gains and loss / найти и потерять

Последняя неделя перед выпуском выдалась тяжёлой. Майя знала, что старшая школа — пристанище сплетниц и сплетников, но не ожидала, что новость об официально выброшенной в помойку дружбе с Райли разлетится по школе так быстро. Харт никогда не верила глупым слухам. И в этот поверила с трудом. Первые пару дней было труднее всего. Блондинка просыпалась каждое утро, зная, что сообщение от Мэттьюз с лучшими пожеланиями на грядущий день уже пришло. Но когда девушка включала телефон, осознание произошедшего било её ниже пояса, и она проводила всё утро в рыданиях. Майя не знала, как это переживает Райли, но в одном она была уверена на сто процентов — брюнетка была опустошена, разрушена, мертва. Настолько, что Топанга разрешила дочери перенести несколько выпускных экзаменов на начало следующей недели, так как видела неспособность ребёнка сфокусироваться на чём-либо и подготовиться к зачётам. Мэттьюз была похожа на тряпичную куклу, из которой высосали жизнь. Но, если ты ничего не чувствуешь, ты не чувствуешь боль, так? Забыть дружбу с Райли как страшный сон Майе было непросто. Гораздо легче было говорить о том, насколько эти отношения ядовиты и слабы. На деле же Харт не справлялась: она, проходя мимо магазинных витрин, часто замечала милые вещи, что напоминали ей о бывшей подруге. Вот на манекене красуется розовый пиджак, усыпанный пайетками, а под яркой вывеской «детский магазин» сидит фиолетовый кот. Если бы раньше блондинка без сомнений купила это и подарила Райли, сейчас же она заставляла себя отойти подальше от витрины и не покупать ненужную плюшевую игрушку или дурацкий пиджак. Воспоминания о том вечере выбивали её из колеи. Майя не знала, что без Мэттьюз будет так трудно. Но, как бы тяжело ни было обеим, они всё равно продолжали держать дистанцию. Не пересекались взглядами. Не говорили друг другу ни слова. Делали вид, что никогда не знали друг друга. Больно ли это было? Да, однозначно. Но они продолжали убеждать себя, что всё это к лучшему. И, чем ближе приближался выпускной, тем лучше Майя понимала и тем легче принимала тот факт, что их дружбе действительно конец. Что сообщений по утрам больше не будет, и что пора перестать покупать ненужные вещи, напоминающие о Райли. Что тринадцать лет, потраченных друг на друга, не вернуть. И осознание последнего факта било больнее всего. Одни были одним целым. Они были Райлайей. А стали двумя избитыми и разрушенными марионетками, чьи нитки вот-вот порвутся.

