Hasu / Лотос

Алый солнечный диск был уже виден лишь наполовину, когда прибыл лекарь. Это была немолодая женщина с достаточно скромной внешностью. Морщины на лбу уже явно выделялись, несмотря на природную особенность азиатской кожи оставаться упругой и сияющей дольше положенного, а в светло-каштановых волосах виднелись постепенно седеющие пряди. Тем не менее, её возраст более явно выдавали не подобные внешние признаки, а невероятно мудрые табачные глаза – стоило лишь взглянуть в них и становилось ясно: женщина прожила больше половины века. Осмотр, к удивлению, продлился совсем недолго. Рана оставалась достаточно чистой, и уже виднелись признаки заживления – кожа на месте пореза слегка потемнела, и под швами показывалась лишь тонкая багряная полоса запекшейся, потвердевшей крови. Хоть сам самурай слегка исхудал – острые скулы выделялись сильнее – цвет лица подавал признаки надежды. Потому обработав рану неприятно пахнущей жгучей мазью, и освежив повязку, врач довольно покивала. - Каннон* Вас, должно быть, любит, - начала женщина, убирая свои принадлежности. – Рана оказалась не только сравнительно благополучной, но и заживает неплохо. Такими темпами она через месяц перестанет беспокоить, а уже через неделю-другую сможете попробовать ходить, разумеется, пока не без помощи. С последней фразой лекарь посмотрела на сидящую рядом молодую особу, которая не произнесла и слова на протяжении всего осмотра. Уловив на себе взгляд, та лишь одобрительно кивнула. Однако сам копейщик выглядел несколько замешанным. - Я и с палкой как-нибудь сам справлюсь, - наконец подал голос рыжеволосый, повернув голову в сторону девушки. – Не хочу утруждать. Для бывшего кумичо всё ещё оставалось загадкой, как хрупкая молодая женщина смогла притащить его бессознательное тело в дом. По виду он явно был на целую голову, если не больше, выше неё, а про разницу в массе, даже при том, что сам заметно исхудал, даже говорить было смешно. И лишь стоило представить, как ему пришлось бы ходить, опираясь всем весом на подобное изящное создание, мужская сущность начинала бить тревогу. Гордость с одной стороны, чувство обязательства с другой – страстно не хотелось доставать ещё больше хлопот. Харада ненавидел себя, когда бывал бесполезен. Впрочем, для любого самурая смерть была наиболее привлекательна, нежели подобная, хоть и временная, скованность в движениях. Он совсем не привык к заботе, будучи воспитанным в суровых условиях в незнатной, но всё же самурайской семье, и повидав много грязи и жестокости в своей жизни, он лишь научился терпеть всё, скрипя зубами, и выкарабкиваться самому. После неудавшейся попытки сэппуку* в юношестве, раны перестали его беспокоить и со службой становились обычным явлением. Чаще, при кровавых разборках, он их даже не замечал, пока кто-то другой не указывал на повреждения. И лишь боги знают, насколько копейщик ненавидел спокойно лежать, как овощ, когда бывал ранен – чувство бесполезности грызло изнутри. При первом же признаке улучшенного самочувствия – а иногда и вовсе не дожидался подобных признаков – тот вскакивал с места, как умалишённый, и бросался обратно на службу. - Исключено. Первые пару дней без посторонней помощи не обойтись, - женщина слегка нахмурилась. – Хоть и процесс плавно движется вперёд, Ваш организм слишком слаб. Дыхание было по прежнему тяжёлым, поэтому рыжеволосый так и ничего не ответил, лишь сдавленно вздохнув и опустив веки, принимая поражение, либо попросту делая вид, что смирился со своим положением. Вскоре его обнажённый торс укрыли одеялом. - Кровопотеря была достаточно обильной. Если свёртываемость крови не улучшить, процесс заживления может сильно