Я на твоей стороне

В голове Джексона играла группа 30 Seconds to Mars. Ему всё время хотелось замахать руками и снять с себя эту музыкальную плёнку, словно она была каким-то назойливым летучим насекомым. Ему не хотелось говорить, потому что с самого детства его никто никогда не слушал, так какой смысл ему вообще… существовать?  — Пожалуйста, ты нужен мне… Я хочу, чтобы ты любил меня… Кто это сказал? Юи? В последний раз, когда он её видел, она была без сознания, и из-за этого ему даже показалось, что она мертва. «Умерла, — прошептало подсознание, как будто пробовало это слово на вкус. Облизнув свои высохшие губы, оно вскрикнуло изо всех сил: — Умерла, сучка! Умерла, тварь! Ведь это из-за неё ты попал в ловушку, из-за неё ты стал кормом для вампиров! Если бы не она, то ты…» И в это мгновение Джек, пытаясь пробудиться от страшного сна, мысленно сказал:  — Я люблю её. Его веки распахнулись от осознания, что он лежит на чём-то мягком. Его нос медленно вдохнул запах, пропитанный ароматами старой краски и вонючих псов, что живут на городских помойках. Также можно было уловить непримечательную ниточку феромонов хвойного дерева, которая шла откуда-то снизу, под землёй. Парень почувствовал холод из-за того, что куртка, надетая на его тело, волшебным образом куда-то испарилась. Он захотел обхватить свои плечи руками, чтобы согреться, но не смог сделать и малейшего движения: его руки и ноги были привязаны кожаными ремнями к кровати, которая отвратительно скрипела при любом телодвижении, как раскладушка. Ему ничего не оставалось делать, как оглядеться. Он находился в маленькой комнате, обделанной тёмным деревом, как в домике лесничего. Под ним спокойно стояла длинная, но, к большому неудобству, узкая кровать, на которой был один матрас. Он был мягким и прыгучим, как будто в него запихнули несколько пружин. У стены стояла маленькая тумбочка с часами, которые могли похвастаться только своими стрелками, давно застывшими на трёх часах ночи. Прямо над тумбой расположилось маленькое окошко, длинное, но крохотное в высоту, и из-за этого через него, наверное, не просунется даже голова младенца. Около кровати стояла табуретка, довольно крепкая на вид. От пола веяло зверским холодом…  — Райто, зря ты у него так много крови выпил, — услышал за дверью тихий голос Джексон. — Он уже третий час не может прийти в сознание.  — Это ТЫ перестарался, Канато. Впился в его руку, как ненормальный…  — А ты за икру его цапнул!  — А ты на ключицу ещё перешёл!  — А ты… В бок его куснул… Извращенец.  — Это Аято извращенец, а не я. — Джек на этих словах наконец-то полностью пришёл в себя и понял: говорили те братья, что поймали их в машине. К сожалению, он не знал их имён. Голос продолжал говорить: — Видел, как он за его шею схватился? А как кричал на нас, когда мы захотели поиграть с его телом? Не понимаю, зачем ему всё это. Должно быть, в него заселяются привычки нашей матери. Она всегда хотела всех мужчин, что только попадались ей на глаза. Ей всегда нужна была не кровь, а постоянная поддержка в любовной форме… Кажется, ещё такие демоны в мифологии существуют. Что-то наподобие греха похоти в человеческой форме.  — Ты думаешь, что Аято умрёт без любви?  — Ага. Но я не расстроюсь, если он сдохнет, вот честно. Джек плохо знал всех братьев, потому что Юи мало о них говорила. Единственный вампир, о котором Фрид имел даже очень хорошие понятия, — это Аято. Мало того, что Юи он постоянно мерещился и она рассказывала о нём… Так ещё ему удалось узреть этого садиста во всей красе. При жизни. Близко, прямо рядом с собой. И сердце так сильно застучало в груди брюнета… А затем его укусили. Много раз его кусали. Даже когда он оказался в отключке, его никто не пожалел, никто не пощадил, от чего хочется рвать и метать, настолько вскипело в Джеке негодование. Да, эти вампиры умеют оставлять бурные впечатления от своего присутствия. И этот сущий демон — Аято!.. Ему есть повод ненавидеть его, почему же его собственные братья планируют его смерть и не переживают из-за этого? Его не любит семья? «Так, стоп, — подумал сероглазый, судорожно выдохнув. — Мне нужно рассуждать более разумно, более по-человечески. Этот самый демон спас мне жизнь, разве нет? Да, он укусил меня; да, он отдал меня своим братьям в качестве игрушки с кровью, которую они уже успели попробовать; да, он обидел Юи. Но он, как мне показалось, знал меру во всём. Он не прибегал к жестокому насилию или более того. Как по мне, так он вообще мог нас изнасиловать. Но он этого не сделал. Я знаю: он что-то испытывает к Юи, и из-за этого я ревную. Хм… Вот только не понимаю. Если его целью первоначально была Юи, то зачем ему я? Кто-нибудь мне это объяснит? Чем я задел его? Будь я на его месте, уже давно бы отомстил тому, кто украл любимую девушку. Почему-то я не чувствую страха, когда думаю о своей участи. Лишь бы с ней ничего не случилось…»  — Как он? — послышался новый голос за дверью.  — Хреново, — ответил второй.  — Когда ты уже убьёшь его? — спросил третий. Первый голос замолчал, как будто его обладатель думал над ответом. Уже через минуту Джек услышал резкий вскрик:  — Какое вам дело до нас?! Скройтесь в туман! За дверью раздался грохот. Там явно кто-то решил взяться за кулаки. В любом случае, через какое-то мгновенье дверь резко распахнулась и, впустив одурманивающий после заточения свежий лесной воздух, в комнату ворвался красивый парень с ядовито-зелёными глазами и алыми, как кровь, волосами. Джек пригляделся, и в его горле тут же возник немой вопль.  — Ты очнулся… Я рад, — искренне улыбнулся Аято, подсаживаясь на табуретку поближе к кровати. Его рука легла на локоть Фрида и легко прошлась по его предплечью к запястью. Тот поморщился, осознавая, что не может даже прикоснуться к вампиру. А как хочется его ударить хоть разок за эти унижения!  — Где Юи? — первым делом спросил брюнет, скаля свои зубы.  — Знаешь, я как тебя увидел, ты мне сразу приглянулся, — проигнорировав вопрос своего пленника, начал Сакамаки. — И как только моя ханаёмэ смогла заполучить такого миловидного парня? Хотя, она всегда была распутной девушкой, даже если и отрицала это… Но я всё равно хочу её. Веришь?  — Где Юи? — повторил Джексон уже в нетерпении.  — Мне так понравилось убивать её подругу. Кажется, её звали Миями Мэй. Я в паспорте прочёл. У неё довольно хорошая фигурка. Да и личико тоже! Но ханаёмэ лучше, я уверен в этом. Всегда хотел оседлать её и сделать своей…  — Ты ответишь на мой вопрос, нет? — усмехнулся Фрид, уже вскипев до максимальной температуры.  — Но я опоздал, ибо она отдала свой первый раз тебе, — не слушал его собственник. — Я ведь говорил, что она распутная девушка. Любит меня, а трахается с такими, как ты. У Джека внутри просто всё переклинило, настолько его оскорбили эти слова. Он любит Юи, и никто не смеет унижать её, пока он жив!  — Сукин сын! — вскрикнул он, покраснев от ненависти. — Отвечай: где Юи?! Где МОЯ Юи?! Аято сбросил со своего лица фальшивую улыбочку и тут же нахмурился:  — Неприлично прерывать своего господина, Джек. Должно быть, ты ещё не усвоил, что одно твоё неправильное слово может лишить тебя жизни.  — Что это значит?.. Губы Сакамаки снова расплылись в смазливой улыбочке:  — Я поймал тебя. И, так как я намного сильнее, ты теперь обязан подчиняться мне. Как крестьянин подчиняется своему королю. — Зеленоглазый пристально заглянул в лицо Фрида. — У тебя серые глаза. Уверен, что твоя жизнь наполнена такой же серостью. Отчуждением, замкнутостью, непониманием… и одиночеством. Но я не всевидящий. Мы, вампиры, вообще не умеем заглядывать в память людей, хоть об этом и говорят во многих передачах и фильмах. Наверное, поэтому мне и хочется послушать твою историю жизни.  — Подожди, — не понял Джек. — Ты запер меня здесь для того, чтобы морально помучить?  — Не только это. Ты мне нужен ещё для кое-чего. — Вампир встал с табуретки. — Но я не буду рассказывать всё сейчас. На это уйдёт много времени, а я не хочу, чтобы моя ханаёмэ пришла в сознание и увидела, что меня нет рядом с ней. Поэтому я приду через несколько дней.  — Д-дней?! Я же… «Умру от голода,» — хотел закончить фразу брюнет.  — Не переживай по этому поводу. Канато и Райто будут приносить тебе еду время от времени. — Сакамаки усмехнулся. — И не вздумай затевать с ними драку. В отличие от меня, они не станут с тобой церемониться. Да и вообще, какой нормальный вампир будет сдерживаться, увидев твоё негодующее и ужасно напрашивающееся личико? Только я способен защитить тебя в данный момент.  — Намекаешь на то, что ты ненормальный? Теперь я понимаю, почему братья хотят, чтобы ты сдох. Аято замер с протянутой к дверной ручке ладонью. Фрид уловил взглядом, что пальцы рыжеволосого задрожали, как у больного, что стало его немного пугать. Вампир быстро повернул голову к нему, и тот увидел в его глазах бесконечную печаль, невыносимую муку, словно он давно знал, как его «любят» в семье, но никогда не слышал этого из чьих-то уст. Должно быть, ему даже нужно было это услышать от кого-то… Он снова обрёл движение и открыл дверь. Она захлопнулась за ним с противным скрипом.

