XXXI
21 мая 2017 г. в 23:40
Небольшая светлая комната. Множество фотографий, на которых была сама девушка и несколько ее близких друзей. Односпальная кровать, большое окно, белый шкаф с множеством дорогой одежды и обуви. Эта особа отдавала слишком много времени своему внешнему виду. Одна ванная была заставлена большим количеством косметики, а что говорить о тумбе с зеркалом… там и свободного места не было, чтобы положить хотя бы иголочку.
Школьная форма ученицы была хорошенько выглажена и висела на вешалке: белоснежная блуза, черный пиджак с красными пуговицами и коротенькая юбка гармошкой и красной лентой на подоле, которая с первого взгляда дала понять, что еле-еле прикрывает интимные места хозяйки.
В прихожей квартиры стояла её уличная обувь, которую она надевала в последний раз. Также там был рюкзак и пакет с бумагами о поступлении в престижный университет Сеула. Девушка хотела уехать и начать все сначала… так она писала в своем дневнике. Только что-то встало на пути и заставило прибегнуть к крайним мерам, что не раз приходили ей на ум.
— Простите, а Вы знали хоть что-то о её личной жизни? — поинтересовалась Лиса, занимая себе место на кухне за столом. Хозяйка квартиры пригласила выпить чашечку кофе, так как на улице был сильный ливень. Девушка вся промокла, пока бежала до нужного дома, а Чонгук как раз не мог подвезти. У него появились неотложные дела, но он пообещал успеть к концу опроса. — Например, чем она занималась… какой образ жизни вела.
— Вы о чем? — от вопроса на вопрос Лиса замельтешила. Не очень-то хотелось ей рассказывать все самой. Даже промелькнула мысль просто оставить женщине дневник погибшей и не думать над правильными словами.
— В отделе я и мой напарник очень подробно изучили её личный дневник, — призналась Лиса. — Она очень подробно расписывала каждый свой день. Писала, что ей нравилось или не нравилось, что она хотела поменять или оставить как есть, что сказать, а о чем промолчать.
— Разрешите мне взглянуть, — с надеждой попросила мать, осторожно присаживаясь на стул. — там все очень плохо?
— Можно и так сказать, — Пранприя протянула женщине толстый блокнот и опустила голову к столу. Не хотелось встречаться взглядом с той, которая думает, что её дочь была ангелочком. Разочаровывать людей всегда было тяжело, и это неизменно.
Проходили минуты, а хозяйка квартиры продолжала читать строки из ежедневника своей дочери. Из глаз текли слезы, а дыхание становилось прерывистым. Она не верила своим глазам. Читала то, что просто не могло быть правдой.
— Моя малышка, — всхлипнула мать, сильно зажмурив глаза. — моя маленькая.
От подобных горьких слов Лисе стало жаль женщину. Её дитя так жило на протяжении трех последних годов: выпивала, курила, спала с мужчинами и получала за это деньги, использовала интимную связь для того, чтобы модно одеваться и быть заметной в школе.
— Как же так, — зарыдала женщина, закрывая дневник дочери.
— Перестаньте, — Лиса положила свою ладонь на руку госпожи. — не нужно плакать.
— Я была плохой матерью, — выдавила из себя женщина. — мне следовало стать для неё не только строгой мамашей, но и подружкой. Я должна была давать ей деньги, а не эти грязные ублюдки. Как она могла…
— Простите, я опоздал, — ввалился на кухню старший детектив, стряхивая с волос капли воды. — и промок, — неловко улыбнулся и почесал затылок.
— Здравствуйте, детектив, — тут же подлетела к нему хозяйка. — садитесь. Я сделаю Вам горяченький кофе.
— Спасибо, — кивнул парень и сел за стол рядом с напарницей.
— Вот ты пришел, и все её слезы испарились, — прошептала ему на ухо Лиса, строя недовольную гримасу. — чувство, что ты не просто детектив.
— Ревнуешь, лисичка, — ухмыльнулся Чонгук, кладя свою руку на бедро девушки. — не нужно. Мне больше нравятся молоденькие как ты.
— Прекрати, — шикнула на него напарница и убрала мужскую руку в сторону.
— Я так рада, что Вы занимаетесь этим делом, — проговорила мать погибшей, ставя перед Чоном большую чашку с горячим напитком. — никому не могу доверять так, как Вам.
— Опустим это в сторону, — в одну секунду этот парень превратился в хладнокровного детектива, которому безразлично происходящее. — дело скоро закроют, так как это обычное самоубийство. Следов удушья или насилия нет, так что Вы можете готовить дочь к похоронам где-то далеко от города.
— Простите? — опешила женщина, а Лиса подавилась своим кофе от услышанного.
— Вы прекрасно знаете, что прах вашей дочери запрещено хранить в храме, поэтому можете начинать выбирать красивую полянку или место в лесу, — безразлично пояснил парень.
— Чонгук! — воскликнула Лалиса. — Что ты такое говоришь?!
— Он прав, — как маленький ребенок проговорила мать. — она сама выбрала себе подобный путь ухода из этой жизни, значит будет вымаливать грехи под землей с червяками.
От услышанного Лиса нервно проглотила слюну и посмотрела на детектива, который продолжал спокойно допивать свой напиток.
***
— Как так можно?! — не выдержала напарница и набросилась на Чонгука с допросом, как только уселась в его машину. — Так открыто заявлять о подобных вещах. Ей и так тяжело, а тут ты… с красивой полянкой. Она еще и поддержала тебя.
— Я сказал правду, — пояснил парень, двигая автомобиль с места. — зачем растягивать, утешать и разукрашивать реальность. Люди должны принимать все таким, какое оно есть.
— Но в мягкой форме, Чонгук, — выдохнула девушка и повернула голову в сторону окна, чтобы больше не сталкиваться со взглядом детектива.
— Будешь дуться? — нахмурился Чон, мельком поглядывая на напарницу. — Это наша работа. Мы не психологи.
— Не в этом дело, — вновь завелась она, отрываясь от окошечка. — где твоя человечность?
— С тобой, — спокойно ответил Чонгук. — лишь с тобой и больше ни с кем. Теперь закрыли тему и едем к тебе домой.
— Хочешь поскорей избавиться от меня? — зашипела Лиса.
— Хочу заявить твоей матери, что теперь мы вместе, — выдал Чон Чонгук, натягивая хитрую улыбку. — думаю, что такой жених ей понравится.