~•~•~

Лукас делал всё, что было в его силах, чтобы спасти блондинку от глубокой депрессии. В такое нелёгкое для девушки время ей был нужен человек, готовый поддержать, утешить и предложить своё плечо, на которое можно опереться. И Майя была безумно благодарна Фрайеру. Он видел её, разбитую, заплаканную, жалкую, и всё равно был с ней. И всё равно любил её. Но даже Лукас видел, что огромная частица Харт бесследно исчезла. Что ей не хватает Райли. — Не-а, — на автомате отвечает блондинка, засовывая руку в тару с попкорном и подползая ближе к телевизору, который крутил старую комедию. — Я уже смирилась с этим, так что давай не будем затрагивать эту тему. Хотя бы в ночь перед нашим выпускным. — Майя, вам действительно стоит простить друг друга, — продолжал Лукас, несмотря на любезную просьбу девушки заткнуться. — Я вчера болтал с Райли, извинялся за всё, что сказал и сделал. Она выглядит просто ужасно, такое ощущение, что она не спала неделями. Я никогда не видел её такой... опустошённой. Харт знала, что винить в этом нужно только себя, и ей правда было неприятно осознавать это. — Мне-то какая разница? — безразлично ответила она. Майя сделала выводы для самой себя. Её дружба с Райли была просто ещё одной неудачной главой в книге, что она называет «Своей жизнью». И эта неудачная глава настолько неудачна, что лучше её вообще не открывать и не читать, а с годами — забыть как страшный сон. «Всё к лучшему, — думала Майя. — Не придётся забивать голову всякой ерундой, вроде идеи жениться и родить в одно время, а потом поженить своих детей друг на друге, чтобы стать родственницами. Или, вот глупости, додружить до старости, а потом сослать куда-нибудь своих мужей и стать соседками по комнате в доме престарелых, где мы бы пошучивали над остальными стариками и подкладывали им в еду желейных червячков». Но Харт закончила перебирать их глупые планы на будущее у себя в голове, чтобы не заплакать в очередной раз. — Вы же как сиамские близнецы. Вы неделимы, вы — Райлайя! Вы не можете не быть вместе. Это противоречит всем законам естества! — Неужели? — Майя фыркнула. — А что, если я устала от этого?! Может, мы уже выросли из Райлайи! И пора наконец стать Райли и Майей. Внезапно губы Лукаса расплылись в довольной ухмылке, что слега удивило блондинку. — Видишь? Ведь это совсем не трудно признать. — Ты о чём? — удивление Майи росло с каждой секундой. — Буквально только что. Ты не сказала, что пора стать Майей. Ты сказала, что пора стать Райли и Майей, что означает лишь одно — ты всё ещё хочешь быть её подругой. Девушка закатила глаза и уставилась в телевизор. — И ты можешь. В любую секунду. Вы снова можете дружить, но не как Райлайя, а как два разных человека. Вы снова можете быть лучшими подругами до, да и после, скончания веков. Просто вам нужно принять к сведению, что вы — два разных человека. Что ваши взгляды на мир изменились и могут не совпадать. Это нормально. Слушай, — он взял руку Майи в свою, чем заставил её оторваться от просмотра фильма, — вам обеим это нужно. Вам плохо, когда вы порознь. Помиритесь, ибо больше такого шанса не представится. Райли скоро уезжает, и ты вряд ли увидишь её вновь. Поговори с ней, вам обеим станет легче. Плюс, моей девушке грусть не к лицу. — Девушке?! — Майя подавилась попкорном. — О, то есть я теперь твоя девушка?! А когда это я на это соглашалась? — Ты что, против? — Я... я не знаю. Просто понимаешь, я ненавижу... Майя не смогла закончить предложение. Лукас накрыл её губы своими до того, как она успела осознать всё происходящее. Их языки сплелись, сердце девушки бешено стучало. Она хотела просидеть вот так, целуясь с ним, целую вечность. А может даже чуть больше. Фрайер отстранился, и их губы последний раз соприкоснулись. Майя удивлённо посмотрела на него, её взгляд бегал по лицу парня. — ...ярлыки, — закончила она. — Будь моей девушкой, или я больше никогда не поцелую тебя. — Так нечестно, Гекльберри! — Выбор за тобой, Майя, — сладко пропел Лукас у её уха. — Выбор за тобой. Блондинка включила типичную Майю-плохую-суку-Харт. Она ни за что не даст ему выиграть. Не в этот раз. — Ладно, — девушка наклонилась ещё ближе и остановилась рядом с губами Фрайера, — выбираю второе. Заливаясь злобным смехом, блондинка поспешила победно удалиться из комнаты, но Лукас не дал ей этого сделать, схватив за запястье. Харт, по законам жанра, чуть не упала от неожиданности, но блондин, по законам жанра, поймал её, и это напомнило ей об их встрече в коридоре пару лет назад. — Я думал, что ты не была против стать моей... нормальной девушкой, когда мы начали открыто встречаться. Но, видимо, тебя придётся попросить об этом. Второй раз, — он усадил её на свои колени, обнимая за талию. — Майя Пенелопа Харт, не хотите ли вы стать моей официальной девушкой? — прошептал он. — Пожалуйста. Что-то в блондинке щёлкнуло, оборвалось, когда он так ласково произнёс последнее слово. Что-то подсказывало ей, что пора сдаться. — Да, — так же тихо ответила она, — я буду твоей... официальной девушкой. Майя повернулась и поцеловала Лукаса. Не жадно, не пытаясь вдохнуть в него огонь и страсть, что кружат внутри неё ураганом. А так, словно этот поцелуй — их первый, так, словно у них есть целая вечность на то, чтобы целовать друг друга. Он взял её лицо в свои руки и провёл пальцем по щеке. Они просто смотрели друг на друга, наслаждаясь моментом. У них определённо впереди целая вечность. Что-то в их взглядах изменилось. Они смотрели друг на друга с такой нежностью и теплом, что любое мороженое растаяло бы в сорокаградусный мороз под их взглядами. И блондинка больше не боялась того страшного слова на букву «л». С Лукасом она не боялась ничего. Теперь она была уверена в своих чувствах к нему, была уверена, что именно она чувствует. И это её не пугало. Харт чувствовала, что должна рассказать об этом Фрайеру. Но никак не могла выбрать подходящий момент. — Так ты поговоришь с Райли? — внезапно прервал тишину парень. — Думаю, у неё тоже найдётся, что сказать. Вам обеим нужно подлатать раны. — Да... Завтра подойду к ней. — Хорошо. Он поцеловал девушку в щёчку, и она положила голову ему на плечо. Они сами не сомневались в том, что у них есть целая вечность. Майя была так счастлива, что он появился в её жизни. Что он переехал в Нью-Йорк и пошёл в эту школу. Что когда-то он попросил у неё карандаш, а потом спорил с ней о творчестве Шекспира. Даже если они поступят в разные колледжи, блондинка знала, что всегда сможет на него положиться. Что он всегда будет рядом. Харт не была одной из тех людей, что строят какие-то серьёзные планы на будущее, но в одном она была уверена — Лукас всегда будет играть в нём главную роль. Независимо от того, какой сценарий предложит им судьба. Он будет частью её будущего. А она — частью его.