Потерянное наследие

Единственное, что они не учли — так это то, что может начаться дождь. — Если нам повезет, и дорогу не размоет от этого чертового дождя, мы опередим Рику и Асава на день-другой. Этого времени хватит, чтобы найти способ уничтожить Бивень, как думаешь? — спрашивает Надин, сосредоточенно объезжая образовавшуюся прямо в колее огромную лужу; маневр занимает у неё целых двадцать секунд, все же она не такой хороший водитель, как Хлоя, но в итоге Надин все же справляется и только тут понимает, что ответа так и не услышала. Она скашивает взгляд в сторону заднего сиденья — и довольно усмехается: — А, ну да. Вряд ли ты думаешь именно об этом. Хлоя только возмущенно сопит — потому что из-за застрявшего между челюстями куска ткани, уже насквозь мокрого от слюны, она не может высказать наемнице все, о чем она сейчас думает, начиная с матерных слов на всех известных ей десяти языках и заканчивая сетованием на то, что Надин слишком превратно поняла фразу «до деревни ты ведешь, а я на заднем сиденье поваляюсь», — и покрепче зажмуривает глаза. Очередная судорожная попытка освободить руки ничего не дает — они слишком хорошо связаны и закреплены высоко над головой воровки, так, что даже кончики пальцев начинает покалывать; хотя вряд ли это от того, что Надин не рассчитала силу и чересчур крепко затянула узлы. Плотно закрытые веки никак не помогают, и даже наоборот, усугубляют ситуацию, потому что так все чувства Хлои полностью сосредотачиваются на вибрирующей внутри игрушке — небольшой капсуле с покатыми краями, с вытянутым с одной стороны проводом, к концу которого прикреплено кольцо, и пультом дистанционного управления, который сейчас лежит на приборной доске их джипа. Они едут уже целую вечность, хотя расстояние от Гарготи до деревеньки под названием Савард, из которой они планировали отправиться в джунгли на побережье озера Конвали, в самом центре которого, если судить по расшифрованной Хлоей карте, есть остров-хранилище для Бивня Ганеши, всего сорок километров, и даже по такому дождю и с увязающими в грязи колесами преодолевается за час. Хлоя не хочет знать, откуда у Надин взялась эта чертова игрушка, и почему она обнаружилась только сейчас — все, что её волнует, это только собственные ощущения. Вибрация от капсулы ощутимая, но не сильная, и обостряется, только если закрыть глаза; Хлоя понимает это с опозданием и не может удержаться от отчаянного стона, когда игрушка смещается от дернувшейся на очередном ухабе машины и давит прямо на чувствительную точку глубоко во влагалище. Услышав довольный смешок, она распахивает веки и посылает разгневанный взгляд наблюдающей за её мучениями в зеркало заднего вида Надин. Пусть не думает, что её можно заставить сломаться одной только игрушкой, да к тому же такой слабой. Хлоя понимает, что ошиблась, когда наемница хитро улыбается ей в ответ, протягивает руку и нажимает кнопку на пульте. Тело воровки тут же выгибается над сиденьем — игрушка внутри ходит ходуном, и теперь даже бьющий по глазам серый свет не помогает отвлечься. Вся промежность пульсирует в такт вибрации, этого достаточно, чтобы толкнуть её к самому краю удовольствия, но не за него. Ей так хорошо, что почти больно, и Хлоя, сколько ни старается, сколько ни вертит задницей, пытаясь немного потереться клитором о сиденье или о собственное бедро, и хоть так помочь себе кончить, не может этого сделать — согнутые в коленях и перевязанные за щиколотки и бедра ноги разведены слишком далеко в стороны, а натянутые веревки мешают свести их даже на дюйм. Хлоя с силой кусает кляп, но ей это не особо помогает — уже через пять минут она скулит на каждом выдохе, смаргивает непрерывно набегающие в уголках глаз слезы и умоляюще поднимает взгляд в зеркало, надеясь, что у Надин не хватит жестокости оставить её без разрядки ещё