***
— Итак, все собираемся, я пересчитаю вас по головам! — представ в роли воспитателя детского сада, Флинн стоял в центре поляны с некоторыми аксессуарами в руках. Райдер во всей компании был самым высоким и потому заметным. А еще он был громким. О да, очень громким. И это никого не смущало. Мерида с визгом запрыгнула на Райдера со спины и, выхватив из его руки, поднятой высоко вверх, две темные банданы, с победным криком ускакала к Джеку. Флинн остался недоволен, и это достаточно легко читалось на его лице, перекошенном напряжением, но он быстро отошел. Мерида и Джек только похихикали, натягивая банданы на носы. Фрост, ко всему прочему, прихватил еще и свой скейт, который мешал всю ночь спокойному передвижению по салону. Флинн уже ненавидел эту адскую штуковину. — Ты знаешь, что мне предложить, — протянула здоровую руку к Флинну Астрид. Тут же, как прыщ на…носу, рядом с девушкой соскочил Джек. Опять. Райдер окинул парнишку прожигающим взглядом и отдал подруге ее черную бандану. — Давай-ка осмотрим твою руку, а то мало ли, — и Фрост вместе с Хофферсон проследовали к уже затушенному костровому пепелищу. Флинн проводил тех двоих взглядом, но был вынужден отдать еще одну вещь. А из конспирационных штучек оставались только последние темные очки в полосатой красно-черной оправе. Иккинг усомнился, но выбора, как такового, не было. — Хочу предупредить, — внезапно загадочным голосом начал Райдер. — Даже не смотри в ее сторону, не дыши в ее сторону и не вздумай думать о ней. — Боже, почему вы все такие занозы? — воспротивился Хэддок. — Да не интересует меня ваша Астрид, у меня и своих проблем хватает. — Смотри мне, а то ведь и у тебя подружка есть, — неоднозначным тоном произнес Райдер, поглаживая бороду. — А у моего телефона есть функция записи голоса. — А у меня есть мозг, — Хэддок усмехнулся. Флинн помаячил телефоном перед носом Иккинга, пребывая в явном воодушевлении от того, как ловко он смог обставить своего обидчика. Хэддок вдруг стал перематывать этот разговор в голове снова и снова, и тут он понял, что фактически плюнул в два колодца сразу. И, конечно, его слова оказались совсем не в тех руках, поэтому кулак Хэддока зачесался от желания встретиться с челюстью Райдера еще разочек, но сам Флинн присек это желание гаденькой ухмылочкой и еще одним шоу-показом своего старенького аппарата. Потом Флинн двинулся к шоссе, по которому недолго было идти до города. Хэддок резким движением нацепил очки и пошел следом, проводив трейлер взглядом.***
— Ладно, чуть полегче, — командовал Джек, когда все ребята вошли в пестроту большой ярмарки. Мерида стояла на доске Фроста, крепко держась за плечи друга и вереща при каждой малейшей опасности свалиться. Данброх невольно вспомнила, как училась кататься на своем велосипеде и скольких болезненных гематом это стоило. Сам же Джек без стеснения гоготал над Данброх, но при этом держал ее крепко. — Дамбо, дай я пойду своими дву-умя-а-а! — голосила Мерида, и ее глаза становились круглыми, как блюдца, от страха скорее не упасть, а быть посмешищем на глазах у тысячи людей. — Лори, я вдруг вспомнил, почему ты стала Лори, — зубы Мериды скрипнули, когда она повернулась лицом к Фросту. — Да-да, у тебя сейчас точь-в-точь такие же глаза. Данброх свела брови к переносице и едва только успела замахнуться на наглую морду, как Фрост разжал руки, и Мерида полетела навстречу пышущему жаром асфальту, с которым и поздоровалась ладошками и задней частью любимого комбинезона. Данброх зашипела, а Фрост громко заржал. И в какой-то момент это стало обидно, потому что он только и делал, что издевался над своей рыжей нелепой подружкой (как ее всегда называла Эльза, вся такая роскошная и модельная Эльза, какою Мериде никогда не стать). — Догоняйте, если что, — послышалось откуда-то из толпы голосом Флинна, и все трое скрылись из виду, оставив Данброх и Фроста наедине. Девушка замолчала, насупилась и поднялась с асфальта, принявшись отряхивать джинсовые