Большинство так и не вернулись. Павшие жертвами Титанов, либо своей безрассудности и неподготовленности к реальному сражению, - они на веке остались грудой костей, покоящейся во внешнем мире. Свободными. Но забытыми. Эрвин Смит потерял не одного боевого товарища. Сегодня они делят хлеб и воду, а завтра их раздирают на части Титаны. Казалось, что к этому невозможно привыкнуть, но по прошествии времени и увеличением числа экспедиций, оказалось что нет ничего невозможного, и нет предела человеческому цинизму. Разведотряд возвращался к Стене, успешно выполнив миссию по разведке территории за речным ущельем в районе Покинутого хребта, в приподнятом настроении, - ведь они обошлись без единой потери и неплохо надрали голый зад Титанам. Сработали как один сплоченный механизм. Время едва перевалило за полдень, как вдруг небо заволокло темными тучами, скрыв солнце за непроницаемым слоем фиолетового свинца. Донеслись первые перекаты грома, похожие на храп лошади. Ветер принес с собой запах мокрой земли и зелени. Шаддис скомандовал подчиненным ускориться, надеясь добраться до Стены быстрее, чем гроза доберется до них. Отряд двигался через лес, но впереди оставался открытый участок местности, без деревьев и горных препятствий, что и таило в себе смертельную опасность. Наткнись они на Титанов, будет мало шансов добраться до Периметра полным составом, а если приплюсовать к отсутствию благоприятного ландшафта минимальную видимость из-за грозового фронта — шансы уменьшались в несколько раз. Раскат грома заставил молочно-белого коня нервно фыркнуть. Всадник, по привычке, успокаивающе похлопал по шее верного друга, прошептав ободряющие слова. Смит вскинул голову, стараясь рассмотреть надвигающуюся грозу сквозь плотные кроны деревьев, сплетенные над головой. Небольшие островки темного неба проступали через листву, темнея с каждым шагом лошади. Разговоры в строю становились все тише, напряжение нарастало. Шелест листвы смешался со скрипом качающихся деревьев, топотом копыт и фырканьем лошадей. Он осмотрел идущих рядом товарищей. Определенно стало темней, будто опустились сумерки. – Ну что, дружище Смит, как насчет пропустить пару кружек по возвращении? – голос боевого товарища прозвучал наигранно беззаботно и громко. Хмурый взгляд Смита наткнулся на хитрую ухмылку. Или все-таки не наигранно? Конечно, они все на пределе, устали и измождены, – но это не повод нарушать негласное правило. – Заткнись, Илай. – грубо бросил Эрвин, отворачиваясь от него. Ему с самого первого момента их знакомства было не понять этого юношу. Вытянув шею, он старался разглядеть начало колонны и командира, оценить, как скоро они попадут на открытую местность. Ответ Илая утонул в раскате грома, – Смит так и не услышал, что крикнул товарищ. Да и черт с ним. Не время обращать внимание на пустую болтовню. Гроза наступала им на пятки, ветер срывал листву с деревьев, со злостью бросая их в наездников. «Ты пожалеешь об этом, подыхая за Стеной во имя человечества». Вспомнив эти слова, он невольно сжал челюсти. Ну уж нет. Не сегодня. Сидя на холодной каменной мостовой, под окном Реи, он неосознанно понял одну вещь: ведь он не в состоянии защитить даже ее, о каком человечестве может идти речь? Хрупкая девушка ежедневно бросает вызов всему окружению, сражается день ото дня, пытаясь доказать свое право на существование в этом прогнившем мире. А он? Подчиняется приказу самодура, не имеющему никакой конкретной стратегии и конкретной цели. Ради чего он сражается? Ради чего каждый раз отправляется за Стену? Видит гибель своих товарищей, сам не раз находясь на грани смерти? В тот самый момент