Король Лев 4: Прайд Кову и Киары

Гиза открыл глаза, которые тут же стали размером с тарелку. Львёнок находился в темноте, не то чтобы принц боялся тьмы, но тут кроме неё не было ничего. -Мама! Папа! Нзури! Маджи! -но ответом служила лишь тишина. Последнее, что помнил Гиза — была лапа с когтями и дикая боль в правом глазу, потом лишь темнота. Сколько прошло времени принц не представлял, но казалось, что прошли считанные секунды. Но, почему он во тьме? Гизе резко стало холодно, а лапы приросли к месту. Неужели, он умер? Нет, нет, нет! Коричневый не хотел умирать! «Я не хочу! Я ещё столько не сделал! Я хочу увидеть маму и папу, Маджи, Нзури и всех всех всех! Не могу же я вот так закончить свою жизнь!"-подумал Гиза. Разноглазый почувствовал, что ему перестало хватать воздуха. Лёгкие болезненно сужались. Перед глазами мелькали круги света. -Нет! -рявкнул принц, -Я не умру! Но, что он может? Гиза всего лишь львёнок, лишь принц, а не прямой наследник. Всю жизнь он был вторым. Ему даже казалось, что родители любят Маджи и Нзури больше, чем младшего сына. Кову и Киара всегда утверждали, что это не так, но Гиза не верил им. Конечно, он не такой сильный, смелый и добрый как Маджи и не такой красивый, преданный и ловкий как Нзури. Единственное, чем отличался Гиза — были его навыки маскировки и острый ум. Многие львица Прайда Света говорили, что Гиза умён не по годам. Только Гиза всегда хотел обладать физической силой. Он всегда проигрывал Маджи и Джассири в шуточных боях. Даже Нзури и Джана могли без труда завалить его на лопатки. И пусть Джана всегда говорила, что разноглазому просто не повезло и он выиграет в следующий раз — он не чувствовал себя лучше. «Ум сейчас бесполезен…"-вздохнул про себя красно-коричневый, -"Также как и бесполезна грубая сила… Что же мне делать?» Он сел. Странно, но как-будто бы парил в воздухе и не падал. Гиза никогда не чувствовал себя таким жалким. Львёнку мучительно хотелось к маме, папе, брату и сестре. Разноглазый всегда любил их больше жизни и не хотел, чтобы они грустили. — Неужели, я и правда умер? -выдохнул Гиза. — Нет, дитя моё, — раздался до боли знакомый голос. Гиза обернулся и увидел Шрама. Лев склонился над ним, впиваясь глазами в душу львёнка. На этот раз он казался реальным и объёмным. — Шрам! — коричневый принц попятился, — Неужели, я пойду к Шетани, как ты?! — Не говори глупостей, дитя моё, — презрительно фыркнул лев, — ты не умер, тебе ещё много чего предстоит сделать. — Так… Это просто сон? — оживился Гиза. Он жив. Он не умер. Он сможет снова увидеть родных. Сможет прижаться к ним и обнять. Сможет побегать по траве и насладиться природой. — Можно и так сказать, — пожал плечами Шрам. — Но… Зачем же ты здесь? — склонил голову львёнок, — Чтобы снова травить меня? — Я? Травить? — казалось, Шрам действительно оскорблённый, — Гиза, я никогда не травил тебя! Я лишь излагал факты. — Ну да, конечно, — процедил принц. — Послушай меня, — Шрам сел, — Я знаю, что ты ненавидишь меня. Это и не удивительно, учитывая что тебе понарассказывали. Но позволь мне рассказать тебе то, после чего ты поймёшь меня. — И что же это? — Гиза почувствовал живейший интерес и даже не пытался его скрыть. — Историю моей жизни, — ответил лев, — Из ныне живущих её во всех красках могу рассказать только я. — Что же такого могло случиться, что ты убил родного брата?.., — прошептал Гиза. Если Шрам и услышал его, то не подал виду. Он лёг, растянувшись на темноте, словно на камне. — Это случилось много-много сезонов назад, — начал лев. Тут темнота стала рассеиваться. Гиза зажмурился от света. Когда он открыл глаза, то увидел родные земли Прайдленда. — Мы в Прайдленда! — Не совсем, — покачал головой Шрам, — мы в прошлом. В тех временах, когда жил король Ахади с королевой Уру. — В прошлом? — мозг львёнка не хотел принимать этот факт. — У умерших есть свои силы и возможности, — усмехнулся Шрам и продолжил рассказ, — Ахади и Уру это мои с Муфасой родители. Окружающая их природа сменилась пещерой. Гиза заморгал от столь резкого перехода от света обратно во тьму. Но вот его глаза привыкли к темноте и он увидел массивного золотистого льва с чёрной гривой, сидяшего рядом с красно-коричневой тощей львицей. В лапах львицы покоились два львёнка: один золотой, другой красно-коричневый. «Это Ахади и Уру!» — понял Гиза, — «А львята — это Шрам