шорты сзади. А потом она вся вытянулась по струнке и, убрав по лба вечно прыгающую перед лицом рыжую завитушку, двинулась прямо, бросив растерявшегося Джека одного. В гудящей толпе было ничего не разобрать. Все было пестро, и люди смеялись, потягивая сдобренные сиропами и льдом напитки. Мерида стянула бандану, успевая только уворачиваться от носящихся под ногами детишек, чем эта картина была ей до слез знакома: ее братья все время шныряли под ногами. А потом появлялась мама и строгим нравоучительным тоном разгоняла всех по углам. Даже папу. Музыка играла по-летнему сочная, но явно из инди, поэтому она не была знакома Данброх. Девушка шныряла у прилавков с сувенирами, обменивалась улыбками с добродушными стариками и приятно проводящими время влюбленными парочками, а потом остановилась у автомата с сахарной ватой. Ее мелочи как раз хватило на палочку, и еще осталось немного денег на аттракцион. Парк бушевал под сенью изумрудных листьев. Данброх выкупила билет на «Орбиту» и когда ее очередь подошла — последний кусочек ваты как раз исчез во рту, сладко растаял, оставляя на память только липкие руки. Мерида не хотела думать о Джеке. Но Мерида не могла не думать о Джеке. Особенно когда Джек сел на сидение рядом с ней, а поручень захлопнулся. — Ты творишь глупости, Данброх, — с самодовольной ухмылкой констатировал Фрост. Мерида сделала возмущенное выражение лица, но даже не пыталась сказать и слова вопреки. — Ты несдержанная, вредная, невыносимая вредина. — Ты повторяешься, мистер Тавтология, — упершись локтями в поручень, Данброх потеряла всякий интерес к тому, как деревянный полог улетал из-под ног, когда «Орбита» плавно взмывала вверх и опадала вниз. — Так, ты со мной говоришь. Уже прогресс, — подколол Фрост. — Прогрессом было бы, если бы ты повзрослел и поумнел. Ты хоть, — девушка ударила предплечьями по поручню (бедняга поручень, как он страдает), — понял, почему я обиделась? — Потому что я не удержал тебя, когда ты хотела треснуть меня? — усомнился Джек. — Я сейчас точно тресну тебя! Я обиделась, потому что ты не воспринимаешь меня, как девушку. Брови Джека поползли вверх, а рот приоткрылся. — Да не в том смысле, — стушевалась Мерида, ударяясь лбом о железку как раз, когда карусель остановилась. — Я лишь говорю, что ты все еще под воздействием слов Эльзы о том, какая я непутевая ходячая проблема. Данброх встала, поблагодарив контроллера, и уже медленнее двинулась к прилавочкам с вырезанными из дерева животными. Ей хотелось услышать реакцию Джека, но тот упорно молчал, сверля подругу взглядом. В частности, ее висок. Но это уже не бесило, ибо она, наконец, сказала все, что хотела. — Но это не голос Эльзы диктует, кем тебе быть в моей жизни, — внезапно весьма осторожно сказал Джек, привлекая Данброх. — Только я сам вечно повторяю себе, что ты мне, вроде как, сестра, и было бы странно обращаться с тобой также, как с другими девчонками. То есть, было бы странно дарить тебе на днюху цветы вместо коробки пончиков и пакета красных яблок, было бы странно не смеяться над или вместе с тобой по любой глупости, а суетиться вокруг тебя. Солнце резануло рядом с кедом Фроста, вырвавшись из-за сорвавшихся листьев. — Но нам уже не по девять лет, Джек, — тише добавила Мерида, стараясь заглянуть в глаза парня. — И проблема именно в том, что мы УЖЕ не дети, исключая тебя. Фрост только помотал головой, закрывая глаза и растирая их пальцами до красноты. Это была его проблема, и все, что сказала Мерида, было правдой. Джек просто старался держать детство за хвост всеми силами, потому что там не было Эльзы и не было «ФростИндастриз», не было надобности проходить кровавые хирургические курсы, смотреть на образцы тканей и привыкать к тошнотворному запаху. Там была только Мерида, а из неприятного — камеры и папарацци, обращенные к отцу. Поэтому Джек натянул бандану на лицо опять, желая забыть все, что было сказано, но слова не вылезали из головы. Это грозило стать его новой проблемой.