Истинное предназначение

На следующий день вследствие неоценимой помощи военного министра Ттана, дознавателю Джаралу стали известны некоторые существенные подробности нападения на Зоора. Они имели настолько важное значение, что Джарал поторопился собрать Синод на очередное заседание, которое по обыкновению могло продолжаться несколько часов, но закончилось почему-то достаточно скоро. Обсуждение естественно велось на юнойа и говорил в основном Ттан, а поскольку ему в отличие от остальных тейлонов в Синоде было свойственно выражаться более прямолинейно, это позволило сэкономить кучу времени. В результате все закончилось вызовом на материнский корабль тейлонского судьи Хошина, а запреты на связь и перемещения были сняты. - Ттан, почему ты сразу не доложил об этом? Зачем нужно было столько ждать? – в недоумении спросил Даан, выходя из зала собрания вслед за военным министром. - Мои подозрения были малодоказательны, Даан. Как ты сам понимаешь, в такой форме Синод не принял бы их всерьез. - Ты прав, - согласился Даан, - но меня волнует еще один вопрос. Как ты… - Задавать вопросы – прерогатива министра истины, - перебил генерал, не позволяя Даану договорить. Затем он отвернулся и важной виляющей походкой отправился на командную палубу. Агент Сандовал находился в своей каюте, когда к нему грубо и бесцеремонно вошли четыре волонтера. - Что это значит? Как вы смеете вламываться сюда?! – вскочил с кровати Рональд и незаметно что-то кинул в карман своего пиджака. - Нам приказано сопроводить вас для допроса. - Но меня уже допрашивали, - будто не понимая в чем дело, произнес Сандовал, хотя сам прекрасно догадывался, о чем речь. - Синод подписал приказ о вашем аресте, агент Сандовал, - в дверном проеме внезапно появился Сподвижник Даан и жестом приказал волонтерам выйти и подождать снаружи. - На каком основании? – агент подступил ближе к тейлону и посмотрел ему прямо в глаза. – Я всегда верно служил тейлонам, вам ли не знать… Даан не вынес пристального взгляда Сандовала и, склонив голову, прошел вглубь его каюты. - Только что состоялось собрание. Синод решил, что вы будете осуждены по тейлонским законам. Как только прибудет наш судья Хошин, он ознакомится с делом и вынесет приговор. - Приговор? Без суда? – возмутился Сандовал. - В таком случае я лично хотел бы ознакомиться с теми доказательствами, которые дали повод подозревать меня. Надеюсь, мне будет это позволено? - Рональд упорно не хотел сдаваться, и что бы там не говорил Ттан, как бы он не запугивал его, человеческая воля к жизни все еще давала надежду на возможность выбраться из той тейлонской сети, в которую он попал, как только начал служить пришельцам. - У вас будет возможность сделать это, агент Сандовал, – Даан направился к выходу, но был остановлен очередной попыткой Рональда воспротивиться судьбе. - Я невиновен, Даан. Все это ужасное недоразумение. - Отчасти я верю вам, - стоя спиной к агенту, промолвил тейлон, - но факты говорят мне об обратном. Мне жаль. Сандовал был в отчаянии. Часто посещавшие его ранее нестандартные идеи сейчас упорно не хотели рождаться в голове. Кроме странного подарка Ттана больше ничего не приходило на ум. Вооруженные волонтеры снова зашли в помещение и Сандовал, понимая, что сопротивление бесполезно, безоговорочно позволил заковать себя в наручники. Он видел их не один раз и сам пользовался такими, когда случалось производить аресты, а теперь они предназначались для него самого. Какая ирония судьбы. Разве думал он, что когда-нибудь случится так, разве мог представить себе, что тейлоны, которым он был готов служить вечность, за которых он был готов отдать свою жизнь, отберут у него эту жизнь не задумываясь? Хошин прибыл спустя час после заседания Синода и немедленно приступил к изучению дела. Ему еще ни разу не приходилось судить людей, и поэтому теперь он испытывал затруднение в выборе средства для исполнения приговора. Все что имелось на корабле, не было рассчитано на смертную казнь человека, а именно такой приговор, недолго думая, вынес Сандовалу тейлонский служитель правосудия. И снова неоценимая помощь Ттана. Военный министр так настойчиво старался заполучить Сандовала, что даже рискнул предложить судье один вариант. - В чем твои сомнения Хошин? - Изучая это дело, я был вынужден