Alea jacta est (Жребий брошен)

      POV Андрей Жданов.       Поспать мне так и не удалось — Катя металась во сне, изредка всхлипывала, но руку мою держала цепко, и стоило мне только предпринять попытку высвободиться, как она со стоном и бормотанием еще крепче впивалась ногтями в мою ладонь.       В семь утра в двери постучали, я вскочил и бросился в душевую комнату, мне совершенно не хотелось компрометировать Катю, пусть даже перед Колькой, который, наверное, понял бы все правильно.       — Кать! Катька, — донеслось до моих ушей. — Катюха, просы… Оба-на! А это что такое?       Я лихорадочно стал вспоминать, не оставил ли я в спешке в комнате что-нибудь из своих вещей. Вроде нет! Халат на мне, и тапки тоже, тогда что же узрел наш юный Шерлок Холмс. Но он, оказывается, не узрел, он, оказывается, унюхал.       — Ну и амбре, Катерина Валерьевна. Катька, просыпайся, ты что вчера нажралась? В одиночку? Ну, ты и алконавт, куда только твой дефективно-фиктивный смотрит? Катя! — прикрикнул Зорькин.       — А! Что! Кто здесь?       — Конь в пальто здесь! Ты чего вчера наклюкалась? Лавры Клочковой…       — Коль, заткнись, а? Пожалуйста. Голова болит.       — Оно и понятно, назавтра завсегда голова болит. Называется похмельный синдром. Что делать будем? Опохмелку нести или рассолом обойдемся?       — Просто уйди, и все само пройдет.       — Не могу. Мы с Викой поедем к Митрофану, потом нужно собираться, ехать и срочно делать анализ ДНК, потом…       — Заткнись!       — Ты что, на работу не пойдешь?       — Уйди!       — А работа?       — Не знаю. Уйди!       — Как скажешь!       — Стой! Принеси воды, пожалуйста.       — Нетушки! Умные алкоголики с вечера воду готовят.       Колька вышел, я высунул голову из душевой, убедился, что Катенька одна и вошел в комнату.       — Ушел?       — Ааааааа! — закричала Катюша. — Кто здесь?       Мда… тот еще из меня получился конспиратор! На Катин крик в комнату на всех парах влетел Зорькин, хорошо еще, что Вика не проснулась и не прибежала.       — Что случилось? У тебя уже глю… — тут он заметил меня, ухмыльнулся, прищурил один глаз и выпалил: — Так-так, пора звонить матушке.       — Зачем? — тупо спросили мы с Катюней одновременно.       — Потому что Жданов нарушил режим лечения. Одно из двух, либо вы пили вместе, а пить ему нельзя; либо фиктивному пришел пиздец, и он незаконно пользовался недолеченным, а точнее недоремонтированным агрегатом. А может, и то, и другое вместе. Так что лечащий врач должен быть проинформирован.       Катя спряталась под одеяло с головой, а я схватил Зорькина за шкирятник и выволок в коридор.       — Что ты несешь? Зачем ты Катюшу в неловкое положение ставишь? Она вчера немножко перебрала, ей было нехорошо, я просто ей помогал. Сам я не пил и ничего между нами не было.       — Андрей, а ты чего оправдываешься? Юпитер, ты сердишься — значит, ты не прав! Ой, ну, не надо на меня смотреть, как на врага народа, я всего лишь пошутил. Все, сейчас не шучу. Что делать с анализом ДНК и с ребенком?       — Мы же вчера упаковали Кирин волос, так что берите мальчика и везите на анализ.       — Куда?       — Слушай сюдой, Монька-какер…       — Какой я тебе Монька-какер? Я Колька-хакер!       — Тем более! Открой интернет и найди адрес клиники. Ясно?       — Так точно, ясно! А что делать с последним стаканом воды?       — С чем?       — Ну, люди для чего женятся? Чтобы было кому перед смертью последний стакан воды принести. Твоя благоверная помирають, воду просють.       — Ну, придурок!       — Никак нет, ваше высокоблагородие, это не я придурок, а ты дурак. Только дурак мог назначить придурка финансовым директо…       — Колька, хватит! Слушай меня внимательно.       — Да-да!       — Катя сегодня вряд ли придет на работу. А если и придет, то только после обеда. Вы с Викой делаете анализ ДНК, потом ты едешь на работу и выполняешь все распоряжения Малиновского. На сегодня он главный.       — А Виктория?       — Виктория знает, чем ей заниматься. Малину я предупрежу. Все, свободен… Нет, подожди.       — Что еще?       — Коль, а Денис…       — Значит рассказала?! — столько недоверия и недоумения было во взгляде Зорькина, так серьезен сразу он стал, что меня взяла оторопь. — Все вопросы о Денисе ты задашь Пушкаревой и только ей.       POV Катя Пушкарева.       Голова просто раскалывалась, но это меня сейчас беспокоило меньше всего. Сейчас было кое-что пострашнее головной боли — огромная зияющая дыра в памяти. Я раз за разом пыталась восстановить события вчерашнего вечера и ночи, но последнее, что я помнила: я забираюсь к Андрею в кровать. Как я оказалась в своей комнате, почему я голая, что я творила, почему Андрюша был в моем душе и было ли что-нибудь между нами, было скрыто туманом где-то в недрах моей раскалывающейся головы. В дверь тихонько постучали.       — Да, — сказала я с надеждой, что это не Андрей, уж больно стыдно было смотреть ему в глаза. Увы… Не с моим счастьем.       — Катюша, можно к тебе? — Андрей с подносом в руках входил в комнату.       — Входи, — обреченно разрешила я.       — Сейчас будем лечиться.       Я не знаю, что еще он притащил, но кофе на подносе был однозначно, от его запаха меня замутило так, что едва крикнув: — Отвернись, — и даже не убедившись, что моя просьба выполнена, бросилась в душевую. Рвать было нечем, только дикий кашель и позывы сотрясали все мое тело. Плохо было так, что я даже никак не среагировала, когда Андрей ворвался ко мне. Опомнилась только от стука собственных зубов о стекло.       — Пей, Катя, пей все до дна. Вот так, молодец.       — Не смотри на меня.       — Я на тебя не смотрю. — он сунул стакан мне в руки и открыл горячую воду. — Сама сможешь постоять в душе?       — Смогу.       — Умница. Полотенце на вешалке рядом с халатом. Если станет нехорошо, зови.       «Значит, между нами все-таки что-то было, иначе он не зашел бы и не был бы так спокоен», — подумала я. Это было обидно, я столько раз мечтала о близости, а вот случилось, и я ничего не помню. И ничего, кроме стыда не чувствую. Это было так обидно, что я заревела.       — Катя, у тебя все в порядке?       — Да, я уже вытираюсь.       Набравшись храбрости и набросив халат, я вышла из душа.       — Как голова?       — Полегче.       — Конечно полегче, я же тебе волшебный опохмелятор приготовил, маленькая.       — Что?       Я мгновенно все вспомнила. И то, что рассказала о маме, и то, что он мне пел, или не он, но кто-то пел точно, и то, что я что-то рассказывала ему о Денисе. Вот только не помнила было ли что-нибудь у нас с ним.       — Я в воду влил ампулу обезболивающего и аспирин.       — Нет, я про маленькую.       — А какая ты, большая, что ли?       — Андрей, что вчера было? — решилась я.       — Ты о чем?       — У нас что-то было?       — Нет!       — Точно?       — Катенька, даже если ты думаешь, что я мог воспользоваться твоим состоянием, то вспомни хотя бы, что я, как сказал Зорькин, с недоремонтированным агрегатом. Так что не волнуйся, ты Денису не изменяла.       — Я Денису?       — Ну, не я же?       — Не изменяла?       — Нет. Иди ложись в постель, будешь сейчас пить кофе и есть соле…       Договорить он не успел.       POV Андрей Жданов.       — Катенька, даже если ты думаешь, что я мог воспользоваться твоим состоянием, то вспомни хотя бы, что я, как сказал Зорькин, с недоремонтированным агрегатом. Так что не волнуйся, ты Денису не изменяла, — так я и знал, что она обвинит меня во всех смертных грехах.       — Я Денису?       — Ну, не я же?       — Не изменяла?       — Нет. Иди ложись в постель, будешь сейчас пить кофе и есть соле…       Договорить я не успел. Катя как-то нелепо взмахнула руками, всхлипнула и разрыдалась во весь голос. О, Господи, что еще?       — Катя, Катюша, девочка, что такое? Ну, чем я тебя опять обидел? Катюша! Мне уйти?       — Нет! — она замотала головой.       — Водички дать?       — Нет!       — А что? Ну, что мне сделать, чтобы ты не плакала?       — Можно я не пойду сегодня на работу? — жалобно попросила она.       — Конечно можно. Ты из-за этого плачешь?       — Нет! Я должна тебе все рассказать, но я не могу, не получается даже слова выдавить из себя. Вчера могла, а сейчас не могу. А может мне снова выпить?       — Ну, нет! В запой я тебя не пущу. Хочешь, попробуем вместе поговорить? — она кивнула. — Ты хотела рассказать о Денисе?       — Да.       — Ты мне вчера сказала, что влюбилась в него без памяти. Ты об этом хотела мне сейчас рассказать? О том, что ты его любишь до сих пор?       — Я его ненавижу. — Катя, как сомнамбула дошла до кровати, легла, укрылась одеялом. — Ты можешь меня обнять, мне страшно.       — Могу девочка, — я присел на кровать и приобнял Катюшу.       — Нет, не так, ложись и обними меня, только глаза закрой, иначе я ничего не смогу тебе рассказать.       — Так хорошо?       — Да.       — Катенька, погоди секунду. Ты должна знать только одно: я тебя люблю и сегодня больше, чем вчера. И что бы с тобой не произошло, что бы у тебя не случилось, я на твоей стороне. Тебе не нужно меня стесняться или бояться осуждения.       — Спасибо. — Катя надолго замолчала, я не торопил ее, понимал, что ей нужно время, чтобы решиться. — Денис использовал меня. Использовал и выбросил, как никому не нужную старую тряпку…