***
около 5 лет назад
Рея злилась на Смита. На его слепую веру в лучшее. На его, ничем не омраченную, надежду в лучшее. На лучшее в лучшем! На его зацикленность этим самым «лучшим». Смит хотел быть идеалистом во всем. Он и был идеалистом. Жестоким. Грубым. Идеалистом. В то время он еще не осознавал, насколько губителен и вездесущ его потенциал. А ей без особого труда удалось раскусить его натуру. Понять. Она видела намного глубже. Видела то, что скрывалось от него самого. Чужая душа — потемки. Ей без труда удавалось считывать людей, словно открытые книги. Выискивать слабые места. И она узнала Смита, того Смита, которого даже он не знал. Пока. И... Рея злилась на Смита. Вчера на мосту, после его слов о мнимой свободе, в голове что-то щелкнуло, нехорошее чувство зародилось внутри. Необъяснимо, но Рее захотелось кричать, топать ногами, доказать Эрвину его неправоту. Или придушить мерзавца. Секундное помешательство, и вот она снова владеет собой. «Иди к черту, Эрвин Смит!» Почти владеет. Не просто заглушить злость. Когда Смит пришел и уселся под ее окном, Рея наблюдала за ним с крыши соседнего строения, поджав сухие губы и злобно посапывая, словно дикий зверек. Смиту достаточно было поднять к небу свою гениальную блондинистую голову, и он непременно бы заметил два зеленых огонька, полыхающих в темноте. Это было просто. Слишком просто. А гениальные люди не замечают простых решений. Смит просидел несколько часов, время от времени повторяя ее имя. Едва слышно. Рея искусала все губы, борясь с желанием настучать по светлой голове. Злость не проходила. Медленно и вальяжно она перерастала в нечто более свирепое. Вид сильнейшего воина человечества, стыдливо поджавшего хвост, не действовал успокаивающе. В голове роились мысли-пчелы. И Рея снова начала разговаривать с Айком. Только тот молчал. Говорила она. И вот, спустя четырнадцать часов, Рея по-прежнему злилась на Смита. На то, как он идет на поводу у своих умозаключений, именуемых громкими словами: долг и честь. Насколько позиционируя себя, свои идеи, забывает о том, что он всего лишь человек. Простой смертный. Рея никогда не видела Титанов. Ее познания ограничивались рассказами Смита. Тем не менее, даже она понимала, что в этой войне им не победить. Однако злость не помешала придти на проводы. По обыкновению недоумевая, что именно он пытается доказать, да и кому, Рея хмуро следила за движущейся по главной дороге колонной всадников с перекрещенными крыльями на своих спинах. Взгляд метнулся в сторону. Неужто этой толпе зевак, или заплаканным бледным матерям и женам, половина из которых прощается со своими родственниками уже навсегда? Взор обратился в другую сторону. Или этой шумной детворе, взирающей на разведчиков как на героев человечества влажными от восторга огромными глазищами? Глубокий вдох. Или может остальным мужчинам и женщинам, открыто сетующим на увеличение налогов и на бесполезную трату людских ресурсов? Кому? – Ты доказываешь это только себе... – прошептала Рея, скрипнув зубами на последнем слове. На секунду плотно зажмурив глаза от непривычно яркого солнца, от чего морщинка между тонких бровей стала глубже. Пальцы до белизны в суставах вцепились в обшарпанную башню дымохода. Она глубоко втянула носом раскаленный сухой воздух, и так же хмуро, без особого интереса продолжила рассматривать происходящее внизу. Выбившиеся из-под тяжелого капюшона пряди играли пламенем на бледном лице. Женщины прикрывали руками дрожащие губы, остекленело взирая на шествующих всадников. Они двигались медленно и размеренно, совсем не спеша, покачиваясь из стороны в сторону, будто до последнего оттягивая момент, когда им предстоит сгинуть в темной пасти каменного тоннеля. Возможно навсегда. Как же жарко! Рея фыркнула в кулак. Жителей, пришедших на проводы, собралось не особо много. Вдоль дороги