ознакомиться с законами Земли. Там за убийство лидера преступник лишается жизни, - сделал выводы тейлон, - у нас есть много возможностей сделать это. - Я слышал, что на Земле в таких случаях люди используют электрический стул, - подал идею Ттан. - Думаю, что в арсенале агента Сандовала найдется что-то подобное. Насколько я осведомлен, этот человек хорошо знал свое дело. Итак, приговор вынесен, мера наказания ясна, Синод оповещен Хошином лично. Казнь назначена на завтра и у Сандовала больше нет надежд, он смирился с тем, что ждет его, что бы это ни было. Ночь в полумраке тейлонской тюремной камеры длилась невероятно долго. Сандовалу казалось, будто она никогда не кончится. Последние часы, уходящие в небытие, последние мгновения его ничтожной жизни, которую он сам выбрал для себя. Рональд вспоминал то прекрасное время, когда он был свободен от тейлонских пут, когда были живы его родители, когда он был счастлив со своей женой, кажется, это было тысячелетия назад. Невероятно, сколько зла он причинил миру за годы служения телонам. Он стал убийцей. Лишенный права выбора он подчинялся приказам Зоора, но теперь он может уйти с миром, зная, что Зоор больше никогда никому не причинит вреда. Близился рассвет, Сандовал, скрючившись и прислонившись к стенке, сидел в углу, если это можно было назвать углом, и на пропитанном слезами носовом платке держал то устройство, что преподнес ему Ттан в качестве спасения. Сейчас приговоренный к смерти человек должен был решить для себя – хочет ли он жить, а если да, то сможет ли он жить дальше. Впереди была только неизвестность и никакого намека на вероятное будущее. Какое оно? Может ради этого не стоит спасать свою жизнь? Никогда еще перед Рональдом не вставал столь неразрешимый вопрос, и теперь он жалел, что не существует какого-нибудь третьего варианта для выбора. Утро на корабле-носителе оказалось весьма оживленным, как будто вся пресса Земли направила сюда своих корреспондентов. Лиам со своей стороны смог посодействовать лишь одной телекомпании, и с разрешения Даана доставил их на носитель в шаттле. - Кто распорядился пропустить этих людей сюда? – с недовольством произнес Ттан, завидев выходящую из отсека с шаттлами группу репортеров, нагруженных телеаппаратурой. Лиам шел впереди и как только услышал вопли военного министра, сразу же направился к нему. - Вы не находите, что общественность имеет право знать что здесь происходит? Потеря связи с материнским кораблем и так вызвала сильный резонанс в правительствах Земли. Теперь они желают получить ответы. Тейлонский генерал гордо поднял подбородок и на мгновение задумался. - Хорошо, я не стану вам препятствовать майор, может это даже к лучшему. На примере одного все поймут, что значит иметь дело с тейлонами. Услышав эти слова, Лиам лишний раз уяснил для себя позицию Ттана относительно Земли, и если этот вояка станет главой Синода, жизни на Земле придет конец. Это было также очевидно, как и то, что главой Синода непременно должен стать Даан, и Кинкейд дал себе обещание, во что бы то ни стало помочь ему в этом. Майор Кинкейд проводил репортеров к камере, где должна была состояться казнь, но Сандовала в ней не было. Там уже стояло специальное кресло и два тейлонских инженера плавными движениями, вероятно, что-то настраивали в нем, будто внося последние штрихи в эту жуткую картину, ожидающую своего последнего героя. - А где… - хотел было спросить Лиам о местонахождении заключенного и огляделся по сторонам. - Митгаи готовит его к последнему путешествию, – Даан тихо подошел сзади и положил руку Лиаму на плечо. - Я хочу его видеть, - обернулся защитник и поймал на себе взгляд Даана, какой-то странный грустный взгляд, какого он еще никогда не видел. Даан взял Лама за руку и заключил ее в объятия своих прохладных ладоней, – надеюсь, с нами это никогда не случится. Киммера воспринял эти слова как предупреждение, и от этого холодной волной по его телу прокатилась дрожь. - Я тоже в это верю, Даан, – майор несколько секунд стоял и смотрел в большие синие глаза Сподвижника, а затем быстрым шагом направился в медицинский отсек. Сандовал сидел в кресле, одетый в какой-то непонятный сетчатый комбинезон. Его скрилл отделенный всего несколько минут назад недвижно лежал на столике рядом, а его имплант