***
— Это глупо. Я никогда не занимался такими вещами, — отнекивался Иккинг, пока Мерида тащила его в круг разновозрастных женщин, с превеликой увлеченностью что-то строчащих на разноцветных листах бумаги. — И еще, ты глянь, здесь реально не заботятся о безопасности! Это что, лестница, ведущая прямо в чье-то окно?! — Слушай, я видела этот фильм, и это работает. Если у тебя есть проблемы на личке — накатай письмецо Джульетте. Та-да! — Данброх раскинула руки в стороны, стоя у неровной, истыканной записками стены, в которой из-за ветхости поползли трещины. — Если мы говорим о проблемах на личке, то позволь узнать, — деловито подперев подбородок рукой, заметил Хэддок, — ты здесь делаешь что? — Ох, Мастер Йода, есть я неуверенная в своих скитаниях. И муки мои, конечно, не магией разрешаются, но большим умом. — Чо? — Харчо! Данброх резко дернула Хэддока к себе и надавом предплечья на его плечо усадила на ступеньку подле себя. По другую сторону от Иккинга сидела пожилая женщина. Одна из тех, что могла бы ассоциироваться с сельской сплетницей. — Ты знаешь, мне нравится Джек. И он очень-очень милый, — заявила полушепотом Мерида почти в самое ухо Иккинга, — но я не могу сказать наверняка, что выберу его, а не перспективу в случае, если выбор будет. — Но выбор уже есть. Это твоя проблема? — Скорее дилемма, — Данброх заправила крупную, висевшую перед самым носом завитушку, за ухо. — Я была бы счастлива вернуться домой с ним, жить в отдельной маленькой квартирке где-нибудь над кафе, в котором продаются круассаны с шоколадом, — Мериду унесло взглядом к легким облакам-барашкам, убегавшим вдоль по лазоревым полям небес, — устраивать пикники в парке, ходить на прогулки с нашими собаками и жить на полную катушку, как сейчас, но… потом я вспоминаю о Диноко и о моей матери. Я не вижу будущего в тумане. И я хочу быть самостоятельной и самодостаточной женщиной в этот момент, чтобы доказать… Иккинг слушал, даже не предпринимая попыток прервать Данброх. И он испытывал странное чувство, которое, наверняка многим знакомо: когда тебя распирает от радости внутри просто из-за того, что человек настолько доверяет тебе, что вкладывает в твою память кусочек своих мечт. Это немаловажно, и это хрупкий груз. — Но должна ли ты кому-то что-то доказывать? Быть может, тебе стоит просто оставаться собой и двигаться в направлении, к которому тянет? Мерида кивнула, вручая другу бумажку и ручку, ибо по известным причинам писать она не могла.***
— Мы с ней это уже проходили, — внезапно выпалил Иккинг, когда Мерида купила яблоко в карамели и довольная размазывала эту красную тянучку по своим губам. — Чего? — не поняла Данброх, надувая щеки (ан-нет, это яблоко у нее было во рту) — В шестом классе мы ставили спектакль «Ромео и Джульетта», — мысли Иккинга на секунду оторвали его от реальности, заставили улыбнуться глупо, куда-то в никуда. — Рапунцель была Джульеттой. А я… — Ромео, да-да, — поняла Мерида, вызывая скептически-насмешливый взгляд Хэддока. — Ага, еще чего. Я был третьей осиной, — с подвывертом подметил Хэд. — Но дела это не меняло, — парень отнял у подруги оставшуюся половину яблока и показательно лизнул его липкую поверхность, обозначая тем самым полную принадлежность фрукта себе, — парень, который стал Ромео, в один момент превратился в моего врага. Ну знаешь, как оно бывает: ты слабак, ботаник, тебя презирают. И, спасаясь от этого, ты находишь отдушину в лице единственного друга. — Скажи спасибо, у тебя он хотя бы был, — помотала указательным пальцем в воздухе Данброх, ревниво глядя