Я на твоей стороне

Юи Комори была поражена тем, какой большой особняк приобрели Сакамаки. Мало того, что в нём было сто комнат, огромная ванная и кухня, так ещё его окружал прекрасный сад с розами и деревьями разных видов. В каждой комнате была изысканная мебель. Ковры были настолько мягкими, что девушка уже на половине экскурсии сняла свои балетки и оставила их в центральном холле. Она была бы счастлива, но смерть Джексона и Миями выбивали в ней все радостные мысли. Также её беспокоила судьба Субару, ведь они ещё ни разу не встречались, а братья, как видимо, не желают говорить о нём, даже имени его не произносят, словно его не существует; или он существует, но где-то за пределами этого особняка, в другом мире. Это походило на семью, где молодой сын уезжает в другой город против согласия родителей, и те забывают о нём из-за внезапно появившейся злости.  — А где Аято? — спросила Юи, когда быстрая экскурсия по особняку закончилась и они с Шу пришли на кухню.  — Он скоро придёт, у него очень важное дело, — равнодушно ответил старший вампир, закатив глаза. Он усадил девушку за стол и подал ей тарелки, в которых были яичница, салат и кусок жареной рыбы. Также к такому завтраку прилагался стакан с апельсиновым соком. Комори как-то странно посмотрела на образовавшийся стол и вспомнила, как любила готовить для Джека. Он с удовольствием уплетал её стряпню и давал советы, как в следующий раз приготовить то или иное блюдо ещё вкуснее. Хоть его познания в еде были большими, сам он готовил для Юи только по выходным или праздникам. Должно быть, ему просто было не очень приятно есть то, что он приготовил собственными руками, даже если эти блюда, как считала Комори, казались сказочно вкусными. Девушка съела всё до единой крошки, после чего встала из-за стола и строго взглянула в лицо Шу:  — Отведи меня к Субару. Парень на секунду заметно растерялся, что было на него не похоже. Он, должно быть, не ожидал такой резкой просьбы со стороны невесты его брата. Блондин судорожно выдохнул и тихо произнёс:  — Ему не будет лучше, если вы увидитесь. Юи с неподдельным любопытством уставилась на Сакамаки, пытаясь переварить сказанные им слова.  — Ты мне врёшь, Шу? Ещё один неожиданный вопрос. Парень снова выдохнул, но на этот раз с какой-то раздражительностью. Он взял блондинку за руку и, не проронив ни единого слова, вывел из кухни. Они в мгновение ока оказались в просторной гостиной. Старший Сакамаки усадил девушку на диван, а сам отошёл в сторонку.  — Аято не понравится твоё чрезмерное любопытство, — сказал он не без опаски. — Если будешь разыскивать Субару или снова попытаешься сбежать, тебе действительно не поздоровится. Я не скажу твоему «жениху» о нашем разговоре, но не потому, что ты мне нравишься. — Заметив негодующую гримасу Комори, он тихо добавил: — Его и так все ненавидят, и он прекрасно знает это. Будет плохо, если и ты тоже… Он не договорил свою речь, потому что дверь неожиданно распахнулась, и в комнате появился сам Аято. Он удовлетворённо улыбался, словно увидел что-то очень хорошее до прихода сюда. Парень кивнул старшему брату, и тот испарился из помещения.  — Моя дорогая ханаёмэ, — любовно прошептал рыжеволосый, обращаясь к блондинке. Он сел рядом с девушкой взял её руки в свои ладони. Смотря своей невесте в глаза, он поглаживал её пальчики, и, наверное, так бы продолжалось вечность, пока Юи не спросила:  — Долго я тут пробуду?  — До тех пор, пока мы официально не женимся, — совершенно спокойно ответил вампир, уже перейдя с рук девушки на её щёки. Той никогда не нравилось, когда Аято трогал её лицо, но сейчас она отчего-то не хотела противиться ему. И она не понимала, от страха ли это было, или из-за того, что она что-то испытывала к нему. Парень продолжил: — Когда мы станем мужем и женой, то сможем уехать, куда только захочешь! Только ты и я, с нами не будет моих братьев. И твоей прошлой жизни с тобой тоже не будет. Вся наша жизнь начнётся с чистого листа, как будто мы только-только родились и сделали шаг в мир, наполненный романтическими радостями…  — Тошнит, — перебила девушка.  — Что? — переспросил Аято, немного недоумевая.  — Меня тошнит от твоих слащавых речей! — выкрикнула Юи. Она резко вскочила с дивана и повысила голос:  — Хватит притворяться, что ты теперь сделан из пряников и сахарных леденцов! — Комори показалось, что её словно подменили, и слова стали вырываться из горла против её воли. — Ты убил Миями, ты убил Джексона, моя жизнь скатилась в настоящий ад, и всё это свершилось только по твоей вине! Ты монстр, который не знает, что такое любовь и сострадание; в тебе нет жизни, ты ходячий мертвец, который без конца сосёт кровь у невинных людей! Ты понимаешь, что если бы не твоё самолюбие, то наши судьбы сложились бы по-другому?  — Я понимаю, — ответил вампир, вставая напротив девушки и хватая её за плечи, тем самым обездвиживая. В его глазах загорелся страшный огонь, который тут же напугал Комори, да так сильно, что она забыла, как говорить. Аято продолжил: — И поэтому я хочу всё исправить, начать всё с начала. Я смог пересилить себя и признаться, что влюблён в тебя и хочу жениться на тебе. — Он отпустил плечи блондинки, выдыхая: — Но сможешь ли ты также отпустить свою гордость и признать, что я стал твоим номером один? Сможешь ли ты осознать, что мысли обо мне не отпускали тебя весь этот год нашей разлуки? — Юи смотрела на Сакамаки заворожённо, не зная, как ответить. Её ноги подкосились от удивления, ведь она не ожидала таких искренних слов от существа, которого она так долго нарекала «бесчувственной мразью». Аято же, как будто прочитав её мысли, мягко улыбнулся: — Я каждый день думал о тебе. О твоих пушистых волосах, всё время вонявших цитрусом… О твоей тоненькой шейке, палочках-ножках, мягких руках, больших глазах, в которых, кроме испуга, иногда мелькали доброта и настоящая нежность. Ты стала для меня первым и единственным во всём мире существом, отнесшимся ко мне по-человечески. Всю жизнь меня ненавидели, я знал только зависть, гордыню и гнев. Но с твоим появлением что-то вселилось меня… Парень увидел, как на глазах его невесты появились слёзы. Она кое-как прошептала:  — Почему… ты только сейчас… мне это говоришь?.. Юи не полюбила Аято за его слова, и к его моральной сущности красоты не прибавилось. Но девушка ощутила, как прониклась пониманием к этому вампиру. Она не знала ни его истории, ни его детства, ни его родителей, так почему она решила, что он один виноват в своих предпочтениях? Может, у него есть какая-то давняя травма? Она недолго жила у них, но этого хватило, чтобы она удостоверилась, каким взглядом все братья сопровождают Аято. С ним тогда общался только один Рейджи, да и то, просто чтобы сделать придирчивые замечания. Даже со своими родными братьями Аято никогда быть не хотел. Канато постоянно обвинял его в том, что тот слишком шумный и гордый. Да и вообще, Тедди для фиолетовоглазого всегда был важнее собственных братьев, тут даже и говорить не о чем! А Райто… видел в Аято только капризного ребёнка и относился снисходительно ко всем его поступкам, даже не замечая, как с каждым проявлением безразличия душа этого самого капризного ребёнка дичала всё больше и больше, пока совсем не утонула в безликом одиночестве.  — Скажи, что любишь меня, — вдруг холодно приказал вампир. Девушка заплакала ещё сильнее, не понимая, как можно требовать признания после всего, что он наговорил.  — Н-нет… — всхлипнула она.  — Говори, — уже злобно прошипел Аято, хмуря брови.  — Пожалуйста, не надо… — взмолилась Юи. — Не надо, Аято… Сакамаки зарычал, как дикий зверь. Он неожиданно схватил Комори за волосы, от чего та истошно вскрикнула, а затем со всей силы бросил на диван. Блондинка уже закрыла голову руками, подумав, что сейчас её будут бить. Она чувствовала, как вампир приближается к ней всё ближе и собирается окончательно вырубить её и отпустить из этой жизни. Но единственное, что она смогла ощутить, — это касание холодной ладони к её руке.  — Ты стала другой, — жестоко ухмыльнулся зеленоглазый, пожирая девушку хищным взглядом. — Но как бы ты не менялась, я всё равно буду любить и хотеть тебя. Ты будешь моей, и больше ничьей. — Парень нагнулся над её ухом, и его голос стал отдаваться намного тише: — Я пытаюсь быть сдержанным ради тебя. Но твоя строптивость и неблагодарность заставляют меня терять над собой контроль и быть жестоким.  — Я же ничего не сделала тебе… — сказала Юи.  — В этом и проблема, — ответил вампир. — Ты совершенно ничего не делаешь. Буквально через несколько секунд Аято уже взял лицо блондинки в свои ладони и страстно впился в давно желанные губы… «Жертва» снова ощутила то, как через этот самый поцелуй её силы стали потихоньку скатываться к нулю, и она не понимала, почему так происходит. Юи простонала и непроизвольно зарылась пальцами в пушистые волосы Сакамаки, притягивая его к себе и тем самым углубляя из связь. «Что со мной? — гадала Комори. — Почему мне так сложно противиться ему? Почему… мне так хорошо от его прикосновений?..»