готовились удалить для последующей консервации и изучения. Складывалось впечатление, словно человека разбирают по частям. Сандовал заметил Лиама, вошедшего в лабораторию, но у него совсем не было желания с ним говорить. - Даан сказал мне, что вы здесь. - Гордитесь майор, вы будете зрителем первого ряда. Глядя на мои страдания, вы, наверное, будете испытывать облегчение, что избавились от меня. - Зря вы говорите так, Сандовал, я не верю в вашу вину. - Зато в нее верят все тейлоны. Следом за майором в лабораторию вошел Ттан, он определенно был на взводе. - Почему мне не доложили, что у него будет извлечен CVI? - Это стандартная процедура, Ттан. Мы проводим ее с каждым, кто больше не нуждается в импланте, - пояснил Митгаи. - Я не считаю это обязательным. В остальном все процедуры завершены? - Абсолютно. - Не все, – вмешался вдруг Сандовал. - На Земле перед казнью преступник имеет право на последнее желание. Ттан медленной поступью приблизился к Рональду и, склонив голову, мягко произнес: - И что бы вы хотели пожелать? - Расскажите мне правду. Как я сделал то, что сделал, и почему? Ттан на мгновение растерялся, он не ожидал услышать подобный вопрос от человека, которого уже практически не существует. Сейчас Рональд мог свободно изобличить его в причастности к этому делу, но это, разумеется, уже не повлияло бы на приговор. Сандовал молчал, он не был уверен на сто процентов, что сам не причастен к этому делу и что все наверняка подстроено Ттаном, за исключением того сна, в котором он видел свою жену в ночь убийства Зоора. - Оставьте нас, - приказал военный министр. Митгаи с помощником испарились из помещения почти мгновенно, в отличие от майора Кинкейда, который медленно и неохотно вышел в коридор. Он снова мучился подозрениями, словно мигренью и решил в срочном порядке поделиться ими с Дааном. - Я могу снять блокировку, - сказал Ттан, - вы вспомните, как вы сделали это, но это не поможет вам понять – почему. На этот вопрос вы должны будете ответить сами. Вы действительно хотите это знать, агент Сандовал? - Да, – Рональд потупил взгляд, он понимал, что все это в очередной раз может оказаться ложными воспоминаниями, внедренными в его имплант, но с вероятностью 50/50 это могло быть и правдой. Майор Кинкейд вернулся к камере казни, где по-прежнему толпились репортеры, но не обнаружил там Даана, поэтому пришлось идентифицировать тейлона через ближайшую компьютерную консоль корабля. На мостике к счастью никого не было, и Лиам был рад, что у него есть возможность поговорить с Дааном наедине. - Уже пора? - осведомился Даан, увидев своего защитника, врывающегося на мостик. - Еще нет. Сандовал просил исполнить его последнее желание. И знаешь, каким оно было? - Нет. - Рассказать ему правду. Всего лишь правду о том, как все было подстроено. Тебе это ни о чем не говорит? - Нет. - Ттан вышвырнул нас всех из медотсека, когда услышал эту просьбу от Сандовала. Его причастность очевидна. Ты не считаешь? - Нет, - снова произнес Даан, и это взбесило Лиама окончательно. - Перестань, зачем обманывать себя, ты же все прекрасно знаешь, - повысил голос Лиам. - Я до сих пор не верю, что Сандовал виновен. - Но факты… - тейлон обернулся и как обычно прожестикулировал рукой в своем неповторимом стиле. - Факты могли быть сфабрикованы, ты не можешь этого отрицать. - Это внутренняя политика тейлонов. Ты не должен вмешиваться Лиам. - Если это касается жизни человека, который невиновен, то я считаю своим правом вмешаться. - Не забывай, ты являешься защитником тейлона. - Но люди для меня всегда будут на первом месте. Я говорил тебе об этом, Даан, – майор ушел с мостика, готовый разнести этот корабль-носитель на куски, только бы спасти Сандовала. Хоть тот и не был подарком, но смерти он явно не заслуживал, а уж тем более от тейлонов. Когда Рональд Сандовал пришел в себя, он по-прежнему находился в комнате медотсека, поблизости никого не было, он даже подумал, что о нем все забыли или это сон. Но теперь он помнил все, все до мельчайших деталей, но только одного он так и не смог понять «Почему?». Все было просто и больше не вызвало у Рональда никаких сомнений относительно его вины. Он был виновен, он сделал это по своей собственной воле, он понимал, чем все может обернуться, но это не остановило его – настолько