на яблоко, которого становилось все меньше. — Да. И чтобы доказать Рапунцель, что я могу быть не хуже ее этого Ромео, я выучил его роль. И пусть в том спектакле я был просто третьей осиной, — Хэддок хмыкнул, — вечером, дома, я стал, на минуточку, настоящим Ромео. Довольно забавно сейчас вспоминать это. Данброх легонько толкнула друга в бок своим. — Ах, дом, — взор Мериды помутился, — я скучаю о доме, — Хэддок растерялся, но спустя мгновение осторожно приобнял Данброх за плечи. — Знаю, какою бы ужасной занудой не была мать, как бы она не хотела направить меня на какой-то там путь истинный, я… люблю ее. Я всех их люблю. И я жестокая, ужасная дочь. — Слушай, у тебя еще есть время, чтобы все исправить. Твои родители живы и здоровы, а ты осознаешь себя такою, какая ты есть, — Хэддок усмехнулся, когда Мерида легонько толкнула его в плечо. — Я тоже скучаю. Особенно об ужасной маминой готовке, — и ох уж этот растекающийся пейзаж перед глазами! — Ага. Город пати, от которого мы отказались, таит в себе, все же, какой-никакой домашний уют, если ты его дитя.***
— Скотина ты эдакая! — орал в раскачивающемся трейлере Фрост, когда Иккинг и Мерида остановились у двери и нервно переглянулись. Дверь распахнулась, обдав пришедших ударной волной раскаленного воздуха. Джек слегка оторопел, увидев друзей на пороге, но через мгновение меж его ног проскользнула черная молния с высоко стоячими ушами. Беззубик ринулся к Иккингу с нездоровым ором и с прыжка повалил парня наземь, злобно зыркая на Фроста. — Что тут творится?! — взорвался Хэддок. — Этот упырь нагадил мне в тапок! Я даже не знал, что у меня есть тапки! — Фрост раздраженно потряс черным предметом обуви перед носом Данброх, и та посмотрела на парня так, как обычно смотрит на него, когда он идиот. Ну, то бишь, почти всегда. — Начнем с того, что это тапок Флинна, — жестом указала Мерида. Джек с характерным звуком отвращения отбросил вещь на песок, в котором сплошь уделался Иккинг. Смахнув пот со лба, Фрост протянул Хэддоку руку, и тот, приняв жест помощи, встал и отряхнулся. Завидев осуждение в глазищах кота, Джек вытянул губы трубочкой и принял оборонительную позу. — Что, не мог поскрестись в дверь? Скотина, — Фрост жестом поманил друзей в трейлер и приказал сесть за стол. Потом достал из стопки изрисованных листов один наполовину чистый, после чего Хэддок кропотливо собрал их все и убрал обратно на верхнюю полку. Джек постучал карандашом по поверхности стола, призывая к порядку. — Итак, мне нужно, чтобы вы рассказали все, что знаете о том, куда и с кем направилась Рапунцель, — парень подозрительно прищурился и ткнул резинкой карандаша в Хэддока. — Ты первый. Иккинг попытался вести себя непринужденно, но его разрывало от смеха. Даже губы было физически больно держать сомкнутыми в ровную полосу, поэтому на глазах проступали слезы душевной муки. — А что я? Я вообще-то знаю меньше Данброх. Видел ее предков мельком, да и все. — Ну, есть одна отличительная черта, — все взгляды оказались прикованы к Мериде, которая гладила своего брюссельского медведя по голове. — Ее предки бизнесмены, а у их компании есть эмблема. — Ах, да, это золотое солнце, — припомнил Иккинг. Джек что-то написал на листе и задумался. У него был план, как связаться с Рапунцель, но для этого нужно было как минимум дозвониться до Уайлда. И тут, как обухом по голове, о себе напомнили Моана и ее телефон. Беда была в том, что девчонка вместе с Флинном и Астрид ушла поглазеть на Верону, а вернутся они только к вечеру. В любом случае, это лучше, чем ничего.