За гранью наших возможностей

Flashback Громкий раскат грома становился все ближе, и, казалось, будто это была новая страница в их жизнях. Это был последний месяц их первого совместного лета, жаркое солнце и громкий динамик, грохочущий прокуренным голосом старого джазового певца. Это была дождливая неделя, каждый день любование радугой и посиделки на крыше под теплым пледом. Это застывший в воздухе сладкий запах ландыша, смех верной компании и почти забытые проблемы в семье. Почти. У Дэнни, кажется, все намного проще. Алкоголик отец, не брезгующий поднять руку на дочь, мать, вечно оправдывающая всех тупой и до остервенения мерзкой фразой: «Все так живут». У Дэнни, кажется, всё намного проще. Громкий плач младшей сестры из соседней комнаты, когда родители в очередной раз бьют посуду, а еще счета, оплатить которые практически невыполнимо. У Дэнни притворство и игра в счастливую семью, и посиделки у соседей за яблочным пирогом, вкус которого уже до тошноты ненавистный. У Дэнни, вроде бы, все намного проще, но, почему-то все равно горько. Почему-то хочется, наплевав, положить голову на рельсы и перестать думать. У Дэнни все просто и не так уж плохо, но ведь у нее свой край. И вот она возле обрыва в противном розовом платье с глупым огромным бантом на талии, между пальцев зажата сигарета и слегка размазанная тушь. И Дэнни хочет сделать шаг, но все стоит, стоит, стоит у обрыва, не двигаясь. И улыбается. Она добралась до своего края, там дальше, только хуже, падения в крайности. А за крайностями у всех всегда клиника. Ёбанная конечная станция с билетом в один конец. А Дэнни все стоит, стоит и стоит. И нет смысла. Конечно, у Дэнни все намного проще. Кажется. Тихие всхлипы в подушку по ночам, покусанные губы и слегка опухшее лицо изо дня в день. У Эйдена сложно. И Дэнни это знает. Она как мазохистка, каждый раз в подробностях слушает, а потом всю ночь не спит. У Эйдена новая семья со странностями. У Эйдена мама, которая готовит вкусный кофе, а еще на ужин макароны с сыром. Мама, которая заходит в комнату лишь по необходимости, говорит, что знает испанский и что Эйдену тоже полезно знать. У Эйдена отец – коп, который закрывается каждый день в своем кабинете и сидит до тех пор, пока жена не позовет на кухню. У Эйдена отец, который просит звать его папочкой, от чего как-то тошно. У Эйдена отец – коп, который приходит желать спокойной ночи, а потом медленно расстегивает ремень на брюках, и Эйден почему-то не вовремя думает, что не будет носить ремни. - Мне нравится, когда ты зовешь меня папочкой. И Эйден бы с преогромным удовольствием разбивал бы чужую голову, стирал бы кривую ухмылку с лица, потому что такие не должны жить, по сути. Такие мрази сидят в тюрьме, думал Эйден. Но как оказалось жизнь не всегда справедлива. И такие мрази работают в местной полиции, говорят жертвам насилия, что все будет хорошо и их больше никто не тронет. Такие мрази живут по определенному графику, получают зарплату и покупают на неё черные, практически идентичные брюки с коричневым ремнём. Такие мрази приходят ровно в восемь домой, и принимают ровно в десять душ. Такие мрази защищают общество от психов, грабителей и убийц, а в одиннадцать вечера открывают дверь в спальню приемного сына. Только такие мрази просят называть их папочкой, от чего во рту набирается кислая слюна. Такие мрази суют свой маленький, мерзкий член в приемного сына и с придыханием закатывают глаза от незримого удовольствия от того, что в их руках власть. У таких всё схвачено. Они ловят ваших друзей из подвала и обвиняют в убийстве незнакомого мужчины в целях грабежа. Они говорят, что украденные пять долларов стоят годы в детской колонии. Они говорят, что папочка может все уладить. Если