сильным было желание. Но почему, почему же он решился на этот отчаянный шаг, что заставило его? Это по-прежнему оставалось загадкой. А все действительно было просто. Та ночь для Зоора по воле судьбы должна была стать последней, и если бы не Сандовал это все равно произошло бы. Ттан узнал об этом, когда его личный волонтер, прибывший по приказу накануне, сообщил о невозможности выполнить возложенную на него миссию, потому как кто-то уже опередил его, и этот кто-то – был Сандовал. Лихое проникновение агента в медотсек было запечатлено волонтером на глобал и передано Ттану, вследствие чего остаток ночи Рональд провел, встречаясь во сне со своей женой. Ттан приказал очистить память агента, и когда тот спал, подосланный волонтер умело поработал с его имплантом. Образ утраченной жены, как и предполагалось, позволил вызвать в человеке настолько сильные эмоции, что они заглушили воспоминания ночного приключения и дали время Ттану, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Этим отчаянным поступком Рональд неумышленно нарушил замыслы Ттана, которые по своей сути совпадали, поэтому военному министру пришлось корректировать свои планы, учитывая внезапно развернувшиеся события. Майор Кинкейд, возмущенный несправедливостью и процветанием лжи в этом несовершенном мире, твердым шагом рассекал коридоры Носителя в направлении медицинского отсека, когда услышал галдеж репортеров, доносящийся со стороны коридора, ведущего к камере казни. Рональда Сандовала, заключенного в тяжелые наручники с электронным замком, сопровождали два экипированных вооруженных волонтера. Он шел молча, с маской гордости на лице, и не собирался отвечать на чьи-либо вопросы, которые сыпались на него как снег, но оставаясь не воспринятыми, растворялись в пустоте словно снежинки, и превращались в единый поток неразборчивых голосов. «Некоторые вещи лучше не говорить», - подумал он. И только один вопрос заставил сознание Рональда откликнуться. - Вы раскаиваетесь в том, что сделали? Ответ не заставил себя долго ждать. - Я никогда не буду жалеть, что избавил мир от такого мерзкого, самодовольного, подлого существа как Зоор. И пусть тейлоны разорвут меня на клочки, если им от этого станет легче, но они никогда не смогут исправить то, что исправить уже невозможно. С этими словами Сандовал добровольно забрался в кресло, предназначенное для казни и закрыл глаза, словно позируя перед фотографами и операторами. Где-то в глубине подсознания Рональд был готов к смерти. Он напряженно держал руки на подлокотниках, минуты ожидания казались часами, но открывать глаза он уже не собирался, иначе последнее, что бы он увидел, была бы толпа зрителей, собравшихся поглазеть на представление, в котором он играл главную роль. Он не хотел запомнить это, некоторые вещи лучше не видеть. Когда ЭТО произошло, Сандовал не почувствовал. Его сознание вдруг погрузилось в темноту, и в лучах света снова возникла его жена. «Диди, - хотел улыбнуться и прошептать Рональд, но губы не слушались его, - ты прощаешься со мной. В том сне ты не была порождением ложных воспоминаний, я это чувствовал. – Шепот сознания звучал, словно осязаемая мысль, бабочкой вырвавшаяся на свободу». «Я прощаю тебя - произнес призрачный образ женщины, а затем растаял в пустоте». Майор Кинкейд стоял впереди, вместе с Дааном и военным министром. «…Вы будете зрителем первого ряда…» - вспомнились майору слова Рональда и от этого он не смог сдержать слезу. Для прессы это был самый впечатляющий прямой эфир за всю историю Эры Сподвижников и на Земле сейчас его смотрели почти в каждом доме. Когда все закончилось и прессу разогнали с корабля-носителя, Кинкейд ждал своего Сподвижника в шаттле, чтобы отвезти его в посольство. Картина кокона с телом Сандовала, удаляющегося во тьму космоса так и стояла у Лиама перед глазами, и он ничего не мог с этим поделать. «С воспоминаниями бывает нелегко. Когда они у вас в сознании, от них очень трудно избавиться», - так однажды сказал Рональд Сандовал, и Лиам вспомнил его совет, что некоторых вещей лучше не видеть. - Хороший ход, Ттан. Ты устранил сразу двух врагов на своем пути, – с некоторым намеком проговорил Сподвижник, сопровождаемый генералом до палубы с шаттлами. - Не обольщайся Даан, в скором времени ты можешь стать следующим.