Alea jacta est (Жребий брошен)

Глава ни о чем. Вполне можно ее пропустить...

      POV Катя Жданова.       — Просыпаемся, больная, — сквозь сон услышала я веселый бас тети Иры. — Давай, Катюха, поднимайся, некогда мне с тобой церемониться.       — Доброе утро, теть Ир.       — Утро? Ну, это ты явно погорячилась.       — А который час?       — Тринадцать тридцать восемь, если быть совсем точной.       — Ничего себе, — я резко села и сразу упала назад на подушку, так закружилась голова.       — Так… Кажется докувыркались, голубчики. Катенька, у тебя когда должны быть месячные?       — Месячные? Не помню. Я за ними вообще не слежу.       — Ты ебнулась? Нет, точно, ты на всю голову больная. Ты вообще, когда-нибудь слышала о культуре женского здоровья? Катя, я уж молчу о том, что это крайне не интеллигентно — так наплевательски относиться к системе воспроизводства себе подобных, а вот о том, что это еще и не умно, я скажу тебе пару слов.       — Не надо, теть Ир, я уже поняла, что я не умная и не интеллигентная.       — Да, прЫнцесса, именно так! Дура ты дремучая.       И снова, как несколько часов назад, накатила волна злобы и обиды, да такая, что я не смогла с ней справиться. Слезы брызнули из глаз, меня затрясло.       — Конечно! Все-то у вас дуры! Только вы с Колькой умные, правда? А то, что в нашем доме слово месячные было неприличным, так это ничего, да? То, что я всегда их стеснялась, это тоже не считается? Уходите! Убирайтесь отсюда!       — Пиздец! Все, Катюха, на ближайшие месяцев восемь ты можешь не следить за месячными. Рот открой!       — Что?       — Рот открой! Вот так, глотай, — тетя Ира как-то залихватски «выстрелила» мне прямо в рот таблеткой, и сразу дала воду, запить ее.       — Я даже в интернете информацию на эту тему стеснялась посмотреть, а вдруг…       — Все, мы закрыли эту тему, мамочка. Скорее всего, мы поговорим о месячных после родов. И не только о них. О многом поговорим. Например, о планировании следующего ребенка.       — После каких родов? — я ошалела.       — Катя, бегом подмываться и раздеваться.       — Зачем?       — Блядь! Думаю, для того, чтобы позавтракать!       — Что?       — Катюха, не тупи! Дай мне тебя осмотреть, сделать все анализы, потом поговорим.       — Тетя Ира, вы думаете, что я беременная на самом деле?       — Нет! Понарошку! Катька, давай быстрее, мне правда некогда.       Сказать, что я была в шоке, это ничего не сказать. У меня будет ребенок. Нет, у нас! У нас с Андрюшей. Как не стыдно сознаться в этом, но все мысли мои были не о ребенке. Вернее именно о ребенке, но… как таблетке от развода. «Теперь точно никакого развода не будет», — думала я все то время, пока тетя Ира ощупывала мне грудь, осматривала меня, брала мазки и кровь, зачем-то измеряла мне ректальную температуру и пульс.       Вот почему для меня холодным душем прозвучал дальнейший разговор с тетей Ирой.       — Катя, когда это могло случиться?       — Что?       — Вот как тут матом не ругаться? Как? Катя, если тебя осматривает гинеколог на предмет беременности, то она, наверное, не станет у тебя спрашивать, когда ты в первый раз занималась онанизмом. От этого дети не заводятся! Если я тебя спрашиваю, когда это могло случиться, то, наверное, я имею в виду зачатие? Нет? Так когда могло произойти зачатие?       — Я не знаю.       — Ясно. Послушай меня, Катенька внимательно. Матка настолько в норме, что ни один уважающий себя гинеколог не поставит тебе в актив беременность. Если ты и беременна, то срок очень-очень маленький и никак не может соответствовать симптоматике внешних проявлений. Даже ХГЧ еще будет только чуть увеличен, даже УЗИ еще не покажет плода. Понимаешь о чем я?       — Нет!       — Катя, я скорее чувствую, чем знаю, что ты в положении. Но это никак не объясняет ни твоей нервозности, ни твоего обморока, ни твоей смены настроения. Такая симтоматика на таком сроке просто почти невозможна. Почему почти? Потому что бывают исключения. Так что мы, на всякий случай, не будем ни пить, ни курить, ни жрать антибиотики, но о слове беременность на ближайших пару недель забываем. Возможно, это какой-то сбой системы, учитывая сколько нервотрепки выпало на твою голову в последнее время.       — А может, я и есть то самое исключение? — с надеждой спросила я.       — Может, но скорее всего… Потерпи пару недель и все станет ясно. И не реви! На всякий случай мы из рациона убираем и слезы, и нервы. Договорились?       — Тетя Ира, но вы же сами сказали, что чувствуете.       — Чувства к делу не подошьешь, девочка. Все, милая, я ушла. Вечером позвоню, расскажу о результатах анализов.       — До свидания. Спасибо, теть Ир.       