любимый сын будет молчать. И у Эйдена больше ничего не остается, кроме того, как молчать, закусывать до боли внутреннюю сторону щеки, глотать подступающие слезы, потому что папочка сегодня груб. И это как-то ни в какие ворота. У Эйдена сложнее, потому что ему отказывают в работе грузчика в местном кафе, а потом и в супермаркете. Сложнее, потому что в школе противная мисс Кинг, которая практически каждый день звонит Клэр и говорит, что Эйдену пора бы в психушку. Потому что нормальные люди не приносят в школу на урок биологии дохлую крысу. Потому что нормальные люди не выделяются. Так говорит мисс Кинг. И Эйдену как-то слишком горько. Потому что Кристофер в полиции и на нем висит убийство. Потому что его насилуют каждую ночь. Потому что не выбраться. Потому что должен помочь. И так много этих гребаных «потому что». Дэнни проще. Она работает за копейки в баре, по ночам пишет эссе в школу, просит у директора отсрочки и живет. Эйдену сложнее. Он выживает. И однажды ему приходит гениальная мысль. Сбежать. Прекрасней плана не придумаешь. Дэнни продаст бабушкины украшения, милые дорогие платья и убежит с ним. А Дэнни продаст. Ведь она тоже хочет нормальной жизни. Продаст, потому что нужно выручить Кристофера. Потому что просит Эйден. И Дэнни продает. Собирает в сумку все, что имеет и несет в местный ломбард. Они слишком быстро и незаметно вносят залог за Криса и, на три купленных билета, улетают подальше. И начинают новую главу в жизни. А гром все ближе. А в воздухе свежий запах дождя. End of flashback - Ну и какая она? Вопрос эхом повисает в офисе и неприятно бьет по ушам. Эйден привычно сидит за столом, читает газету и вертит во рту вязкую слюну. У него, как всегда, все сложнее. У Эйдена вот-вот контракт с самым известным наркобароном Соединенных Штатов, договорённости с друзьями и показ новенькой. Кори привезли вчера в новый дом к остальным «сотрудникам» и дали достаточно времени на отдых. Кори не просто очередная новенькая. Вот уже два года во всех уголках страны в узких кругах без остановки говорят о неуловимом бриллианте. Мастера своего дела. Счастливую, золотую жилу. Переспать с ней – как прикоснуться к прекрасному. Ходили слухи, что после единичной ебли с ней всем резко начинает везти. Тупые слухи, не больше. Но какая удача на грязных улицах Дэтройда встретить Кори. Какая удача привезти её к себе в салон. И совсем неважно, что Эйден бередит старые раны. Неважно, что она так похожа на далёкий образ из детства. Оно того стоит. - Она – наш новый уровень. – Говорит Эйден и переворачивает страницу газеты. Дэнни закидывается очередной таблеткой обезболивающего, потому что голова с утра раскалывается, и терпеть уже невозможно. Дэнни морщится, когда Эйден кидает на её стол фото Кори. Потому что терпеть уже невозможно. Но она терпит, потому что: - Она красива. На этот раз ты и вправду постарался. Слова какие-то сквозь зубы и с горечью. Дыхание на грани. Немного грустно и щиплет глаза. - Она принесет нам удачу, - говорит он, - Тебе стоит отвезти её в больницу на проверку, а потом в салон красоты, пусть приведут в должный вид. Дэнни сквозь зубы шипит согласие, она давно привыкла, что столь грязной работой занимается сама. - И ещё, - словно опять гром среди ясного неба, слова от которых хочется взвыть, - купи ей в аптеке мазь от синяков. Ты же знаешь, что лучше всего помогает от засосов. Уже пометил. Уже поимел. И Дэнни думает, что лучше всего сейчас, перед встречей с ней, купить фисташкового мороженого, а лучше выпивки, сесть за руль и уехать. Но Дэнни знает. Не поможет. Ни порция мороженого, ни виски с колой, ни Крис с отстойной травой. Уже ничего не помогает. - Хорошо. Как скажешь. Кора в квартире? - Да, отвез её туда с утра. Проследи