***

— Кто-то стрелял и хотел напугать, я же сижу и не буду стоять, — тихо напевал Джексон Фрид, лёжа на спине. Он уже привык к скрипу кровати, привык к отвратительному запаху в своей запертой комнате, привык ждать и ничего не делать, кроме как пялиться в потолок и готовиться к тому, что скоро Аято вновь заявится и потребует продолжения его истории. Брюнет пропел последнюю строчку четверостишия: — Я не они, я же как ворона*. Послышался скрежет петель двери. Джек с неохотой повернул голову и встретился взглядом с красным, как у демона, глазом вошедшего незнакомца. Его второй глаз был перевязан тёмной лентой, наверное, он был изуродован или даже вырван… Это было сложно понять. Кожа его была бледной, как у трупа, а короткие волосы поражали своей неестественной белизной. Алые губы словно налились кровью и выглядели странными на белом лице. Рост незнакомца был средним, и телосложение тоже было довольно обычным, как у среднестатистического взрослого человека. На его теле был надет длинный бурый плащ, под которым виднелись тёмный пиджак и джинсы чёрного оттенка. Когда этот самый устрашающий незнакомец стал подходить к Джеку, тот вдруг молниеносно поднялся с кровати и выставил руки перед собой, предполагая, что альбинос хочет напасть на него. Увидев такую реакцию, уголки губ незнакомца расплылись в пренебрежительной улыбке.  — Я тебе не враг, — произнёс он успокаивающим голосом. — Не обращай внимания на мою страшную внешность. Из-под белоснежных ресниц его глаз неожиданно налился алым блеском. «Отчего-то я представляю себе кровь на снегу, когда смотрю на него, » — подумал Джексон, сглатывая комок в горле.  — Кто ты? — спросил Фрид.  — Я один из братьев Сакамаки, которые заперли тебя здесь. Ровно год назад я помог Юи сбежать. Моё имя Субару, и я самый младший брат в семье.  — Ч-что… — Джек растерялся. — Но Юи описывала тебя по-другому…  — Многое изменилось, — перебил парня Субару. — Я хочу рассказать тебе кое-что очень важное. Это тесно связано с тобой и Аято. — Убедившись, что сероглазый его внимательно слушает, пепельноволосый сказал: — Ты понравился Аято, и поэтому он задумал сделать тебя одним из нас.  — Что?! — вскрикнул собеседник, не до конца веря словам парня.  — Он хочет, чтобы ты стал его вампиром. Джек долго смотрел на Субару, пока тот не вздрогнул и не сказал:  — Времени мало, они могут узнать, что я был здесь. Береги себя, Джек. И что бы ни случилось, всегда верь в Бога, понял? Брюнет кивнул, после чего в комнате снова стало пусто, как будто никого в ней и не было. Фрид сел на кровать. Если этот вампир не соврал, то Джексона поджидает очень большая опасность… Птицы от них улетают совсем, Город затих, повинуется всем, Я же лечу, как летит ворона.