Mouthy (Болтливый)

      Джокер провёл языком по ярко-красному леденцу в форме сердца. Он покосился на него так, словно тот был самым опасным врагом.       Их последняя встреча произошла две недели назад, а Джокера до сих пор мучал вопрос, заданный Бэтменом. Сможет ли он себя контролировать? Что ему делать, если фантазия вдруг сбудется, и он погубит её из-за простого отсутствия самоконтроля?       Он осторожно взял леденец в рот, тщательно вылизав его перед этим. Его лицо было мрачным — он нахмурился, концентрируясь на мыслях; вертел конфету возле себя, пытаясь сосредоточиться на поставленной задаче, однако постоянно возвращался к тем вызывающим словам:       «Ты не сможешь себя сдержать». — Голос Бэтмена эхом проносился в его мыслях, постепенно приобретая всё более насмешливый тон.       Он покажет ему.       Или же нет? Должен ли он это делать? В конце концов, Джокер любил борьбу с Бэтменом. Он любил наносить ему разные ранения. Обычные кулаки, колющее оружие, огонь... Всё что угодно было в его распоряжении — и он с удовольствием придумывал варианты. Но это было другое — и он не мог в полной мере понять, почему.       Может быть, потому что Джокер действительно не хотел навредить Бэтмену по причине неизвестного ему чувства. Из-за всего этого он испытывал разочарование и гнев по отношению к собственному — непостоянному — рту. Но он гордился им: своим игривым языком, острыми зубами, мягкими губами... но на этот раз он почувствовал себя обманутым.       Его предали собственные желания. С тех пор, как Бэтси упомянул об этом, он не мог остановиться и не фантазировать, как... ну, не кусает. Не совсем так. Чуть-чуть прикусывает его зубами? Идея становилась всё более и более привлекательной с каждой секундой. О, почему Бэтмен довёл его до такого состояния?       Леденец щёлкнул. Клоун отвлёкся — его зубы разгрызли конфету, разлетевшуюся на миллионы кусочков. Он снова потерпел поражение. Джокер выплюнул остатки леденца и бросил палочку, на которой он держался, в кучу к остальным конфетам — его предыдущим попыткам. Он силился избавиться от собственного тщеславия. Это было бесполезным занятием.       Пнув ногой дверь, Джокер вышел из гардеробной; его приспешники внезапно замолчали. Они знали, что Джокеру лучше начинать разговор первым, если ему это надо, а не наоборот, потому что, если он в плохом настроении, заводить разговор с ним — ужасная идея. С презрением Джокер посмотрел на них и махнул рукой, позволяя продолжать заниматься своими делами. Он направлялся к входной двери, как вдруг в голову пришла одна идея.       Конфеты не плоть — их недостаточно, чтобы Джокер смог победить свои рефлексы. Ему нужна была реальная практика. Ему нужно было доказать себе, что он сможет доставить человеку удовольствие, не навредив. Только тогда он может с полной уверенностью встретиться с Бэтменом.       Он подошёл к своим идиотам, собравшимся вокруг за карточным столом, слушавшим старое радио. Он поморщился, что делало его отвращение очевидным. Джокер изучил каждого из них с ног до головы — и, хоть ни один из них ничего не сказал, всем им стало страшно и неудобно.       Слишком старый, слишком вонючий, невыносимый кретин, слишком короткий...       А-а-а, вот он — идеальным кандидат. На самом деле, единственный вариант. Рослый молодой человек, любящий роскошные автомобили. Джокер больше ничего о нём не знал — да его это и не заботило. История этого человека скучная, как он сам, и, скорее всего, этот парень погиб бы в одной из перестрелок. Но он выглядел самым ухоженным из всех, а его телосложение было наиболее привлекательным.       — Ты. Иди за мной, — сказал Джокер. Увидев мотоциклетный шлем, который мужчина держал около себя, указал на него, проговорив: — И это возьми с собой.       Человек послушно последовал за Джокером. Как только они оказались внутри, клоун запер дверь и опустил тяжёлые бархатные шторы на окнах. Он начал бродить по комнате — делал это в течение нескольких минут, задумчиво, полностью игнорируя второго мужчину в комнате. Подручный знал, что почти ничего не может сделать, поэтому терпеливо ждал.       Джокер вынырнул из своих раздумий и, посмотрев на человека, нахмурился:       — Не стой как манекен, — буркнул он. — Иди сюда. Сядь на стол.       Он произнёс это так, словно это была самая естественная в мире просьба.       Подручный повиновался. Он положил шлем на стол — среди банок косметики и каких-то других предметов — и посмотрел на Джокера. Тот продолжал ходить туда-сюда, не обращая на него никакого внимания.       