My name is Jeon Jungkook

Тяжелое нервное дыхание. Быстрый ритм сердца. Глаза, которые уже наполняются слезами, и губы, обсыхающие на ветру. — Чонгук! — останавливает напарника, подрываясь с места. — Чон Чонгук, — тихо произносит полное имя напарника, поднося свою руку к его щеке. — ты можешь поцеловать меня… прямо сейчас. — Лалиса, — тяжело выдыхает, сжимая плечи девушки. — холодно. Иди в дом. — Хорошо, — опускает голову она и осторожно пятится назад. — пока, Чонгук. — Доброй ночи, — желает ей на прощанье и спешит поскорей скрыться с её глаз в своем автомобиле. Дождь вновь усиливается, и Пранприя ловит себя мысли, что совершила глупость… в очередной раз. Капли стекают по её лицу, волосы промокают и прилипают к лицу, а руки сжимают кулаки. — «Глупышка», — говорит про себя, прикрывая глаза. — «неужели ты думала, что он тебя поцелует. Глупышка, Пранприя». — Эй! — высовывается на улицу мать. — ты чего стоишь под дождем?! Промокла вся. Живо в дом! — Сейчас, — тихо отвечает матери, смотря куда-то вдаль-поворот, за которым скрылась машина напарника. Ей так хочется, чтобы он вернулся и просто обнял. Хоть бы на секунду коснулся её лица, дав прочувствовать приятное тепло… только на секунду. — еще пару секундочек. — Пранприя, — не унимается женщина, выходя из дома. — что случилось? Чонгук уехал? — Да, мама, — синие губы еле шевелятся, ощущая холодные капли. — он уехал. — Он же хотел перекусить с нами, — корчится миссис Манобан. — я слышала, как он говорил, что очень голоден. — Мама, — проговаривает девушка, не смотря женщине в глаза. — папа был твоей первой любовью? — Что? — переспрашивает мать. — почему ты вдруг заговорила о нем? — Мама, — повторяется Лиса. — он больше тебя понимал, когда твоему сердцу больно. Папа слышал издалека, как громко оно отбивает ритм. Говорил, что это пройдет и скоро все станет, как прежде. Он рассказывал, как впервые встретил тебя: белое легкое платьице, розовые туфельки и маленький рюкзак на спине. Твои волосы были собраны в хвост, но одна прядь постоянно спадала на лицо… — Тогда он подошел ко мне… — перебивает дочь, окунаясь в прошлое. — и заправил эту непослушную прядь мне за ухо. Его глаза сверкали, а руки тряслись. Я смотрела на него, не отрываясь. — Мама, — тяжело дышит, пытаясь не разреветься. — почему моему сердцу больно? Чувство, что я сейчас сойду с ума, если оно не перестанет вырываться наружу. — Милая, — слабо улыбается женщина, проводя рукой по мокрым волосам дочери. — быть безответно влюбленной-не конец света. Немного поболит в груди, но потом перестанет, а ты больше не вспомнишь об этом. Просто забудешь, как страшный сон. — Но я не хочу забывать, — Лиса поворачивается лицом к миссис Манобан и смотрит ей прямо в глаза. — пусть мне и больно, но я не хочу, чтобы это прекращалось. Это все, что напоминает мне о нем. — Иди ко мне, — обнимает дочь, крепко прижимая к груди. — какая же ты у меня глупенькая, — усмехается, легко ударяя ту по спине. — вроде выросла и стала девушкой, а ведешь себя, как подросток. Но не переживай, все будет хорошо. Мама рядом. 16 мая, 2017 год. Чон Чонгук поднимается с кровати, протирая заспанные глаза. У него сегодня выходной, но ночь выдалась не самой приятной. Парня терзала куча самых странных мыслей, которые не давали сомкнуть глаз. Утренние лучи также не приходятся детективу на радость. Под глазами образовались бардовые синяки, а само лицо взбухло, как после парового сеанса. Чонгук проходит на кухню, наливая в стеклянный стакан немного воды, чтобы смочить горло. Волосы взъерошены, в глазах мутно, а руки все еще не проснулись, чтобы делать все осознанно. Чон выпускает стакан из рук, который разбивается вдребезги. Множество маленьких осколков «разбегаются» по всей кухне. — Ну и какого… — чешет затылок, смотря на содеянное. — Милый, — слышится тонкий женский голос из спальни, но, по всей видимости, хозяйка этого «шума» уже была очень близко. — что случилось? — спрашивает, появившаяся на пороге девушка. Стройные длинные ноги, короткие каштановые волосы, милое личико и все это сейчас завернуто в ту самую белую футболку, которую когда-то носила