замедлиться или прекратиться совсем, - бесшумно встав с места, проговорила врач, вновь обратившись к брюнетке. – В ближайшие несколько дней пусть кишечник восстановится и окончательно очистится рисом, а потом постепенно начни кормить его бобами и рыбой. Через пару недель желательно перейти на красное мясо. И если будут какие-либо осложнения, немедленно зови меня. - Благодарю Вас, доктор, - открыв глаза, Харада признательно кивнул. - Поправляйтесь, - сдержанно улыбнувшись краем губ, женщина повернулась к выходу, обратив взор на молчаливую хозяйку дома. – Проводишь меня? - Конечно, Айяно-сан, - девушка без замедлений пошагала за ней, и вскоре оба исчезли из виду. Последние золотистые солнечные лучи уже давно исчезли – узкую улицу освещали лишь немногочисленные тётин*, висевшие с лавочных крыш. Облака плотно скрывали неполный месяц и мерцающие звёзды. Устремив взгляд на небо, добравшись до небольшой калитки, врач вдруг заговорила. - Дорогая, надеюсь, ты понимаешь, что делаешь? – оборачиваясь к идущей сзади девушке, женщина остановилась, приоткрыв дверцу. В ответ последовал лишь отстранённый кивок, и девушка отвела взгляд, задумавшись. - Он, конечно, ранен и слаб, но всё же взрослый мужчина, - морщинистая и достаточно тяжёлая для врача ладонь легла ей на плечо, заставляя поднять льдистый взор на говорящую. – А ты с ним одна в доме. - Не волнуйтесь, я смогу о себе позаботиться, - возвращаясь в реальность из глубины размышлений, брюнетка вздрогнула, ощутив, как странные, противные мурашки прошлись по спине. - Ты даже не знаешь, кто он такой, - сжав пальцы на её плече, полушёпотом продолжила женщина. – Люди императора начали искать хатамото* сёгуна по всему городу. Если он один из них – тебя обвинят в предательстве и… - Айяно-сан, - беря ладонь лекаря в свою, Хана так и не позволила договорить. – Я безмерно ценю Вашу заботу. И надеюсь, что могу Вам доверять. Женщина лишь обречённо кивнула – твёрдый взгляд кристально-голубых глаз означал лишь, что спорить было бесполезным, ровно настолько же, как пытаться завернуть огонь в бумагу. - Я не стану ставить тебя под удар, дорогая, - сжав ладонь девушки, она слабо улыбнулась. – Но, во всяком случае, будь осторожна. - Благодарю , - слегка поклонившись, брюнетка ответно сжала её ладонь. – Я сделаю Вам ароматное мыло для увлажнения кожи. - Было бы очень кстати. А то руки, как у плотника, - горько усмехнувшись, женщина прощально кивнула, и удалилась, пожелав доброй ночи. Хана ещё долго стояла около деревянной калитки, всматриваясь ей вслед. На лице виднелся оттенок хмурости – неприятные размышления начали душить изнутри, и отвратительное ощущение в груди заставило снова вздрогнуть. Лишь когда ветер угрожающе засвистел, девушка, глубоко вдохнув и сжав губы, прошла внутрь. Общение следующих нескольких дней между самураем и молодой хозяйкой нельзя было считать радушным. Разговор почти не завязывался, если не отсутствовал вовсе. Сколько бы копейщик не пытался вести сравнительно содержательную беседу, толку было мало – девушка либо отвечала односложно, либо не отвечала вовсе, ограничиваясь кивками и отрицательным покачиванием головой. Или же, если была тому острая необходимость, выражалась, но лишь по делу, и иногда дежурно спрашивала о самочувствии. Стоило спросить, или даже намекнуть на что-то о ней самой, та сразу же поднимала на больного ледяной взгляд, всем видом показывая, что даже пытаться развивать эту тему бесполезно. Бывший командир клялся сам себе, что будь он физически способен на это, сразу же встал бы и ушёл к чертям. Его душило ненавистное чувство – что могло быть хуже для взрослого и способного мужчины, чем ощущать себя