он понял, почему Рея задавала один и тот же вопрос. Она знала ответ на него: он всегда был на поверхности, но вот Смит ни разу не подпускал его близко, боясь осознания, – ведь это стало бы означать, что Легион Разведки — не более чем красивое название группы отчаявшихся людей, бессмысленно и самоотверженно погибающих во имя Человечества. Все это не имеет смысла. Все это не имеет конечной цели. Это самоубийство. Так лихо завуалированное жаждой свободы и лучшей жизни. Им никогда не победить, покуда они будут топтаться на одном месте и наступать на одни и те же грабли. Совершая с завидной периодичностью одни и те же ошибки. Изменить Легион он не в силах, зато в силах защитить хоть кого-то. Кто дорог ему. Этим он и собирался заняться по возвращении. К черту правила! Вспышка молнии озарила колонну всадников, ровным темпом следовавших по направлению к Стене. Едва деревья расступились, пропуская их на равнину, тучи прорвало. Хлынул дождь. Одинокие терновые кусты возникали то тут, то там, но в основном, колонна теперь продвигалась по открытой местности. Эрвин накинул капюшон, защищаясь от потока холодной воды, неожиданно обрушившейся с неба. Хмурый взгляд метался из стороны в сторону. Из-за пелены дождя дальность обзора резко сократилась. Впереди мелькали блестящие, намокшие плащи с эмблемой Крыльев Свободы, словно... Зеленые огоньки. Он придержал поводья, замедляя шаг верного Ибна, легкая дрожь пробежала по телу; следующие за ним соратники тут же поступили аналогично. Копыта лошадей увязали в размокшей глине, поскользнуться было секундным делом, но вот цена даже такой малой оплошности была слишком высока. Впереди идущие группы, разбитые по пять человек, замедлили коней. Смит хмыкнул. На шаг впереди командира. Тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы принять подобное решение. – Смит! – хриплый голос раздался откуда-то слева. Он вскинул голову, устремив взгляд к приближающемуся всаднику. Шаддис. – Да, командир! – перекрикивая раскат грома отозвался Эрвин, смахивая с лица воду, вытирая руку о намокшие брюки. Шаддис развернул своего коня, на полкорпуса опережая подчиненного. Дождь струился по его бороде, стекая на зеленый запахнутый плащ. Голубые водянистые глаза смотрели куда-то сквозь Смита. – Твоя группа замыкает! Исполнять! Приказ едва был слышен за шумом дождя. – Да, сэр! Эрвин плавно дернул поводья влево, разворачивая Ибна. Конь немного забуксовал копытами, но удержал равновесие и сохранил скорость. Четверо товарищей, следующих рядом со Смитом одновременно повторили его маневр, пропуская вперед остатки отряда. Лошади, перепачканные по самое брюхо, прошли мимо, унося уставших солдат. – Заметаем следы, Смит? – раздался голос справа, как только перекрещенные крылья командира скрылись в пелене дождя. Смит обернулся, прикрыл глаза и позволил себе слегка улыбнуться, скрывая лицо в капюшоне. – Скорее следим, чтобы ничто не помешало планам Илая! – прокричал он в ответ. Звонкий смех донесся до его ушей. – Да! Когда вернемся... – Закрой рот, Илай! – Смит резко обернулся к товарищу, гневно сверкнув глазами. Не смей произносить эти слова! Он сам недавно, пойдя на поводу воспоминаний, совершил эту ошибку. Но и взбалмошный Илай посмел. – Когда вернемся в город — я непременно найду самую красивую девку и заделаю ей ребенка! – не обращая внимания на предостережение и злобный взгляд Смита закончил свою мысль Илай. Эрвин бесшумно рыкнул, с удвоенным остервенением всматриваясь по сторонам, но дождь скрывал от него всю опасность. Никогда не следует строить планы по возвращению за Стены. Никогда не следует произносить этих громких кричащих