и Муфасой!» — Они назвали нас Муфасой и Такой, — процедил Шрам с явной ненавистью глядя на Ахади, — «Король» и «грязь»! Ха! А потом удивляются, чего я так отца не любил, — Шрам вздохнул, успокаиваясь. — Така? Почему именно Така? — удивился Гиза. Это имя было просто омерзительным. Как можно родного львёнка назвать «грязью»?! — Спроси об этом Ахади, — буркнул Шрам, — Мы с Муфасой родились в один день с разницей всего в полчаса. Он стал королём, так как родился раньше меня. — Но неужели дело только в этом? — почти шёпотом поинтересовался львёнок. — Не знаю, мой отец никогда не удалял мне внимания и не проявлял особой заботы. Пещера вокруг них сменилась на Скалу Предков. На ней, напротив друг друга стояли лев и львица. К задним лапам львицы прижимался львёнок, в котором Гиза узнал Шрама. " — Отойди, Уру, ' — прорычал Ахади. Его голос звучал так угрожающе, что Гиза непроизвольно отступил назад на один шаг. " — Ты не посмеешь тронуть Таку!» — спокойно ответила Уру. Львёнок позавидовал её храбрости. Ахади мог одной лапой снести ей голову, но она не боялась его. — Это было после того, как отец застал меня за встречей с гиенами, — пояснил Шрам. Львы и Скала Предков сменились той же пещерой и двумя подростками. Гиза присмотрелся к ним. Это были лев и львица. В самце львёнок тут же узнал Шрама, а самку ни как не мог узнать. — Это Сараби, — в глазах Шрама мелькнуло чувство, незнакомое Гизе, — Мы с ней дружили с детства и позже наши отношения переросли в нечто большее. — Сараби ведь моя прабабушка, мать Симбы! Как же вы могли встретиться?! — Ох, Гиза, Гиза… — Шрам закатил глаза, — Ты ведь не глупый львёнок. Должен понимать, что в жизни может быть не один партнёр. Гиза смутился. В самом деле, как он не догадался. Ведь не все животные — однолюбы. — Почему же вы расстались? — решил сменить тему разноглазый. — Мы не хотели этого, — Шрам скорбно вздохнул, — Это был очередной удар от моего отца… Подростки сменились на более взрослого Шрама и Ахади. Лев стоял, держа лапу с выпущенными когтями на весу. Перед ним на земле лежал Шрам. На его левом глазу был след от когтей. — Я собирался сказать Ахади о том, что мы с Сараби собираемся покинуть Прайд и основать собственный, но он перебил меня и заявил, что выбрал Сараби парой для Муфасы. Она всегда была лучшей… И Ахади хотел, чтобы только идеальная львица стала парой его сыночку! — последнее предложение Шрам выплюнул. — Родной отец… — в ужасе прошептал Гиза. Кову всегда любил сына, пусть и уделял ему меньше времени, чем Маджи. Даже не смотря на то, что Кову был достаточно строг, он желал всем своим детям лишь добра. Гизе и в кошмаре не могло привидеться, чтобы Кову нанёс ему вред. Нет, конечно, пару раз принц получал по мягкому месту, но Кову всегда контролировал свою силу и наказавыл только в крайних случаях. Он никогда не навредит никому из родных. — Да, родной отец, — Шрам снова выглядел пафосно. Картинка пропала, сменившись изначальным мраком. Гиза поморщился. Ему было не конфортно здесь, где ничего нет. — Но ведь Кову не такой! — крикнул он, — Он никогда не навредит мне! — Да? Ты так в этом уверен? — Шрам наклонился к львёнку. Его морда почти касалась мордочки Гизы. Зелёные глаза проникали глубоко внутрь, в самую душу и сердце. А если Шрам прав?.. Если Кову может нанести вред? Гиза замотал головой, гоня эти мысли прочь. Его отец никогда ему ничего не сделает. Он любит его. — Мой отец любит меня, Маджи и Нзури одинаково! — прошипел он. — Ох… Ну, если ты в это веришь, то верь на здоровье! — Шрам выпрямился и отошёл за спину Гизы. Львёнок повернулся следом, не испытывая ни малейшего желания поворачиваться спиной к этому льву. — Ты так и не сказал, за что убил Муфасу… — мрачно напомнил он. В глубине своей души он сочувствовал Шраму. Ещё бы, родной отец нанёс увечие, любимую отобрали. Но мотивацию к убийству родного брата он не видел. — Ах да… — Шрам повёл себя так, словно они говорят о какой-то мелочи. Они снова оказались в той пещере. На этот раз там были молодой Шрам и Муфаса. Они смотрели друг на друга с неприкрытой ненавистью. " — Убийца!» — сплюнул золотой лев. " — Уж лучше, чем папинькин сыночек, " — не остался в долгу коричневый. — Я убил Ахади, — голос Шрама прозвучал зловеще, — Натравил на него своих друзей, гиен. Муфаса был единственным, кто догадался, что это моих лап дело. " — Он