обузой? Тем не менее, хоть и девушка оказалась на редкость отстранённой – это выражалось даже в её движениях, при любой возможности сокращающих физических контакт – заботилась о нём не хуже императорского персонала. Во всех её действиях присутствовала невероятная бережность. При всём этом мужчина ощущал к себе лишь холод, и потому уже который день задавался вопросом: зачем так заботиться, если к его персоне, как ему казалось, испытывала неприязнь? Уже на четвёртый день после последнего визита врача самочувствие заметно улучшилось. Самурай ощущал, как к нему постепенно возвращаются силы, потому, осмелев, взялся за попытки самостоятельно сесть. Внимательный уход и выход из почти двухнедельного голодания не остались без плодов. Хоть и не с первой попытки, но подняться самому удалось, и теперь Харада уже пытался дотянуться рукой до круглого окна, чтобы приоткрыть его и насладиться свежим утренним воздухом. Однако резкая колючая боль в боку заставило его с раздражением сжать зубы и забросить задуманное. Именно за этим его застала бесшумно вошедшая молодая хозяйка. - Почему не позвали меня? Вам же пока нельзя нагружать себя, - достаточно недовольно начала та, обратив взор на окно. – Вам душно? Обернувшись к вошедшей, Саноске не поспешил ответить. Та держала на руках деревянный тазик, с большим кувшином внутри. Это было странным, ибо по утрам она подавала ему лишь осибори* перед завтраком, чтобы умыть лицо и руки. И пока копейщик с изумлением её рассматривал, девушка быстрыми шагами подошла к нему, отложила тазик с кувшином рядом с футоном, и приблизилась к окну, приоткрыв его. В нос сразу же ударил свежий запах недавнего ливня. Жадно вдохнув кислород полной грудью, самурай обратился к ней. - Я уйду сразу же, как только смогу ходить, - тем не менее, казалось, брюнетка совершенно проигнорировала сказанное, усаживаясь рядом и поправляя небольшое полотенце, закинутое на своё плечо. - Подумала, что Вам уже можно слегка освежиться, - невозмутимо проговорила та, закатывая рукава бледно-голубого кимоно. Пока мужчина смог лишь изумлённо приподнять брови, пытаясь уловить смысл сказанного, девушка, не церемонясь, уже успела устроиться над его подушкой с тазиком на коленях, поставив кувшин с водой рядом. - Сможете лечь обратно и опереться затылком о край, или Вам помочь? – рыжеволосый не без труда наполовину повернулся туловищем – в бок кололо – с непониманием посмотрев на неё. Однако, встретившись с вопросительным льдистым взглядом, так и ничего не сказал, покорно опустившись обратно на футон, приложив голову на край деревянного тазика. Словно зачарованный наблюдая за тем, как та собирала длинные смоляные волосы в небрежный пучок, Харада учуял приятный запах мыла. Он казался ему смутно знакомым, и самурай сразу догадался, почему: Хана пахла так же – как цветок лотоса – он уловил это ещё с первого дня. Как только холодные пальцы погрузились в его огненные пряди, по телу мужчины прошлась приятная дрожь. Не теряя время, девушка обмочила горячей водой слегка потемневшие от грязи волосы, принявшись протирать их быстро пенящимся ароматным мылом. Отложив его в сторону, та обеими руками принялась слегка массировать голову самурая, поглаживая волосы от корней до кончиков, дабы равномерно распространить пену. Саноске задержал дыхание, чуть ли не застонав от внезапного блаженства – он даже не помнил это ощущение. Кроме собственной матери, ещё в далёком детстве, никто не ухаживал за его волосами, которыми так гордился, даже несмотря на богатый опыт с женщинами и частые визиты в публичные дома. От каждого бережного движения по спине бегали мурашки, заставляя расслабиться до мозга костей и прикрыть