хотя бы на минуту. Та намек понимает: — До Саварда ещё минут пятнадцать, двадцать максимум. Потерпишь? Хлоя отрицательно трясет головой, с таким отчаянием, что чуть не впечатывается затылком в дверь, — но наемница лишь улыбается, на всякий случай скосив взгляд на руки Хлои, дабы убедиться, что она не скрестила пальцы. Хлоя и не думает — конечно, ей сейчас несладко, но это не повод отказаться от того, чтобы все-таки подождать еще самую малость, а потом задохнуться от потрясающего оргазма под умелым языком Надин, а, если повезет, то и не одного. Она наверняка даже не станет сначала вытаскивать капсулу, а протолкнет два пальца в насквозь мокрое от долгого возбуждения влагалище Хлое, прижмет поплотнее к передней стенке, так, чтобы вибрация шла прямиком по чувствительной точке, и будет держать до тех пор, пока Хлоя не брызнет ей на язык сильной струей. Хотя воровка до сих пор не любила это ощущение, наверное, отказать Надин она не сможет, как и в прошлый раз. Хлоя выгибается на сиденье, чувствуя, что ещё немного, и от таких мыслей в сочетании с игрушкой она кончит и так, и кричит, кричит почти не переставая, — как вдруг её бросает вперед от того, что их машина резко сбрасывает скорость. — О, вот черт, — злобное шипение Надин едва слышно за взвизгнувшими тормозами джипа, и Хлоя невольно замолкает, сквозь шум в ушах пытаясь разобрать слова. — Военная застава. Откуда она тут?.. Хлое хочется разрыдаться в голос. Солдат Асава здесь быть не может, потому что местность пока принадлежала правительству, значит, и застава государственная; а это значит, что стоять они будут чертов час напролет, пока проверят документы, пока осмотрят машину на предмет взрывчатки и неоговоренного в лицензии оружия. А в машине лежит она, связанная так, что за пару минут не выпутаться даже с помощью Надин, и Хлоя даже теряется на мгновение, раздумывая, под какую категорию незаконного груза она попадет. Надин на ходу протягивает руку назад, достает откуда-то снизу легкое одеяло и одним движением накрывает Хлою так, что снаружи остается только голова, привязанные руки и то бедро, которое притянуто к спинке сиденья, на котором она лежит, — но капсулу не отключает. Машина останавливается ещё через две минуты. Хлоя старается отвлечься, думать о милых щенятах, или, наоборот, о тех страшных синекожих тварях, которых она увидела в Шамбале, но ничего не помогает; её тело, уставшее от неполного часа, за который возбуждение только нагнеталось, но ни разу не было оргазма, само подгоняет себя к этому. Слушая, как Надин снаружи переговаривается с солдатами правительства на хорошо поставленном хинди, воровка может только сильнее кусать кляп и молиться, чтобы это случилось раньше или позже, но только не во время осмотра машины. Она терпит, сколько может, когда слышит, как простукивают днище джипа, учащенно дышит, сглатывая набежавшую слюну, когда открывают багажник — и кончает именно в тот момент, когда солдат правительства заглядывает в окно машины; он с удивлением и испугом смотрит на неё, и поворачивается к Надин, чтобы что-то спросить, Хлоя из-за собственного крика и пульсирующей в ушах крови не может точно расслышать. Наемница убедительно втирает ему что-то про больную эпилепсией сестру брата кузена её дяди, который попросил отвезти её к целителю в Савард, и, наверное, в сочетании с её полевой формой без знаков отличия, которую Надин надела как раз перед тем, как обманом заманить Хлою на заднее сиденье джипа, связать и вставить игрушку в её влагалище, это выглядит крайне нелепо. Тем не менее, проходит ещё несколько минут, и Надин, вернувшись на место водителя, заводит машину и неторопливо отжимает педаль газа. Ещё раз они останавливаются минут через десять, когда Хлоя снова заходится от сдавленного крика, готова кончить второй раз; Надин глушит мотор, выбирается