слов. Это и есть негласное правило, нарушение которого неминуемо ведет к плачевным последствиям. Судьба только этого и ждет, будто услышав твои желания и намерения, специально поворачивается к тебе задницей. И весь твой мир летит в эту непроглядную тьму. Именно это и случилось спустя некоторое время, когда отряд был уже на финишной прямой. – Ты сам еще ребенок! – Ха! Да они в очередь будут выстраиваться ради такого недетского размера! – Илай подмигнул голубым глазом в никуда, карий же, слегка презрительно сузился. – Уверен, благородные дамы именно так и поступят! – прогремел низкий голос, с нескрываемой издевкой. – Мне благородная и не нужна! – вполне серьезно прокричал в ответ Илай. – Достаточно той самой единственной. – Ты говоришь так, словно уже встретил такую, – вступил женский голос. – Возможно. Ты ревнуешь? – Илай, ты такой дурак! И неисправимый романтик! – Кто это сказал? – Илай завертел головой, голубой и карий глаза пытались угадать товарища, произнесшего эти слова. Порыв ветра сорвал капюшон, черные волосы тут же растрепались и намокли, повиснув вдоль угловатого небритого лица. – Только дурак будет обсуждать будущее, не вернувшись в Периметр! – рявкнул Смит через плечо, пресекая дальнейшую болтовню. – Захлопните рты и следите за обстановкой! Илай отсалютовал и натянул капюшон на мокрую голову, не переставая лукаво улыбаться. Остальные, не проронив ни звука, сосредоточились на местности. «Ты сделал свой выбор...» А сделал ли? Смит вспомнил зеленые, как свежая трава, глаза, рыжее облако пушистых волос, белую, словно кость кожу; слова Илая... Да. Видимо, сейчас он сделал этот выбор. Оставалось надеяться, что еще не слишком поздно. Стихия бесновалась прямо над растянувшейся колонной, обрушивая на уставшие, утомленные походом головы, нескончаемые потоки холодной воды. Внезапные вспышки молний прорезали свинцовые тучи, кроша их в мелкие клочья, на долю секунды освещая устрашающий силуэт Стены, выступавшей впереди; выхватывали неясные очертания терновника и можжевельника, появляющиеся то с одной, то с другой стороны размытой дороги. Резкие порывы ветра нещадно трепали зеленые плащи всадников, заставляя изображения крыльев биться за их спинами, хлопая по плечам. Шадис уперся взглядом в медленно приближающуюся Стену, молясь всем тем, кому обычно положено молиться в таких ситуациях, о благополучном возвращении. Природа напрочь спутала все планы. Не разразись гроза так рано, они уже давно прошли бы Внешние ворота Сигансии, возможно, уже держали путь дальше к Стене Роза. Дождь хлынул с новой силой. Стена воды затрудняла движение колонны, лошади сбивались с шага, ломали строй. Вскоре Разведотряд напоминал группу беженцев-переселенцев, плетущихся по размытой дороге. Лишь четверо всадников, невольно державшихся позади всей процессии, сохранили изначальный порядок. Замыкал это подобие колонны — Эрвин Смит, продрогший до самых костей. Даже непромокаемый плащ не спасал от стихии: холодная вода и ледяной порывистый ветер, обдуваемый со всех сторон, сделали свое дело. Пальцы рук онемели, вцепившись в поводья, в сапогах хлюпала вода. Было чертовски холодно, а опустившийся молочный туман создавал весьма устрашающую атмосферу. Клокочущий раскат грома сильно испугал Ибна, он заржал и встал на дыбы. От неожиданности Эрвин заскользил руками по мокрой шее коня, путая пальцы в поводьях и гриве, в безнадежной попытке удержаться в седле. Но, промокший до нитки, он соскользнул, полетев наземь. Падение смягчила размокшая глина, но все равно от удара из легких вышибло весь воздух. Смит открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба, захлебываясь