Alea jacta est (Жребий брошен)

      POV Андрей Жданов.       Чем выше мы поднимались по лестнице, тем бледнее становилась моя жена. Же-на… Ну, надо же, у меня есть жена. Же-на… Умереть — не встать! Странно, но мне почему-то стала небезразлична эта девочка, о которой я еще сегодня утром ни знать — не знал, ни ведать — не ведал. Хотя, почему странно-то? Это теперь моя же-на, по крайней мере, перед людьми, если не перед Богом. Перед Богом мы с нею соседями будем, а за иных соседей тоже переживаешь, заботишься о них. Так что все тут объяснимо.       — Кать, ты не бойся, я в обиду тебя не дам, — шепнул я ей на ухо и взял под локоть.       — С чего ты взял, что я за себя боюсь? Я, может, за тебя опасаюсь.       — А за меня-то чего?       — Я же не знаю, умеешь ли ты быстро бегать или высоко летать.       — Стоп, Катюха. А вот сейчас не понял. При чем здесь мое умение бегать или летать.       — Когда будешь бежать от пули или лететь с четвертого этажа, поймешь что все здесь при чем, — Катя сказала это даже не улыбнувшись, хотя я решил, что это была шутка, я же тогда еще не знал Катиного отца.       — Смешно. Как твоих-то зовут?       — Елена Александровна и Валерий Сергеевич.       Двери Катюша открыла своим ключом, но не сразу вошла в квартиру, постояла еще немного, зажмурившись и шевеля губами, словно молясь про себя, затем решительно взяла меня под руку и подтолкнула вперед.       — Мам, пап, вы где? — пропищал мой цыпленок, намертво вцепившись в меня.       — Катенька пришла, — донесся приятный женский голос из кухни. Я сразу понял, что это кухня, уж больно вкусно оттуда пахло: сдобой, детством и бабушкой. — Ну, что, доченька, взяли тебя на ра…       — А ты чего так долго? — перебив женщину, заговорил мужчина. — Мы с матерью уже волнова… — в прихожую вышел почти седой мужчина в спортивных штанах и майке.       С первого взгляда стало понятно, что это военный, скорее всего бывший, но, увы, не утративший своей солдафонской сути. Увидев дочь, вцепившуюся в руку незнакомого ему мужчины, он словно окаменел, ни дать ни взять статуя командора из «Дон Жуана», правда довольно быстро пришел в себя.       — Это что еще за явление? — рявкнул он. — Катя! Кто тебе разрешал привести в дом постороннего человека? И почему ты ухватилась за него? Скромные девушки так себя не ве…       — Добрый день, Валерий Сергеевич. Вы уж простите меня великодушно, что я ввалился к вам без приглашения, — начал я очень вежливо. — Но обстоят…       — А вы помолчите, молодой человек, когда я с дочерью разговариваю. Катя! Ты собираешься отвечать на вопрос или нет?       — А вы прекратите орать на мою жену! — неожиданно даже для себя взревел я.       Наступила такая тишина, что стало слышно, как в кухне на плите горит огонь. Мы с тестем смотрели друг другу прямо в глаза, и я видел, как в глубине его глаз медленно, словно в проявителе старых черно-белых фотографий, появляется вначале осознание того, что я только что прокричал, затем понимание, что случилось непоправимое, а затем появилась ненависть. Она росла и крепла и вот-вот должна была выплеснуться наружу. Слава Богу, что в эту минуту послышался звон разбитой посуды (то ли у Катиной мамы задрожали руки, и она что-то выронила, то ли злость Валерия Сергеевича силой мысли грохнула посуду о пол). Вздрогнули все, а Катюха вообще задрожала, как осиновый лист.       — Что? Какую еще жену? — как-то подозрительно тихо спросил отставной военный даже не меня, а свою дочь.       — Папа, ты только не нервничай, я все тебе сейчас объясню. Послушай…       — Ничего даже слушать не стану. Ты только скажи — это правда? То что сказал этот… этот… — он все никак не мог отыскать слово, чтобы посильнее им меня по стенке размазать, — этот стиляга! Ты вышла замуж? — снова взревел тесть.       Катя крепко зажмурилась и кивнула. Я начал понимать, что это у нее привычка такая — зажмуриваться, когда страшно. Ну, ладно Кира нагнала на нее страха, но родной отец?       — Да, Валерий Сергеевич, ваша дочь вышла замуж. За меня. Но вы знакомиться со мной, как я понимаю, не собираетесь.       — Катя, я с тобой разговариваю! Немедленно отвечай, как ты посмела выйти замуж не спросив нашего с мамой разрешения?       — Папа, я… Мы давно любим друг друга, а вы все равно не позволили бы нам пожениться. Вот мы и по…       — Молчать! Ступай к себе в комнату! Я хочу один на один поговорить с этим проходимцем.       Катя снова зажмурилась, но теперь отрицательно помотала головой. Мне это начинало надоедать, поэтому я, чтобы еще больше вывести из себя этого homo neanderthalensis (неандертальца), притянул к себе Катю, поцеловал ее в лоб и громко сказал:       — Иди собирайся, дорогая. Я ни на минуту дольше необходимого не оставлю тебя в доме, где на тебя кричат, где в тебе не видят личность и не уважают тебя.       Жена прошла в двери направо, умоляюще посмотрев на отца, а затем на меня.       — И куда ты собрался увести мою дочь? На свою съемную квартиру? Думаешь, я мало видел таких аферистов, как ты? Много! Приедут из провинции, снимут квартиру на месяц-другой, потом сядут на содержание к какой-нибудь престарелой дамочке, а когда она их приоденет, бросают ее и ищут себе дурочек москвичек с квартирой. Желательно поскромнее и пострашнее, чтоб дома сидела, детей растила, обеды готовила, да еще и молилась на красавчика, осчастливившего ее. Ну, и понятное дело, чтобы его обстирывала и ублажала по ночам. А сами в это время нигде не работают, и только тратят деньги.       — Валерий Сергеевич, у вас, голубчик, логика хромает на обе ноги. Если жена не работает, а дома с детьми сидит, да если мы, аферисты этакие, тоже нигде не работаем, то откуда берутся деньги, которые мы, негодяи, тратим? А? И зачем нам, аферистам, жены пострашнее, если престарелые дамочки нас содержат? Кстати, аферисты, находящиеся на содержании, называются альфонсами.       — Тебе виднее, как ты называешься. Только Катя никуда с тобой не пойдет. Слышишь, Катюха, я запрещаю тебе куда-нибудь идти с этим альфонсом! Завтра же вы подадите на развод.       Мне стало очень интересно, что же ответит жена и то, что я услышал, очень понравилось мне, хотя не понравилось, что выглянув в прихожую, она снова зажмурила глаза. Как маленький ребенок, честное слово — не вижу опасность, значит не страшно.       — Папа, это мой муж. Мой законный муж, и я пойду за ним куда бы он меня не повел. Хоть на съемную квартиру, хоть в ад. И разводиться я с ним тоже не собираюсь. По крайней мере до тех пор, пока мы сами этого не захотим.       — Валерий Сергеевич. Вы слышали дочку, теперь послушайте меня. Я не приезжий, я не безработный, и квартира у меня своя.       — Это ты вон Катюхе можешь лапшу на уши вешать, она дура всему поверит, лишь бы кто-то на нее внимание обратил, а мне не получится! — дико закричал Валерий Сергеевич.       И тогда у меня упала планка, я танком, преодолевая сопротивление тестя, пошел в Катину комнату, взял ее за руку и потащил к входной двери.       — Ты документы взяла?       — Да, — всхлипнула Катя.       — Остальное купим. Пошли отсюда. — у самой двери я обернулся. — Никогда больше не пытайтесь унизить мою жену. В следующий раз я ведь могу и не сдержаться. На вашу дочь обратил внимание президент компании «Zimaletto», получающий в месяц столько, что вы и за год не получаете.       — Значит она нужна тебе для развле…       — Катенька, — перебила солдафона светловолосая полная женщина с добрым лицом, вышедшая из кухни, — я вам тут с мужем пирожков с собой завернула. Потом покушаете.       — Здравствуйте, Елена Александровна, — сказал я, расплываясь в улыбке. — Меня зовут Андрей Жданов.       — И вам не хворать, Андрюша. Берегите мою девочку. А сейчас идите, мне с отцом поговорить нужно. Мы потом встретимся, когда у нас шок пройдет.       — Спасибо Елена Александровна, до свидания.       Теща вначале поцеловала Катю, затем перекрестила меня и вытолкала нас за двери. А еще говорят, что тещи — это змеи. Вот и верь после этого людям!