из машины, открывает заднюю дверь с той стороны, где воровка привязана за ноги, и устраивается на сиденье между её дрожащими бедрами. — Мы почти приехали, — голос Надин плохо слышно, потому что она перегнулась через спинку сиденья и, вероятно, что-то выискивает в их походных сумках, потому что роется там слишком долго и увлеченно. — Тебе надо будет одеться, и пойти поговорить с местными, чтобы узнать у них направление к озеру, потому что, как ты знаешь, каннада я не владею от слова «совсем». Она пока не обращает внимания на Хлою; только когда воровка вскрикивает так, что даже с торчащим во рту куском ткани это получается слишком громко и жалобно, Надин, наконец, смотрит на неё. В её черных насквозь глазах мелькает удовлетворенная улыбка, плавно проявляясь на пухлых губах: — Тебе понравилось так кончать? На виду у всех? — нежно интересуется наемница, склоняясь над ней так, что распущенные кудри касаются лица Хлои, и проводит пальцами по её напряженному клитору вниз, собираясь войти в неё, и для Хлои этого уже слишком много; она кончает, с криком выгибая спину и елозя бедрами под рукой Надин, пытаясь добиться движений посерьезнее. Наемница не отказывает ей — два пальца легко проскальзывают в её влагалище, но не давят на точку удовольствия, а растягивают у стороны упругие стенки, отчего Хлою только сильнее бьет дрожью. Надин тянет за нитку, вытаскивая жужжащую капсулу, отключает её кнопкой на пульте и терпеливо ждет, пока спазмы немного сойдут на нет, а потом снова начинает трахать её, тремя пальцами на этот раз. Ещё через пару минут она добавляет четвертый — они туго входят до самых костяшек, и на мгновение Хлое вдруг нестерпимо хочется, чтобы наемница прижала большой палец к ладони и толкнула внутрь неё всю кисть полностью. Она не знает, сможет ли выдержать такое, будет ли в состоянии потом ходить, бегать и карабкаться по отвесным стенам, знает только, что сойдет с ума, если вдруг каким-то непостижимым образом Надин угадает её желание. В следующий момент её сотрясает жгучей волной оргазма. В деревне они надолго не задерживаются — Хлоя и без того прекрасно ориентируется на местности, и подсказывает наемнице, куда надо ехать, если та начинает сомневаться в правильности выбранного пути. Они углубляются дальше и дальше в лес; пока Надин сосредоточенно выруливает на корнях деревьев, пытаясь провести джип ещё немного вперед. Хлоя вытаскивает из своей сумки пару кожаных перчаток без пальцев и белый восковой мел, и принимается расчерчивать их поверхность замысловатым узором, постоянно сверяясь с древним пергаментом, который она тихонько умыкнула ещё две недели назад в библиотеке Майсурского университета. Наемница заинтересованно кидает взгляд на неё, прежде, чем вернуться к дороге, и спрашивает: — Что ты делаешь? — Это понадобится нам для защиты, — не отрываясь от своего занятия, отвечает Хлоя. — На всякий случай. — Для защиты от кого? — Не знаю. Говорю же, на всякий случай. Ей удается расписать обе паре перчаток точно к тому моменту, как Надин ударяет ногой по тормозу и зло выплевывает: — Вот черт. Подняв голову, Хлоя видит возвышающиеся по обе стороны от них каменные глыбы, которые чуть впереди сходятся в так близко, что остается совсем небольшой просвет; человеку там удастся пройти без проблем, машина тоже может, если она не такая большая, как их джип. Надин понимает это так же хорошо, как воровка: — Дальше нам никак не проехать, джип тут гарантированно застрянет. Я даже пытаться не буду протиснуть его, — Надин поворачивается к Хлое. — По твоей карте, как далеко ещё до озера? — Около мили, может, чуть меньше, — отвечает Хлоя, сверив нарисованную по памяти карту из пергаментного свитка с купленной в Саварде картой здешних гор и равнин. — Что ж, тогда дальше придется на своих двоих. Надин первой выбирается из