***

Юи проснулась как раз в тот момент, когда Аято встал с табуретки и направился к двери, поэтому у неё было в запасе несколько минут, чтобы оглядеться и понять, в какой части особняка она находится. К её большому удивлению, она обнаружила, что её комната совсем другая, более богатая мебелью и более беднее в плане окон и солнечного света. Кажется, что она проснулась не в том мрачном особняке, откуда год назад сбежала, а в мощном и прекрасном замке. Она поправила свою причёску и стряхнула прилипшую мокрую траву с джинсов, после чего хорошенько осмотрела комнату, в которой проснулась. Никаких признаков оружия или средств защиты она не нашла, отчего захотелось впасть в панику.  — Успокойся, успокойся… — нашёптывала она сама себе. — О, Джек, вот бы ты был где-нибудь рядом. Я бы тогда обрела силу и сбежала к тебе… Вдруг она услышала шебуршание в дверной скважине, словно кто-то просунул туда ключ. Через несколько его оборотов, сопровождавшихся щелчками, дверь отворилась, и в проходе появился Аято. На его лицо, казалось, маску надели, настолько неестественно он улыбался. Обычно такое выражение делают люди, которых недавно очень сильно обидели, а после они пытаются это скрыть от других. «Чёрт бы побрал твоего парня, ханаёмэ,» — вот о чём подумал вампир, после чего его мысли стали снова всем недоступны.  — Добро пожаловать домой, — сказал торжественно рыжеволосый, скаля свои зубы.  — Где Джек? — спросила сразу девушка, нахмурив брови.  — Где-то посередине, — с расстановкой ответил Сакамаки, — между адом и раем. Но если бы выбор насчёт его участи стоял за мной, то я бы немедленно отправил его в чистилище. По-моему, это грех — красть чужую невесту.  — Ты убил его? — переспросила Комори хриплым шёпотом. Что-то внутри её порвалось, и она в истерике вскрикнула: — Он не виноват, ты знаешь это! Я сама ушла от тебя, сама! Аято приложил пальцы к виску, прикрыв веки и мысленно сосчитав до пяти, чтобы вытерпеть этот знакомый писклявый крик, после чего подошёл к девушке, насильно взял её за плечи и усадил на кровать. Уже через секунду он приземлился рядом с ней и преспокойно заговорил:  — Ну зачем же так кричать, ханаёмэ? Даже если бы я и не убил его, то это сделал бы кто-нибудь другой. Так или иначе, а смерть к нему точно бы пришла. Например, его бы убила ты.  — О чём ты?! — не поняла Юи.  — Сама знаешь, о чём, — хитро фыркнул Сакамаки, нагло положив руку на плечо девушки. — В тебе ведь сердце моей нахальной матушки. Поэтому ты тоже не совсем человек. И ещё ты, как и мы, способна принимать в себя кровь людей в качестве питания и поддержания своего скелета… Или ты не говорила об этом своему возлюбленному?  — Он… — вздрогнула Комори. — У него и так было много проблем со мной… Я не хотела обременять его ещё одной.  — Но ты это сделала, — перебил Аято. — Ты первая начала всю эту историю, так почему бы не довести её до конца? — Заметив, что блондинка грустно потупилась, парень осторожно взял её за руку и успокаивающе произнёс: — Не волнуйся, моя ханаёмэ. В любом случае, твоего святоши Джека уже нет с нами, и ты полностью свободна. — На его лице появилась новая, более непонятная улыбка. — Ты снова сможешь быть со мной. Ты… будешь только моей… Девушка резко оттолкнула вампира от себя:  — Если ищешь удовлетворения, то засунь себе крест в задницу! А я уже не такая беспомощная и слабая, какой была раньше.  — Я знаю, — на удивление девушки, ухмылкой ответил рыжеволосый. Он схватил Комори за талию, поднял с кровати и вывел из комнаты, игнорируя её бурные сопротивления.