Идея полностью сформировалась у него в голове — и теперь он не мог не думать об этом снова и снова. Он ни с кем — ни сейчас, ни потом — так делать не будет, хоть это и не было чем-то сложным. Однако Джокер чувствовал, будто... отказывается от чего-то важного. Отказывается от Бэтмена, от мечты отдаться ему. Он убеждал себя, что это вовсе не так, что это просто практика. Репетиция, разминка, способ подготовиться для своей любимой Мышки.       Джокер повернулся к мужчине — он был готов.       — Вставай, — приказал он. — Нет, не так. Просто прижмись задницей к столу. Делай то, что я тебе говорю, идиот. Да, вот так. Отлично.       Он подошёл к нему с хищной улыбкой на губах. Мужчина в ужасе задрожал, расставил ноги чуть дальше друг от друга, а Джокер вдруг упал перед ним на колени. Одна рука его легла на бедро мужчины, другая — остановилась над молнией на штанах в нерешительности. При других обстоятельствах его руки быстро расправились бы с любой преградой в считанные секунды. А сейчас он чувствовал, будто просто высчитывает самый выгодный шахматный ход, а не подготавливается к минету. Джокер не мог не прикусить губу в разочаровании. Его нерешительность только сильнее заставила подельника нервничать. Его лицо покраснело, и он вспотел.       — Босс, я... — захныкал он.       — Заткнись. Ты хочешь минет или нет?       Мужчина сглотнул.       — Э... минет, босс?       — Да. Ты же знаешь, что это такое, не так ли? — раздражённо рявкнул он. Сделав тон голоса чуть добрее, Джокер добавил: — Теперь давай посмотрим. Ты в состоянии потерпеть меня? Или тебе нужно что-то... чтобы повысить интерес?       Джокер сомневался, что у того найдётся при себе что-нибудь подходящее, — он молился, чтобы этот идиот спокойно справился со всем сразу и его бы не пришлось заставлять бежать к ближайшей аптеке.       — Э-э... я не знаю, босс. Я не делал ничего такого...       — О, ого! Просто закрой глазки и сделай вид, что это делает девочка из твоей школы. Я не обижусь, обещаю. Так тебе будет проще. Ах, да, вспомнил... — Он потянулся к шлему. — Надень. Это же поможет, да?       Шлем был чёрный, отполированный до совершенства, с тонированным стеклом. Как только мужчина наденет его, Джокер не будет видеть ничего, кроме своего отражения. Чёрные джинсы и кожаная куртка неплохо дополняли внешность парня. Конечно, он не Бэтмен — тем не менее его фигура была самой подходящей, а это облегчало Джокеру задачу.       — О, и ещё кое-что: не открывай свой рот, пока мы не закончим, окей? — сказал он с очевидной угрозой в голосе. Джокер не собирался тешить себя иллюзиями: этот парень явно не Летучая Мышь — и не хотел напоминать себе об этом лишний раз.       Подручный кивнул, после этого Джокер больше не обращал на него внимания.       Ему казалось, что эта молния — непреодолимое препятствие. Он смотрел на неё будто несколько веков, словно это была не простая молния, а хитроумное иностранное изобретение. Он посмотрел на фигуру перед собой. Притворяться, что это был Бэтмен, — глупое занятие. Но он мог сосредоточиться на том, что имело значение: проявить себя раз и навсегда; показать, что он может контролировать свои порывы.       Джокер снял фиолетовые кожаные перчатки и принялся за работу. Бедный подручный почувствовал себя совершенно безвольным, когда с него спустили штаны и нижнее бельё. «Он был... скромного размера», — подумал Джокер, закатив глаза. Взяв член в руку, Джокер начал нежно прикасаться к нему, надеясь, что будет интереснее лицезреть его в «готовом» состоянии. Он был ласковее и мягче, чем обычно, потому что сам вызвался проявить самоконтроль.       Терпение Джокера окупилось, когда мужчина заметно расслабился. Кожа его была мягкой и шелковистой на ощупь — вероятно, этот тип действительно представил, что сейчас на коленях перед ним какая-то девчонка. Несмотря на дискомфорт, который испытывал приспешник, Джокеру удалось заставить его член встать в боевую готовность в рекордные сроки, а это наглядно говорило о его навыках. Джокер мог гордиться собой; он улыбнулся и облизнул губы, когда почувствовал непреодолимый голод — и захотел его подавить. Он коснулся языком своих зубов, напоминая себе, что те всё ещё там. Он знал об этом. Всё должно было идти правильно. Он попробовал член на вкус, облизнув его, держа подальше от своего рта. Потом приблизил к себе и несколько раз провёл языком по всей длине. Джокеру понравилось. И что самое главное — он не испытывал желания кусаться. Пока ещё.       Воодушевлённый первыми успехами, он подключил губы: запечатлел нежный поцелуй и восхитился следом красный помады, оставленным им. Так много помады для «его постоянного». Он рассмеялся, обнажив зубы. Джокер надеялся, что у парня до сих пор закрыты глаза, ведь если бы он увидел эти острые зубы так близко от своего члена, то совершенно точно бы занервничал. Джокер тоже об этом знал. Он глубоко вздохнул, снова сосредоточив внимание на своих губах. Он, не торопясь, кружил головой, наслаждаясь получаемыми ощущениями, подавляя внезапное волчье желание послать всё это и протолкнуть так глубоко в своё горло, как только можно. Но вместо этого он начал понемногу и аккуратно посасывать головку; скользил губами вниз, добираясь до середины члена, подрачивая остальную его часть.       