глаза. Если бы по его душу сейчас заявились, копейщик наверняка не смог бы даже дать отпор, не потому, что был ранен, а потому, что постепенно терял чувство реальности. Мужчина мог поклясться, что уже ощущал как сон забирает его сознание, и наверняка отправился бы к Морфею, если бы так продолжилось дольше. Тем не менее, обратно в реальность его вернул поток горячей воды, когда Харада перестал ощущать женские пальцы в своих прядях. Ополоскав слегка посветлевшие огненные волосы, которые обзавелись здоровым блеском, Хана отложила кувшин в сторону. - Поднимите голову, я помогу Вам присесть, - прозвучавший над головой голос заставил самурая разлепить веки, встретившись взглядом с говорящей. Он всматривался ей в глаза достаточно долго, словно упорно ища что-то в ледяном океане, но так и не нашёл и капли живого блеска. Девушка первая отвела взгляд, избегая пронзительного волчьего взора бывшего командира, что заставило того моментально протрезветь. Харада присел достаточно резко, и сразу же закусил губу от резкой боли в боку. - Упорства Вам не занимать, - неоднозначно вздохнув, брюнетка пересела рядом с мужчиной, снова беря в руки мыло. И прежде, чем тот смог бы среагировать, принялась протирать его широкую спину. Рыжеволосый попросту замер, наклонив голову, страшась проделать хоть одно лишнее движение, пока девушка старательно покрывала его потную спину пеной безо всякой брезгливости, не упуская ни один сантиметр. Обмылив плечи и руки, та перешла на крепкую грудь. Приятная прохлада от мыла передавалась разгоряченной коже, и Саноске шумно выдохнул, когда оно дотронулось до живота. Аккуратно проделав мылом круг вокруг раны, не притрагиваясь к ней, она отложила его на небольшую тарелку рядом, и стянув с плеча полотенце, обмочила его, принявшись вытирать перемешанную с грязью и потом пену с его спины и торса. И он балдел от каждого изящного движения, от ощущения тёплой влаги на коже, и накатившей свежести. На плечо мужчины легла лёгкая холодная ладонь, почему-то прожигая кожу прикосновением, и слегка опираясь о него, Хана потянулась тряпкой к другому плечу мужчины. Копейщик задержал дыхание, боясь лишний раз шевельнуться, пока она находилась на таком опасном расстоянии. В нос снова ударил запах лотоса, исходящий от смоляных волос, и невольно вздумалось ему – каковы они на ощупь? Размышления не продлились долго. Внезапно её ладонь соскользнула с влажного плеча, заставляя на секунду потерять равновесие, и командир рефлекторно ухватил девушку за спину, удерживая. Однако та сразу же шарахнулась, вздрогнув и молниеносно убрав его руку, и слегка отстранившись, вытаращила на него холодные глаза. Рыжеволосому показалось, что в них промелькнул животный ужас, но лишь на секунду, пока на смену не пришёл сплошной мороз. Она впервые смотрела на него настолько колко, и по спине самурая поневоле прошлась странная дрожь. Его рука так и замерла в воздухе, в нескольких сантиметрах от её плеча, и мужчина заметил, как брюнетка слегка сжала губы от напряжения, задержав дыхание. - Без лишних прикосновений, - на одном дыхании негромко, но весьма твёрдо и несколько угрожающе проговорила та. – Пожалуйста. Слегка расширив волчьи глаза и немного растерявшись, Саноске обратил на неё виноватый взгляд, пытаясь понять причину такой резкости. И вдруг его осенило: она боялась его, хоть и прекрасно скрывала это. В груди почему-то появилось отвращение к самому себе. Неужели он подавал неуместные признаки, не замечая? - Прости, я не… Бывший кумичо так и не смог договорить из-за поднявшегося шума снаружи. За окном раздались тяжёлые шаги. На рассвете бывало тихо, как в гробницах, поэтому они прозвучали неестественно