водой, в попытке сделать хоть малейший вдох, приподнимаясь и впиваясь руками в глину. Он перекатился на бок, уперся рукой в грязь, вставая на колени. Капюшон слетел с головы, дождь заливал уши, глаза, просачивался по шее к спине. Смит тряхнул головой, смахивая воду, вытирая ладони. Взгляд заметался в поиске лошади. Остаться одному без товарищей и средства передвижения — весьма скверное развитие событий. Однако, Ибн остановился неподалеку, ожидая хозяина. Эрвин, собираясь подняться с земли, замер, – лужа под его рукой пошла рябью. Он вскинул голову, всматриваясь в то, что скрывала стихия. Показалось? Раскат гулкого грома, и снова рябь по воде. Нет. – Смит, ты цел? – Илай подскочил к сидящему в глине товарищу, его бурый конь гарцевал, явно не желая надолго задерживаться на одном месте. Эрвин поднялся на ноги, оскальзываясь в глине, проверил не поврежден ли привод. Несомненно, в ближайшем будущем придется пустить его в дело. – Титаны! – крикнул Смит, подбегая к Ибну и резво запрыгивая в седло. – Передай Шаддису и остальным — позади отряда Титаны! Илай моментом пришпорил коня и понесся вперед, насколько это было возможно. Что касается исполнительности — тут он действовал безукоризненно. Смит даже не успел заметить тени испуга или любой другой эмоции на его лице. Он стал лихорадочно оглядываться, пытаясь увидеть или хотя бы услышать потенциальных врагов, оценить ситуацию. Из-за грозы это было практически нереально. Видимость не дальше впереди идущей лошади, при вспышке молнии — намного дальше, но пелена дождя искажала все вокруг, то приближая, то отдаляя перспективу; ветер свистел в ушах, раскаты грома заглушали шаги приближающихся тварей, и если бы не рябь в луже — их застали бы врасплох. Эрвин, сидя в седле, омываемый сокрушающим потоком воды с неба, пытался восстановить дыхание и собраться с мыслями. Неужели Титаны смогли обнаружить отряд? Как? Вода смывает все запахи, даже будь они супер ищейками и обладателями нюхом гончих — не удалось бы так быстро выйти на след. Смит нервно усмехнулся. Неужто он только что наделил Титанов зачатками разума? Бред сивой кобылы. Это невозможно. Он нахмурился, ссутулив спину, развивая мысль. Взгляд уперся в мокрую гриву Ибна. Хотя... Как тогда объяснить их появление? Почему они не напали раньше? Титаны словно ждали, когда отряд достигнет открытой местности. Выжидали, пока они выйдут из леса... Сердце забилось чаще, сбивая едва восстановленное дыхание. По спине пробежала волна мурашек. Казалось, что Смиту не может стать еще холодней, чем есть на данный момент. Но ему стало. Тело сковал поистине зимний, пробирающий до самых костей, холод. И страх. От одного только предположения, что Титаны разумны, — они не просто не пойми откуда взявшаяся биологическая масса с минимальным набором примитивных функций и рефлексов, нацеленная на полное уничтожение человечества как вида, а вполне автономное оружие, направляемое чьей-той рукой. Значит они кем-то созданы. Значит ими руководят. И этот кто-то отчаянно желает гибели всего человечества в пределах Стены. В перерыве между раскатами грома, Смит услышал шаги. Он выпрямился в седле, натянув поводья, останавливая коня. Ибн дергал длинными белыми ушами в унисон шагам Титанов. Сколько же их? Ирвин сбросил капюшон плаща. Крупные нескончаемые капли дождя били по белокурой голове, плечам, отскакивали от плотной ткани, создавая мощный звуковой фон, мешавший сосредоточиться и оценить масштаб угрозы. В секунду, когда вспышка молнии озарила надвигающуюся опасность, позади раздался душераздирающий крик; даже разразившаяся гроза не смогла скрыть его. Повернув