Пока всё нормально. Дело пошло ещё проще, когда слюна Джокера увлажнила член, кроме того, выделялась естественная смазка. Это хорошо. Почувствовав знакомый вкус, Джокер улыбнулся. Он был не в силах не улыбаться, отчего его зубы только сильнее обнажались, угрожающе показавшись из-под губы, — и он остановился. Осторожно. Его зубы были опасно близки к коже. Он почти чувствовал это — как задел зубами член, — из-за чего мужчина поморщился.       Парень вздрогнул, когда Джокер остановился. Последний надеялся, что этот идиот достаточно умён, чтобы не задавать вопросов или требовать продолжения. Нет, он был хорошим мальчиком: послушная собачка, которая будет беспрекословно следовать командам до самого конца.       Джокер закрыл глаза, позволяя ощущению блаженства снова накрыть себя полностью. Он представлял множество вариантов, как будет делать то же самое для Бэтмена, — и все они разительно отличались друг от друга. Тогда не будет никакого смысла фантазировать о нём. Он бы не хотел, чтобы Бэт просто стоял. Он бы не сдерживал его, не упирался бы руками в бёдра, запрещая двигаться самостоятельно. Нет, он бы поощрял каждое движение, отворачивался, чтобы Бэтс искал его рот. Просто взял его. Джокер желал, чтобы Бэтмен использовал его, как простую вещь, совершенно не заботясь о его комфорте.       В неистовстве Джокер протолкнул член дальше в глотку — всё больше и больше, — пока не почувствовал что-то. Конечно, он никогда не будет чувствовать себя так, как бы ему хотелось. Он ощутил, как член коснулся задней части рта и рефлекторно вздрогнул, хоть и привык к вторжению.       Он был перегружен эмоциями. Снова его рот, завладев разумом, мог желать только большего — и глубже, глубже.       Джокер поддался чувствам, желающим свободы, — и его движения стали более... агрессивными. Идея самоконтроля заменилась голодом и желанием. Он услышал, как переменились стоны мужчины. Джокер не мог точно сказать, что это было: стоны удовольствия или боли — он открыл глаза и вспомнил о контроле над зубами. Чисто инстинктивно, а не как осознанное действие.       Признаки надвигающегося оргазма были ещё слабыми и едва заметными, однако Джокер чувствовал происходящие изменения — они, словно музыкальные ноты, совсем чуть-чуть меняют тональность. Близился неизбежный конец. Мужчина задёргался, как будто пытался предупредить Джокера, что ему необходима разрядка. Джокер медленно выпустил член изо рта и, крепко сжимая его в руке, сделал несколько движений, приближая оргазм.       Сперма мужчины попала на руку и брызнула на пол — не сильно, зато обильно. Джокер огляделся: ему всё это начало надоедать. Он слышал тяжёлое дыхание этого человека даже через шлем. По тому, как шлем повернулся к Джокеру, он мог точно сказать, когда мужчина открыл глаза, и встретил его широкой улыбкой:       — Хорошая работа, чемпион! — похвалил он парня, всё ещё сжимая член в кулаке.       Тон его голоса звучал снисходительно, однако он не был доволен. Он не испытывал ужасного желания кусаться, а ведь так боялся этого — но теперь он был уверен в себе, что сможет всё сделать правильно. Возможно, даже лучше. А это значило, что сделка с Бэтменом реальна. По крайней мере, последние сомнения развеялись.       Пройдя через комнату, он достал салфетку из коробки и протёр руки. Потом бросил коробку приспешнику, намекая ему привести себя в порядок и поразмыслить о том, что будет плести всем остальным.       — Закроешь дверь, когда свалишь? — спросил Джокер.       Мужчина в ужасе вышел прочь. Не было никакого смысла угрожать ему, чтобы он молчал. Ему и так никто не поверит или же элементарно пропустит мимо ушей. Он использовал своих приспешников для разных нестандартных дел. Если он говорит — они разводят руками и высказывают боссу благодарности.       Джокер сел на стул, лениво расстёгивая свои штаны, представляя себе следующий шаг. Заставить Бэтса согласиться всё ещё нелегко — но, имея достаточное количество рычагов давления, у него будет больше шансов. Уже возникли первые идеи. Бэт либо сдастся, либо просто не сможет защитить свой ненаглядный город — любой из результатов устраивал Джокера. Он засмеялся, обхватив свой член. Мысли о последующих объединившихся между собой планах сильнее возбуждали его, чем фактическая стимуляция. Он схватил один из немногих оставшихся целым леденцов со стола и злобно вгрызся в него зубами. Смакуя сладкий аромат клубники, Джокер самодовольно улыбался.