же был нашим отцом! Как ты мог?!» " — Ошибаешься, Муфаса, он был твоим отцом, а на меня ему всегда было плевать! Он ненавидел меня!» — прошипел молодой Шрам. «-Что скажет Сараби?» — с вызовом спросил Муфаса. «-Она не поверит тебе, дорогой братец,» — усмехнулся красно-коричневый, — «Она давно уже поняла, что ты хочешь сделать её своей.» «-Она и так моя!» «-О нет, Муфаса, она моя! И да, ты же не забыл обещание, данное Уру?» — невинно захлопали глазами Шрам. — Уру умерла за несколько месяцев до этого, — поймав недоумённый взгляд Гизы пояснил лев, — Она связали с Муфасы обещание о том, что он будет заботиться обо мне и никогда не выгонит из прайда. «-Ты отвратителен…» — прошептал Муфаса и отвернулся, направляясь к выходу. «-Как и ты…» Картинка сменилась темнотой и в этот раз Гиза был рад ей. Он разрывался от сочувствия к Шраму и, если бы в жизни того было ещё какое-то событие, то львёнок бы не выдержал. Ему всегда говорили, что Шрам злой и подлый, готовый на всё, ради власти. Ему говорили, что он тиран, убивающий всех. Но это была не правда. У Шрама была серьёзная мотивация. — Теперь ты видишь? — вкрадчиво проворковал Шрам, — У меня были причины. Я не сам стал таким. Меня лишили любви, власти, возлюбленной и хотели изгнать. Больнее всего было видеть Сараби вместе с Муфасой. Ещё больнее было видеть Симбу, плод их… Нет, это что угодно, но не любовь. — Но… — Гиза замялся, — если Сараби так тебя любила, то почему не вернулась к тебе после смерти Ахади? — Не знаю. Скорее всего, Муфаса угрожал ей, — пожал плечами Шрам. Он посмотрел в глаза львёнка, на этот раз серьёзным взглядом. — Тебе пора возвращаться, — прошептал он. Гиза почувствовал, что что-то течёт по его правому глазу. Он закрыл глаза, так как это что-то чуть в него не попало. Львёнок провёл лапой по морде и посмотрел на неё. Вся лапа была в крови. — Помни: ты всегда будешь метаться между Тьмой и Светом. Ты можешь выбрать путь, но тебя всегда будет тянуть на другой, — Шрам отвернулся и пошёл в темноту. Мир перед глазами Гизы закрутился чёрным и красными цветами. Львёнок упал, хватая ртом воздух. Ему казалось, что он задыхается.

***

— Он очнулся! Это первое, что услышал Гиза. Он широко открыл глаза и уставился на окружение. Вокруг него была вся семья: Кову, Киара, Нзури, Маджи, Нала, Симба, Копа, Витани, Джана и Джассири. В их глазах плескалась радость и сочувствие. — Где… я? Что произошло? — прошептал он. Язык отказывался его слушаться. — Тебя ударил Шака. Я, Джана, Умеме и Асада нашли тебя, а потом папа отнёс тебя сюда, на Скалу Предков, — ответила Нзури. — Шака… — шерсть львёнка встала дыбом, — где он? — Этот ублюдок изгнан, — процедил Джассири. — Джассири! Сколько раз я говорила не ругаться! — Витани отвесила сына увесистый шлепок. — Его изгнали? — переспросил Гиза. Что-то шевельнулось в глубине него. Это какое-то чувство. Чувство досады? За нападение на львёнка полагается смерть. Конечно же, он ведь не Маджи. Напади Шака на будущего короля, его бы убили. А тут какой-то Гиза. Но львёнок устыдился своих мыслей. Его прайд просто слишком великодушен, чтобы убивать кого-либо… — Я так волновалась, — Киара прижалась к сыну. — Мы все волновались, — поправил супругу Кову, — Гиза, ты так нас напугал! — Прости, — понурился львёнок. — Не извиняйся, это не твоя вина! — лев лизнул сына в лоб. — А что… с моей мордой? — спросил Гиза. Все сразу отвели глаза. Почему? Им неприятного на него смотреть? Им стыдно? Почему они ответили глаза? — У тебя будет шрам… на всю жизнь, — Джана первой отважилась посмотреть в глаза коричневому, Но это не страшно! Тебе даже идёт, — попыталась развеселить его она. — А на каком глазу? — спросил он. — На правом, а что? — Джассири вопросительно склонил голову. «На голубом…» — заметил Гиза, но вдруг удивился сам себе, — «А чего это я так волнуюсь? Какая разница-то, на каком он глазу?» — Да так ничего… — Пора спать, — перебила его Киара, — Мы все устали. Львы разошлись. Гиза остался на своём месте, отказавшись от «королевского» место. У него не было ни сил, ни желания никуда идти. По бокам от него устроились Нзури и Джана. Гиза, убаюканный их сопением и теплом, исходящим от тел сестры и подруги, уснул. Какая разница, что у него шрам? Это не проблема. У многих львов есть шрамы. Остальное-то осталось по-прежнему. Но Гиза ошибся. Уже ничего не будет по-преднему.