голову, он ничего не увидел, кроме сплошной стены дождя. Сжав пятками бока коня, направился по движению колонны, до рези в глазах всматриваясь вперед, надеясь найти зеленые огоньки. Кто же кричал? И почему? Неужели засада? – Смит! – Илай вынырнул откуда-то справа. Капюшон слетел, мокрые волосы налипли на бледное лицо, разноцветные глаза горели огнем и с облегчением взирали на него. И эта неизменная ухмылка на губах. – Илай! – воскликнул Эрвин, несказанно обрадовавшись ему, – докладывай! – Впереди отряда три особи! Семиметровые сучки, не больше. – Он сплюнул, – вода заливалась в рот, мешая говорить. – Шаддис приказал атаковать! Ублюдок не обратил внимания на твою информацию! Сукин сын, – юноша закашлялся. – Хочет чтоб мы сами разбирались с теми, что позади! Дерьмо ссыкливое! Смит зарычал, мысленно согласившись с товарищем, вытягивая шею. Позвоночник пронзила вспышка резкой боли. Рот скривился, обнажая зубы. Вот значит что это был за крик. Его соратники уже вступили в неравный бой с Титанами. В лучшем случае, четверть из них способна их одолеть, остальным предрешено погибнуть. Шаддис знает это. Для половины — это первая экспедиция. И последняя. – Сколько тварей позади? Эрвин сжал губы в нитку, повернулся к идущему рядом Илаю. С членами своей небольшой группы он всегда откровенен. Доверие и открытость — два столпа, на которых он построил свою боевую единицу. Голубой глаз холодно и испытывающе взирал на него, карий — скрыт капюшоном. Если вертикально провести прямую линию, разделив лицо Илая на две половины, – перед тобой оказывалось два совершенно разных человека. Ипостась с холодным светло-голубым взглядом маньяка-убийцы, жаждущим крови, нравилась Эрвину намного меньше, чем кареглазый и добродушный философ-романтик. – Три. Один двенадцати-метровый, остальные меньше. Илай лишь изогнул бровь над светлым глазом, вытянув уголок губ. Ни удивления. Ни беспокойства. Словно в своей жизни ему пришлось столкнуться с вещами намного хуже, чем с гигантскими плотоядными тварями. Смит глубоко вдохнул мокрый воздух. С ним приятно иметь дело, даже несмотря на всю его взбалмошность и открытое неуважение к руководству. Впереди, проглядываясь сквозь молочную дымку и дождь, обозначались силуэты трех всадников, чьи лошади медленно, прогулочным шагом, следовали по направлению движения колонны. Вспышка молнии выхватила пересеченные крылья. Эрвин поторопил Ибна. Несмотря на опасную ситуацию, он гордился своей группой. Они далеко пойдут. Если сегодня им не уготовлена погибель. Он остановил коня, разворачивая к Титанам. Товарищи последовали его примеру, только конь Илая нетерпеливо прохаживался взад-вперед, месил копытами глину, поворачивая то одним, то другим боком своего наездника. – Действуем по схеме, – гаркнул Смит. Ибн испугано прижал уши. – Илай, Дэб — на маневр! Придется сложновато, – он сознательно сделал упор на атаку. – Разведите их в стороны, и мы быстро прикончим тварей. – Я справлюсь один! – Не время, Илай! – осадил Смит, предостерегающе сверкнув глазами. – Все будет сделано. – Отозвалась Дэб, подняв кулак с оттопыренным большим пальцем. Смит коротко кивнул ей. Илай сплюнул на землю, разразившись бранью. – Вперед! Двое всадников, Илай и Дэб, сорвались с места и бросились навстречу Титанам, по разные стороны размытой дороги, где земля была не изрыта копытами прошедших лошадей. Смит, с трепетом в груди, смотрел им вслед. Что ж, Шаддис, я докажу, что количество не решает ничего. Только мастерство и отточенные навыки ведения боя. Схема ведения боя против Титанов, придуманная Смитом, и взятая им на вооружение, заключалась в тактическом использовании