Мотыльки в дорожной пыли

      Следующие несколько дней после соревнований компания провела в лагере, совершая временные вылазки в Лион. Хэддок засиживался над чертежами, Моана и Флинн предпочитали общество друг друга и компанию Астрид, а вот Джек упорно избегал попыток Мериды поговорить. Но однажды утром ему это не удалось. Едва парень поднял голову от подушки после увлекательнейшего чтива опосля завтрака — как Данброх села на его спину и деловито выпрямила собственную, являя свой важный стан.       — Ты не свалишь сегодня. Я уже в полном порядке, и я хочу говорить с тобой, — заявила девушка, не обращая внимания на Иккинга, единственного оставшегося в трейлере помимо их двоих.       — Ну и что ты хочешь услышать? — хрипловатым голосом спросил Фрост.       — Что ты имел ввиду тогда, в палатке?       Джек ворчливо пробурчал что-то себе под нос, но противиться более не стал. Хочет правду — пусть получит.       — То и имел, — собравшись с силами, парень извернулся, выскальзывая из-под Данброх, которая и пискнуть не успела прежде, чем оказаться под нависшим над ней Фростом. Неожиданно для себя девчонка смутилась от собственного нынешнего положения и этой близости, которая позволяла чувствовать дыхание Фроста на шее. — Нравишься ты мне.       Иккинг тихонько присвистнул, усаживая Беззубика на свое плечо и мигом удаляясь. Было бы глупо ждать, когда почувствуешь себя еще страннее прежнего.       — И давно это у тебя началось? — сощурившись, спросила Данброх, закидывая руки за голову и не без издевки пялясь на Фроста.       — Не знаю. Наверное, с Парижа примерно. Слушай, я не хотел разводить все эти сопли. Сама знаешь, я терпеть не могу эту фигню, — замялся парень, невольно опускаясь взглядом по матовой коже шеи Данброх. — Да как и ты.       — Давай начистоту, — оборвала Мерида, — когда я говорила, чтобы ты относился ко мне, как к девушке, я имела ввиду не это.       — Не-нет, конечно нет, — зароптал Фрост.       — Но иногда я должна быть ведомой. И кто может быть для меня лучшим ведущим, чем ты?       Фрост глупо кивал до тех пор, пока до него не дошло значение сказанных Меридой слов. Выражение его лица, а-ля «чо?» показалось Данброх бесценным.       Мерида приподнялась на локтях, стирая расстояние между своим носом и носом Джека до сантиметра. Она невольно засмотрелась на его губы, не веря в то, что через мгновение может их коснуться. И тогда на секунду ею овладел страх. Но прежде, чем храбрая сумела отступить или дать себе слабину — Фрост подался вперед, коснувшись ее губ первым и резко ощутив вязкую привязанность к определенному моменту.       Это был медленный поцелуй, который оставил обоих без сил. Джек выводил неровные окружности на коже Мериды за ухом, едва касался мочки большим пальцем и получал неслыханное удовольствие, мягко сжимая рыжие завитки на затылке девушки. Осмелев и убедившись в том, что Данброх настроена отвечать его порыву, Фрост чутка оттянул нижнюю губу рыженькой и прикусил, срывая возмущенный полустон и усмехаясь. Глубже вобрав воздух в легкие, Джек вновь вернулся к губам Мериды.       Данброх заметила про себя, что если бы ее руки не были скованы, то, вероятно, тугой атласный узел в животе давно заставил бы ее оставить Фроста без этой проклятущей футболки. И это было бы правильно. И так было бы угодно ей, пусть неугодно ее матери, отцу и прочим людям из ее жизни. Плевать. Мериде девятнадцать, и она счастлива таять в сильных руках своего некогда лучшего друга.       — Атмосфера между нами накалилась, Лор, — нехотя отстранившись от подруги (кхм) от Мериды, с ухмылкой подметил Фрост.       — И между нами, — послышалось со стороны входа, привлекая внимание парочки.       Все четверо нагло наблюдали картину единения двух душ и хихикали, как противные гиены.       — Азаза, придурки, — бросила Данброх. — Это парень моей мечты, и целуется он, как Бог!       — Не, вы продолжайте, — поддержала Астрид.       — Только не на том месте, где я сплю, — взвыла Моана, испытывая стыд и жар в своих щеках; Флинн полыхнул смехом, удаляясь вместе с Астрид.       — Идиоты, — бросил Иккинг, возвращаясь к работе, как ни в чем не бывало.       — Неужто ты ничего не почувствовал? — поддел друга Фрост, направляясь на улицу, где наверняка пекло так, что глазные яблоки иссушались под нуль.       — Прости, другие мысли. Другие цели, — приподнял брови Иккинг.

