***
— Есть цель: победа! — громко воскликнул Джек, которого немало заботил тот факт, что никого, кроме Астрид, Мериды и его самого не волновало предстоящее спортивное мероприятие. Флинн внезапно повис на плече Фроста с ярко выраженным желанием на лице что-то сказать. Моана появилась рядом, с непонятной улыбкой глядя на Джека. Ох уж эти женщины с их загадочностью. — Слушай, Фрост, ты ведь не будешь против, если мы с Моаной погуляем по городу? Хотели посмотреть тут все, — юлил Флинн, щурясь, как мартовский кот; Ваялики с протяжным «м-м», закатив глаза, удалилась. — С чего это вдруг? — зло шикнул Джек. — Да ты посмотри на эту девушку! Я влюбился, вот те крест! — словно бы и не помня себя и глупо при этом улыбаясь, горячо заверил Райдер. — Фли-и-ин, — вздернув бровь, возмутился Фрост. — Это же не та же фигня, что с Рапунцель? — Вокруг Рапунцель нерушимая стена, — многозначительный взгляд в сторону Хэддока развеял всяческие недоумения. — А Моана, знаешь, за несколько дней стала для меня больше, чем другом. Уж называй это так, как твоей душе будет угодно. — А что ты о ней знаешь? — задал вопрос в лоб Фрост. — К примеру, о ее семье? Жизни? Да хотя бы даже о возрасте? Флинн посмотрел на Джека так, словно было бы глупо скрывать, за кого Райдер его держит. Нет, Флинн, конечно, чертовски легкомысленный, однако возраст — это едва ли не первое, о чем следует спрашивать. Он знает. — Если ты про восьмилетнюю разницу в возрасте, то не беспокойся, я справлюсь. Что еще? — почесав ребра, задумался Флинн. — Ее отец — супостат и промышляет домашней тиранией. Знакомо, да? Да ты посмотри на всю нашу компанию. Начиная горе-чертежником… — Я все слышу! — буркнул Хэд, почесывая подбородок Беззубика. — …и заканчивая мной, стариканом этой группки, мы — горстка молодых людей, оказавшихся в большом приключении и поиске себя, — Райдер пожал плечами. Мерида и Астрид, облачившиеся в более подходящую спортивным соревнованиям одежду, бурно обсуждали предстоящее событие. Джек с какой-то непонятной печалью посмотрел на Мериду, допустив мысль: «А что, если она найдет себя где-то, но не там же, где и он сам?» — Раз уж пошла такая пьянка, скажи хоть, сколько тебе? — отозвался Фрост, покидая трейлер вслед за Райдером и Хэддоком. — Спрашивать о возрасте — это не вежливый шаг в наших отношениях, мистер Фрост! — подняв указательный палец к небу и закрыв глаза в напускной напыщенности, протараторил Флинн. — Прости, не заметил у тебя солидной пары грудей, подружка, — хохотнул Джек. — Ну я, конечно, с Данброх не сравнюсь, — съязвил Флинн, недобро оскаливаясь, а затем вновь на глазах становясь непринужденным. — Мне двадцать шесть. А сколько нашему заклинателю кошачьей нечистой силы? Иккинг надулся, но спустя мгновение опять сделался серьезным. Джек и Флинн признали в парнишке Доктора Зло. Джек, в конечном счете, до последнего верил, что Хэд ну не может быть старше. Однако ж заявление Иккинга о том, что ему двадцатник с доброй половиной, немного Фроста надломило. — И что же, после школы ты ничем не занимался? — спросил Флинн. — Я могу спросить о том же вас двоих? — Иккинг обвел парней взглядом. — Я занимался своей профессиональной ориентацией. — Профессиональной? — гаденько усмехнулся Фрост, заставляя Хэддока отстраненно хмыкнуть, а Флинна откровенно прыснуть смехом престарелого моржа. — Ладно, я вообще-то все свое время посвятил Рапунцель, хотя она была категорически против и даже пыталась подать заявку для меня в один из инженерных вузов без моего, собственно, ведома, — парень приостановился, чуток задохнувшись. — Славно, что она не так проворна, как некоторые виды рака, м? Но она ничего не знает. До сих пор думает, что мой год лечения и реабилитации был проведен в поездке в Америку с предками. Нам было по четырнадцать. И сейчас кажется, что это было вечность тому назад. — Хм, но почему ты рассказываешь это нам? — словно окунувшись во что-то сверхличное, усомнился Флинн; Иккинг рассеяно пожал плечами. — Наверное потому, что мы стали довольно близки, — в ответ на это парни напротив охнули в умилении, — или потому что мы все равно расстанемся скоро. И после этих слов Иккинг почему-то развернулся и ушел к пепелищу, оставив парней в замешательстве. Джек еще на мгновение допустил мысль о том, что проблемы в жизни бывают куда более несносные, чем принудительные свадьбы или каждодневная кровятина в окружении педантичных британских врачей-преподавателей. Но теперь Джеку хотя бы была ясна природа этого хитроумного устройства, заменявшего Иккингу нижнюю конечность.***