сильных сторон каждого индивидуума в группе. Двое служили приманкой — самые лучшие наездники с наивысшими показателями маневренности, особенно на воздушных виражах при использовании привода пространственного маневрирования. Их ключевая задача — переключить внимание цели на себя. Любыми известными и возможными способами. Если целей оказывалось несколько — как в данной ситуации — задача стояла растянуть их на максимально возможное расстояние друг от друга. Безупречно натренированные, обладающие несравненными навыками верховой езды, готовые в любой момент перейти на привод или на спринтерский пеший забег — именно на них строилась вся дальнейшая атака. Редко вступавшие в ближний бой, они заманивали Титанов непосредственно в ловушку, где на них обрушивалось атакующее звено группы. Именно мощная ударная сила оставшихся троих участников не давала даже малейшего сомнения в успехе мероприятия. Трое первоклассных бойцов, не имеющих конкуренции в силе и точности удара. Роль суицидальных бегунков — название придумал Илай — принадлежала, несомненно ему и единственной девушке в группе — Дэбре. Вот тут и оказался камень преткновения. Если Дэб добросовестно выполняла отведенную ей роль, Илаю же казалось мало, и он старался влезть в любую заварушку. Время от времени, к ним присоединялся третий бегунок — Тома, но в последнее время Смит предпочитал оставлять его в атаке, чтобы даже при потере кого-то из троих бойцов, атакующая сила имела перевес. Илай, злорадно ухмыльнувшись, пришпорил коня, заведомо взяв вектор движения намного левее, обходя Титанов. Он видел громадные туши людей-переростков, приближаясь к ним с левого фланга. Презрительно смерил взглядом. Ни страха. Ни волнения. Илай не испытывал ничего. На лице расплылась шальная улыбка. Если сейчас не время, то когда? Один из троих Титанов, дальний от него, семиметровый, резко упал на одно колено. Земля дрогнула под копытами, конь заржал, играя мышцами. Поднявшись, и снова припав на одну конечность, тварь двинулась в противоположную сторону от своих собратьев. Через секунды он оказался вне поля видения. Отлично. Дэб начала охоту. Хищно оскалившись, крутанув коня вокруг, Илай пронзительно засвистел, привлекая внимание. Две головы, с пустыми глупыми глазами повернулись на звук. Сделав несколько неуверенных и медленных шагов, их обладатели направились в сторону источника резкого шума, постепенно наращивая темп. – Сюда, дерьмотвари! – заорал Илай сквозь ехидную улыбку. – Шевелитесь, пока можете! – развернув коня, он неторопливо стал уводить их в сторону от Дэб и от атакующего звена. – Дайте мне проверить, сколько дерьма вы накопили! Оба Титана шли за ним, хаотично размахивая удлиненными верхними конечностями. Дальше. Еще дальше! От Эрвина и Майка. Илай вытер лицо промокшим рукавом, лишь размазав воду. Мерзкое ощущение. Обернувшись, он радостно отметил, что Титаны нагоняют его. Подойдите еще ближе, бесполезные куски дерьма! Он схватился за рукоятки, слегка выпустив газ в холостую. Привод исправен. Дождь убавил свою прыть, молоко, окутавшее землю, постепенно редело, открывая обзор. Илай заметил движение недалеко от Титанов. Нет! Только не они! Не так скоро! Оскалившись, позволив себе рыкнуть и нелицеприятно выругаться в сторону товарищей, резко дернул поводья, разворачивая коня и направляя в сторону битвы. Ветер свистел в ушах, дождь хлестал по лицу, трепал волосы и вымокший плащ. Разноцветные глаза горели в лихорадочном стремлении убивать. Быстрее! Ближе! Еще быстрее! Конь жалобно заржал, почувствовав острые пятки сапог, впившиеся в бока. Он тяжело дышал, отфыркивался от воды, но продолжал исполнять