топталось на месте всего лишь несколько десятков человек. Большая часть осталась на земледельческих работах, ремесленники так и не покинули своих лавок, в надежде не потерять прибыль, лишь дети сбежались со всей округи. Рея прыснула, заметив, как девчушка в светлом платье робко протянула букетик полевых цветов черноволосому парню. Не растерявшись, он замедлил шаг своего коня, наклонившись к маленькой поклоннице, ласково потрепал ее по голове, взъерошив, такие же, как и у него самого, черные волосы. От такого мимолетного проявления нежности, что-то кольнуло в груди Реи, отдалось холодной тоской в области сердца, – настолько знакомым и с таким трудом забытым, был этот братский жест. Часто заморгав, зеленые глаза забегали в поисках знакомого силуэта, отвлекаясь от горьких воспоминаний. Процессия прошла большую часть пути, и девушка поджала ноги, подавшись вперед. Старая черепица глухо хрустнула под ней, а ободранная несколько минут назад коленка напомнила о себе саднящей болью. Крыша, на которой Рея провожала Смита, находилась в отдаленной стороне от Главных Ворот. Зная критичное отношение Эрвина к публичным проводам, она незадолго до его первого похода, облюбовала это место. В случае непредвиденной опасности, всегда был шанс укрыться за старой разваливающейся трубой дымохода, которым уже не пользовались с десяток лет, судя по его плачевному состоянию. Вдобавок, отсюда открывался хороший обзор на главную дорогу и на происходящее вдоль нее. Возможно, в глубине души, ей хотелось, чтобы Смит знал о ее присутствии. Чтобы почувствовав пристальный взгляд, обернулся на обветшалый дымоход, сдвинув брови в немом укоре, осознал, что кто-то переживает за него. Быть может, это придало бы ему сил в выполнении суицидальной миссии. Но правда была в том, что на малейшее движение молодого мужчины, девушка молниеносно пряталась, не давая ему такой возможности. Ведь все знать не всегда необходимо. Не смотря на ворочающегося внутри зверя, Рея беспокоилась за Смита. А обозначив свое присутствие, значило бы открыть эту стыдливую эмоцию. Солнце жарило так, словно хотело поджечь и сжечь весь их застенный мирок дотла. Низвергнуть в самый Ад, похоронив под горящими обломками все население. Знойный сухой воздух прорезал оглушающий звон колокола, извещавший о поднятии Внешних Ворот. Рея вздрогнула, отпустив белые камни. Звук волнами прокатился по району, заполнив собой все пространство, проникая в каждую щепку и кирпич. Толпа внизу Реи разразилась криками, мольбами о скорейшем возвращении в добром здравии, свистом и громкими рыданиями, вперемешку с лязганьем огромных ржавых цепей, поднимающих тяжеленные каменные ворота. От этого звука по коже побежали мурашки, она неотрывно следила за Эрвином, прожигая дыру в затылке. – Кар! В чистом небе пронеслась черная птица, и Рея вскинула голову, отвлекаясь от причины своей вылазки в город. Что-то ухнуло внутри. Былая злость заморозилась, и ледышкой стыдливо спряталась под необъяснимым страхом. Ворон сделал полукруг над ней и устремился к Стене. За Стену. Девушка обернулась к воротам, с досадой наблюдая, как плотная толпа горожан отгородила от нее исчезающий в тоннеле Разведотряд. Крики стали еще громче, мешались со свистом и удаляющейся дробью копыт. Смита разглядеть не удалось. Вот и все. Она тяжело выдохнула. Оставалось только ждать. Вытащив из ножен, запрятанных в сапоге, тонкий кинжал, Рея оставила очередную борозду на старом камне. Девятую по счету. Тонкие пальцы нежно погладили глубокие полосы. Столько раз она провожала Смита. И столько раз он возвращался невредимым. Для чего ей был нужен этот бессмысленный ритуал, она не знала. Так, небольшая примета на удачу. Смит гордился тем, кто он есть, непременно напоминая об этом Рее при удобном случае. Был доволен своей жизнью и путем, который избрал. Вот только она не