за всем, Дэнни. Я тебе доверяю. Вот и всё. Одно слово и Дэнни в лепешку расшибется, но всё сделает. И уже возле самой двери её останавливает тихий голос. - Хотя знаешь. – Эйден делает паузу. – Давай после больницы ты привезешь Кори сюда. Дэнни не совсем все сейчас понимает и в ответ на вопросительно поднятую бровь слышит: - Я сам с ней разберусь. Тебе нужно нормально отдохнуть. И девушка кивает, словно поверила с самого начала, но она знает, дело не в ней. Вовсе не в ней. И на душе сразу сыро. *** Кори в развалку сидит на огромном стуле, протянув ноги на стол, и любуется странной картиной незнакомого художника на стене. Кори привыкла сидеть на низкой, совсем прогнутой кровати, скрипучей от каждого нового толчка, ну или же вовсе на тонком пледу, застеленного на пол. Кори привыкла пить дешёвое вино с пластикового стакана, а не ароматный кофе с блестяще белой чашки. Она привыкла к голым стенам практически пустой квартиры, а не к фешенебельным офисам дорогого города. Кори слащаво улыбается выпавшей её удаче в виде Эйдена. Откидывает голову на спинку стула, поправляя тонкие волосы неестественно блондинистого цвета, кусает пухлые губы и игриво крутит странное кольцо на пальце. Даже вот так просто она заставляет думать о том, что ей не составит труда снять трусики и насадится на чужой член, восхитительно выгибаясь, даря стоны всему офису и тем серым людям, спешащим на работу с утра пораньше. У Кори в крови уже бутылка будоражащего эля, и чистое желание в глазах. Кори истинная проститутка только потому, что запах секса въелся под кожу, в волосы, а на языке соленый вкус спермы. И ей это нравится. Когда дверь в кабинет открывается, Кори с нескрываемым злорадством осматривает вошедшую девушку. Дэнни как раз такая, какой и описывал её Эйден. Она совсем не такая, как мы. Невинная фраза такого же грешника как и она сама, навсегда, почему-то, застрявшая в голове. - Кажется, этот стол стоит здесь не для твоих ног. Ядовитый голос, словно шипение. Кори наблюдательная. Кори понимает. У этих двоих сдвиги на фоне друг друга, тупая, рвущаяся наружу болезнь, и им от того не легче, а только запутаннее. И Кори может поспорить на всё, что угодно. Дэнни сейчас больнее в сто раз. Потому что Кори специально осматривает комнату так, что открывается обзор на лелеющий синяк на шее. Метка. Кори ненавидела такие отметины и всегда ставила на засосы табу. Но с Эйденом другое. С самого начала она знала, он не просто клиент. Думала, простой вербовщик, но чтоб сам хозяин салона. Кори знала, сколько стоит и сколько требовать. Поэтому и оставалась самостоятельной. Любила свободу. До некоторых пор. Девушка в который раз усмехается. В груди не камень, а уже огромный булыжник, сдавливающий и без того маленькое сердце, а шея почему-то необъяснимо горит от взгляда Дэнни. - Тебе пора на обследование, - говорит она, - я не хочу задерживаться. И злорадство как-то быстро сменяется горечью. *** Эйден знает – ничто в жизни не поднимает настроение так высоко как очередной чемодан на заднем сидении его детки набитый долларовыми купюрами. Очередной выигрыш – очередной триумф. Его, набитую ненужными проблемами, голову греет лишь одна мысль о том, как сильно удивятся его друзья и с каким громким хрустом отвалятся их челюсти на пол, когда он сообщит, что неуловимая звезда ночного Детройта не такая уж и неуловимая. Теперь запятнанная им. Эйден знает, что ни один друг не продержится с ним и несколько дней, если вдруг чемоданы с деньгами перестанут плыть ему в руки. И да, Эйден знает, какими должны быть друзья. С его пиратами не страшно было поехать в незнакомый город с тремя бумажками долларов по пятерке, набить тату на месте глубоких порезов на запястье в виде акулы и расплакаться