Лиса. — Стакан разбил, — грубо отвечает ей, перешагивая через осколки. — не видно что ли? — Чонгук, — осторожно произносит его имя, дотрагиваясь до оголенного торса Чона. — ты неважно выглядишь. — Сними это, — пропускает её слова мимо ушей и одергивает свою вещичку на белоснежном теле. — не кажется, что ты одела чужое? — Я похожу в ней, — улыбается, скрепляя руки в замок на талии парня. — она вкусно пахнет. — Ты оглохла? — фыркает он, ограждая себя от прикосновений незнакомки. — сними её и проваливай. — Что? — выпучивает глаза, явно не ожидая такого поворота. — я что-то сделала не так? Чонгук, ты только скажи и я… — Вещи в руки и убирайся, — разворачивает девушку лицом к выходу и подталкивает в спину. — выход сама найдешь. — Так и будешь глушить свой гнев, используя меня? — не выдерживает она, выпуская горячие слезы. — я живая, и у меня тоже есть чувства, которые ты постоянно пробуждаешь по ночам, а утром плюешь в них. Как можно быть настолько бесчувственным? — Да что вы все заладили «бесчувственный»? — повышает голос, разбивая еще один стакан. — я тебя насильно в кровать уложил, раздел и насадил на своей член? Кажется, ты все это делала сама и тебе было все равно, как я поведу себя утром. — Когда же ты уже поймешь, что я люблю тебя, Чонгук, — рыдает, подходя к нему ближе. — мне так хочется, чтобы ты был всегда только рядом со мной, касался только моих губ и спал только лишь со мной… но все это обман. Я для тебя игрушка, которой не хватает по ночам. — Да я даже имени твоего вспомнить не могу, а ты о любви говоришь, — ухмыляется Чон, отворачивая голову. — заканчивай представление и уходи. — Если я сейчас уйду, то больше никогда не отвечу на твой звонок, — проговаривает дрожащим голосом. — Я это уже понял, — рычит, упираясь обеими руками о кухонный стол. — иди уже. — Как же я тебя ненавижу, — тихо шепчет девушка и убегает обратно в спальню. — Сколько же людей меня ненавидит, — говорит сам с собой, протирая лоб. — даже Лиса… *** — Мне, пожалуйста, торт и двадцать пять свечей, — просит Лиса, вынимая из сумки несколько тысяч вон. — Держите, — кондитер ставит заказ на столик и принимает оплату из рук девушки. — заходите к нам еще. — Спасибо, — улыбается она и уходит из помещения. Маленький холмик, в нескольких метрах море. Солнце сегодня решило разыграться, поэтому Ли Саин спокойно сидит на земле, ощущая весеннее тепло. В её руках тот самый тортик с уже зажженными свечами. — Ну что ж, — поджимает губы, поднося сладость ближе к лицу. — желаю, чтобы у меня все было хорошо, — проговаривает вслух и тут же задувает все огоньки. — надеюсь сбудется, ведь мне это необходимо… — Я должен был запомнить день твоего рождения, — проговаривает пришедший парень, стоя за спиной у девушки. — тогда тебе бы не пришлось сидеть здесь в одиночестве. — Чонгук? — удивляется она, оборачиваясь назад. — что ты здесь делаешь? — Твоя мама сказала, что ты всегда приезжаешь на этот холм в свой день рождения, — отвечает Чон, присаживаясь рядом с напарницей. — у меня сегодня выходной, поэтому хочу быть добровольцем и провести этот день с тобой. — Ты не обязан, — отнекивается Лиса, выдергивая маленькие свечки из тортика. — я же знаю, как тебе дороги нерабочие дни. — Именно потому, что ты хорошо меня знаешь, я и посвящу тебе свой день, — скалится, отламывая кусочек от сладости. — чего сидишь? Это нужно кушать, — предлагает попробовать торт из его рук. — ну же… — Хорошо, — наконец соглашается, притягиваясь к сладкому, но этот парень никогда и ничего не делает по-доброму. Чонгук пачкает щечки девушки, от чего та жмурится и отклонятся в сторону. — что ты делаешь? — отворачивает голову и поднимается на ноги. — липко-то как… — Липко? — переспрашивает он, поднимаясь с земли, следуя примеру Манобан. — а должно было быть сладко. Дай попробую, — притягивает девушку к себе, придерживая её личико за подбородок. Нежно касается её щеки, заправляет выпавшую прядь волос Лисы за ухо и решительно тянется к губам. — Лиса, — шепчет прямо в губы. — ты же простишь меня за все, что было? — Да, — кивает, нелепо жмуря глаза. — прощу. — Тогда просто будь только рядом со мной…