Я осталась одна. Немного поплакала, даже не понимая, чего реву, а потом решила, ну, ее — эту науку. Беременная… не беременная… время покажет, а вот есть хочется уже сейчас.       — Мама, Андрюша, где вы?       — Катька, не ори, бабушка спит! — из кухни высунулась лохматая голова брата. — Иди лучше жрать.       — А где Андрей?       — Не знаю, но думаю, что пошел «этому» табло чистить.       — С ума сошел? Его же посадят!       — Не посадят. Ты что будешь есть?       — Не суетись, я сама возьму. А мама где?       — На операции «перехват».       — Где?       — Ну, поехала со Славиком Жданова перехватывать, чтобы не посадили.       — А! Понятно. — я перекусила немного, заглянула к бабушке и отправилась досыпать.       В следующий раз я открыла глаза, когда за окном уже было темно и то только потому, что кто-то нежно гладил меня по голове.       — Андрюша, — сонно пробормотала я.       — Нет, солнышко, это я. Вставай, детка. Нам нужно принять одно важное решение.       — А Андрюша пришел?       — Пока нет, Катенька.       — Как нет? Он же обещал! Мама, он что бросил меня?       — Ну, почему сразу бросил? Что ты вещь, что ли, чтобы тебя бросать? Он очень любит тебя, девочка моя. Я же видела, как он за тебя полез в драку. Вижу, как он говорит о тебе, как за тебя переживает. Он тебя любит, это точно.       — А почему же он тогда не вернулся?       — Ему нужно время, чтобы подумать. Катенька, ты же лучше меня знаешь, какие у вас непростые отношения. Устал он, доченька. Просто устал. Вот увидишь, он не сможет без тебя и пару дней. Вернется.       — А я не устала?       — И ты устала. Вот и отдыхай… И от Андрея, и от всего. Ешь, спи, гуляй. А сейчас вставай, тетя Ира на кухне нас ждет.       — Готов результат анализа? — обрадовалась я.       — И это тоже.       В ту же секунду я вскочила, оделась и выбежала на кухню.       — Тетя Ира, я беременна?       — Катюша, у тебя очень странные анализы. ХГЧ — сто единиц, понимаешь?       — Нет!       — Это результат на третью-четвертую неделю беременности.       — Этого быть не может.       — Значит, завтра с утра ко мне в клинику. Будем обследовать тебя, девонька. И пожалуйста, скажи уже всем, что никакой беременности не было. А то, если ты и правда в положении, будешь, как слониха два года носить.       — А что со справкой делать?       — Выбрось. Она же не учтена нигде. Все, закрыли эту тему. Девочки…       — А я? — встрял брат.       — Блиииин! Скажи спасибо возрасту, а то бы я ответила. Девочки-мальчики! Елену Александровну я от вас забираю.       — Куда? Зачем? Почему? — спросили мы разом.       — В клинику, к себе.       — А бабушка тоже беременная? — нервно хохотнул Андрей.       — Нет, бабушке срочно нужно пройти полное обследование. И лечение у психолога, а возможно и у психиатра.       — Теть Ир, у вас же гинекологическая клиника, — удивилась я.       — Да! Но это не значит, что у нас нет эндокринологов, невропатологов, кардиологов и психиатров. Я ее положу к нам с диагнозом… Не ваше дело с каким. Но мы ее всесторонне обследуем и назначим ей психолога и психиатра.       — Мам, — голос у Андрея был испуганным, — а что, наша бабушка сумасшедшая?       — Нет, парень, бабушка твоя не сумасшедшая. У нее синдром жертвы, или стокгольмский синдром, понял?       — Нет!       — Да и не надо. Но если ее не лечить, она у вас здесь так никогда и не поднимется, угаснет потихоньку. Так и будет страдать от своего «предательства» и от вымышленных переживаний того, кого она «предала».       — Ириш, все так серьезно? — спросила мама. — А почему она мне ни разу этого не сказала?       — Лара, да у нее и перед тобой чувство вины, и перед Катей, и перед Валер…       — Не произноси этого имени!       — Извини. И перед ним тоже чувство вины. Только от него у Елены Санны еще и психологическая зависимость есть. Плохо ей, Ларочка. Очень плохо. Жить не хочется. А то, что она теперь тебя «объедает», мучает ее так, что организм пищу не принимает. Так что я ее забираю, и прямо сегодня.       Ирина Петровна увезла бабушку, и я переселилась в гостевую комнату. Очень не хотелось этого делать. Я все ждала, что Андрей придет, а он все не шел и не шел. Зазвонил мой мобильный, на экране высветилось: Андрей.       — Да.       — Привет.       — Привет.       — Я соскучился. Как ты себя чувствуешь?       — Нормально.       — Как твой нос?       — Нормально, даже отек немного прошел.       — Я очень рад, Катенька.       — А ты как? — я совсем уже собралась сказать ему, что я, возможно, беременна, но слова застряли в глотке. Вместо этого я выпалила: — Счастлив, что избавился от меня?       — Спокойной ночи, Катюша, — в трубке раздались короткие гудки.       Вот что я за идиотка? А может он звонил, чтобы сказать, что хочет прийти? А может ждал, что я ему тоже скажу, что соскучилась? Дура! Какая же я дура!