***

      — Мам, ну, может, не надо?       Рапунцель столбом стояла у высокого зеркала, а мама заставляла ее кружиться, чтобы приводить белые свадебные платья в движение. Конечно, как семья состоятельная, эти люди стремились даже свадьбу забабахать шикарную. Боязливо покосившись в сторону кресла, в котором, закинув ногу на ногу, сидел будущий муж, Рапунцель прочистила горло.       — Покружись, дорогая, — оценивающий взгляд Ханса коснулся целиком всего силуэта девушки. Оценивающий? Лисьи-плотоядный.       И только от одних взглядов Рапунцель глотала свой язык. Неудачные попытки отговорить родителей от чего-то, что ее пугало, привели к бессменной депрессии. Рапунцель хотелось отключиться. Она и право же испытывала острое желание прекратить думать и чувствовать, но Ханс скользкой змеей проникал в ее подсознание вновь и вновь, очерняя внутри.       — Я ничего не хочу, — устало отозвалась невеста, чувствуя, как душит ее этот золотой обруч, словно он был не на пальце, а на шее.       — А волосы нарастим? — словно не слыша, миссис Корона сновала вокруг дочери с фатой, утекавшей серебристым водопадом далеко по подиуму.       — Да, — с ухмылкой ответил Ханс, подпирая висок указательным пальцем, — и покрасим ее в блондинку. Мне кажется, что блондинкой ей будет чудно идти.       Рапунцель силилась не зарыдать, когда мать ушла в соседний зал за консультантом. Голоса в голове твердили о неправильности действий, но обстоятельства притягивали всеми силами к ответу за происхождение. Ханс проводил миссис Корону цепким взором, потом легко вспорхнул с места и поднялся на подиум. Рапунцель поежилась, не глядя в топь зеленых радужек. Они совсем не такие, как у Иккинга. Они больно читают душу.       — Я всегда считал, что красивым людям суждено быть вместе, — прошептал юноша, пряча одну руку за спиной, а другой медленно проводя прямую вниз по щеке будущей жены и останавливаясь у подбородка. — И тут появляешься ты. Прекрасный цветок, который я намерен сорвать.       Он упивался ее дрожью, ее страхом. И он не скрывал своего удовольствия.       — Прежде, чем мы станем проблемой друг для друга, — несмело начала девушка, опуская взгляд до уровня несуществующего подземного мира, пожалуй, — ответь. Наша встреча на площади… хоть на мгновение была случайностью?       Указательный палец Ханса легким движением привлек лицо Рапунцель к лицу юноши. Лис усмехнулся вновь, вытягивая каждый нерв девушки до состояния тонкой струнки.       — Ну, разумеется, нет, — тише обычного отозвался Ханс; Рапунцель дернулась назад, освобождаясь из лап чудовища напротив.       — Значит, судьба еще на моей стороне, — холодно отозвалась Рапунцель.

***

      Лион сверкал в закате, когда ребята окончательно попрощались с ним. Потрепав Иккинга по плечу и проводив взглядом солнце, Моана вошла в трейлер и закрыла за собой дверь. Хэддок сглотнул, когда уловил силуэт Астрид, ловко запрыгивающий на место второго пилота их корабля. Чуть оттянув ворот футболки, юноша занял водительское место. Он хотел поговорить с Астрид, так как все еще чувствовал себя идиотом в отношении нее.       — Оу, так сегодня ты ведешь, — бросила Хофферсон, уже поднимаясь с места и делая попытку уйти.       — Нет, останься. Я хочу поговорить с тобой.       Астрид поджала губы, но села, закинув ноги на бардачок. Иккинг завел мотор, и автодом двинулся с места, погружаясь во тьму обступавшего поляну леска.       — Что нового расскажешь? — холодно отозвалась бегунья, глядя дальше лобового стекла.       Но не дальше собственной заляпанной ваксой линзы души. Потому что ее сознание рядом с Иккингом оставалось мутным. Ей по-девичьи хотелось ощущать чужое тепло и защищенность такими вот ночами. В конце-то концов, что тут сложного? — полюбить Астрид Хофферсон.       — Я хотел принести тебе извинения за то, что произошло. Это действительно искренне, ты пойми. Хотелось бы восстановить общение, но не переступать некоторые… грани.       — Ты действительно так любишь ее? — наморщилась Астрид, полностью погружаясь в диалог.       — Я, — Хэддок выдохнул, глядя только прямо, на черную полосу дороги, — не знаю, как следует называть это.       — Знаешь, когда мы с ней говорили там, на озере, я назвала ее постоянное желание опекать тебя одержимостью, — нижняя губа Астрид оказалась закушена от непонятно что за обиды, когда девушка вспоминала тот день и осознавала, что натворила. — Но я была не права. Она кажется настоящей, если вглядываться. Ты вот вглядывался?       — Она моя подруга.       — Она взрослая девушка! — возразила Астрид громче, чем хотела бы. — И ей не чуждо, я думаю, смотреть на хорошеньких парней. Таких как ты, Иккинг. И если ты опоздаешь, то всю жизнь жалеть будешь.       — Мне некуда опаздывать, — стоял на своем Хэддок, упрямо сжимая руль до белизны костяшек. — Она ушла!       — Пф, раньше тебя это не останавливало, — бросила Астрид, сжимая свое колено. — В общем, не заставляй себя потом пожалеть о целых двух упущенных шансах.       Хофферсон подмигнула Иккингу игривее, чем могла бы. А потом встала и ушла рыться в холодильнике, ибо подобные разговоры сжигали тонну калорий.