***
Тони не опоздал. Приехал ровно к тому часу, на который договаривались, постучался. Не прошло и минуты, как Капитан Америка открыл ему дверь, широкоплечий, еле влезающий в дверной проём, высокий, будто может загородить солнце и со своей фирменной, дружеской, ослепляющей улыбкой. — Мой друг, Старк, рад видеть! — громогласно, словно это должен слышать весь дом. — Проходи. Пеппер ещё не приехала. — Ты же знаешь её, заработалась, не посмотрела на часы вовремя. Наверное нужно и ей Джарвиса в помощники настроить, — кивнув,Тони проходит в квартиру. — Как дела? — звучит неуверенно, от чего гений морщится. — Отлично, недавно Джо сказал первый раз «папа», — улыбается Роджерс. Миллиардеру снова колет, словно раскаленной иглой, только на этот раз не в мозгу, не по нервам. Где-то в груди, чуть ниже реактора всё то же чувство неправильности. — Это круто, ребёнок явно гений, — напряженно смеётся Старк. Но Капитан смотрит внимательно своими льдистыми глазами и не понимает шутку. А шутка ли это вообще. — А вы с Пеппер? — проводив гения в гостиную и налив ему виски, Стив усаживает Старка на диван. «Сам садится в кресло», — замечает Тони. — А что мы с Пеппер? — прищурившись и отпив терпкий напиток, хитро спрашивает Тони. — Ну там дети, свадьба? — чуть стушевавшись, продолжает Кэп. — Не-ет, ты же знаешь, что это не для нас, все эти сопли-слюни-пеленки… — А Пеппер думает так же? — вдруг серьёзно спрашивает Стив. — Наверное, она сказала бы, если нет. — Допив виски, он смотрит на Роджерса. — Нет, перестань, не смотри на меня так. Ты просто человек из другого века, тебе нужно это всё. Семья, дети, рождество с ёлкой и горой подарков. — Мне кажется, что людям и в этом веке нужно всё это. Ты просто не встретил человека, с которым бы мог этого желать. — Кивает Роджерс своим мыслям, — и мне жаль Пеппер, раз она до сих пор этого не поняла. — Не приплетай сюда этот драматизм. Главное, что нас всё устраивает. — чуть резко отбривает Старк. — Пока вы молчите? — серьёзно спрашивает Кэп, и пронзительный взгляд голубых глаз, как будто может заморозить. — Ты такой лицемер, — фыркает гений, не выдержав, — Ты знаешь, что я встретил человека с которым бы мне хотелось рождества, подарков, семьи и детей. — Нет, мы не будем сейчас об этом, — резко поднявшись Капитан забирает у Тони стакан, снова подходит к столику и наливает ему ещё порцию виски, просто потому что он не может обсуждать это. Ни здесь, ни сейчас. Никогда. Ему нужно отвлечься, разливать напитки, чем не занятие. — Реальная проблема в том, что мы никогда не говорили об этом, и не будем говорить. И так решил ты, не спросив меня. В этом проблема, а не в том, что я и Пеппер не заводим потомства. Просто появись у нас ребёнок, тебе бы стало спокойнее, ты бы перестал испытывать какое-то нелепое чувство вины, мешающее тебе спокойно жить в своем диснеевском мирке. Капитан Лицемер! — последнее Старк выкрикивает не думая о том, что за стеной вообще-то Шерон, готовит их пятничный ужин. Он вспоминает об Агенте 13, когда этот крик, разбиваясь о широкую грудь Кэпа, резко затихает. Тони и Роджерс пристально смотрят друг на друга, не в силах оторвать взгляд. Они словно магниты, притягиваются, сколько усилий не прикладывай, чтобы развести их в разные стороны, всё равно зацепятся, прямо как сейчас. Вдруг раздается звонок в дверь, Тони снова дергается от резкого звука, разрывая зрительный контакт. Стараясь не заметить этот облегченный выдох сорвавшийся с точеных губ блондина. А Капитан идёт открывать и вот уже будто и не было всего этого разговора. Только щемить в груди стало ещё сильнее. От особо острого укола Энтони Старк просыпается.***
Тони просыпается с мыслью, что если из его (да, теперь его, не их) ванной выйдет Пеппер, то он будет счастлив. С мыслью, что он будет счастлив проснуться в мире, где Стив жив, пусть и женат на Шерон Картер. В мире, где он, Тони, счастлив в меру возможностей, но может видеть Роджерса, когда пожелает. Проклятого Роджерса, который не мог в коем-то веке просто согласиться с ним и подписать соглашение о регистрации. Проклятого Роджерса, который прятался от закона и правительства, но никогда от любимого и звонил, не каждый день, но часто. Только, чтобы узнать начал ли разговаривать с отцом Джек и как у Тома с уроками. И обязательно сказать, как он скучает по мужу, как ему не хватает родного старковского сарказма и порой жестокого, но всегда такого точного чувства юмора. Как ему не хватает пронзительного взгляда шоколадных глаз и запаха каштановых волос сразу после душа. Казалось Стив может продолжать бесконечно. Казалось, что это их противостояние, как супергероев очень скоро закончится. Казалось, что ещё немного и они снова будут семьёй, снова будут вместе. Казалось. Тони сжимает веки как можно сильнее, но с тёмных ресниц по смуглой коже всё равно стекают горячие, обжигающие болью слёзы. Ему нужно вставать. Сегодня похороны американского героя, символа свободы. Как бы прозаично это не звучало. К такому пафосному действу ему придётся подготовится, вряд ли он выдержит это без стаканчика водки и пары таблеток успокоительного. Только после этого уже можно будет выбирать костюм. Он сказал Пеппер, что хотел бы выбрать его сам. Он сказал Наташе, что хотел бы, чтобы дети остались дома. Потому что им не стоит участвовать в этой истерии. Он хотел бы и сам не участвовать в ней. Он хотел бы не вставать с этой постели, пока Стив не подойдёт и не скажет: «Эй, соня. Пора вставать. Я сделал твои любимые блинчики.» Он хотел бы заснуть снова. И проснуться в мире, где Стив Роджерс жив и считает его своим хорошим другом. Или просто заснуть и не проснуться вовсе.