На вулкане...
18 мая 2017 г. в 15:52
POV Андрей Жданов.
Эта тетка меня реально достала до печенки. Я почему согласился послушать ее душеспасительный бред? Потому что у меня была палочка-выручалочка. Да нет, это не то, о чем вы подумали, я про: «Три, два, раз… А ну еще! Три, четыре — Горячо», ну и так далее. Помните? Да-да, я про песенку не дающую лишней информации в мозг проникать. Так вот, Колькина мать оказалась еще и ясновидящей садисткой. Как только она заговорила, я сразу запел про себя, но головой кивать не забывал, типа «конечно», «а как же» и «без сомнения». Ага! С таким же успехом я мог стоять на улице голым и думать, что меня никто при этом не замечает.
Как только я «уходил внутрь», Ирина окликала меня по имени. В первый раз это не помогло, я ее не услышал, зато дикую острую боль в паху я почувствовал сразу. Она ударила меня! Представляете? Ударила! Правда не туда, а рядом, но боль отдавшаяся туда, не показалась мне от этого более приятной. Во второй раз, как только Зорькина И. П. произнесла: «Андрей», я тут же вернулся в реальность, и она захохотала.
— Андрюша, тебе что, как собаке Павлова, нужно условные рефлексы прививать? Или ты забыл, что у меня есть свой доморощенный гений? Ты что про себя говоришь, когда не хочешь людей слышать?
— Что? Да с чего вы взя…
— Ой не могу! Ты кого надуть вздумал? Головой он кивает! Как маленький, честное слово. Глаза-то стеклянные, так что этот номер у тебя не пройдет. А знаешь, что Колька делал, чтобы не слышать, как я его матерю?
— Что?
— Он в уме пытался доказать Великую теорему Ферма, так что ты против него еще зеленый. Слушай и запоминай. Глаза стекленеют — появляется боль в паху — это понятно?
— Ирина, вы садистка?
— Ага! Еще какая. Ненавижу, когда из меня дуру пытаются сделать, убить готова, так что скажи спасибо, что это будет всего лишь боль.
— Спасибо.
— Молодец, хороший мальчик. А теперь слушай. Катька гений!
— Ага! Как же. «Гений и злодейство — две вещи несовместные», а Катерина…
— Во-первых, не стоит верить всему, что когда-то прочел. Я тут как-то шла мимо стройки, смотрю — на заборе написано «х…й», я не поленилась, заглянула за ограду, и что ты думаешь?
— Что?
— А нет там никакого х…я, только балки какие-то, башенный кран и котлован огромный. И это все.
Разговор мне однозначно начинал нравиться, так я мог болтать с Ромкой, с Катей «до», а больше, пожалуй, ни с кем.
— А во-вторых? — спросил я.
— А во-вторых, Катька гений и она не злодейка. Это аксиома, мой мальчик! И если ты этого еще не понял, то мне тебя жаль. Я не стану пересказывать тебе наш с ней разговор, как и ей никогда не скажу о чем мы тут с тобой говорим, будем считать, что это врачебная тайна. Но одну вещь ты должен знать… Эта девочка пережила столько, что тебе и в страшном сне присниться не может. Не нужно ее винить в том, что случилось. Больше, чем она сама себя винит, у тебя это все равно не получится, а вот добить ты ее можешь. Просто взять и сломать окончательно.
— Ирина, я не согласен с вашей оценкой Катерины, категорически не согласен. Но обсуждать ее я не буду ни с кем, даже если мне грозит новый удар в пах.
— А я и не собираюсь ее обсуждать, я говорю то, что знаю. Она только что вырвалась из заключения на свободу. Двадцать четыре года за нее решали даже то, что ей поесть, не говоря о чем-то более серьезном. Откуда ей знать, как строятся отношения между людьми?
— И теперь я должен пройти все круги ада, чтобы Катерина научилась жизни?
— Да! Если она тебе не безразлична, то да!
— С какой стати?
— Тебе напомнить, что ты сказал Кате?
— Что я сказал?
— Что ты за сутки влюбился в девочку, которой нет. Нет и никогда не было. Что никогда не простишь Катю за то, что она украла у тебя Катеньку.
— Я такого не говорил. Я не мог такого сказать. Никогда!
— Почему не мог?
— Потому что даже если бы я так чувствовал…
— А ты так не чувствуешь?
— А кому какое дело, что я чувствую?
— Кате есть дело. И мне есть дело. Так почему ты не мог бы так сказать?
— Потому что я душу наизнанку не выворачиваю, ни перед кем.
— Тебе не повезло, у тебя поднималась температура, начинались боли и ты, совершенно того не желая, взял и вывернул душу. И знаешь, возможно это было лучшим из того, что ты сказал в своей жизни. А теперь послушай меня внимательно, это последнее, что я хочу тебе сказать. Если ты сейчас оттолкнешь Катеньку, то никогда себе не простишь того, что украл ее у себя. Это я тебе обещаю. И вот еще что, Катя будет тебя колоть. Не вые…вайся, или найми медсестру. Понял?
— Понял.
— Тогда пока.
— До свидания и… спасибо за все.
— Не за что! Принимай обезболивающие, не геройствуй.
— Ирина!
— Да!
— А что... А какие отношения связывают…
— Если тебе что-то интересно, возьми и сам спроси Катьку или Кольку, а я уже умыла руки. Бай!
Ирина Петрова ушла оставив больше вопросов, чем ответов на них. Но какая же все-таки потрясающая у Кольки мать! Я собрался еще немного полежать и подумать обо всем. О себе, о Кате, о «Zimaletto», и о том, что делать дальше. Мне о многом нужно было подумать… но когда это мои планы осуществлялись? А никогда!
Не успел я прилечь, как ко мне в комнату вихрем влетела Катя, сбросила с себя халат, швырнула его на пол, уселась ко мне на постель в головах, схватила меня за руку и поднесла ее к своим губам, что-то прошептав мне. Я не услышал. Я вообще ни хрена не понял.
— Ты чего? — спросил я ее.
— Кира пришла. Колька пока ее отвлекает, но боюсь, что это ненадолго.
И точно… Двери в комнату распахнулись без стука, и на пороге возникла моя бывшая.
— Андрюшенька, — словно не замечая прихода Воропаевой, заворковала Катя, — может хватит валяться? Может пойдем на кухню, я тебе кофе сварю.
— Катюша, а может, ну его, этот кофе? Может еще немножко полежим? Только…
— Андрей! — раздался крик от двери. — Так это правда? Ты действительно с ней?!
— Ой! — вскрикнула Катя так натурально, что даже я поверил, что она это от неожиданности. — Вы как сюда попали? Что вы делаете в нашей спальне?
— Андрей, мне нужно с тобой поговорить, — совершенно не реагируя ни на Катю, ни на ее слова, Кира обращалась исключительно ко мне.
— Спальня — не место для разговоров, Кира Юрьевна! — жена снова заговорила тоном королевы. — Андрей Павлович сейчас встанет и выйдет в салон, там вы сможете поговорить. Я права, Андрюшенька?
— Конечно, родная. Кира, подожди меня на диване у камина, я сейчас подойду.
— И ключи от нашей квартиры не забудьте выложить из своей сумочки на стол, — бросила Катя бывшей в спину.
Как только Кира вышла, Катя сразу вся съежилась, вскочила с постели, набросила на себя халат.
— Андрей, прости меня за это представление, это первое, что пришло мне в голову, когда она приоткрыла входную дверь. — Катюша говорила со мной не поднимая глаз.
— Ладно, чего там. Надо же было что-то предпринять. Тебе не за что просить прощение…