машины, стягивает в хвост свои кудри и начинает разбирать багаж; надев тактический жилет, того же серого цвета, что и её обтягивающая футболка, она раскладывает по карманам магазины для своей штурмовой винтовки, УЗИ и стандартной Пары, а также ещё несколько патронов от снайперской винтовки, на всякий случай. Спереди к поясу она цепляет несколько гранат — никогда не помешает, если на пути им встретятся каменные завалы или стены, через которые невозможно будет перебраться. Хлоя повторяет её действия в точности, только отказывается от жилета, предпочитая привычную ей поясную сумку, и выбирая снайперскую винтовку вместо штурмовой. Если им вдруг придется стрелять, на коротких расстояниях они смогут справиться и при помощи УЗИ и пистолетов, а на дальних — смогут прикрыть друг друга разным оружием. Когда Хлоя протягивает ей пару перчаток, наемница берет их с долей скептицизма в глазах, но все равно благодарно целует Хлою в висок. Помимо разрисованных перчаток, они цепляют к поясам крюки-кошки — на случай, если им придется лазать на отвесные стены или прыгать через очень те провалы и ущелья, в которых силы обычного прыжка с разбега будет явно недостаточно. — Удачной охоты нам, — улыбается Хлоя, когда Надин, закрыв их машину, направляется к лазу между каменными стенами; та непонимающе оборачивается на неё, и воровка пожимает плечами в ответ на её недоумение. — Это как пожелать приятного аппетита перед едой. Охотничья вежливость. — А-а, вот оно что, — наемница отвечает ей такой же улыбкой, и склоняет голову набок, прежде, чем тихим, но уверенным голосом произнести: — Удачной охоты. Она лезет первой, потом помогает выбраться Хлое. Они быстро и слаженно идут по джунглям, сохраняя такую скорость, чтобы силы не расходовались понапрасну, и уже через полчаса Хлоя видит между изогнутыми стволами и перемешанной над их головами тропической листвы впереди них блестящую на выглянувшем только что солнце поверхность озера Конвали. — Мы почти пришли! — радостно восклицает Хлоя и прибавляет шаг, а Надин только и остается, что последовать за ней. Берег озера сплошь зарос тростником и грязью, но водная гладь озера с него хорошо просматривается почти полностью. Хлоя прикладывает ладонь ко лбу, заслоняя глаза от солнца, и указывает наемнице рукой вдаль, туда, где сумела разглядеть небольшой островок: — Ты видишь? Вон остров, в самой середине. — Да. А на нем, похоже, храм? — Наверное, судя по стенам. Хлоя, не задумываясь, прыгает в воду, и выныривает уже далеко от берега; Надин к этому времени оказывается чуть впереди неё, и Хлоя, привычно загребая мутную воду мощными движениями рук, мельком думает, что, когда они выберутся — если выберутся — отсюда и вернутся в Штаты, она непременно уговорит наемницу съездить во Флориду. Ей всегда нравилось ласковое море этого штата. Когда они подплывают поближе, оказывается, что остров на самом деле был одной огромной постройкой, больше напоминающей крепость, нежели храм, с очень высокими стенами из мегалитических каменных блоков, уходящими прямо в воду — и что входа в эту крепость над водой не просматривалось от слова «совсем». Хлоя дает Надин знак поискать вход над водой на той стороне, с которой они припыли, и двигаться против часовой стрелки, а сама отправляется в другую сторону. Она успевает обследовать целую стену и ещё часть следующей, когда Надин кричит откуда-то с противоположной стороны — Проход тут, я нашла! Им приходится нырять раза три, прежде, чем удается проплыть внутрь, потому что вход заслоняет какой-то тяжелый кусок каменной плиты; когда они все же оказываются внутри и выбираются на сухой каменный пол по спускающимся прямо в воду ступеням, по ощущениям Хлои, это самый центр храма. Павильон, в котором они оказались, просто поражает своими размерами — высотой он не меньше ста футов, крыша