разделяла его восторга. Но в ее жизни, в отличие от жизни Смита, была только жестокость, злоба и горькое разочарование. И ни намека на что-то светлое, и всепоглощающее чувство. Будь то долг, честь или любовь. Именно поэтому она неосознанно тянулась к нему, не в силах отпустить эту светлую крупицу в своей жизни, так неожиданно появившуюся, и вновь остаться в озлобленном одиночестве. Временами ей хотелось сбежать. За Стену, в тот огромный и неизведанный мир. Где единственный враг — Титан, а не человек. Рея была уверена, Титаны не враги. Враг среди них самих. Везде. Но сосредоточившись на внешней угрозе, намного легче не замечать проблем и угроз внутри Стен. Ей хотелось сбежать. Вот только бегать она устала. Первый раз она сбежала в одиннадцать лет. Как же давно это было… Толпа понемногу рассасывалась, удаляясь по насущным делам. Словно забыв о том, что недавно отправила в жестокий и беспощадный мир часть населения. Малую часть, но, несомненно, самую храбрую. Колокол давно затих. Главная дорога пустела, и через несколько минут не осталось ни единого намека, на то, что совсем недавно горожане провожали за Периметр отряд храбрейших представителей всего человечества. Только вот в раскаленном воздухе чувствовалось напряжение, постепенно захватывающее всю Сигансию. Небо оставалось ярко-голубым, будто насмехаясь над волнением и скорбью жителей. Ни единого облачка. Рея глубоко вздохнула, облизнув пересохшие бледные губы. Омерзительное настроение. И она готова была поспорить, что ждать улучшения не стоит. Выпрямив ноги, она принялась растирать затекшие мышцы, отдающиеся неприятным покалыванием под кожей, заодно и стряхивая налипшие осколки и крошки красной черепицы. Как спасти чью-то жизнь, не имея для этого инструмента? Как обеспечить кому-то безопасность, не идя на жертвы? Эти вопросы так и остались риторическими. У человечества просто напросто не было равносильного Титанам оружия. И исход был одним. А те, кому посчастливилось, да им действительно посчастливилось, вернуться назад — не значили ничего! Так жестоко. И так просто. НИЧЕГО. Спускаясь с крыши в тот знойный день, Рея размышляла именно об этом. Какую пользу приносят вернувшиеся в периметр разведчики. Неся своих раненных и части погибших товарищей. Ради чего? Обозначить, что они смогли? Но смогли что? Пробраться дальше? Разведать новый холм и подвергнуть опасности и потерять половину группы? Во имя чего? Повиснув на перекладине, она спрыгнула. Едва подошвы сапог коснулись камней, Рея резво осмотрелась по сторонам. Проулок пустовал. Одернув длинную юбку и накинув слетевший от приземления капюшон, она спрятала огненную гриву и заспешила прочь... Спутанные, противоречащие друг другу мысли занимали ее голову, когда она вынырнула из-за здания. Налево. Пятнадцать метров вдоль жилого дома и снова налево. Капюшон, натянутый по самый подбородок, сузил обзор до носков сношенных кожаных сапог и неровных мостовых камней. Немногочисленные прохожие, попавшиеся ей на пути, совсем не обращали внимания на фигуру в старом плаще, словно ее и вовсе тут не было. Мрачнея с каждым пройденным шагом, Рея резко свернула с широкой дороги в левый переулок, как раз в момент, когда кто-то пытался совершить обратный маневр. От столкновения из груди выбило воздух, тихо охнув, она попыталась отскочить в сторону, но оступилась, и, потеряв равновесие, шлепнулась на каменную кладку. – О! Прошу прощения! – неожиданно приятный голос, с легкой хрипотцой и извиняющимися нотками, раздался над головой. Да пошел ты, козел! Она готова была прорычать оскорбление. Ведь никто не извиняется за подобное. Не поднимая головы, но предприняв попытку подняться, Рея оперлась о раскаленные солнцем камни, пытаясь как можно скорей избавиться от фальшивой вежливости и наигранного внимания. В тайне, вообще надеясь, что незнакомец пройдет