Home for a rest

Я рассказал о дне нашего знакомства, когда наши общие друзья шутки ради притащили нелюдимого юношу на вечеринку, о том, как, смирившись с уготованной мне участью посмешища, под их перешептывания протянул тебе руку, выдавив из себя "Дуглас Драммонд, эсквайр" и как, подняв голову, онемел от восторга, встретившись с тобой взглядом. Как весь мир поблек после этого вечера, оставив по себе только твое имя. О том, как единожды мне довелось сидеть у твоих ног, слушая твой голос, о том, как мое сердце разрывалось от любви и боли, когда я в одиночестве раз за разом читал о судьбе несчастного убитого собственной любовью соловья и как вожделел смерти ради тебя. Я вспомнил, как пришло осознание, что от моей гибели тебе не будет прока и решил для тебя жить, добывая для твоего развлечения диковины из самого сердца мира, как ни на секунду не позволял себе даже мечтать хотя бы о толике ласки и внимания, которыми ты одарил меня здесь, в месте нашего уединения. О том, что если ты, святое сердце, сейчас даришь мне столько совершенно незаслуженного тепла из сострадания или, избавь Бог, из благодарности, то я готов немедленно исчезнуть и не терзать тебя, благо теперь ты почти здоров и имеешь все для достойной жизни. Пока я говорил, твое лицо светлело, а страшная глубина в твоем взгляде расцветала теплым светом. Закончив рассказ, я обнаружил себя в полной растерянности смотрящим в опустевший стакан. Сердце бешено отсчитывало удары где-то у моего горла. Я снова закурил и, растирая лицо свободной рукой, опустился на край дивана. «Вот теперь точно всё» - подумалось мне. И я ощутил какую-то странную легкость. Она скребла льдинками по опустошенной душе. Я со стоическим спокойствием ждал приговора. Ты молчал. Я боялся взглянуть на тебя. В гробовой тишине я докурил и осмелился поднять глаза. Ты посмотрел на меня и засмеялся. Кажется, ты был совершенно счастлив. Я с улыбкой слушал твой смех, наслаждаясь моментом. Каждую из этих секунд я проживал как последнюю. Отсмеявшись, ты плеснул в опустевшие стаканы виски. Твои глаза все еще лучились счастьем. Ты вернулся на свое место, обнял меня, от чего по моей спине побежали мурашки. Настало твое время говорить. Не выпуская меня из объятий, ты долго хмурился, подбирая слова. - Дуг – ты запустил руку в мои волосы и улыбнулся. Вместо продолжения ты начал меня целовать. Ты вдыхал в меня пламя жизни, которое заполняло колючую пустоту, оставшуюся на месте горечи моей безответной страсти. Мы оба чувствовали, как этот поцелуй связывает нас крепче недоступных нам брачных клятв. Каждое твое прикосновение все сильнее разжигало мою страсть. Мысленно я уже срывал с тебя бабочку, чертов жестко накрахмаленный воротничок и манишку, чтобы через тонкую ткань рубашки услышать вожделенное биение твоего сердца и ощутить тепло твоего сильного тела. Но ты разорвал поцелуй и, приложив палец к припухшим губам, кивнул в сторону лестницы. Я, подавляя разочарованный стон, повиновался. Пока мы гуськом поднимались в твою спальню, я не смог отказать себе в удовольствии положить руки на твои бедра и сквозь тонкую шерстяную ткань ласкать тебя, следуя за твоими движениями. На площадке перед дверью ты поймал мою руку, все еще лежавшую на твоем бедре, развернул к себе лицом и снова поцеловал. У этого поцелуя был вкус вызова и предупреждения. Возбужденный до предела ты становился грубоватым, но, Боже, как это мне нравилось. Втолкнув меня в спальню, ты поднял меня на руки и опустил на кровать. Следующий поцелуй побудил меня к действиям. Я вскочил и, наскоро вкинув с себя всю одежду, принялся бережно раздевать тебя. Раздувавший занавески ночной бриз холодил кожу, позволяя растянуть удовольствие. Вот на пол полетели лаковые туфли и носки, вот я держу в руках твои длинные изящные ступни и покрываю их поцелуями, легонько щекочу мизинцы, от чего твой исполненный вожделения стон превращается в смешок. Вот я снял с тебя пояс и брюки и снова поднимаюсь выше, покрывая твои ноги поцелуями. Лаская твои бедра, я вижу, как ты возбужден, меня немного пугают твои размеры, но я настроен продлить долгожданное удовольствие. Ты приподнимаешься, позволяя снять с тебя смокинг и жилет. Я усаживаюсь на тебя верхом, наши возбужденные члены соприкасаются, твой стон становится похожим на рык. Я тянусь веред, чтобы развязать бабочку, но попадаю в ловушку огненного поцелуя, от которого темнеет в глазах. Твои большие тяжелые руки зарываются в мои волосы. Я наощупь развязываю твою бабочку, отстегиваю воротничок, выбрасываю долой манишку и, разорвав поцелуй, начинаю, расстегивая рубашку, ласкать языком твою шею и ключицы. Ты чувствуешь мое нетерпение и сам избавляешься от запонок. Я бережно снимаю с тебя рубашку и ощущаю непередаваемый момент бурной радости. Вот ты совершенно обнаженный передо мной, и я могу бесконечно касаться тебя, принося удовольствие и слушая твои сладострастные стоны. Я провожу руками по твоей широкой груди, едва касаюсь языком сосков, но тут ты подобно дикому зверю вырываешься из моих объятий и подминаешь меня под себя. Я едва не кончаю от непередаваемого ощущения. Ты такой тяжелый и такой горячий. Но через секунду ты поднимаешься, и я холодею от ужаса. Ты касаешься пальцем моего ануса. Похоже, ты уловил страх в моих глазах. В твоем взгляде читается нежность. Ты хрипло шепчешь: «первый раз?». Я обреченно киваю. Ты успокаиваешь меня поцелуем, от которого по всему телу разливается нега. Я готов принять тебя. Ты прихватываешь со столика вазелин, на основе которого я смешиваю для тебя лечебную мазь, и начинаешь бережно меня готовить. Я цепенею, прислушиваясь к незнакомым ощущениям. Ты пальцем касаешься какой-то точки внутри, и меня пронзает волна острого наслаждения. Я порываюсь продолжить ласкать тебя, но ты кладешь руку мне на плечо, мешая подняться, и вдруг мир переворачивается. Мои ноги на твоих плечах, тело пронзает острая боль, ты стоишь надо мной на коленях с бешено колотящимся сердцем. Ты легко гладишь мои ягодицы и начинаешь медленно двигаться во мне. Это непередаваемые ощущения. Если ты испытываешь хоть десятую часть удовольствия, которое доставляешь мне, я не зря живу. Твои размеренные движения через секунду ускоряются, темп рвется и ты, ругаясь по чем свет стоит, изливаешься в меня. Я ловлю твой бешеный счастливый взгляд и вспоминаю, что меня все еще беспокоит собственная эрекция. Кажется, ты читаешь мои мысли. Всего пара движений твоей огромной ладони, и я откидываюсь на подушки без сил, как и ты опустошенный сокрушительной силы оргазмом. Отдышавшись, ты бережно выходишь из меня, помогаешь забраться под одеяло и устраиваешься головой на моей груди. Я слушаю твое размеренное дыхание и перебираю блестящие растрепанные пряди твоих волос. «Дуг, любовь моя» - нежно вздыхаешь ты и погружаешься в сон. С замиранием сердца я шепчу как заветную клятву: «люблю тебя, Оскар, люблю больше жизни» и не замечаю, как усталость берет свое.