ярусами уходит ещё выше, поддерживаемая полусотней массивных колонн, заросших лианами и мхом. Весь пол, от стены до стены, усыпан человеческими костями вперемешку с драгоценной посудой, оружием, скелетами животных, в основном крупного рогатого скота, а на самих стенах повсюду — множество надписей, на самых разных древних языках, от ведийского санскрита до персидского, да и судя по характеру царапин, из которых они состояли, большинство из них было сделано задолго до Рождества Христова. Только одна надпись, у самой лестницы, которую Хлоя поначалу не заметила даже, потому что её заслонял высохший и до белизны выеденный червями скелет, выглядит не старше пятнадцати веков. Она поддевает носком сапога кости, отчего они рассыпаются с противным шелестом, и садится на корточки, вглядываясь в символы. — «Да подчинится камень богам крови и станет защитой всего живого.» — Как думаешь, что это может значить? Одновременно с вопросом Надин где-то в глубине храма раздается приглушенный скрежет, как будто тяжелые каменные блоки обрушиваются под незначительным внешним усилием; Хлоя достает из кобуры УЗИ и передергивает затвор, оборачиваясь в сторону звука: — Думаю, это значит, что у нас большие проблемы. Они едва успевают перекатиться за ближайшую колонну, как рядом что-то просвистывает. Надин, четко выверенным движением перекидывая винтовку со спины в руки, выглядывает, пытаясь рассмотреть, откуда прилетело, и поворачивается к зажавшей в ладонях УЗИ Хлое: — Это что? Стрелы? — Осторожно, они могут быть отравлены! Прячься! — успевает выкрикнуть Хлоя, прежде чем рядом с её щекой — всего в каком-то дюйме — в камень впивается с десяток этих стрел. Теперь она может разглядеть их, и, оказывается, что это не стрелы, а остро заточенные закаменевшие павлиньи перья — не те, которые обычно берут из хвостов для украшения одежды, а маховые, с обоюдоострыми краями по всей длине. И пустила их статуя шестиглавого идола, появившаяся из разлома в стене в противоположном конце стены. Хлоя вскидывает свой УЗИ, с другой стороны колонны точно также делает Надин; они выпускают несколько очередей, но пули не причиняют идолу никакого вреда. Перья, шесть голов и изрыгаемая из каждой пасти раскаленная лава наталкивает Хлою на догадку: — Это Сканда. — Что? — Сканда, бог войны. Наверное, это его назвали богом крови в той надписи. Он рожден из огненной лавы, в которую одна из богинь шесть раз кидала семя бога Шивы, поэтому у него шесть голов и лава из… — Отлично, — прерывает её Надин, прикрывая её и свою голову от нового залпа стрел. — Замечательный экскурс в мифологию, мне было очень интересно, но — давай пропустим родословную и перейдем сразу к тому пункту, где сказано, как его убить. Они ненадолго прерываются, вскарабкиваясь под крышу, чтобы попасть с уровня зрения статуи — обманный маневр работает, так что Хлоя продолжает тихим шепотом: — Ему нужно отбить все шесть голов. — Всего лишь? — Одновременно. Он, как Гидра, отращивает две новых головы на месте отрубленной, и свирепеет с каждой парой. — Черт, это уже сложнее, — рычит Надин, но все же достает из-за пояса гранату и, выдернув зубами чеку, кидает её в сторону ожившей статуи. Первая граната отрывает только четыре головы, которые тут же заменяются восемью, зато вторым броском Надин умудряется снести все образовавшиеся десять. И Хлое, и ей самой, похоже, не очень верится в такую удачу: — Фух. Я уж думала, нам конец. Знаешь, сражаться с людьми — это ещё куда ни шло, но со статуями? — Надин давит истерический смешок. — Это уже слишком. Хлоя не разделяет её веселья. — Я видела и похуже ситуации. Но сейчас плохо другое — на стене было написано «богам», символ был во множественном… Она не успевает договорить — её голос заглушается новым грохотом, который раздается на этот раз куда ближе — и гораздо громче.