волю всадника. – Да быстрей, твою мать! – не сдерживаясь рявкнул Илай, огрев лошадь рукояткой по шее. Жажда доказать Эрвину, что он годится на нечто большее, затмила здравый смысл и осторожность. Сфокусировавшись на цели, Илай пренебрег всеми руководствами и вводными, пойдя на поводу своего эгоизма. Один из Титанов рухнул на выпирающее пузо, подмяв несколько терновых кустов. Тень молниеносно взметнулась в небо, и словно коршун, спикировала на шею. – Пошел прочь, Майк! Он мой! – что было сил заорал Илай, выпуская поводья из рук. И в этот момент, конь угодил ногой в скрытую травой кротовую нору, на скорости заваливаясь на бок, подминая под себя всадника. Илай не успел понять происходящее, настолько стремительно все произошло. Небо, земля, боль. От удара, лошадь перевернуло на спину, протащив несколько метров по сырой мокрой земле. Она оглушительно заржала от боли, ломая свои кости, и кости Илая. Ибн нес всадника к последней живой двенадцати-метровой цели. Дождь отбивал монотонный ритм. Смит сначала услышал вопль Илая, и лишь позже его взору открылась картина: Илай лежит на земле, в безрезультатной попытке отползти в сторону от надвигающегося Титана; его конь лежал в нескольких метрах, переломанным мешком, жалобно ржа в смертельной агонии. Правая нога Илая была вывернута в бедренном суставе, колено и голеностоп представляли собой смесь перекормленной змеи и лопнувшего баллона с газом. К нему сломя голову неслись Тома и Майк, нещадно пришпоривая лошадей. Блять! Илай! Неожиданно, просто из ниоткуда, словно птица, появилась Дэб. Она взмыла в воздух настолько легко, будто крылья на ее плаще были настоящими и являлись продолжением ее тела. Такой легкой и невесомой казалась ее фигура в потоке воздуха, как сухой оторвавшийся от ветки листок. Девушка два раза перевернулась, на завершении маневра, выпустив трос в плечо Титана, пролетела в метре от морды твари. Внутри Смита все напряглось от лицезрения ее действий. Волна необъяснимого страха пробежала по телу. Он машинально скомандовал Ибну нестись вперед как можно быстрей, завороженно наблюдая за хрупкой фигуркой, парящей в небесах, игнорирующей порывы ветра и накрапывающий дождь. Казалось, само время замедлилось, из мира пропали все звуки, выдавив все, кроме гулких ударов сердца о грудную клетку, шумом отдававшихся в ушах. Он разгадал задумку Дэб – отвлечь Титана, пока не прибудет помощь атакующего звена. По стечению обстоятельств, она оказалась ближе всех к Илаю и бросилась ему на выручку. Справиться самостоятельно с двенадцати-метровой тварью ей было не под силу, поэтому она делала то что умела — отвлекала внимание цели на себя. Выжав газ по максимуму, Дэб взметнулась в небо, намереваясь повторить маневр у морды Титана. Глядя на на ее полет, наполненный таким изяществом и природной грацией, сердце Смита ухнуло. Необъяснимо, он почувствовал, что никогда больше не увидит Дэб живой. Подобные моменты невозможно забыть, вычеркнуть из памяти, абстрагироваться от них. Когда беспомощно взираешь на вот-вот готовую разразиться катастрофу, заведомо зная исход. Называйте как хотите: предчувствие, логика, шестое чувство, – неважно! Но в момент, когда Дэб отпустила курки, начав свой спуск по дуге, каждый из находящихся рядом молодых людей ощутил одно и тоже. Она не жилец. Огромная пятипалая ладонь устремилась ей навстречу, вне поля зрения разведчика. – Кто ты, перепачканная страшная девочка? – Дэб... – Что? Ты не умеешь говорить? – Меня зовут Дэбра! – Какое глупое имя. Мне нравится. А я твой новый друг Илай. Илай закричал. От боли. От беспомощности. Если бы руки слушались, он бы выцарапал себе