Alea jacta est (Жребий брошен)

      POV Андрей Жданов.       Катюха меня поражала с каждой минутой всё больше и больше. Мало того, что её план развития компании был блестящим, мало того, что каждый пункт этого плана тянул на Нобелевскую премию по экономике, она ещё сумела собраться, взять в себя в руки, и построить подчиненных так, что даже Кира не осмелилась её ослушаться. Но и это еще не все. После обеда и обсуждения бизнес-плана и плана развития компании, Ромка отвел меня в сторону и сказал:       — Какая умница! Жданов, она у тебя потрясающая умница, умеет собраться, умеет работать, умеет справляться с эмоциями… Голову могу дать на отсечение, что в ней темперамента на десятерых баб с лихвой хватит, ты посмотри, как горячо она отстаивает каждую букву своего плана, как раскована в движениях, когда говорит о работе. Андрюха, тебе не жена досталась, а клад. Ей Богу, я женился бы на ней не фиктивно, а по-настоящему, будь она хоть чуточку красивей.       «Публике речь Бенгальского не понравилась»*… Тем более, что она мешала осуществлению моей собственной гениальной идеи.       — Слушай, оценщик, давай проползай мимо. Это моя жена! Фиктивная, эффективная, дефективная, такая или сякая, но это моя жена. Кто тебе сказал, что будь она хоть чуточку красивей, я дал бы ей развод? Я тебе больше скажу, я не уверен, что и сейчас я готов развестись с ней. Может она для меня и сейчас самая красивая? Так что давай, пролетай, как фанера над Парижем. Ты прекрасно меня знаешь, что моё, то моё, никому не обломится, в том числе и тебе.       — Опаньки! Вот это номер. Ты чего, запал на Катюху?! — Ромка заржал. — Собиралась баба замуж по расчету, а вышла по любви.       — Я тоже знаю кучу пословиц. Например: на чужое добро и глаза разгораются, или: не торопись хватать, одуй пальцы. А вот эта мне больше других нравится: не разводи усок на чужой кусок, с носом останешься!       — Бли-и-и-ин! Народное творчество с запыленных полок достал. Значит, точно, Жданов, ты пропал. О! Стихи!       — Ага… Я поэт, зовусь Незнайка…       — От меня вам балалайка, — захохотал Ромка. — Катенька, я испаряюсь. Если нужна будет моя помощь —

Ты свистни — тебя не заставлю я ждать, Ты свистни — тебя не заставлю я ждать, Пусть будут браниться отец мой и мать, Ты свистни, — тебя не заставлю я ждать! Но в оба гляди, пробираясь ко мне. Найди ты лазейку в садовой стене, Найди три ступеньки в саду при луне. Иди, но как будто идешь не ко мне, Иди, будто вовсе идешь не ко мне.**

Иначе твой благоверный открутит нам головы. Катюша, ты даже не представляешь, как ты влипла. Андрей даст Отелло сто очков форы в деле удушения неверных жен. — и Роман со смехом удалился.       А Катя вдруг смутилась и покраснела. С чего бы это? Ну, пошутил Малина, чего же реагировать? А того, что я сам завелся и пристально посмотрел на жену. Мне очень не понравился Ромкин интерес к мадам Ждановой, тем более, что уже вечером я собирался сделать ее не просто «чуть красивее», а красивой по-настоящему, может, даже красавицей. Для этого я и вызвал Юльку.       Юлиана Виноградова не была штатным PR менеджером нашей компании, у неё было свое pr-агентство «Juliana», но, благодаря давней дружбе между нами, заказы от «Zimaletto» принимались ею в первую очередь, и выполнялись по самой высшей категории. Уверен, что никому другому не удалось бы вызвать Юленьку сегодня на сегодня, тем более, что ей предстояло выполнить такой мелкий заказ.       Теперь я вдвойне был рад, что пригласил Юльку. И Катюху мне писаной красавицей сделает, и Малину отвлечет. Дело в том, что Ромка вот уже год, как сох по этой Амазонке и мужененавистнице.       — Виктория, — отвлек меня от моих размышлений Катин голос. — Виктория Аркадьевна!       — Да, Катерина Валерьевна. Простите, я отлучалась на пару минут.       — Оповестите, Урядова, Момчиловича…       — Момиловича? А кто это?       — Это Милко.       — А я и не знала, — хмыкнула Вика.       — Теперь будете знать. Значит, так… Урядов, Момчилович, Малиновский, Воропаева и Ветров ровно через час должны сдать отчеты по своим отделам, по состоянию на двенадцать ноль-ноль сегодняшнего дня.       — Лично?       — Лично! Всех сразу в кабинет не запускайте. Пусть ждут в приемной в порядке живой очереди.       — Катерина Валерьевна, а если Воропаева не пожелает?       — Значит, предупредите ее, что… Секунду. Мы посоветуемся и я скажу, что делать. — Катя взглянула на меня. — Андрей, ты правда готов уволить Киру?       Господи! Как же мне это нравилось! И то, что Катя, несмотря на произошедшее на пятиминутке решила себя побороть и встретиться с каждым лично, но уже за президентским столом, когда по определению она выше каждого, входящего в кабинет (только бы ей хватило такта не включать крутого начальника), и то, как она отдавала Вике распоряжение (по-деловому, без заискивания, но и без гонора), и то, что прежде, чем начать запугивать Киру, Катюша решила посоветоваться со мной хотя я изначально дал ей сarte blanche.       — Готов, Катюша. Кира очень посредственный руководитель. Всю работу за нее тянет ее помощница.       — Значит ее зарплата балластом висит на «Zimaletto»? Тогда ее в любом случае после Совета директоров придется уволить. Или заставить работать.       Я пожал плечами, как-то не думал я раньше на эту тему. В компании столько лишних людей, что одним больше, одним меньше — особой роли не играло. Кажется, моя женушка действительно решила навести порядок.       — Андрюша. А как быть с Милко?       — А Милко очень нужно оставить, он невероятно талантливый дизайнер. Правда, было бы чудесно, если бы удалось немного пообломать ему рога. Но это, мягко говоря, невыполнимо. Да еще я… Такого ему наговорил… Ужас!       — Знаешь как торгуются на Востоке?       — А это здесь причем?       — Если нам удастся его оставить в «Zimaletto», рога я ему не просто пообломаю, я ему их вообще спилю, вот увидишь.       — Этого еще не удавалось никому, даже отцу.       — Просто вы не знали закона восточного торга. А я знаю.       — Ну, поторгуйся… Поторгуйся.       — Виктория. Если Кира Юрьевна не пожелает приготовить или принести отчет лично, предупредите ее, что это может привести ее к увольнению. И вот еще что, предупредите Ветрова, что финансовый отчет нужен мне в двух экземплярах.       — Сделаю, Катерина Валерьевна.       — Кать, а ты почему решила заставить народ сидеть в приемной в живой очереди? Решила отомстить.       — Андрей, я никогда никому не мщу. Во-первых, считаю месть разрушительной, а во-вторых, я не Господь Бог, чтобы брать правосудие в свои руки. Мне, да и Кольке, необходимы эти отчеты. У меня могут возникнуть вопросы, поэтому попросила принести лично. А живая очередь нужна для того, чтобы эти «милые» люди выпустили пар в приемной, перемыв мне косточки, а не несли в кабинет свой негатив. Иначе конструктивного диалога у нас не получится.       Наивная глупышка, сколько пара не выпускай, все равно не удастся найти общий язык со змеями. Но говорить я ей этого не стал, пусть хотя бы попробует. Главное, что сумела вытащить голову из песка, и что, правда, хочет сделать, как лучше. Ничего, я рядом, помогу, если что.       К моему большому удивлению, я ошибся. Еще как ошибся!       С Урядовым Катя мгновенно нащупала верный тон разговора, и он, окрыленный возможными перспективами, очень быстро признал в ней начальницу. Не из подхалимских побуждений, а по существу.       Милко зашел с презрительно поджатыми губами, не глядя ни на кого, швырнул свой отчет от двери к столу, папка упала на пол, но поднимать он ее и не думал, повернулся, чтобы уйти, тут его и настиг удар под самый дых.       — Милко Вуканович, если вы уже самоутвердились, то можете поднять папку и присесть. А если это единственное, чем вы можете поразить нас, то уверяю вас, что вы не оригинальны. Мы с Андрюшей еще и не таких хамов видели. — и дальше Катя обращалась только ко мне, напрочь перестав замечать Милко. — Дорогой, ты же мне говорил, что в «Zimaletto» талантливый модельер. Кого ты имел в виду?       — Милко. Он действительно талантлив.       — Не смеши меня, прошу тебя. По-настоящему талантливому человеку не нужно привлекать к себе внимание хамством или швырянием папок, или выпендрежем. Его работы говорят за него. Знаешь, я обратила внимание, что чем мельче и бездарнее актер, тем больше вокруг него сплетен, слухов, скандалов и эпатажа. А знаешь почему?       — Почему?       — А ничем другим он неинтересен. Возьми, например Смоктуновского. Он гений и этим интересен публике, поэтому о нем при его жизни вовсе ничего не было известно. А возьми какого-нибудь Пупкина… — тут Катя, словно ненароком повернула голову. Милко сидел в кресле напротив президентского стола, папка с отчетом лежала на столе.       Катька не стала даже намекать на то, что только что в нее швыряли этой папкой, просто раскрыла ее и начала задавать Милко вопросы по-существу. И он отвечал. Пусть и сквозь зубы, но отвечал. Я просто залюбовался этой сценой, поэтому и прозевал, когда Катя обратилась ко мне.       — Андрюша, покажи Милко Вукановичу вышивальные станки, пожалуйста. Мне кажется, что было бы правильно заказывать то, что он выберет. Ему виднее, какие операции должен делать станок.       — Вначале нужно принять план развития.       — Ты прав, дорогой, но чтобы принять этот план мы должны в смете заложить цену на станки. А кто знает не будут ли это деньги выброшенные на ветер. Мы с тобой можем захотеть сэкономить и выбрать самую дешевую модель, а она модельера может и не устроить. Или наоборот. Может, ему совершенно не нужна какая-нибудь многооперационная махина, а мы ее купим за сумасшедшие деньги. Правильно?       Милко был польщен, но он был бы не он, если бы все же не повыпендривался чуток.       — ЗАчем мЕне вы выбИрывать что-то, кОгда завтрА прЫдет дрУгой презИдент?       — Так ты сможешь другому президенту сказать какой станок тебе нужен, — сказал я. А Катя добавила, словно про себя:       — Жаль, что другому президенту это будет не нужно. Распродаст Воропаев «Zimaletto», да и дело с концом. Андрюша, прости, — словно спохватившись, что сболтнула лишнее, поспешно сказала Катюша, — я не хотела тебя расстраивать.       — Я не расстроился. Заберем свою долю и откроем новую компанию.       — Ты прав, — мы снова делали вид, что напрочь забыли, что мы не одни. — С моим экономическим гением, да с твоим управленческим талантом, мы быстро поднимемся.       — Катюша! Я тут ездил на конкурс молодых модельеров в Париж и приметил одну интересную девочку…       — Какую еще девочку?       — Не ревнуй! Беата Райска молодой модельер из Чехии. Перспективная, интересная, бесконфликтная. Думаю, нам удастся заполучить ее.       — Беата Райска? Да у нЕе ничЕго итереснОго нет!       — Ой, Милко Вуканович, простите, мы отвлеклись. Вы можете быть свободны.       — А стАнок не нужнО выбИрать?       — Думаю, что нет. Проголосуете за Воропаева и будете решать все вопросы с ним.       — Я еще не рЕшил.       — Тогда посмотрите, какой станок вам интереснее.       — ЕслИ Андрей извинИтся, что тАкое говОрил, я подумАю, за кОго голосОвать.       — Милко, — как-то даже устало сказала Катюша, — вы любите вашего молодого человека?       — Да, лЮблю. А прИчем здесь этО?       — А он вас?       — Да!       — А если бы при нем начали вас обижать, или оскорблять, что еще хуже, вы стали бы на его защиту?       — Да.       — А он на вашу?       — КонечнО!       — Потому что вы любите, правда? Тогда вы должны понять Андрея. С вашей точки зрения я недостойна его любви, я некрасива и страшна. Но он меня видит другими глазами, глазами влюбленного человека. Разве нет у Андрея права любить того, кого любит он, а не того, кого вы посчитаете достойным его?       — Есть. У всех есть.       — Тогда вы должны понять, почему Андрей не может извиниться перед вами, пока вы не извинитесь передо мной.       — Я не гОтов, мне нужнО подумать. МАшина нУжна тАкая, — Милко ткнул в экран.       — Ого! Губа не дура. Глянь, Катюша, что он захотел.       — «Tajima» серия TLMX. Помимо обычной челночной вышивки эти машины могут вышивать бисером, шнурами, лентами, тесьмой, делать сборки и обвивки. Потенциальные возможности машин серии TLMX очень велики и зачастую ограничиваются только фантазией дизайнера. Цена… Ой! Милко Вуканович, за что?       — Она мЕне нУжна, тАкая мАшина.       — А сможете до завтра написать обоснование? Я сама рассчитаю окупаемость.       — СмОгу. А купите?       — Даю вам слово, что если это окажется рентабельным, то купим.       — Нет! — недоверчиво воскликнул Милко.       — Да!       — ТОгда извИни.       — Милко, и ты меня извиняй, — тут же сказал я.       — Я подумАю.       Милко вышел и я попросил Викторию сделать маленький перерыв. Мы с Катькой оба были взмокшими, как после парилки.       — А ты, и правда, умница, Катюха.       — Лучше бы я разгрузила вагон угля…