посреди ночного парка, потому что там уже все закончилось. С ними не страшно было бы пойти и ограбить магазин, разгромить полицейскую машину патруля, где тебя почти нагнули. Эйден знает, что лучше таких воспоминаний у него ничего нет. Но хочет денег. А друзья хотели жизни. Кто бы мог подумать, что для его друзей это две взаимоисключающие вещи. И рядом с ним остались только самые верные. Самые близкие. Разделяющие его идеи. И Эйден уверен, только ради этого стоит рисковать жизнью. Ради вжатой во всю в педаль газа ногу, ради огромного счета в банке, ради оглушающего оргазма, ради адреналина в крови и вечной молодости. Эйден, улыбаясь, останавливается напротив входа в офис, но настроение быстро портится, потому что Дэнни выбегает как-то слишком быстро и со злостью швыряет телефон в стену. Эйден понимает. И говорит: - Чего психуешь? - А то ты не понимаешь. – Дэнни глубоко дышит и успокаивается. – Я все сделала. Результаты анализов готовы будут только завтра, так что я бы на твоем месте не спешила обустраивать Кори у нас, мало ли что у неё там могут обнаружить, - у Дэнни на лице кривоватая ухмылка, яд между словами и слезы, которые таких трудов стоит проглотить. - Ты не на моём месте, солнышко. Я сам решу. И Дэнни мгновенно затыкается, заглатывает все колкости и замечания в сторону Кори. Дэнни обидно. Но не больно. Нет. Дэнни тешет себя мыслью, что Эйден не повторяется, что Кори всего лишь новый сотрудник, как и остальные. Очередная. Дэнни думает, что с утра хочет забыться в паре стаканов виски, крепких сигаретах и фисташковом мороженом. Именно поэтому знает – пора звонить Лии. Спустя пару часов Дэнни сидит на милом диванчике в гостиной Лии, их заведующего, прикрывающем дырки Эйдена, бизнесом и по совместительству родственной души Дэнни. Девушка знает – за утешением в уютный дом за городом к смешной, иногда глупой Лии. Низенькой, слегка полноватой девушке, знающей, что это такое – никому не нужная любовь. Утешение Дэнни на вкус, как мятный чай с шоколадным пирожным, соленый привкус слез и вечные разговоры о том, что Кристофер слепой мудак. Дэнни приезжает за утешением и утешает сама. Потому что Крис не лучше Эйдена. Но в этот раз как-то по-другому. В этот раз в доме бардак, Итан танцующий на столе и горьковатый туман дыма от травы. К слову, отвратной до тошноты травы. Дэнни смотрит на Лию с осуждением и немного понимающе, а потом присоединяется. Дэнни знает, ни один наркотик не решит проблем в их жизни. Эйфория закружит пеленой голову, но так же резко уйдет, помахав напоследок ручкой. А проблемы как были так и останутся. Дэнни знает это как никто другой и понимает последствия. Но желание расслабиться после всего настолько велико, а затяжка настолько глубока, что танцующий Итан больше не беспокоит. Лиа говорит: - Я понимаю. Лиа делает тягу и сидит на полу рядом с диваном, обтянутым кошмарным пледом. Итан рядом ужасно танцует и отдается кайфу. Ноги ватные, голова кругом, а перед глазами мелькают разноцветные картинки. Итану хорошо и легко. Итан - гей и лучший проститут в салоне. Итан умеет выживать в самых экстремальных условиях, но больше всего боится тюрьмы. Итан - красивый, манерный мальчик со сладким голосом нараспев, шелковистыми волосами прической набок, аккуратным маникюром и безумной улыбкой. С него начинался бизнес Эйдена, и на нем, думает Дэнни, они и погорят. Нельзя быть таким беспечным. Дэнни думает, что однажды Итан попадет впросак со своими играми на две команды и принесет в дом ВИЧ, заразив половину клиентской базы салона. Вот тогда Эйден обратит внимание на работу, а не на сук в его койке. Наверное. Но Итан счастливчик. Он обходит венерические заболевания, СПИД и другие болячки с невероятной ловкостью. Зараза