глаза, лишь бы не видеть. Он бы вырвал свое сердце — лишь бы оно так не стучало. Майк и Тома, наблюдая происходящее, поджали ноги, приседая в седле, в любую долю секунды готовые начать атаку. Но расстояние между ними и Титаном было велико. А Смит невольно затаил дыхание, мчась на помощь, прекрасно понимая, что не успевает. Им не хватило секунды. Какой-то гребанной, мать его, секунды! В масштабе обыденной жизни в Периметре — это ничто. В масштабе экспедиции — это чья-то жизнь. Одно движение пальцев на курке привода. Шаг. Судорожный вдох. Бешеный удар сердца. Но именно этого, ничтожно малого, не хватило для спасения Дэб. Ей удалось избежать прямого столкновения с ладонью Титана, однако, несколько пальцев шаркнули по ней, сбивая траекторию и выводя из строя привод пространственного маневрирования. Фигура девушки замерла в воздухе на секунду, широко расставив тонкие руки с зажатыми в ладонях клинками. Майк и Тома, оттолкнувшись от седел, взмыли в небо. – Все будет отлично. Я приду на помощь, если что-то пойдет не так. – Дэб, перестань! – Илай, как только уничтожишь гордость в себе — ты умрешь. А я не хочу твоей смерти. Оба глаза Илая, голубой и карий, распахнулись в ужасе, следя за подругой. Ветер растрепал русую копну волос. Глаза широко раскрыты, до конца не осознав всю трагедию. Рот в удивлении приоткрыт. – Сделай одолжение — не оставляй предсмертного крика. Будь храброй. – Илай, ты такой дурак. И она была храброй. Удар сердца. Дэб рухнула вниз. – ДЭ-Э-Э-Э-Б!!! – вопль Илая разнесся над долиной, отражаясь от каждой капли дождя, от каждой мокрой травинки, забирая, поглощая и уничтожая все другие звуки. Ветер вихрем подхватил крик, закружил в водовороте времени, возвращая каждый звук снова и снова, заставляя переживать каждого, находившегося рядом, этот момент снова и снова. Никто из них не знал, что Илай может так кричать. Смит застыл на месте, опустив руки вдоль тела, не в состоянии пошевелиться, не в состоянии даже закрыть глаза, при виде как Титан сгробастал огромной ручищей бездыханное переломанное тело его товарища, его друга; как он поднял его над землей и поднес к омерзительному в своем ужасе и масштабу рту, сомкнул здоровые, словно ставни зубы, разрывая плоть, дробя чудом уцелевшие кости. Пелена перед глазами не скрыла кровавого дождя, устремившегося вниз, подобно рубиновым каплям. Майк, отчаянно крича, рубанул по шее, вырезав полутораметровый ломоть плоти. Тома, подстраховав товарища, секундой позже повторил атакующий маневр, не пуская в ход клинки. Удар Майка был образцово сокрушающим. Титан пошатнулся, ладонь, сжимавшая то, что осталось от Дэб, разжалась, отпуская в свободное падение окровавленные куски. Неуверенный шаг, конвульсия и медленное падение. Тома и Майк спикировали на безопасное расстояние, ближе к лошадям, им было не видно траекторию падения гигантского псевдочеловеческого тела. А Смиту, находившемуся сбоку от разразившейся несколькими мгновениями ранее трагедии, все было видно как на ладони. Сбросив оцепенение, он что было сил хлестнул Ибна. Громко заржав в ответ, конь устремился вперед. Голубые глаза не отрываясь следили за падающим Титаном, уже унесшим жизнь одного из верных товарищей. Удар сердца. Еще удар. – Шевелись, Ибн! Отпустив поводья, он вцепился онемевшими пальцами в рукоятки. Далеко. Удар. Еще удар. Все еще далеко! Смит не мог позволить погибнуть еще одному члену группы. Сейчас! Вдавив курки, оттолкнувшись от седла, он устремился вперед, так быстро, насколько это было возможно. - ИЛАЙ!!! ПРИВОД!!! - Крик заглушило рухнувшее тело Титана.***
– Кар! – пронзительный крик ворона разнесся над долиной.