дальше, намерено не заметив ее. У невидимки есть и свои плюсы. Что, а людское внимание, ей было крайне противопоказано. Главное не привлечь внимание других жителей. Но, не смотря на желание Реи, мужчина не поспешил уйти. По отбрасываемой тени на обшарпанную стену дома, она заметила, что незнакомец склоняется над ней. Девушка напряглась, словно дикий зверь, в любую секунду готовая атаковать, пряча лицо за капюшоном. – С Вами все в порядке? Вы не ушиблись? – взволнованно спросил мужчина, и положил ладонь на худое плечо, спрятанное под грубой тканью плаща. Вне сомнения, это был жест доброй воли, он намеревался помочь подняться. Однако, то что произошло далее, оказалось настолько непредвиденным, как если бы сию секунду на Сигансию налетел грозовой фронт. Именно в момент, когда пальцы коснулись ее тела, Рею словно ударила молния. В голове что-то разорвалось, не иначе, настолько сильной была неожиданно вспыхнувшая боль. Все мысли пропали. Мгновенно исчезли. Дыхание остановилось. Глаза в ужасе распахнулись. Плечо под рукой незнакомца обожгло огнем, она почувствовала каждую фалангу его пальцев. Из неоткуда появились лица, крики, незнакомый дом, треск горящего дерева и что-то еще... Нос отчетливо уловил запах горящей плоти. Тут же появился и всепоглощающий липкий страх, сковавший все тело. Выстрелы. И снова крики. Неявные образы, обрывки чего-то незнакомого ворвались в сознание, заставляя сердце забиться как у пташки. Бабочка! Смотри! По позвоночнику будто проскользили куски льда. А плечо плавилось под рукой мужчины, причиняя почти физическую боль. Рея подняла голову, когда незнакомец, будто тоже почувствовав что-то неладное, резко скинул с нее капюшон, и не сразу узнала собственное бледное лицо с широко распахнутыми глазами в отражении стекол очков в тонкой металлической оправе. Лицо мужчины, на миг взволнованное и обеспокоенное, вытянулось от удивления. Рея замерла, тупо взирая на свое отражение в очках незнакомца. Рука сильнее сдавила девичье плечо, буквально пригвоздив к мостовой. Шевельнуться стоило неимоверных усилий. И... она не смогла. Дыхание сбилось, стало отрывистым. Воздух, такой осязаемо густой и тяжелый, с трудом просачивался сквозь плотно сжатые зубы. Ее прошибла дрожь. Она дернулась в сторону, но рука цепко удерживала на месте, не давая встать с мостовой. Удивление. Шок. Сомнение. Все эти эмоции за долю секунды отразились на приятном слегка небритом лице молодого мужчины. Его тонкие губы дрогнули. – Нира?.. – хрипло произнес мужчина, сильнее, до жгучей боли сдавив плечо девушки. Звоночек тревоги в голове зашелся в бешеном перезвоне, подобно колоколу над Внешними Воротами. Бежать! Мысль оглушающе стрельнула в голове. Но последовать ей оказалось намного сложнее. В ушах по-прежнему звучали крики, голоса, тело отказывалось слушаться. Невидящий взгляд был прикован к собственному отражению. – Эй, мелочь, ты что творишь?!! Рея моргнула. Настолько знакомым оказался этот голос. До боли знакомым. И именно этот голос ей хотелось услышать меньше всего на свете. Он перекричал и пересилил всю какофонию звуков в ее голове, выдавливая лишнее и пугающее, заставляя акцентироваться только на нем. – Ты, блять, оглохла?! Этот крик был куда более оглушающим, чем все остальное, что ей довелось услышать в тот момент. Рея снова моргнула,теряя зрительный контакт со своим отражением. Айк? Неужели это и вправду он? Почувствовав, что страх постепенно отступает, с усилием оторвав руку от мостовой, она ребром ладони ударила по предплечью незнакомца, заставляя ослабить хватку. Стряхнув отяжелевшую руку, подскочила с места. Зеленые глаза неотрывно следили за мужчиной. Левая рука напряженно дрожала, сжимая и разжимая пальцы, готовая выхватить кинжал. Ее по-прежнему колотило, но вспышка головной боли прошла, словно ничего и не было, но крики и звуки