к заразе, как говорится. Итан хороший друг, по сути. Единственный, кто знает о своих девчонках больше чем ничего, искренне надеется на хэппи-энд для них. Он мечтает, что они все выберутся с того дерьма, в котором сейчас и забудут обо всём, как о затянувшемся кошмарном сне. Но такое не забывается. Итан знает, что Лиа загнется в своей любви к Кристоферу, и её как-то становится жаль. Бедняга, не предназначена жить и пачкаться в этом. Такие, как она – белые и пушистые, наивные девочки – обязаны быть счастливыми с такими же хорошими мальчиками, работающими в каких-то захудалых компаниях, пьющими пиво после работы за просмотром телепередачи. У Лии должно быть размеренное и тихое будущее, а не Крис с вечными проблемами и тараканами в голове. Лиа вовсе не должна продавать себя, как очередные в салоне, лишь бы Кристофер злился и ревновал. Эти два олуха никогда не признаются друг другу и переломятся в агонии молчания. Так думает Итан. Еще он думает, что Лиа никогда это не оставит и умрет в их притоне вместе с Итаном, покуривая косяк дешевой травы. А еще он уверен, что Дэнни обязана уйти и забыть. Однажды, собрать свои мозги в кучу с гордостью или что там у неё ещё осталось, и уйти навсегда от Эйдена и этих всех гиен, охотящихся за легким сексом за деньги. Дэнни должна выйти замуж за хорошего парня, обязательно врача, родить ему детишек и быть отличной мамой. Итан думает, что Дэн была бы просто замечательной мамой. Вот только они все знают, где Дэнни потеряла честь, самоуважение, выкорчевала напрочь любое понимание о собственной гордости. Где-то там, рядом в изнеможении валяется её возможность на материнство. И никто не понимает, что все эти мечты о долго и счастливо, эти нескончаемые истории о любви Итан лелеет и прячет в себе, потому что сам бы не прочь воплотить в жизнь. Но не судьба. Итан знает. Знает всё и пытается забыться в аккуратных героиновых дорожках, безумном танце под «Californication» старую, прослушанную до дыр, любимую песни. Дэнни смеется, её уже окутала пелена забытья. Она смеется громко, заливисто, чтоб не расплакаться. Сжимает слишком сильно банку пива из супермаркета с пёстрым рисунком на этикетке, закрывает глаза и откидывает голову на диван. В горле не ком, в горле глыба, которую не проглотить. А Эйден развлекается где-то там, ему, если честно, похуй на всё. Лиа в стороне почему-то плачет, смотрит сквозь телефон и громко прочищает горло. Телефон всё мигает, мигает, мигает. Там Кристофер звонит. А Лиа сбрасывает, смаргивает слезы, глотает ком вместе с пивом и просит переключить песню. Ей от неё грустно. Вот только Дэнни знает, что песня там совершенно не причем. Дэнни тихо поднимается на ноги, а они не держат вовсе, подходит к низкому столику и читает сообщение. «Лу, можешь привезти резинки, не могу отвлекаться от барышень» Лу умирает на полу, решается вдохнуть герыча, и вдруг на лице проскальзывает. Как всегда повезет Крису презервативы, а тот и не отвлечется, продолжая трахать девиц, кинет небрежное спасибо. А Лиа, красная от смущения, побежит к менеджеру и забудется в грязном сексе с клиентом. Лиа не проститутка. Лиа отчаялась. Дэнни думала взять пример. Думала, почему бы и нет. Только Эйден бесится по этому поводу не будет, как Крис. Холодно улыбнется, понимающе, кивнет и скажет что-то похожее на «не разочарован». Его сложно разочаровать. И Лу поднимается, с пьяным видом, охмелевшая от обиды, хватает сумку с резинками и ключи от машины. Хрен знает, как она водит в таком состоянии, но Дэнни уверена, с ней все будет в порядке. Насколько это возможно. Итан грустно провожает девушку взглядом, жалко её. А потом продолжает танцевать. Дэнни вдруг думает, что Лиа не взяла телефон. А экран всё мигает, мигает, мигает.