— Вперед, Мер! Втащи этим неженкам! — голосил с трибуны Джек, прыгая на месте. Иккинг, как единственный серьезный взрослый на всем этом мероприятии психов, наблюдал соревнования молча и с достоинством. Ему, впрочем, было вообще не до того, да и за кого болеть — он не знал. Зато ферма Арло ему нравилась. Впрочем, также засаженные культурами и деревьями, кустами и травами гектары оценил всяк входящий. Сам же Арло явно получит немалый доход от этой спартакиады. Мерида натянула тетиву, чувствуя знакомую пьянящую дрожь в груди. Плечи мягко гнулись под напором умелой лучницы, рукоять покладисто искала цель для твердо стоявшей в ней стрелы. Данброх медленно выдохнула, отпуская пальцы с хвостовика и тетивы. Древко стрелы, изящно обогнув рукоять, двинулось к цели. Сердце Мериды пропустило удар, и стрела послушно, подобно ножу в мягкое масло, со всей дури прошла сквозь древко стрелы Астрид, расколов его надвое с треском. Астрид звонко смеялась и аплодировала абсолютно беззлобно, спортивная этика здесь тоже играла роль. — Это было так круто! — изумилась Хофферсон, в порыве хватаясь за руку Мериды и таща ее на трибуны к парням. — Вот уж не думаю, что кто-то из тех остолопов повторит твой триумф! Мерида смущенно улыбнулась и в тот же момент оказалась зажата в объятиях раззадоренного Джека и Астрид, со спины. — Дышать… воздух! — кряхтела Данброх, телепая рукой в пространстве и давясь паникой. Иккинг наблюдал со стороны, продолжая свой немой диалог с Беззубиком, который стал парнишке почти родным. Астрид, вся раскрасневшаяся от перевозбуждения, резко отскочила от Мериды и, видимо на каких-то своих женских радостях… Ох уж эти женщины с их радостями! …сократила расстояние между собой и Иккингом, крепко обвила его шею в объятии, чем спугнула Беззубика, и внезапно коснулась губами губ юноши. Это было похоже на взрыв. Парнишка оторопел от такого напора и даже испугался того, как Мерида и Джек вылупились на целующуюся парочку, поэтому он поспешил закрыть глаза. Губы у Астрид оказались горячими и, абсолютно странно, нежными, а ее движения вдоль его губ были плавными и умелыми. Иккинг мог бы представить это иначе, но в его голове, как назло, завертелась совсем другая девушка. Рука Астрид, соскользнув с плеча Иккинга, медленно прошлась по скуле и подбородку парня. И когда юркие девичьи пальцы задели шрам — что-то обожгло Иккинга внутри, в груди, больно. И он резко отстранился, не открывая глаз. В темноте сознания постоянно вспыхивали изумрудные галактики широко распахнутых глаз, которые ни с какими другими Хэддок бы не спутал. И мелодичный голос внезапно водопадом зашумел в его голове. — Прости, Астрид, я не могу, — девушка опустила глаза и тогда, взглянув в лицо Хофферсон, Иккинг заметил, что оно пылает. — Сколько еще ты намерен ждать ее? — вспылила блондинка, обижено глядя на свои кроссовки и морща носик. — Ты ей вообще не сдался, а я здесь. Настоящая. — Ждать кого? — усомнился Иккинг, чувствуя, что его лицо, до безумия, тоже начинает гореть от стыда или осознания какой-то заведомо корявой правды. — Ты ведь не думаешь, что я какая-то там дурочка? — пробухтела Астрид, волнуя воздух пасами рук. — Если уж кто и дурной из нас двоих — так это она. А еще легковерна до одури. — Стой, стой! Что ты говоришь? Не смей оскорблять ее, — запротестовал Иккинг, сметая сантиметры между собой и Астрид. — Так ты наивно полагал, что она по своей воле одумалась на твой счет? — бросила Астрид с невозмутимым видом; Мерида вытянулась чуть вперед и прищурилась. — Нет, дорогой, это я ей посоветовала перестать быть тебе обузой. И знаешь, она как… мотылек, хрупкая и недальновидная, — претерпевая дрожь в сжатых кулаках, Иккинг развернулся и пошел прочь, подхватив Беззубика на руки. Весь мир вокруг стремительно превращался в бред. Ненасытный, опустошающий бред. Астрид перекипела и обернулась к обескураженной парочке, которые аж присвистнули и отвели взгляды. Рыкнув, чтобы выпустить остатки пожирающих эмоций, Астрид двинулась в противоположном от Иккинга направлении. — Довольно забавно, что все упорно называют Рапунцель мотыльком, — прошептала Джеку Мерида. Фрост непонятливо сдвинул брови к переносице и посмотрел в глаза подруге. — Ну, ее родители тоже так ее назвали в своем «письме надежды», — пояснила Данброх. — Чертовски затейливая метафора, не находишь? — Джек обвил пальцами все еще дрожащее от удовольствия после стрельбы запястье Мериды и двинулся с нею к стойлам с лошадьми, чтобы посмотреть на заявленного подругой жеребца. — Что ты имеешь ввиду? — Ну, знаешь, мотыльки они, вроде как, хрупкие. И при этом безбоязненно летят на свет и сгорают. Зато, признай, у них есть четкая, положенная цель и точка, к которой они упорно стремятся до самого конца. Мерида задумалась, хотя, признаем, это не было ее любимым занятием. — В таком случае, не каждый ли из нас семерых, по-своему, мотылек? — хмыкнула Данброх, медленно прижимаясь к руке Джека и обвивая ее своими руками; теперь уже сердце Джека предательски пропустило удар. — Что же, надеюсь, мы не обожжем свои крылья.