выстрелов до сих пор стояли в ушах. Как и запах горящего дерева и человеческой плоти, – она чувствовала его, часто и обрывисто дыша. – Беги! Не медля больше не секунды, не желая находиться рядом с ним, девушка развернулась и что было сил, побежала прочь, по пути едва не сбив ребенка, на ходу натягивая капюшон. Сердце билось где-то в горле. А мужчина с обескураженным видом глядел ей в след, пока она не скрылась за поворотом. Медленно перевел взгляд на руку, не так давно сжимавшую худое плечо. Не может быть. Этого не может быть. Конечно же это не Нира. Он лично присутствовал при ее казни. Но ощущение... Эти глаза... Неужели?! Ладонь сжалась в кулак. Глаза за круглыми стеклами очков недобро сверкнули. Уголок губ презрительно поднялся. Если это то, о чем он подумал, то нависла новая угроза. Ситуация требует незамедлительного вмешательства. И от угрозы необходимо избавиться как можно скорее. – Отец?.. Мужчина отрешенно посмотрел на оказавшегося рядом ребенка. – Это твоя пациентка? Если бы. Это конец нашей тихой жизни. – Да. Это пациентка. – потрепав ребенка по каштановой шевелюре, произнес мужчина. Которая в ближайшем будущем подохнет. Уж я-то позабочусь об этом.***
Наступили вторые сутки отсутствия разведчиков. Рея, приложив ладонь ко лбу, чтобы солнце не слепило, посмотрела в безоблачное бескрайнее небо. Желтый диск застыл в зените, заставляя зеленые глаза раздраженно сощуриться. Да, прошли ровно сутки, как сорок четыре всадника покинули периметр Стен. Она испуганно сглотнула, опуская руку. Прошли ровно сутки , как она встретила его. По телу пробежал озноб при одном только коротком воспоминании о нем. Хотя кого она пыталась обмануть? Этот тип вспоминался ей намного чаще, чем хотелось. Весь остаток прошлого дня она то и дело мысленно возвращалась к их встречи, точнее к необъяснимой реакции на всего одно прикосновение. Внутреннее волнение и нестабильное состояние сказалось не только на работе. Уронив пару кружек с элем, она перепутала заказы и подала вместо объявленной свинины, тухлого кролика, за что Дирк незамедлительно отвесил оплеуху и прогнал, осознав, что от нее толку не будет. Только вот и отдохнуть ей не удалось. Всю ночь мучили кошмары, о которых она едва могла вспомнить, едва открыв глаза, но которые заставили промокнуть простыни от пота. Не желая более изводить свой организм, и с досадой обнаружив отсутствие можжевеловой настойки и чернобыльника, она решила наведаться на площадь, пополнить запасы трав у Геры. Однако той не было до сих пор. Рея в раздражении пнула носком башмака кусок багрового черепка. Тот глухо отскочил пару раз по отшлифованным камням и затих у стены дома. Она пыталась не думать о нем, запрещала внутреннему голосу навязывать всю ту жуть. Он обознался. Немудрено, что спустя столько поколений внутри Стен, люди становятся похожими друг на друга. Ведь нет прилива новой крови, дабы разбавить сложившийся генофонд. Но он напугал ее. Действительно напугал. И это был не простой обыденный страх за свою жизнь. Уж с таким ей пришлось примириться. То было совершенно иное. Что-то липкое, выползающее из самого нутра и готовое сожрать все на своем пути. Поглотить целиком, не ломая кости и не пережевывая мышцы. Всепоглощающий слепой ужас. Повидав не мало херни на своем жизненном пути, настолько страшно ей не было никогда. Помимо странного незнакомца, ее взволновало появление Айка. Он никогда не приходил просто так. Точнее, он приходил в самые жуткие моменты ее жизни, когда помощи или сожаления ждать было неоткуда. Рея присела за деревянным ящиком, вновь прокручивая в голове произошедшее накануне. Ее спас Айк. Не появись он, неизвестно чем окончилась бы встреча с этим человеком. Он не показался ей знакомым, скорей и видела его Рея впервые в жизни. Но он запустил загадочную цепочку воспоминаний и образов. Те крики. Та вонь. Тот