Академия искусств

      Пенни проснулась под звуки Иерихонской трубы, злая и отчаявшаяся. Будет сложно. Интересно, что по расписанию?       — Ада, Адель! Поднимайся, давай! Некогда дрыхнуть!       Катерин попробовала сбросить Пенни с кровати, но девушка, с тяжким вздохом, сама поднялась.       — Ну, намучилась? И зачем ты сюда пошла?       — Надо было, — огрызнулась бывшая блондинка, зевнув. Катерин покачала головой.       — Могу тебя поздравить: у вашего курса сегодня физкультура. Будете кросс бежать!       Пенни встрепенулась. Физкультура? Прелесть! Полтора часа занятий таким родным предметом!       — Мне тоже физ-ра больше всего нравилась на первом курсе, — усмехнулась Кати, переодеваясь.       Линн, как поняла Пенни, была молчуньей. Да и виделись они значительно реже, чем с Катерин. Азиатка постоянно где-то ходила, да ещё и двигалась бесшумно, как ниндзя. Заметить её можно было, но с трудом. Пенни это удавалось не часто, да и Линн не особо горела желанием с ней общаться. В этом смысле бывшая агент «псих» была гораздо лучше. «Адель» прочно уверовала, что брюнетка, в этой истории, ни при чём, и она всего лишь жертва. Почему-то гораздо больше опасений внушал Питер. Холодный, молчаливый и замкнутый, он хмуро и безучастно смотрел на всё своими пронзительными зелёными глазами. До чего же не был он похож на её вчерашнего знакомого — Роджера. Переодевшись и даже умывшись, Пенни незаметно задала в колечко программу, чтобы оно заплело ей не просто хвостик, а красивую причёску. Оказалось, если чуть нажать на сапфир, то вылезает окошечко с клавиатурой. И можно задать программу внешности. Поэтому колечко и заплело её вчера. Оно приняло голосовую команду. Но теперь Пенни ввела точные параметры, чтобы ей каждое утро была заплетена новая причёска. Свернув окошечко повторным нажатием, девушка вышла из кабинки туалета, в которой пряталась.       Вернувшись в комнату, она поняла, что Катерин и Линн уже ушли. Подхватив сумку с тетрадями, надев на себя сиреневые перчатки, она вышла, пристроившись в хвост другим студентам, идущим в столовую. Физкультура оказалась третьей парой, и до неё ещё нужно было дожить. За столом, где сидели ещё двое девочек с курса, Пенни поняла, что четвёртой пары сегодня не будет и вместо неё продолжится физкультура, вместе со вторым курсом художественного факультета. Значит, все трое её подопечных будут под присмотром! Вот это фартануло! А после физ-ры пар и вовсе не было. Жизнь-то налаживается!       — Чего ты лыбишься? — удивилась одна из девочек, которая сидела слева, ближе всех к Пенни. — Ты так любишь физ-ру?       — А вы двое разве нет?       — Ни капельки. Зачем художникам физкультура? Для чего она вообще нужна в нашей Академии? Это же не искусство!       Роптать начал весь стол. Тема физкультуры была здесь одной из самых болезненных. Художники, музыканты, да вообще все не любили здесь спорт. Кто-то даже на всю столовку признался, что поступил в Академию не только из-за большой любви к искусству, но и в надежде, что здесь не будет ненавистной физкультуры.       — А раньше её и не было. Ещё лет пять назад. А потом её ввели, как обязательный предмет.       Столовка заткнулась. Как оказалось, говорил Питер. Он сидел за центральным столом, вместе с горсткой народа. Они носили какие-то значки на сумках и груди. Пенни никак не могла рассмотреть, что это за значки. В первую встречу с Питером она не особо обратила внимание на эту деталь. А сейчас ей стало интересно. Она хотела было провести своё расследование, но тут же резонно заметила, что нет смысла усложнять себе жизнь.       — Что они за значки носят? — тихонько спросила она у девочки, которая спросила её про улыбку. Обстановка в столовой уже раскачалась, но к теме про физ-ру никто больше не возвращался. Девочка рядом удивлённо посмотрела на Пенни, хлопнула себя ладонью по лбу, и ответила:       — Так он же староста нашего факультета. И те другие ребята — тоже старосты, только не наши. Они следят за порядком, посещением пар, количеством и здоровьем студентов. Ответственная работа. А Питер словно всю жизнь этим занимался. Он кааааак стал старостой, кааааак всех построооооил, — растягивание слов Пенни совсем не понравилось, — его все-все слушаются. И в него почти все девочки влюблены. Кстати, я Андромеда. Рада знакомству. Для своих — Анди.       — А я Адель. Ада, то есть.       Девочки пожали руки и из столовой вышли уже подругами. Андромеда оказалась очень болтливой, но застенчивой девочкой. У неё не было друзей, как таковых, но она легко находила общий язык со всеми и могла перекинуться парой фраз с незнакомцами. Но никто не хотел долго слушать Анди. Потому как говорила она много и не хронологически. Вечно уезжала от темы. Но она была довольно симпатичной. Высокой, с прямыми, густыми, каштановыми волосами чуть ниже плеч, которые она завязывала в строгий пучок. Одежда на ней выглядела очень аккуратно и опрятно.       Пенни скоро и забыла, с чего начался их разговор. Андромеда была весёлой хохотушкой, которая жаждала поделиться своей энергией со всеми. Вот только художники этого не принимали, и всю свою неугомонность Анди выливала в искусство. Пенни ещё не видела её картин, но была уверена, что они превосходны.       Первые две пары девушки отсидели кое-как. Теория всегда была нелюбимой у Пенни. Зато на третью пару девушка едва не летела. Она забежала в комнату, почти сразу нашла нужные вещи, кроссовки, и побежала в холл, где её ждала Андромеда. Наконец, Пенни вышла за пределы учебного корпуса. Она, конечно, видела план территории Академии, и даже саму территорию, через окна, но сердитый охранник не выпускал студентов из здания просто так. Только рисовать и в спортзал. Из-за этого студенты тоже частенько ныли в столовой. Как поняла Пенни, в прошлом году всех выпускали в любое время, только уходить за территорию школы запрещалось, а теперь никого не пускают, мол, меры безопасности соблюдают. Девушка в который раз пожалела, что перчатки украли. Можно было бы запросить изображение Академии со спутников, изучить окрестности, а получается, что она совершенно беспомощна, неизвестно где и непонятно, чего ожидать в ближайшем будущем.       Спрашивать других студентов про местоположение Академии девушка не стала. Потому как, по официальной версии, она прибыла просто немного позже других студентов. И в коридорах, во-первых, были студенты из разных стран, а во-вторых почти все разговаривали на английском. Интересно, а почему ей не сказала ещё в штабе, где эта Академия? Пенни выдохнула и, краем уха прислушиваясь к трескотне Анди, изучила окрестности, насколько хватало глаз, и погоду. Было солнечно, но прохладно, дул слабый ветер. Значит всё, ниже экватора, отметается. Может, у Анди спросить?       — Андромеда…       — А я им и говорю… что такое?       — А ты откуда?       — В смысле?       — Ну… Линн — из Китая, а ты       — Я? А, с северной Ирландии.       — Правда?       — Угум. Правда       — Я? Из Ка… кха-кха… Лос-Анджелеса.       Анди улыбнулась. М-да… Ничего нового эта информация Пенни не дала. В раздумьях, девушка дошла до раздевалок. Ими служили два небольших бежевых домика, с маленькими окошками наверху. Видимо, чтобы свет и воздух поступали, но никакого бесстыдства не допускалось. Мальчики не подсматривали, за чем строго следил физрук, а девочки не лезли к мальчикам. Пенни, по старой шпионской привычке, переоделась довольно быстро и поспешила выйти из маленького домика, где оказалось довольно тесно. В подступе клаустрофобии, девушка едва не потеряла кольцо, но всё обошлось. Как уже говорилось ранее, почти все художники не любили физкультуру. Некоторые её настолько люто ненавидели, что придумывали красочные причины своего отсутствия. Самые умные тащили справки, сделанные заранее в родных странах, те, кому повезло меньше, ныли, выдумывали или старались разжалобить учителя. Но физрук был непреклонен. На месте Пенни, она бы поостереглась о чём-то спорить, а уж тем более просить его. Огромный шкаф, с белоснежной улыбкой, напоминающей оскал животного, он был безучастен к проблемам учеников, просто кивал, всё также улыбаясь, и услужливо тыкал в раздевалки и на спортплощадку. Пенни в его приклеенной улыбке чудилось нечто жуткое. Поэтому, когда устрашающий физрук рявкнул «Строоооооойсь!», почти бегом кинулась к линии построения. От предвкушения, лёгкой тревоги и почтительного ужаса тряслись коленки. Но её чувств никто особо не разделял. Большинство шли и строились, как на виселицу. И они, видимо, тоже побаивались «дружелюбной» улыбки преподавателя.       — Итак, группа! — улыбка стала ещё шире. Казалось чуть-чуть и губы порвутся. Пенни передёрнуло от представленной картины, а всех остальных от того, что улыбка, ранее хоть отдалённо похожая на добродушную, теперь совсем стала злорадным оскалом.       — Группа! — повторил он. — Сегодня у нас, — ещё более злорадная усмешка, — кросс! По пересечённой местности! Бежим два круга вдоль забора! За территорию академии — ни ногой! Кто попытается проникнуть будет, — наверное, даже у Доктора Кло такой злой гримасы не вышло бы, — уничтожен!       Словно в подтверждение его слов где-то далеко громыхнул гром. Ученики переглянулись. Пенни прикинула, насколько здоровенная территория академии, и сколько бежать два круга, когда забор спрятан где-то в лесополосе, кольцом окружавшей здания, и даже ей немного поплохело. Что уж говорить о художниках. Конечно, не все они были людьми искусства, кое-кто вполне не возражал побегать, поиграть, на турниках повисеть, но бежать такой кросс — увольте! Андромеда вообще чуть не плакала.       — Я не умею… Я не могу… Я на середине первого круга шлёпнусь и больше не встану! Физрук подождал, пока волнения стихнут, и, как ни в чём ни бывало, продолжил:       — Тот, кто прибежит первым, будет свободен. Со второй пары я его отпущу. Пенни тут же сказала себе, что надо постараться, и немедленно стушевалась. Она же хотела понаблюдать за ребятами, на которых готовится покушение! А в лесополосе… Её прошиб пот. Так удобно где-нибудь в лесу устроить засаду… Бесшумная тень сидит на ветке дерева. Вот показывается Катерин, за ней, почти сразу же, Питер. Девушка старается не потерять лидерство, парень старается её нагнать. Но как только Кати равняется с деревом киллера, раздаётся почти бесшумный выстрел. Бесшумный оттого, что киллер использует глушитель, ведь он не дурак. Выстрел поражает девушку в висок и она падает. Питер, слышавший хлопок, резко останавливается, но, не успев ничего предпринять, оказывается поражён в голову. Прямо посередине лба образуется красивая дырочка, из которой, смешиваясь с потом и грязью, на лицо начинает течь тоненькая струйка крови. Питер падает рядом с Катерин. Пока студенты не добежали до этого места, киллер спрыгивает и быстро оттаскивает тела в лес, засыпает их палками и листьями, и спешит скрыться, перелезая через забор. А ученики бегут, задыхаются и завидуют, что Питер и Катерин уже так далеко убежали, даже не догадываясь, что давно их перегнали… Лицо Пенни перекосило от ужаса.       — Простите! — она резко вздёрнула руку и чуть не выпала из строя. Физрук изумлённо, но продолжая лыбиться, посмотрел на ученицу.       — Слушаю, ma chere*?       — А разве вторая пара не с другим классом? Старшим?       — Всё верно, юная мадемуазель. Вас что-то смущает?       — Они тоже будут бежать? — крикнул кто-то из класса, опережая вопрос Пенни и самым бесстыдным образом её перебивая. Весь класс зашумел, надеясь, что старших постигнет та же незавидная участь, что и их, малышню. Но физрук только покачал улыбчивой головой.       — Они уже бегали, так что для них устроим передышку. Ведь весь класс я не освобожу! Вот и поиграем в волейбол, разомнёмся.       Пенни опустила руку. Всё хорошо, ничего. К тому же, её ведь никто со второй пары не гонит. Вот и поиграет в своё удовольствие.       — Студенты! На старт!..       — Не понимаю… — Хлюпнула носом Андромеда. — Внимание!..       — Зачем…       — Марш!       —…художникам физкультура?!!!