громко. Вскоре шаги затихли почти рядом с окном, хоть и не удалось никого разглядеть из небольшой щели. - Розыск по приказу Императора! – раздался басистый мужской голос с хрипотцой. Раненый достаточно напрягся, сразу же выпрямив спину. Хана же заметно поменялась в лице, отложив мокрое полотенце, и повернув голову к окну. Недолго думая, моментально вскочив с места, та распустила волосы, наклонившись к самураю. - Сидите тихо и не высовывайтесь, - полушёпотом быстро проговорила девушка, поспешно направившись к выходу, поправляя рукава кимоно, прежде, чем тот успел бы ответить. В оцепенении наблюдая за её удаляющимся силуэтом, Харада до хруста сжал кулаки, не на шутку нахмурившись. Копейщика словно молнией ударило: сейчас его присутствие было опасным, в первую очередь для неё. Всё стало предельно ясным, стоило ему лишь услышать имя новоиспечённого Императора. Уже как пару дней в голове крутилась подобная мысль, хоть мужчина и упорно не хотел допускать такую возможность. Но чутьё подсказывало иначе: он не ошибался. Новое правительство действительно поставило перед собой цель избавиться от всех вассалов сёгуна и его влияния в Эдо с корнем. Саноске с раздражением цокнул языком, собрав всю волю в кулак, и попытался встать на ноги. Если бы его застали в доме мирного жителя, это было бы концом. Его, бывшего командира отряда Шинсэнгуми, одного из самых явных оппозиционеров нового правительства. Обвинения в государственной измене в таком случае было не избежать так же, как и соответствующего наказания. Лишь мысль о том, что из-за него могла бы пострадать невинная молодая женщина, заставляла кровь вскипеть в жилах – уж лучше было сдаться самому, раз бежать в таком состоянии было невозможным. Таким образом увеличивалась возможность провернуть ситуацию, избегая лишних жертв. Тем не менее, собственное тело не разделяло с ним эту задумку: рыжеволосый так и не смог подняться с места из-за жгучей боли в боку. Ватные ноги оказались слишком ослаблены, чтобы продержать вес его массивного туловища. Поэтому сжав зубы, сдерживая болезненный стон, дабы не шуметь, Харада плюхнулся обратно на футон, мысленно проклиная всё на свете и надеясь, что за него задуманное сделает сама хозяйка дома. Около калитки Хана застала вооружённых до зубов мужчин. Многие казались достаточно молодыми, хоть и от этого не выглядели менее угрожающе. Главарь, судя по всему подавший голос, оказался широкоплечим мужчиной средних лет с несуразными усами и густой длинной бородой. Стоило выйти за дверь, как к ней приковались больше дюжины пар глаз. Из небольшой толпы даже послышался нервный кашель. - Чем могу помочь, господа? – выдавив из себя сдержанную очаровательную улыбку, девушка слегка поклонилась в знак приветствия. - Ичиро Ёсида, госпожа, командир спецотряда Тэнно*! - мужчина сразу же выпрямился, словно скала, рассматривая её с ног до головы. – Мы разыскиваем хатамото Токугавы Ёсинобу. - Я бы очень хотела быть полезной, господин Ёсида, но, увы, у меня нет годной для вас информации, - слегка опустив голову, брюнетка расширила улыбку. – Тем не менее, позвольте поблагодарить за то, что заботитесь о безопасности мирных граждан. - Сердечно признателен за то, что цените наш труд, - на одном дыхании заговорил тот, продолжив более неуверенно. – Нам также приказано обыскать дома, госпожа. - У вас имеется ордер на обыск каждого дома? – в интонации девушки прошёлся колкий холодок, когда она выпрямилась. - Нет госпожа, провести обыск в случае необходимости приказано и без ордера, - мужчина слегка занервничал, ощущая на себе сжигающий взгляд. - Так Вы считаете, что есть необходимость обыскать дом одинокой молодой женщины? Думаете, я бы смогла спрятать врага, не заботясь о собственной безопасности? - Нет, госпожа… что Вы. Я не смею ставить под вопрос Ваш здравый смысл, - запнувшись, тот почтительно склонил голову. - Есть ли тогда острая необходимость? – интонация прозвучала тверже стали, хоть и сохраняла свою мелодичность. – Вы ведь понимаете, что если я, незамужняя женщина, впущу себе в дом дюжину мужчин без ордера в такое время суток, моя честь будет поставлена под удар. - Ко..