страх. Словно ей пришлось пережить это все, но мозг и сознание блокировали воспоминания. А Айк больше не проронил ни слова. Гера так и не появилась. И не один из мальчишек тоже. Стрельнув взглядом по сторонам, Рея поспешила к лачуге, где жила старуха. Петляя между строений, на случай слежки, она остановилась недалеко от нужного дома. В обветшалом здании не улавливалось присутствие человека. Она нахмурила брови под капюшоном. Куда же они пропали? Тень тревоги скользнула внутри. Встряхнув головой, Рея, отправилась в противоположную от их их дома сторону, стараясь не привлечь внимания. Это была чистого вида паранойя. Но иначе жить ей и не приходилось. Всегда заметать следы. Именно этот столп понимания окружающего мира внушил ей Симон — учитель и наставник. Вернувшись в паб, без спасительных трав, она решила погрузиться в работу, чтоб хоть как-то отвлечься от потрясений. Сначала Смит, потом незнакомец, а теперь и Гера с детьми... Пытаясь связать все в единое целое, Рея рывком стащила плащ, забросила его в комнату через открытые ставни. Перевязав волосы на макушке в причудливый пушистый хвост, она с тройным усердием принялась за работу. Вытащила деревянное корыто, поставила его на пустую невысокую бочку. Натаскала воды, и сгрузила все грязные кружки и миски. – Кар! Звук отразился от каждого стекла, камня, эхом перекатываясь между домов, поднимаясь все выше и выше, впитываясь в теплый воздух. От неожиданного громкого крика ворона глиняная чашка выскользнула из мокрых мыльных пальцев, упала в деревянное корыто с холодной водой, разбивая несколько мисок. Брызги плеснули на камни. Звон разбитой посуды завис в полуденном сыром воздухе, растворяясь в одиноком карканье ворона. Руки зашлись в мелкой дрожи. Ворон. Рея выпрямила спину, оборачиваясь в противоположную от ворона сторону, вытянула шею, полностью обратившись в слух. Стараясь уловить отголосок внезапной тревоги, кольцом сжавшей внутренности. Порыв влажного ветра откинул с лица огненные пряди, открывая огромные, расширенные от испуга, изумрудные глаза. Ветер пах сыростью и дождем. Рея замерла, руки застыли в воздухе, сильно подрагивая. Черный ворон никогда не означал ничего хорошего. Для одних — это предзнаменование смерти. Для других — дух, прибывший чтобы сопроводить душу несчастного на тот свет. Для нее же — это знак, вестник. Но вот какую весть принес он на своих крыльях. – Кар! – хриплый крик ворона вновь ударил по ушам. Рея моргнула, с шумом втянув воздух, даже не заметив, как перестала дышать. Скомкав мокрыми руками угол передника, вытирая воду, взгляд забегал по крышам в поиске птицы, напугавшей ее. Ворон сидел на балке напротив того места, где она мыла грязную посуду. На том самом месте, откуда она следила за пришедшим извиняться Смитом. Его черное оперение играло на солнце, чьи лучи и в этот день не доставали до проулка. Она готова была поспорить на все что у нее есть – эта именно та птица, что была вчера на проводах Разведотряда. Пригладив выбившиеся волосы руками, она обогнула деревянное корыто, стоящее на старой бочке, медленно двинулась в сторону незваного гостя. Птица повернула голову, черный с красным отблеском глаз неотрывно смотрел на нее. – Что ты видел? – тихий голос отскочил от каменных стен, зеленый пылающий взгляд сфокусировался на единственном интересующем объекте. Рея судорожно сглотнула, невольно протянув руки вперед. – Это Смит? Он жив? Ворон забил по воздуху длинными размашистыми крыльями. – Кар! Щелкнув клювом, он взмыл в воздух, сделал круг над пабом и улетел прочь, мягко паря в солнечных лучах. Рея завороженно следила за ним, сколько это было возможным. Сердце в груди отбивало дробь, сбивая дыхание. Конечно, таким знакам как животные не стоит доверять, но она была уверена — птица появилась не просто так. Блять. Смит. Но по Смиту ли был этот ворон?