конечно, госпожа, - сглотнув, мужчина, не поднимая головы, с досадой незаметным взмахом руки повелел всему отряду последить его примеру. - Прошу простить за бестактность! - Ну что Вы, Ёсида-сан. Не стоит извиняться. Сложные времена требуют радикальных методов, - губы снова растянулись в улыбке. - Благодарю за понимание, госпожа. Извините за беспокойство! - выпрямившись, главарь, нервно поправив усы, прижал кулак к груди, и без колебаний быстро пошагал прочь, прощально кивнув. - Удачи, господа, - наблюдая за тем, как растерянно поклонившись по очереди, мужчины начали удаляться, девушка пошагала обратно в дом, убедившись, что отряд достаточно отдалился. Вернувшись обратно, девушка застала чуть ли не вскочившего с места при её виде самурая невероятно изумлённым. Проигнорировав вопросительный взгляд последнего, Хана подошла к окну и, внимательно осмотревшись, плотно закрыла его, и, присев обратно, принялась промывать полотенце уже остывшей водой. Казалось, золотистые глаза мужчины скоро проделают в голове дырку – она ощущала его волчий взгляд кожей. - Ты ведь с самого начала знала, что я не человек нового правительства? – скорее утвердил, чем спросил рыжеволосый, вздохнув. - Было несложно догадаться, судя по Вашей одежде. У императорских войск другая форма, - невозмутимо ответила та, убирая остатки пены с плеча бывшего командира. - Почему ты не выдала меня, зная кто я такой? Зачем рисковать? - Это не Ваша война. Виноваты ли бойцы в конфликтах правителей? – вздохнув, девушка подняла на него взгляд, добавив. – Да и зря я за Вами столько ухаживала? Внезапно Харада расхохотался, хрипло, тяжело, но от души. Брюнетка замерла на месте, вытаращив на самурая глаза. Тот хохотал достаточно долго, послав к чёртям боль в раненном боку, и когда наконец успокоился, обратил взор обратно на оцепеневшую девушку, и его губы тронула признательная, тёплая улыбка. - Скажите, - снова негромко проговорила Хана, бросив полотенце в тазик с помутневшей водой. – Зачем продолжаете сражаться за хозяина, который отвернулся от своих подданных? Сёгун ведь жалкий трус – это ни для кого не секрет. Саноске посерьёзнел, шумно вздохнув и опустив голову. В воздухе повисла глухая тишина, пока бывший командир сам же не нарушил её. - Такие, как мы, сражаемся не за сёгуна, а за свои принципы, за своих товарищей и за достойную смерть, - задумчиво начал он, прикрыв глаза. – Но на этот раз… на этот раз я просто возвращал долг. - Долг? – снова посмотрев на темноволосую, мужчина впервые заметил в её глазах нотки заинтересованности. - Да, долг… товарищеский долг, - мирная улыбка не покидала его губы, и после недолгой паузы он добавил. – Скажи мне. Ты видела кого-либо ещё, когда нашла меня? - Нет, я нашла Вас рано утром, - поднявшись с места, держа тазик на руках, проговорила Хана, возвращая интонации привычную отстранённость. - К тому же, после недавних событий никто не смел соваться на улицу без острой нужды. Копейщик лишь расширил улыбку, всматриваясь куда-то вперёд, задумавшись. В мыслях затеснился языкастый синеволосый бес. И Харада улыбался ещё долго, даже когда его оставили в одиночестве. Взъерошив мокрые волосы, он усмехнулся себе под нос. - Гордый сукин сын…